Винникотт маленькие дети и их матери конспект

Обновлено: 03.07.2024

Как сказать что-то новое не избитую тему? Мое имя у людей ассоциируется со словами, взятыми для заголовка этой главы, и сначала, пожалуй, я объяснюсь по этому поводу.

Однажды летом 1949 года я отправился в бар с режиссером Би-би-си Изой Бензи, теперь уже ушедшей на пенсию, однако для меня незабвенной (именно она тогда предложила, чтобы я выступил с серией из девяти бесед на любую интересную мне тему). Изе требовалось броское название для серии радиопередач - а я не подозревал…

Я не склонен, ответил я, указывать другим, что им делать. Да и сам этого не знаю… но могу рассказать матерям о том, что они и так успешно делают, - только потому, что каждая предана своему ребенку или, может быть близнецам. Обычно, сказал я, ребенок, с самого начала оставленный без "квалифицированного" ухода, - это исключение. Иза Бензи схватывала на лету. "Отлично! - заметила она. - Обычная преданная мать!" Вот как все это было.

Представьте, сколько мне досталось насмешек из-за этой фразы. Многие думают, что матери вызывают у меня сентиментальность, будто я идеализирую матерей и не принимаю во внимание отцов, будто не способен понять, что некоторые матери действительно плохи - чтобы не сказать, совсем не выносимы. Мне пришлось примириться с этими маленькими неудобствами, потому что я не стыжусь того, что заключено в этих словах.

Мама – по теории Винникота, это своеобразный терапевт для ребенка. Психотерапевт.

Сегодняшний обзор посвящен книгам Дональдса Винникота - английского детского психиатра, психоаналитика и педиатра, ученика Фрейда. Он вдохновил на подвиги в области педиатрии и детской психотерапии многих известных личностей – таких как Эриксон, доктор Спок. Его книги помогут тем, кто ценит психотерапевтический подход к жизни, любит поразмышлять, покопаться в себе. Согласно теории Винникота, мать предоставляет себя ребенку как основу для удовлетворения всех его нужд, в том числе для создания иллюзий. Она пробуждает у ребенка иллюзии, что он соединен с нею в какой-то всемогущей иллюзии цельности. Лишь с ее помощью ребенок может защищаться от ощущений, которые расстраивают его незрелую психику. Таким отношением мать создает у ребенка ощущение доверия к миру. Когда он созревает, и уже достаточно укрепил свою психику, мать должна постепенно удалиться, чтобы избавлять его от иллюзий. В этом процессе "психического отнятия от груди" ребенок все больше сознает, что мать как объект – это что-то отдельное от него, самостоятельное.

Маленькие дети и их матери

Издательство: Класс, 1997 г.

Ты пережила то, что я делал с тобой, когда я учился понимать что ты - это не-я. Я использую тебя. Я забываю тебя. Но ты помнишь меня. Я же все больше забываю тебя. Я теряю тебя. Мне очень грустно.

Трудно объяснить в одном абзаце, о чем книга. В центре внимания – материнская интуиция. Как ее обострить, отточить, поставить во главу угла. И как доктора вносят свои коррективы в уход за ребенком, подчас вторгаясь в природные законы и изменяя их в угоду табличкам и галочкам. Винникот на каждой странице взывает к своим коллегам: отстаньте, мол, от святого - отношений матери и дитя. Доктор может вылечить болезнь, но ему не уследить за ежедневным общением родителей со своим ребенком, не скорректировать процесс единения, необходимый для здоровья всех членов семьи. Врач спросит, чем кормили ребенка с утра, но он вряд ли поинтересуется, не ссорились ли родители накануне. И не поэтому ли у ребенка болит живот или сыпь на коже. Всего не объять. Книга учит, как нужно чувствовать свое дитя, как распознавать за его сенсорными реакциями затаенные просьбы и желания, она учит сверх-видению.

Некоторым матерям и в самом деле как-то помогают книги, но если мать обращается к книге или к кому-нибудь за советом, стараясь. научиться тому, что она должна уметь, мы, конечно же, задумаемся, подходит ли она для этой работы? Она должна обладать знаниями, хранящимися на глубинном уровне и не обязательно в той части мозга, где для всего находятся слова. Главное, что делает мать с ребенком, не выражается словами. Это совершенно очевидно и именно это так легко упустить из виду. За свою долгую практику я встречал столько докторов, сестер и педагогов, уверенных, что они могут сказать матерям, что им делать, и тративших много времени на наставления родителям. А потом я видел их, когда они сами становились матерями и отцами, вел с ними частые беседы об их трудностях и выяснил, что большинству понадобилось забыть то, что, как они считали, они знают и чему учили других. Нередко они обнаруживали, что их познания настолько мешали им, что они не могли быть естественными со своим первым ребенком. Постепенно они смогли отбросить эти бесполезные знания, облеченные в слова, и у них установилась связь с их детьми.

Разговор с родителями

Издательство: Класс, 2007 г.

Небеса окружают нас в нашем младенчестве,

Тени тюремных стен начинают смыкаться

Над взрослеющим мальчиком.

По мере того, как каждый младенец начинает накапливать свой собственный, обширнейший и неповторимый опыт продолжающегося бытия, и понимать, что существует Я, которое может быть независимым от матери, на передний план начинают выступать страхи. Они примитивны по своей природе и основываются на ожидании жестоких воздаяний. Младенец приходит в возбуждение, возникают агрессивные или разрушительные импульсы или представления, которые проявляются как крик или желание кусать, и тут же ему кажется, что мир вокруг полон кусающих ртов, зубов, когтей и прочих угроз. Таким образом, мир младенца был бы ужасающим местом, если бы не общая охранительная позиция матери, покрывающая эти сильнейшие страхи, сопровождающие ранние переживания. Мать (я не забываю и об отце), являясь человеческим существом, изменяет качество страхов маленького ребенка. Младенец постепенно признает ее человеческим существом. Поэтому вместо мира магических возмездий он приобретает мать, которая понимает и реагирует на его импульсы. Но матери можно причинить боль или она может рассердиться. Если представить дело таким образом, вы немедленно увидите, какое огромное значение для младенца имеет то, что силы возмездия очеловечиваются. Прежде всего, мать понимает разницу между действительным уничтожением и намерением уничтожить. Она говорит “Ой!”, когда ее кусают. Но ее вовсе не смущает то, что младенец хочет ее съесть. На самом деле она чувствует, что это комплимент, это единственный доступный ему способ выразить свою восторженную любовь. И, конечно, ее не так-то легко съесть. Она говорит “Ой!”, но это значит только, что ей немного больно. Ребенок может поранить грудь, особенно если зубы некстати появились слишком рано. Но мать переживет это, и факт ее выживания дает младенцу возможность для восстановления уверенности. Более того, вы же даете детям что-нибудь твердое и очень прочное, не правда ли, вроде погремушки или пластмассового кольца? Потому что вы понимаете, какое это для него облегчение, когда можно от души что-нибудь искусать.

В результате для младенца открывается возможность развития фантазии рядом с реальным импульсивным действием, и этот важный шаг совершается благодаря последовательному поведению матери и ее общей надежности. К тому же эта надежность окружения обеспечивает условия, делающие возможным следующий шаг в развитии. Следующая стадия определяется тем вкладом, который может внести младенец в счастье своих родителей. Мать оказывается в нужный момент рядом, чтобы принять импульсивный жест, ей предназначенный и означающий для нее очень многое, потому что это - часть младенца, а не просто реакция. Бывает рефлекторная улыбка, которая мало или вообще ничего не значит, но время от времени появляется и улыбка, являющаяся выражением любви, и любви именно к матери, в данный момент. Позже ребенок будет плескать на нее водой в ванной, тянуть за волосы, кусать мочки ее ушей, обнимать и тому подобное. Или же младенец испражняется неким особым образом, подразумевающим, что испражнения имеют смысл подарка. И определенную ценность. Такие мелочи, если они спонтанны, чрезвычайно воодушевляют мать. И в связи с этим для младенца становится возможным сделать новый шаг в развитии и интеграции, по-новому и более полно принять ответственность за скверные и разрушительные поступки, совершаемые в моменты возбуждения - так сказать, в моменты следования инстинктам.

Пигля

Издательство: Класс, 1999 г.

В этот момент она держала в руках домик, хватая его губами. Потом вспомнила что-то из предыдущих сеансов и сказала: “А где та палка-скалка?” Она имела в виду ту цилиндрическую линейку, которую оставил у меня один пациент. Я ее нашел, и Габриела теперь устроила игру, которая стала главным средством общения со мной. Своими корнями игра уходила в прошлое, поэтому у нас появилось много разных способов для быстрого взаимопонимания. Мы встаем на колени друг против друга в передней комнате. Она катит линейку ко мне и таким образом меня убивает. Я умираю, а она прячется. Потом я оживаю и не могу ее найти. Постепенно я сделал из этого своего рода интерпретацию. К тому времени, когда мы повторили это много раз (и при этом иногда я ее убивал), стало ясно, что игра была связана с грустью. Например, если она меня убивала, то, когда я оживал, я не мог ее вспомнить. Это выражалось в том, что Габриела пряталась, но я в конце концов ее находил и тогда говорил: “Ой, я вспомнил то, что забыл”. Хотя эта игра доставляла большое удовольствие, в ней таились тревога и печаль. Тот, кто прятался, должен был прятаться так, чтобы у него что-нибудь, например нога, была видна, чтобы ужас из-за невозможности вспомнить потерянного человека не был длительным или абсолютным. Это было связано, в частности, с тем, что происходило, когда она не видела меня в течение длительного времени. Постепенно игра преобразовалась так, что главным в ней стало прятаться. Например, мне нужно было проползти позади стола, за которым она пряталась, и тогда мы оба оказывались там. В конечном счете, было довольно ясно, что свою игру Габриела связывала с мыслью о рождении. В какой-то момент я отметил, что одна из причин, почему она была счастлива, состояла в том, что я принадлежал только ей одной. В связи с этим, когда она вышла через парадную дверь, я слышал, как она сказала отцу: “Где Сусанна?” В конце концов мне пришлось повторять внезапное появление из-за занавеса, что казалось своего рода рождением. Потом я должен был стать домом, и она заползала внутрь дома, быстро увеличиваясь в размере до тех пор, пока я уже не мог больше ее вмещать и выталкивал. По ходу игры я говорил: “Я тебя ненавижу” и выталкивал ее.

В работе кратко изложено содержание книги с выводами
"На мой взгляд, данная книга может использоваться в качестве пособия по детской психологии, семейной психологии и терапии. Так же её следует читать молодым семьям для того, чтобы вырастить здоровое поколение, и вообще, чтобы просто снять свои сомнения и страхи по поводу материнства. "

Винникотт был одним из первых специалистов, кто не осуждал родителей и не требовал от них невозможного. Он был убеждён, что книги и советы только запутывают: мамы и папы из-за них начинают сомневаться в себе и своих способностях заботиться о ребёнке. Спустя десятилетия идеи Винникотта остаются актуальными, ставя под сомнение раздутую индустрию родительского консультирования.

1. Ребёнку не нужна идеальная мать

Винникотт призывал врачей и родителей к взаимопониманию, убеждая: для того чтобы воспитывать детей, не нужны бесчисленные инструкции и специалисты — каждая мать и без этого достаточно хороша для своего ребёнка.

Детям нужна не совершенная мать, а та, которую можно любить, ненавидеть и на которую можно положиться

Всё, что от неё требуется, — заботиться о ребёнке, прислушиваться, верить и давать себе право на ошибку. Так она создаёт для него условия, в которых он постепенно обретает автономию.

2. Матери достаточно естественных знаний о ребёнке

Как читать книги по воспитанию и не сойти с ума

«То, что делаете вы, — естественно, потому что вы всецело преданы ребёнку. Вы не испытываете тревоги, а значит, не вцепитесь в ребёнка что есть сил. Вы не боитесь, что уроните его на пол. Вы чувствуете, насколько крепко надо держать ребёнка, вы легонько покачиваете его и, возможно, мягким голосом что-то приговариваете.

3. Педиатры и акушеры должны уважать знания родителей

Медицинские работники чаще всего видят мать в крайне зависимом положении — когда ей нужна помощь. Из-за этого врачи легко упускают из вида главное: перед ними эксперт, который заботится о ребёнке постоянно.

Мать может быть дееспособной и зрелой женщиной, которая способна самостоятельно принимать решения по важным вопросам. Но в родах, в силу самой ситуации, она оказывается в зависимом состоянии — и на время поручает себя заботам акушеров.

Винникотт убеждает медиков не пользоваться своим положением и уважать независимость матери настолько, насколько это возможно

Читайте также: