Как сказалось наличие диалога светской власти и церкви на развитии европейской цивилизации кратко
Обновлено: 04.07.2024
Отношения между светской и церковной властью в странах Европы (особенно католических) всегда отличались острым соперничеством. Борьба между правителями и отцами церкви за власть над людьми порой выливались даже в военные конфликты. Порой определить, что сильнее - духовная или светская власть над гражданами или верующими, было очень трудно, особенно в средние века. Даже сейчас роль папы римского велика, хоть и не сравнима по значению по прошествии многих лет.
Как написать хороший ответ? Как написать хороший ответ?
- Написать правильный и достоверный ответ;
- Отвечать подробно и ясно, чтобы ответ принес наибольшую пользу;
- Писать грамотно, поскольку ответы без грамматических, орфографических и пунктуационных ошибок лучше воспринимаются.
Мореплаватель — имя существительное, употребляется в мужском роде. К нему может быть несколько синонимов.
1. Моряк. Старый моряк смотрел вдаль, думая о предстоящем опасном путешествии;
2. Аргонавт. На аргонавте были старые потертые штаны, а его рубашка пропиталась запахом моря и соли;
3. Мореход. Опытный мореход знал, что на этом месте погибло уже много кораблей, ведь под водой скрывались острые скалы;
4. Морской волк. Старый морской волк был рад, ведь ему предстояло отчалить в долгое плавание.
Иными были эти взаимоотношения на Западе. Папа не стоял здесь лицом к лицу с мощной и централизованной монархической властью, перед ним была настоящая мозаика крупных и мелких феодальных владений, объединенных зыбкими отношениями вассалитета. В раздробленном феодальном обществе единая и централизованная католическая церковь представляла собой и в экономическом и в политическом отношениях колоссальное сосредоточение мощи. И нет ничего удивительного в том, что она выдвинула требование предоставления ей абсолютного господства над миром и в течение нескольких столетий боролась с переменным успехом за осуществление этого требования. В течение XII и XIII вв. католическая церковь находилась в апогее своей мощи и была близка к тому, чтобы завоевать верховенство над светской властью.
Экономическое могущество являлось той основой, на которой зиждилось стремление средневекового папства к всевластию не только идеологическому, но и политическому. Борьба Григория VII с Генрихом IV была отнюдь не последним актом эпопеи, связанной с претензиями пап на мировое господство.
Несколько раз вспыхивали конфликты между папами и императором Фридрихом Барбароссой (1152–1190), пока наконец в сражении при Леньяно в 1176 г. войска императора не были разгромлены коалицией папы Александра III (1159–1181) и ломбардских городов. На этом этапе папство в своей борьбе за мировую гегемонию одержало победу.
В переводе на государственно-политический язык это означало, что папа претендовал на роль самодержца Вселенной и все светские владыки должны были зависеть от него.
За 18 лет своего понтификата Иннокентий III добился в этом отношении разительных успехов. Английский король Иоанн Безземельный (1199–1216) признал свою ленную зависимость от Рима и в знак этого положил к ногам первосвященника свою корону, которая тут же была возложена на его голову уже от имени Святого престола; это было не только символическим актом, ибо означало, что Англия должна в дальнейшем регулярно вносить папе большие вассальные платежи. Свою ленную зависимость от папы вынуждены были признать христианские короли Пиринейского полуострова — леонский Альфонс IX, португальский Санчо I, арагонский Педро II, а также болгарский царь Калоиоанн. В конце своего понтификата папа Иннокентий III вступил в борьбу с сопротивлявшимся ему императором Фридрихом II Гогенштауфеном (1212–1250).
Прислужничество авиньонских пап французским королям нашло яркое выражение в той расправе, которая была ими учинена над орденом тамплиеров 49 .
Во время Столетней войны между Англией и Францией (1337–1453) папа Григорий XI (1370–1378) использовал подходящий момент, когда французский король находился в затруднении, и в 1377 г. вернул папский престол из Авиньона в Рим. Но теперь уже церковь не была серьезным конкурентом светской власти. Главной причиной изменения в соотношении сил явились социально-экономические и политические процессы, связанные с развитием капитализма и буржуазных отношений, с разложением феодализма, с централизацией государственной власти и возникновением абсолютных монархий.
Власть и церковь
8 Светская власть и аутодафе
8 Светская власть и аутодафе Если обращение инквизиции с тысячами узников вызывает негодование, то способ вынесения им приговора мог бы вызвать смех.Эти благочестивые церковники, пытавшие заключенных, не могли вынести смертного приговора, потому что христианин не
Проявление самодержца: власть светская
Военные ордены и светская власть
Военные ордены и светская власть Их появление, как я сказал, создало проблему. Их развитие, происходившее одновременно во фронтовых зонах (Пруссия, Сирия и Палестина, граница в Испании) и в тылу (во всей Западной Европе), их изначальная организация в виде однородной и
Церковь и светская власть — перетягивание одеяла
Церковь и светская власть — перетягивание одеяла На рубеже тысячелетий папы начали громко провозглашать примат духовной власти над светской. Особенно усердствовал в этом Григорий VII, который вел долгую и в конечном счете успешную идеологическую борьбу с германским
ИМПЕРАТОР И ПАТРИАРХ — ВЛАСТЬ ДУХОВНАЯ И СВЕТСКАЯ
ИМПЕРАТОР И ПАТРИАРХ — ВЛАСТЬ ДУХОВНАЯ И СВЕТСКАЯ Во взаимоотношениях императоров и патриархов наиболее полно выразилась возможность взаимосвязи духовной и светской власти, характерная для Византии. Редко кому удавалось стать патриархом или пребывать долго в этом
Глава V Церковь и власть
Глава V Церковь и власть Истоки раскола В XVII столетии Россию ждали события, потрясшие духовную основу государства — Церковь. Мы уже упоминали о конфликтах XV–XVI вв., связанных с борьбой между иосифлянами и нестяжателями. В XVII в. интеллектуальные споры получили свое
Глава 18 Епископы, светская власть и церковь конца эпохи народовластия
Глава 18 Епископы, светская власть и церковь конца эпохи народовластия Тут люди из Приречья смекнули, что, ясное дело, не удастся им добиться справедливости в тяжбе против Энунда, если только они не заручатся чьей-либо помощью, и вот они отправились к епископу Бранду [сыну
Церковь и королевская власть
Церковь и королевская власть Около 1070 г. церковный деятель из Северной Германии Адам Бременский излагал на латыни историю архиепископов Гамбурга-Бремена. Адам задался целью показать, сколь велики были заслуги его архиепископства в распространении христианства среди
Церковь. Власть и культура
Церковь. Власть и культура В течение столетий, ознаменованных влиянием григорианства, церковь использовала свою новообретенную власть для того, чтобы оказывать влияние на процесс преобразований общества в разных странах. Верховный правитель датского государства в XII в.
Глава IX Светская власть
Глава IX Светская власть IОбщее влияние, оказанное норманнами на христианский мир, соответствует особым последствиям их правления на территории завоеванных ими стран. Однако результаты правления норманнов в светской сфере этих государств оцениваются по-разному. Не так
Папство, империя и светская власть
Папство, империя и светская власть Иннокентий IIIСо смертью императора Генриха VI в 1197 г. папство освободилось от последнего серьезного политического соперника в Италии. Как раз в то время кардиналы избрали папой самого младшего из своей среды под именем Иннокентия III. В
Власть духовная и светская
Власть духовная и светская Последняя из отмеченных выше рационалистических установок Корана нашла отражение в его политическом императиве, который – вопреки господствующему в исламоведческой литературе стереотипу – весьма далек от безоговорочно
25 января 1077 г. наружные ворота замка Каносса в Северной Италии открылись и в них вошел человек. Трое суток этот человек стоял между внутренними и внешними стенами замка босиком на снегу, под пронизывающим ветром, с непокрытой головой, в рубище, совсем один.
кто желал вымолить прощение за тяжкие прегрешения. Длинная рубаха из грубой ткани, одеяние кающегося грешника, не являлась привычным облачением для того, кто сейчас носил ее. Ибо перед замком стоял светский владыка христианского мира, император Священной Римской империи Генрих IV (1056—1106); тем, кто за внутренними стенами Каноссы решал., прощать или не прощать, был духовный глава христианского мира, папа Григорий VII (1073—1085).
Как же могло случиться, что император, предшественники которого со времен Карла Великого господствовали над церковью, назначали и смещали пап, столь ясно и очевидно признал над собой верховенство римского первосвященника? Какие события в жизни Империи и церкви привели к этому? Чтобы лучше понять происшедшее, посмотрим, чем была церковь в средневековом обществе.
Отношения церковных и светских властей были двойственными. С одной стороны, церковь и государство не могли существовать друг без друга. Церковь нуждалась в поддержке светских господ и своим авторитетом освящала власть правителей.
В середине IX в. был составлен другой документ, в соответствии с которым папская власть должна была иметь превосходство над любой светской, а в самой церкви римские первосвященники — обладать безусловным главенством над епископами.
Местом, где зародилось движение за преобразования в церкви, стал монастырь Клюни в Восточной Бургундии. Именно там в середине X в. был введен особо строгий устав с требованиями жесткой дисциплины, беспрекословного подчинения монахов настоятелю, обязательного обучения грамоте, чтения священных книг и физического труда, ограничения в пище и одежде, изгнания всякой роскоши.
Многие монахи, привыкшие к привольной жизни, встретили реформу с неудовольствием и враждебностью, случались бунты и даже убийства аббатов, пытавшихся вводить новый клюнийский устав в своих монастырях. Местные сеньоры и епископы также выступали против реформы. Дабы высвободиться из-под их опеки, клюнийцы настаивали на том, чтобы монастыри подчинялись непосредственно папе. Папство видело в клюнийской реформе долгожданную возможность укрепить свою власть. В течение XI в. многие папы предпринимали энергичные действия по внедрению реформы. Было введено обязательное безбрачие духовенства для того, чтобы священники думали о Боге и церкви, а не о земных удовольствиях. Это вызывало резкое неприятие духовенства, но было поддержано рядовыми верующими, желавшими видеть в своих пастырях людей ангельского чина.
Первоначально многие государи, в том числе императоры, поощряли реформаторов, как из личного благочестия, так и видя в реформе средство высвобождения церкви из-под власти местных сеньоров и, тем самым, ослабления их. Но в вопросе о назначении епископов интересы церкви столкнулись с интересами монархов.
Многовековой спор по этому поводу назывался спором об ИНВЕСТИТУРЕ. Инвеститура, т.е. процесс введения епископа в сан, состоял в том, что епископ после рукоположения получал посох в знак господства над паствой, кольцо, как символ обручения с церковью, и скипетр, как орудие светской власти над епархией. Но кто назначал епископов и кто вручал им эти предметы? Обычно и то и другое делал государь.
Реформаторы же утверждали, что епископ должен свободно избираться духовенством епархии, а совершать инвеституру, т.е. как бы утверждать результаты выборов, следует папе лично или через посланцев, ибо всякий другой порядок означает симонию и нарушение свободы церкви. Монархи и их сторонники заявляли, что епископы являются вассалами королей, а сюзерен сам имеет право назначать своих вассалов.
ные сановники Римской курии и наиболее влиятельные из епископов. Кандидат, набравший 2/3 голосов, считался избранным. Таким образом избрание пап стало внутрицерковным делом, точнее, делом высшего церковного руководства, и светская власть была полностью устранена от выборов.
Клюнийская реформа оказала большое влияние на всю последующую историю Западной Европы в Средние века, но кроме того дала толчок к еще одному событию.
В христианской церкви всегда существовало разделение на восточную и западную ветви, что объяснялось разными культурными и политическими традициями; в первом случае — греческой, во втором — римской. На Востоке существовала единая империя, на Западе — пестрая мозаика различных государств и владений. Обе церкви различались догматами и обрядами. На Востоке богослужение совершалось на местных языках, на Западе — только на латыни. Каждый патриарх в восточной церкви считался абсолютно независимым от других патриархов, а за папой признавалось лишь довольно неопределенное почетное верховенство; на Западе же папа претендовал на абсолютную власть над церковью. Распри между восточной и западной ветвями единой церкви приводили к кратковременным разрывам между ними, но лишь со времен клюнийской реформы эти разногласия стали непреодолимыми.
Восточная церковь отвергла безбрачие низшего духовенства и — главное — верховенство пап над церковью и государями, ибо для Византии, где церковь фактически подчинялась государству, это было неприемлемым. В 1054 г. папа отлучил патриарха Константинопольского от церкви, а тот провозгласил АНАФЕМУ (отлучение, соединенное с полным проклятием) папе. С того времени и доныне разделение церкви на западную, католическую и восточную, православную, сохраняется.
Борьба между светскими и церковными властями распространилась практически на все западноевропейские государства, но наиболее острые формы приняла в Империи, где епископы обладали значительной светской властью и нередко стояли во главе целых княжеств.
прекратит назначать епископов. Обозленный Генрих объявил о низложении папы. Епископы, назначенные им и не желавшие перемен, поддержали его. В ответ Григорий отлучил императора от церкви и заявил, что подданные его свободны отданной ему присяги, т.е. фактически объявил об отстранении императора от власти.
Впрочем, Каносса ничего не дала. Борьба между императором и папой вскоре возобновилась. Против Генриха выступили князья, сместили его и выбрали своего короля. Генрих занял Рим и назначил своего антипапу. В разгар борьбы Григорий VII умер. Лишь в 1122 г. Генрих V (1106—1126), сын Генриха IV, заключил с папой конкордат (т.е. соглашение). По нему император отказывался от назначения епископов, они свободно избирались, но и за ним, и за папой оставалось право утверждать их в должности. Папа передавал новоизбранному епископу кольцо и посох, т.е. делал его духовным владыкой епархии, император — скипетр, т.е. наделял его светской властью. В целом, это ослабляло императоров, ибо не только светские, но и духовные князья оказывались в значительной мере независимыми от них.
После смерти Генриха V в Империи началась борьба за престол. В ходе ее укреплялась власть светских князей, от которых зависел выбор императора, и они были готовы отдать голоса тому, кто предоставит им больше независимости. Усиливала эта борьба и пап, от которых зависела коронация германского короля императорской короной.
Очередную попытку возвышения императорской власти предпринял Фридрих I Барбаросса (Рыжебородый) из династии Штауфенов (или Гогенштауфенов) (1152—1190). Стремясь укрепить свою власть, Фридрих прибегал к помощи юристов — знатоков римского права, которое с недавнего времени стали усердно изучать. Этим правом охотно пользовались монархи, ибо оно понималось как единая правовая система в отличие от обычного права, особого для каждой местности, а также являлось светским правом, независимым от церкви.
Для того чтобы владеть Германией и всей Империей Фридриху приходилось прежде всего укреплять свой домен — герцогство Шваб
ское — ибо только самый сильный из князей мог стать императором. В борьбу между императором,, папой и князьями была втянута еще одна сила — североитальянские самоуправляющиеся города.
Воспользовавшись раздорами между этими городами, Фридрих I захватил наиболее богатый из всех городов — Милан — и разрушил его. По древнеримским образцам главная площадь его была распахана в знак того, что город больше никогда не возродится. Но Фридрих просчитался: города Северной Италии при поддержке папы объединились в союз и в 1176 г. в битве при Леньяно разбили армию Фридриха. Император едва спасся. Власть Империи над Италией рухнула. Сто лет спустя после Каноссы император вновь был унижен перед папой: для того чтобы примириться с ним, Фридриху пришлось во время их встречи в Риме целовать папскую туфлю и в торжественной процессии вести папского коня под уздцы.
Наконец императором был провозглашен внук Барбароссы Фридрих II Гогенштауфен (1220—1250). Фридрих был незаурядной личностью. Образованный человек и тонкий дипломат, проявлявший непривычную для своего времени терпимость в отношении к разным религиям, он вместе с тем продолжал придерживаться мифа об Империи. В центр своей политики он поставил не Германию, а Королевство Обеих Сицилий, унаследованное по материнской линии. Это королевство, в котором сочетались византийская, арабская и западноевропейская культуры, было относительно централизованным.
При Фридрихе II вся судебная и военная власть и налоговая система сосредоточились в руках короля и чиновников, что подорвало экономику Сицилийского королевства: император высасывал все соки из него для своих итальянских авантюр. Папы отлучали Фридриха и возводили на него обвинения в ереси и склонности к мусульманству.
Со смертью Фридриха все его государство рухнуло. В Германии после кратковременного правления его сына наступило междуцарствие (1254— 1273), когда группировки князей выдвигали разных претендентов на престол, но ни один не мог удержаться на нем.
В то время как в Англии и Франции продолжался процесс укреп
ления королевской власти, Германия, а вместе с ней и вся Империя, продолжали разваливаться.
Борьба между светской и церковной властью охватила всю католическую Европу. Начиная с Вильгельма Завоевателя короли Англии стремились утвердить свою власть над английской церковью.
Французские короли не менее иных монархов ссорились со Святым Престолом. Французское духовенство в основном поддерживало централизаторскую политику Капетингов. Король Людовик ЕХ, как уже говорилось, был человеком глубоко благочестивым, но, оказывая всяческие знаки уважения папе, поддерживая пап в борьбе с Фридрихом II, он мягко и вместе с тем решительно противился какому-либо вмешательству римского первосвященника в дела Франции. Людовик стремился поставить местную церковь под свое верховен- ство.
К концу XIII в. папство, казалось, одержало решительную победу. В столкновении двух универсальных сил верх одержала сила духовная. Была ли победа пап над светскими властями окончательной, должно было показать будущее. Но целый ряд последствий этой борьбы уже обозначился. Пока императоры гонялись за призраком всемир-
ной монархии, Германия распадалась на отдельные княжества. В Италии борьба императоров и пап позволила окрепнуть городам-коммунам, которые отстаивали свою независимость. В самих городах шла борьба г^ежду сторонниками папской власти и приверженцами императора.
Конфликт светской и духовной властей повлиял на политическое и нравственное сознание европейцев. Обе власти, беспощадно обвиняя друг друга, вносили в мысли людей критическое к себе отношение: если короли, как утверждали сторонники папства, разбойники, если папы, как заявляли сторонники императоров, думают не о Боге, а об унижении Германии и обогащении Рима, то это в глазах людей срывало с обеих властей покрывало святости. И потом, можно было выступать против папства и не становиться еретиком, против империи и не становиться изменником. Появляются некоторые возможности политического выбора.
6*. Можно ли считать Фридриха 11 Штауфена неверующим? Каковы главные последствия борьбы Империи и папства?
Значительно более чем географическое понятие, Европа представляет определенную целостность, сформированную греческой рациональностью, римским правом и христианскими традициями.
Первым элементом того, что позже станет европейской цивилизацией, было греческое наследие. Именно в Греции зародилась философская мысль. Древний грек воспринимал реальность, как будто речь шла о прочтении текста, который еще необходимо понять и расшифровать, и он читал эту реальность критически, не доверяя своим первым впечатлениям. Так родилась рациональность, научная мысль, которая с Платоном и Аристотелем достигла своей вершины и плодами которой мы пользуемся до сих пор. В Греции появляется также критический анализ норм человеческого поведения, этики и политики. Когда мы говорим о таких добродетелях и понятиях, как справедливость и мудрость, естественное право и законы, мы и сегодня продолжаем перефразировать то, что в свое время было открыто древними греками.
Этот философский образ мысли наложил отпечаток и на римлян. Но они внесли в него новый элемент, а именно идею об империи, в границах которой царит мир, покоящийся на справедливых законах. Если Греция находится у истоков рациональной мысли, то Рим дал миру право, идею о том, что отношения между людьми должны определяться нормами или правилами, дающими каждому то, что ему причитается, а также идею о том, что эти права могут быть предписаны лишь законной властью. Рим подарил также средиземноморской цивилизации, затем Европе и остальному миру концепцию империи, имеющей юридическую структуру, и концепцию организации международного мира.
Третьим составным элементом европейской цивилизации является христианство. Отметим сразу же, что именно благодаря христианству до нас дошло наследство Греции и Рима. Без него Афины и Рим были бы для нас такими же чужими, какими являются сегодня для большинства цивилизации Древнего Египта и Вавилона.
Христианство обогатило нашу цивилизацию рядом новых элементов, их важность и значение трудно переоценить. Я ограничусь анализом трех из них: монотеизма, понятия о человеческой личности и совершенно новой концепции государственной власти.
МОНОТЕИЗМ, НАУКА И КУЛЬТУРА
Монотеизм, распространенный христианством в римской империи, привел к десакрализации, к отказу от идеи о божественной сущности природы, практически к тому, что в сочетании с греческой рациональностью породило нашу сегодняшнюю техническую цивилизацию. Несмотря на способность мыслить рационально, греки и римляне были глубоко суеверны. И хотя уровень их научной мысли уже позволял им в значительной степени господствовать над природой, они все-таки так и не решились выйти за определенные рамки, ибо в каждой роще, реке или в горах они подозревали присутствие того или иного божества, которое хозяйничало там. В христианской перспективе, напротив, мир, являясь творением единого Бога, открывается для исследования и господства со стороны человека. Именно это секуляризированное видение мира позволило европейскому человеку осуществить научный подход к реальности. И не будет преувеличением сказать, что прогресс современной науки и техники происходит как раз из подобного восприятия действительности и что совсем не случайно оно зародилось именно и только в Европе.
Итак, христианство сделало возможным совершить этот великий шаг на пути к познанию мира и господству над ним.
Мы очень часто слышим противоположное утверждение: человек развивался и двигался вперед лишь по мере своего освобождения от христианства. В известной степени и на определенной стадии развития науки это действительно так. Но мы не должны забывать, что эта наука, преподносимая как победа над религиозной мыслью, имела истоки именно в христианстве. Эта христианская идея освободила человека, сделав так, что он перестал быть узником природы. И это христианство принесло ему внутреннее освобождение по отношению к окружающему миру и дало ему смелость помериться с ним силами. И именно из этих внутренних сил человека, освобожденных христианством, берут начало современные наука и техника.
То же самое мы можем сказать и относительно европейской культуры. В течение веков развивалось и расцветало во всем своем великолепии христианское направление, христианская форма культуры, которая наполнила наш континент бесчисленными памятниками и шедеврами. И плодоносный источник христианского вдохновения отнюдь не иссяк и в нашем, XX в., как свидетельствуют об этом произведения Брукнера, Стравинского, Мессиана, если брать лишь область музыки.
В предшествующие десятилетия некоторые утверждали, что это искусство брало от христианства лишь название, что оно развивалось в теснейшей связи с христианскими мотивами лишь потому, что не было других, но что в действительности оно не было христианским ни по своему содержанию, ни по своему значению и смыслу.
Что же касается христианских заповедей относительно отречения от самого себя и подавления страстей в себе, то воистину нужно обладать всей узостью мещанского мировосприятия, чтобы не понимать их значения. Это отречение является источником постоянного возвышения человека, который идет от стиснения и принуждения к свободе, от видимого — к красоте невидимой. Иконная живопись никогда не создала бы те шедевры, которыми восторгается весь мир, если бы они прежде не были очищены, искуплены человеческим опытом самоотречения во внутреннем диалоге с Господом, в постоянном созерцании Богочеловека Иисуса Христа.
ЛИЧНОСТЬ, ПРАВА ЧЕЛОВЕКА И ЧУВСТВО К БЛИЖНЕМУ
Другим важнейшим вкладом христианства в нашу цивилизацию является концепция личности. Только религия с ее идеей о Боге, идеей возвышенной и глубоко личной, идеей о Господе, который принимает на себя заботу о каждом человеке, который знает каждого по имени, могла породить концепцию личности. Фундаментальное утверждение библейской антропологии состоит в следующем: человек был создан по образу и подобию Божьему. Каждое человеческое существо является видимым образом невидимого Господа. Над каждым человеческим ликом сияет божественный ореол. И поэтому каждый человек священен, он является носителем абсолютной ценности, силы и никогда не должен быть простым орудием в чьих-либо руках. Каждый человек уникален по сути, он неповторим, наделен абсолютным и неотъемлемым достоинством. Каждый человек должен выполнить свою миссию, сказать свое слово, оставить свой след во время краткого пребывания на земле. Уважать и признавать эту особенность человека, уважать и признавать его право выразиться, принять его слово, каким бы скромным оно ни было, — это означает чтить образ Божий, носителем которого является человек.
Из подобного восприятия человека, из этой концепции личности и происходит сегодняшняя идея о правах человека. Правда и то, что она лишь постепенно утвердилась в умах людей, но эта мысль берет начало в христианской идее о человеке как уникальной и неповторимой личности.
Христианин, таким образом, не стремится прежде всего к мистическому состоянию и созерцанию Бога, а ищет безграничной любви. Именно через любовь он реализует себя как личность и приближается к совершенству, образом которого является сам Господь.
По мнению Поля Клоделя, это настойчивое требование, перед которым христианство ставит человека, является одним из секретов успешного развития цивилизации нашего континента: «Quantum potes, tantum aude! Вот великая сила, великая доктрина, великая школа энергии, которая превратила Европу в то, чем она является сегодня, которая сделала так, что мы называем себя европейцами, а не индусами или китайцами. Сила христианства — это прежде всего принцип противоречия. Его требования, кажущиеся безрассудными, являются тем не менее единственными, которые действительно соответствуют нашим силам и разуму. Они ничего не искажают, они — католические, т. е. универсальные, они апеллируют к человеку во всей его совокупности: к его рассудку, воле, чувствам. Они обязывают нас к постоянной мобилизации своих сил против пагубных страстей, против сомнений, а для ведения этой вечной борьбы нам бывает недостаточно наших собственных сил.
Этот принцип противоречия необходим также и искусству. Только он дает возможность творить. Основной конфликт, который христианство пробуждает в нас, — это великая созидательная сила искусства как великая созидательная сила нашей моральной и общественной жизни. Она не дает нам покоя, она не позволяет нам самолюбования и удовлетворения.
Клодель в приведенной цитате приходит к утверждению двух вещей. С одной стороны, говорит он, христианство взывает ко всем жизненным силам человека, мобилизует всю его энергию. Оно несет не мир, а меч, т. е. состояние постоянной войны, борьбы, которая является источником прогресса и созидания. С другой стороны, идеал, предлагаемый христианством, — это не пространная идея, которую можно приспособить к своим вкусам и взглядам, а объективная фигура, историческая личность, т. е. Христос, высшая норма для христианина. Следовать его примеру, жить его словом — это подняться на самую верхнюю ступень человечества.
БОГ И КЕСАРЬ
Третий важный вклад христианства в европейскую цивилизацию относится к вопросу об отношениях между гражданским обществом и государством.
Христианин не связан ни с какой политической системой. Он не отрицает, но и не принимает безрассудно какую-либо из них, зная, что Царство Божье— это реальность будущего и что оно не может быть воплощено в какой-либо социальной системе или в политическом режиме. Он не верит и не отступает перед миражом земного мессианства, как и не отказывается ни от какой-либо формы власти в государстве, за исключением, конечно, если эта власть не становится беззаконной и тоталитарной.
Когда политическая власть или социальная система претендуют на то, что имеют абсолютный и окончательный характер, христианин занимает, или должен был бы занять в подобной ситуации, критическую позицию. Хотя это было не всегда так. Очень часто в действительности церковь подчинялась диктату светской власти, особенно когда последняя причисляла себя к христианству. Первые христиане занимали более ясную позицию. Они молились за римского императора, но отказывались признавать его божественное происхождение. Именно благодаря этому христиане были пионерами новой цивилизации. Если современное европейское общество является светским, т. е. если оно осуществляет разделение светской и духовной власти, оно обязано этим христианству. Но этот светский характер общества находится всегда в постоянной опасности, так как политическая власть всегда стремится овладеть духовной властью и вернуться, таким образом, к языческой концепции власти.
Через все эти перипетии церковь яснее стала понимать, в чем должны состоять ее взаимоотношения с государством. Она признает его как автономный институт, желаемый Богом, и необходимый для его собственного существования. Но она решительна в том, что касается защиты своей свободы и своего особого положения внутри самого государства, в том, что она выполняет особую миссию, принадлежащую лишь ей одной.
И тем не менее существует значительное отличие между восточной и западной концепциями взаимоотношений духовной и светской власти. С IV в. Константинопольская церковь подчинилась воле императора и оказывала слабое сопротивление его вмешательству в свои внутренние дела. Это наследие перешло позже Царской России и другим странам православной традиции, где церковь не слишком активно противостояла давлению политической власти.
На Западе церковь с гораздо большим успехом защищала свои права перед государством. Правда и то, что внешние условия значительно помогли ей в этом. В то время как Западная империя рухнула в V в. под ударами варваров, Восточная империя продолжала существовать еще тысячу лет. Так, на Западе папство стало единственным духовным и моральным авторитетом и единственным связующим звеном культуры между государствами, появившимися после нашествия германских и славянских народов. Церковь поэтому смогла поделиться своим опытом с молодыми формирующимися нациями и заставить их принять свою доктрину разделения властей. У византийской церкви не было такого шанса, что частично может объяснить и теперешнее положение православной церкви.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подводя итоги этим размышлениям, мы вновь можем задать вопрос о роли христианства в европейской цивилизации. Она состояла прежде всего в том, что христианство впитало в себя ценности Древней Греции и Рима и передало их формировавшимся европейским народам. Но вклад христианства состоит и в ряде специфических моментов. Через веру в единого Бога и десакрализацию мира христианство открыло дверь для научного исследования и познания мира и заложило основы технического прогресса. Через свою концепцию человеческой личности, свободной и ответственной, оно дало рождение доктрине прав человека. Через разделение и различие между духовной и светской властью христианство сделало возможным формирование гражданского общества и индивидуальной свободы.
Прибавим к этому тот факт, что христианство способствовало развитию национальных культур по меньшей мере там, где оно оставалось верным своим фундаментальным принципам. Христианство вначале эллинизировалось, затем латинизировалось, затем подверглось германскому и славянскому влияниям; иными словами, оно осуществило синтез — богатый и плодотворный — лучших традиций этих народов. Христианство поэтому было гарантом и опорой национальным культурам.
Оставаться верными этому наследию, жить его ценностями, постоянно обогащать его и обновлять его — вот в чем состоит долг тех, кто хочет построить единую Европу завтрашнего дня.
Читайте также: