Образ дон жуана сочинение

Обновлено: 02.07.2024

Комедия великого французского драматурга Жана-Батиста Мольера "Дон Жуан" и по сей день остается одной из самых популярных пьес мирового репертуара, заставляя вновь и вновь разгадывать тайну незаурядной гордой личности, бросившей дерзкий вызов небесам. Кто же он? Азартный игрок? Авантюрист? Искушенный в страсти обольститель? Философ? Циник, глумящийся над всем и вся: законом, религией, добродетелью, моралью, жизнью, смертью. Этот вопрос волнует воображение многих драматургов, актеров, режиссеров, вдохновенно сочиняющих собственные вариации мифа о Дон Жуане.

“Дон-Жуан” - одно из наиболее реалистических произведений Мольера, несмотря на черты условности и даже фантастики, которые переходят в пьесу из легенды (приглашение статуи Командора и гибель Дон-Жуана). В этой комедии драматург значительно отступает от “правил”: он не соблюдает трёх единств, образы действующих лиц, и особенно главного героя, обрисованы многосторонне, не отличаются однокачественностью, свойственной произведениям представителей классицизма. Мольер поднимает в пьесе свой голос против “сословной морали”, позволяющей знатному господину безнаказанно угнетать и унижать простых людей. Вместе с тем Мольер в этой комедии снова направляет свои удары против религиозного ханжества и лицемерия.

Дон Жуан - герой мировой литературы. Предыстория этого героя уходит в средние века и связана с многочисленными легендами о грешнике, одержимом тягой к чувственным наслаждениям, отдавшем себя во власть порока, наказанном за свое распутство судом божьим. Древнейшее происхождение имеет легенда, связанная с Дон Жуаном, о каменном госте, статуе, карающей преступника. Он является героем нескольких произведений. Так например, герой драмы Тирсо де Молины “ Севильский озорник, или Каменный гость, герой либретто Л. да Понте и оперы В. А. Моцарта “ Дон Жуан , или наказанный распутник“ , герой незавершенной поэмы Байрона “Дон Жуан “, герой драмы Д. Граббе “ Дон Жуан и Фауст “, герой трагедии А. С Пушкина “ Каменный гость“, а так же он является героем комедии Ж.-Б. Мольера “ Дон Жуан или каменный гость “ ( 1665 ).

В Дон Жуане мы видим человека, “ сильного своим умом, но принадлежащей к сильной социальной группе “( Леклер ), распутного и злого, носящего маску вольномыслия. Среди героев комедий Мольера Дон Жуан самый привлекательный. Ему чужда назойливость, а ханжество у артистичного дворянина выглядит грациозно. Радостное жизнелюбие героя особенного свойства: он словно постиг все законы бытия и чувствует себя избранником, которому ничего не стоит остановить время, сделать врага другом, покорить в миг любую красавицу. Поведение его может показаться противоречивым: он смеется над женскими чувствами, но почти по-братски расположен к слуге Сганарелло, он безразличен к тому, о чем говорят о нем “ в свете “, но бросается на помощь к незнакомцу, попавшему в беду. Он дерзок и бесстрашен, но может и удрать от преследователей, переодевшись в костюм крестьянина.

Рисуя своего героя, Мольер заставляет читателя дивиться галантной виртуозности сеньора по отношению к женщинам, хотя у многих его поведение может вызвать негодование. Между тем, кара небесная обрушивается на грешника, чьи вины так обыденны. Но по-видимому, его кощунственное лицемерие - только часть преступления. Мы не можем истолковать вину героя , не учитывая быта и идей того времени. В пьесе автор выстраивает для своего героя удивительно обыденный мир: здесь снуют кредиторы, папаша “ читает прописи “. Одним словом в реальности не существует ничего “ чудесного и божественного “, пока не появляется статуя командора и не делает свое дело. Ей предшествует предупреждающий герой призрак женщины под вуалью. Оскорбленная любовь. Однако тема каменного командора, посланного силами ада, не может быть понята только как тема небесного правосудия. Оживший истукан - традиционная для литературы ситуация вторжение злых сил в мир людей и опустошение их душ.

Игра Дон Жуана с мертвым командором, нарядной статуей ( “ Ему идет это одеяние римского императора “ ) - этот такая же игра, которую ведет герой на земле и готов вести в мирах иных. Игра, как средство достижения целей, как наслаждение властью над теми, кто не имеет способности творить воображаемый мир. Принимая “правила игры “ предложенные ему окружающими, Дон Жуан ведет себя весьма разнообразно. То он упоенно рассуждает о “ модном пороке “ - лицемерии, то бросается на выручку незнакомцу, то на миг подыгрывает отцу. Мольеровский интеллектуал не верит в смысл бытия, где жизнь, смерть, любовь имеют величайшее значение. Наказание, которое настигает Дон Жуана, - это по существу кара за слепоту, за высокомерие, обернувшееся смертным грехом.

Впервые “ Дон Жуан “ увидел свет на сцене парижского театра Пале - Рояль 15 февраля 1665 года. Роль Дон Жуана сыграл Лагранж. С тех пор мольеровский Дон Жуан стал некоей точкой отсчета для всех, кто пытался так или иначе интерпретировать знаменитый сюжет о севильском обольстителе.

“Дон Жуан” написан прозой, что было не принято в жанре высокой комедии. Иногда это объясняют нехваткой времени: Мольер торопился заменить запрещённого “Тартюфа”. Возможно и иное объяснение: высота и величие этой комедии достигаются снижением, пародийным переиначиванием самых высоких ценностей: любви земной и небесной. Пьеса прошла пятнадцать раз и была снята.

Мольер дал сюжету новый поворот, сделав безнравственность Дон Жуана лишь частью его вольнодумства, простирающегося вплоть до безбожия. Именно такое объяснение даёт в первой же сцене слуга Дон Жуана Сганарель. Слугу играл сам Мольер, хозяина — Лагранж. И тот и другой поражают неодномерностью своих характеров, способностью к неожиданным речам и поступкам.

Слуга — как будто бы традиционный простак, который в то же время хитроват, плутоват, трусоват и, безусловно, жаден. Пьеса кончается его отчаянным воплем: "Моё жалованье, моё жалованье, моё жалованье!" — эпитафия Дон Жуану, провалившемуся в преисподнюю. Такой исход, впрочем, Сганарель предрёк ещё в первой сцене. Для простака он вообще очень проницателен. Замечательный комический эффект этого характера порождается тем, что Сганарель здесь всё время балансирует на грани своей простоватости, переступая её. Находясь вблизи своего необычного господина, Сганарель примеряет к его поступкам ходячие истины, чтобы убеждаться, что они не работают. Выбитый из привычной колеи, он пробует проповедовать, рассуждать, искренне сочувствовать очередной жертве Дон Жуана или даже попытаться спасти её, как в случае с крестьянкой Шарлоттой.

Однако с появлением хозяина Сганарель идёт на попятный или, вовлечённый тем в спор, терпит поражение. Именно так случается, когда он пытается со всей непреложностью доказать существование Бога. Ведь должен был кто-то создать и землю, и небо, и человека, который может так замечательно рассуждать:

"Сганарель. Разве это не поразительно, что вот я тут стою, а в голове у меня что-то такое думает о сотне всяких вещей сразу и приказывает моему телу всё что угодно? Захочу ли я ударить в ладоши, вскинуть руки, поднять глаза к небу, опустить голову, пошевелить ногами, пойти направо, налево, вперёд, назад, повернуться. (Поворачивается и падает.)

Дон Жуан. Вот твоё рассуждение и разбило себе же нос" (пер. А.Фёдорова).

Диапазон контрастов в характере самого Дон Жуана ещё шире. Почитаемый обманщиком, он необычайно прямодушен, что и доказывает сразу же, когда своей последней жене (он женится на каждой покорившей его сердце женщине) донне Эльвире признаётся, что покинул её, ибо более не любит. Он верен любви, полагая, что вся её прелесть — в переменах. Чувство чести не позволит Дон Жуану безучастно наблюдать, как в лесу трое разбойников нападают на одного дворянина. Дворянин окажется Дон Карлосом — братом Эльвиры, разыскивающим именно его, Дон Жуана, чтобы наказать за оскорбление, нанесённое семье. Вызов принят, но поединок не произойдёт, ибо, когда Дон Карлос явится, чтобы получить удовлетворение, он встретит совершенно иного человека. Дон Жуан стал лицемером и по всем своим счетам предлагает взыскивать с неба.

Это перевоплощение, от которого видавший виды Сганарель исполнился не ужаса, а отвращения, — маска. Модный и такой удобный, по словам Дон Жуана, порок: "Роль человека добрых правил — лучшая из ролей, какие только можно сыграть. В наше время лицемерие имеет громадные преимущества".

Это превращение делает двусмысленным финал. Кого увлекает в преисподнюю Статуя Командора (некогда убитого на поединке Дон Жуаном) — вольнодумца или лицемера? Кто был наказан? Ведь пятый акт изменил тему пьесы, превратив её в дополнение к “Тартюфу”: как будто представлен механизм того, как и почему овладевают мастерством лицемерия в качестве благопристойного прикрытия любовного порока.

1. Мольер. Пьесы; Критика и комментарии; Темы и развёрнутые сочинения; Материалы для подготовки к уроку / Сост. и коммент. Н.Я. Мировой. М., 1997.

2. Э. Святоша // Ауэрбах Э. Мимесис. М., 1999.

3. Бордонов Ж. Мольер. М., 1983.

4. Булгаков М. Жизнь господина де Мольера (многократно издавалась).

5. Бояджиев Г.Н. Мольер: Исторические пути формирования жанра высокой комедии. М., 1967.

Дон Жуан – в версии Байрона романтический персонаж, который открывает в себе разлад между заложенным природой и тем, что взлелеяно обществом, и этим резко отличается от своих предшественников. Они – в обработках легенды от Тирсо де Молина до Мольера – были неизменно наделены человеческой цельностью, тогда как у Байрона персонаж, сохраняя духовное ядро своей личности неизменным, в реальных обстоятельствах принужден раз за разом поступать вопреки чувству и даже не в согласии с “голосом наслажденья”, который “всегда сильней

разумного сужденья”. Убежденный, что бесценна не вечность, а сегодняшняя, “мгновенная” жизнь, он наделен обаянием отважного искателя удачи и непримиримостью к ханжеству в любых формах, всегда сохраняя благодарность судьбе, посылающей ему одно за другим самые захватывающие приключения. Однако погоня за наслаждением и за все более честолюбивыми мечтами требует от него усилий, чтобы заглушить укоры совести, свидетельствующей, что расчет взял верх над велениями нравственного чувства, которыми герой поступается и вынужденно, и добровольно.

Его одиссея, начиная с бегства из родного города, где юный идальго

едва не стал жертвой любвеобильной доньи, которая посвятила его в науку страсти, и вплоть до триумфов при дворе Екатерины Великой, чьим фаворитом сделался этот самый галантный и обаятельный кавалер во всей Европе, побуждает раз за разом отрекаться от естественных моральных норм, усваивая уроки реальности и из героя легенды превращаясь в личность, принадлежащую истории. Задумав панорамное сатирическое обозрение XVIII в., с которым Байрон всегда ощущал духовную связь, как ни далеки ему многие заветные идеи Просвещения, поэт намеревался сделать своего героя участником всех важнейших событий эпохи, с тем чтобы его земной путь закончился в охваченном революцией Париже. Семнадцать песен, которые успел написать Байрон, свидетельствуют, что в этих перипетиях, чаще смешных, чем печальных, герою надлежит испытать свой идеал “простой души”, которая существенно не изменяется, несмотря на повседневные столкновения с интригами, своекорыстием, двуличием, мелкими амбициями и низостью.

Однако черты “естественного человека”, взлелеянного культурой “века разума”, все больше становятся условностью или маской, тогда как метаморфозы героя, который из рыцаря любви и поэта изысканной нежности превращается в удачливого авантюриста, не только исподволь меняют его систему понятий, но даже окрашивают сокровенные переживания этого пленника фортуны.

Более ста вариантов образа Дон Жуана знает мировое искусство. Крупнейшие мастера, гениальные поэты, композиторы, художники участвовали в создании блестящей галереи портретов пылкого, беспечного испанца, покорителя и соблазнителя женских сердец.

Драматург писал комедию торопливо, чтобы вывести свою труппу из состояния временного бездействия. Он увлекался заманчивой перспективой создать широкую картину столь знакомого ему характера. Мольер первый дал образу широкое реалистическое обобщение и некое философское осмысление. Недостаточно видеть в комедии Мольера только сатиру на распутство или только сатиру на дворянство. Значение ее гораздо шире.

В комедии два героя - Дон Жуан и его слуга Сганарель. Сганарель отнюдь не только слуга-наперсник, ловкий пройдоха, плут, преданный интересам хозяина, как повелось представлять слугу в комедийном театре со времен Плавта. Сганарель - слуга-философ, носитель народной мудрости, здравого смысла, трезвого отношения к вещам. Его философские дебаты с хозяином полны значения при всей их комедийности.

Дон Жуан зажег во многих женщинах (донья Эльвира, крестьянка Шарлотта) пламенную любовь. Им он клялся в вечной верности. Лгал ли он? Нет. Когда Дон Жуан говорил о любви, он действительно любил, говорил вполне искренне и сам верил каждому своему слову. Его можно обвинить в ветреном самообольщении, в жестокой беспечности к судьбе другого человека, но отнюдь не в преднамеренном обмане. Прошли первые восторги, и Дон Жуану уже скучно, его влекут другие цветы, а их так много на белом свете!

Вложение	Размер
don.docx	61.94 КБ

Предварительный просмотр:

Тема : “Образ Дон Жуана в произведениях А.С.Пушкина “Каменный гость” и Дж.Г.Байрона “Дон Жуан”.

1.Главный герой трагедии - Российский Дон Жуан………………..Стр. 3.

Байроновский тип Дон Жуана.

1.Своеобразие образа главного героя в трагедии Дж.Г.Байрона

Использованная литература…………………………………………..Стр. 88.

В истории мировой литературы есть вечные образы, к которым обращаются писатели на протяжении многих столетий. К таким образам относится Дон Жуан. Испанскую легенду об этом герое перерабатывали многие известные писатели.

Из всех предыдущих обработок наиболее вероятным литературным источником для трагедии Пушкина могли послужить комедия Мольера и опера Моцарта.

Целью исследования служит комплексное изучение произведений

*дать общую характеристику рассматриваемых произведений;

*провести анализ образов главных героев поэм;

*подвести итоги исследования.

Методика исследования: исследование проводилось путём теоретического анализа и сопоставления литературы по данной теме.

Методологической основой являются труды отечественных литературоведов: Е.В.Артемьевой, Б.П.Городецкого, И.А.Ильина,

Б.В.Томашевского, Д.А.Устюжанина, А.Г.Цейтлина, а также Н.Я.Дьяконовой, М.Кургинян, И.А.Дубашинского, А.А.Елистратовой и др.

Структуру исследования определили поставленные задачи и особенности предмета исследования. Работа состоит из введения, двух глав, где анализируются главные образы произведений и заключения, в котором подводятся итоги исследования.

Образ Дон Жуана является исключительным литературным явлением: со времен средневековья он привлекает внимание писателей различных стран и эпох. В результате мы имеем целый ряд историй о Дон Жуане, где каждая несет в себе специфические черты той или иной эпохи. Самого же героя по-своему интерпретируют знаменитые писатели, давая ему свою личностную оценку, сообщая свою художественную манеру, а иногда — и некоторые черты своей биографии.

Пушкин берет имя, которое, концентрируя в себе легенду, является для человечества хорошо знакомой маской. И вот происходит трансформация этой маски в конкретный характер — утверждая свою шкалу ценностей, Пушкин создает совершенно новый образ не знаемой доселе донжуанской судьбы. В результате пушкинской корректировки меняется образа Дон Жуана в соответствии с доминирующей нравственной установкой, сложившейся к тому времени у самого Пушкина. От этого драма обретает новые грани — прежде всего, в описании характера героя. Изменения данного характера противостоит идеалу западной литературы, выводящей на первый план гордый ренессансный ореол героя, оставляющей в тени нравственные общечеловеческие проблемы.

Можно предположить, что, спрятавшись в тени кладбищенских деревьев, герой не раз и не два наблюдает за прекрасной вдовой. Постоянство ее посещений, уместность поведения, столь отличного от поведения той же Лауры, скорбный вздох в сочетании с редкой красотой неизменно производят на него глубокое впечатление. И воспринимается оно по-русски, в чем несомненно видна принадлежность Гуана к пушкинскому перу.

Я гибну — кончено.

констатирует герой, и тут же восклицает:

Получается, что кончено не все — любовь-то продолжается, а где любовь, там и жизнь. Правда, уже не земная, которая отнята у героя за его прошлые преступленья. Но после земной жизни начинается вечная. С надеждой думает о ней читатель, успевший проникнуться симпатией к Дон Гуану, первоначальные стремленья которого рассыпались как карточный домик: начал победителем, кончил побежденным. Но это поражение благодатно для героя.

Приведем для сравнения несколько строк о том, как умирают Дон Жуаны западных произведений; дон Жуан Тенорио, Севильский Озорник из комедии Тирсо де Молина ограничивается наивным, можно сказать, удивленным восклицанием:

Приведенные примеры показывают, что в данных произведениях степень нравственного содержания восходит к определенной схеме: торжество Высшей Справедливости при одностороннем освещении внутреннего мира грешника, показанного неглубоко и опять-таки схематично. В фокусе зрения авторов стоял лишь наказанный достойно порок. Но раскаяния вслед за этим не появлялось — даже вид адского пламени не пробуждал героя нравственно.

Говоря о пушкинском Дон Гуане, переосмыслившем мир и самого себя под влиянием сильного чувства к Доне Анне, нельзя игнорировать один коварный вопрос. Что, если все слова о любви, раскаянии и добродетели были произнесены неискренне? Что, если искусный в коварстве соблазнитель просто обманывал очередную жертву, чтобы скорей и верней добиться ее благосклонности?

Некоторые пушкинисты-исследователи считают именно так. И хотя больше тех, которые считают иначе, все-таки зададим себе вопрос — какой аргумент можно привести в пользу того, что герой полюбил по-настоящему, переродился не только на словах?

Но самым значительным доказательством искренности героя может служить то, что в тридцатых годах неуловимо меняется внутренний мир самого Пушкина. В молодости певец пиров и дерзких затей, он начинает тяготеть к тихой семейной жизни, ценить простоту обыденного, переосмысливать отношение к религии:

И когда Дон Гуан приступит к решающему объяснению с Доной Анной, не всплывет ли как реминисценция признание самого поэта, что он в описаниях любовных объяснений непременно вспомнит

. речи неги страстной,

Слова тоскующей любви,

Которые в минувши дни

У ног любовницы прекрасной

Мне приходили на язык.

И наконец, на сцену выступает фигура самого Каменного гостя:

Каким он здесь представлен исполином!

Какие плечи! что за Геркулес.

А сам покойник мал был и тщедушен,

Здесь, став на цыпочки, не мог бы руку

До своего он носа дотянуть.

В этом мире не завоевывают и не добывают в тяжких трудах и лишениях, а покупают право на избранность, на могущество, на любовь и красоту:

Велела дать мне руку Дон Альвару,

Мы были бедны, Дон Альвар богат.

И в ответ на эти слова, прямо перекликающиеся с утверждениями Скупого рыцаря о могуществе золота, Дон Гуан бросает ироническое:

Счастливец! он сокровища пустые

Принес к ногам богини, вот за что

Вкусил он райское блаженство!

Традиционный Дон Жуан с самого начала был противопоставлен всему миру. Пушкинский Дон Гуан в начале трагедии — плоть от плоти своего мира и живет в полном согласии с ним. Недаром в Мадриде на каждом перекрестке с ним может встретиться

. свой же брат, нахальный кавалер,

Со шпагою под мышкой и в плаще.

Дон Гуан любимец испанского короля, который удалил его из Мадрида на время, пока утихнут страсти, вызванные убийством на дуэли Командора. Вся длинная цепь любовных приключений, кончавшихся зачастую трагически для тех, кто вставал на пути Дон Гуана, еще не несла в себе зерна идейного, а следовательно, и драматургического конфликта героя трагедии со своим временем.

Достигли мы ворот Мадрита!

Но есть принципиальное отличие безморальности пушкинского Дон Гуана от безморальности других Дон Жуанов. Это отличие явственно выявляется при знакомстве с первой же любовной историей, о которой мы узнаем в драме.

На совести усталой много зла,

Быть может, тяготеет.

Третье отличие — начало любовных отношений с Доной Анной — так же обыден в практике Дон Гуана и не несет в себе ничего сверхдерзкого с точки зрения людей его круга.

Пушкин специально оговаривает: вопреки легенде дуэль с Командором произошла у Дон Гуана не из-за Доны Анны (он ее даже ни разу не видел при жизни мужа), более того— это, по всей видимости, была не дуэль любовников-соперников.

И все же герой — по Пушкину — ответственен за свою судьбу, ибо он, исходя из внутреннего чувства свободы, сам делает выбор своего пути, выбор, который — он это отлично знает! — почти наверняка приведет к страданиям и гибели другого.

Мотив смертельной опасности, близкого соседства жизни и смерти все время звучит в трагедии, вереницей проходят в ней жертвы скорее даже не Дон Гуана, а все той же игры жизни и смерти.

Бедная Инеза. Командор. Дон Карлос.

Культ наслаждения, который исповедует в трагедии не один Дон Гуан, превращается в абсурд. Наслаждение оказывается равным смерти.

Однако ни одно любовное приключение не приводило (и не могло привести) Дон Гуана к гибели. Это и понятно: иначе он перестал бы быть Дон Гуаном! Его может погубить лишь великий конфликт с самим миропорядком, его породившим.

Дон Гуан не желает делиться ничем даже со смертью он стремится к предельной прямоте и честности в отношениях с Доной Анной. Перед нами человек, стремящийся разрубить все ханжеские путы, вырвать любимую им женщину из любых условностей, заставить ее отречься от чувства долга по отношению к мертвецу, в свое время купившему ее как вещь и заточившему ее от людей!

Именно живого человеческого чувства не может простить Дон Гуану мертвый и бездушный мир.

Как характерно, что первой слышит шаги Командора Дона Анна, и она же гибнет первой. Характерно и то, что Дон Гуан в этот самый страшный момент думает не о себе — он бросается к Доне Анне. Но все действительно кончено. Гибель приходит к героям трагедии в момент, когда они были на пороге полного счастья. А это — по Пушкину — всегда момент абсолютной душевной незащищенности.

Этой прямой схватки со всем миропониманием, философией мира собственности, ханжества и лицемерия Дон Гуан выдержать не в состоянии. Он погибает как рыцарь с именем Доны Анны на устах.

Дон-Жуан в поэме Байрона фигурирует во всех шестнадцати песнях, он, может быть, мало размышляет, но часто активно действует. Очевидно, что в этом смысле роль Дон-Жуана в сюжете, пожалуй, значительнее, чем, скажем, присутствие Чайльд-Гарольда в поэме о его странствиях. Дон-Жуан в то же время слишком часто становится жертвой случая, чтобы его активность можно было сопоставить с волевыми действиями героев восточных поэм Байрона.

Всеобъемлющее разочарование незнакомо Дон-Жуану, хотя оно сказывается на всем существовании Чайльд-Гарольда.

Но если Дон-Жуан так мало похож на своего предшественника, то, может быть, у него больше сходства с Дон-Жуаном из драмы испанского драматурга Тирсо де Молила или из одноименной комедии Мольера?

Согласно легенде, образ весьма предприимчивого обольстителя возник не только как художественное обобщение. В Дон-Жуане ученые распознали черты реального лица - Дон Хуана Тенорио, придворного кастильского короля Педро Жестокого (XIV в.). После многих рискованных похождений этот соблазнитель и обманщик совершил преступление. Дон Хуан убил командора ордена, когда тот вступился за честь своей дочери. Монахи, желая отомстить тому, кто обрек на гибель их патрона, заманили к себе Дон Хуана и умертвили его. Затем было сочинено предание, согласно которому авантюрист и грешник попал в лапы дьявола. После этого возникла версия о том, что статуя командора низвергла распутника в ад.

Но каковы бы ни были социально-исторические и национальные особенности трех известных типов, в них, конечно, есть и общее содержание - в противном случае не было бы основания давать им одно имя. И Дон Хуан из испанской легенды, и дон Хуан из драмы Тирсо де Молина, и мольеровский Дон Жуан сделаны из одного теста - они наделены незаурядным умом, своего рода дворянский индивидуализм соединен в них с внешней привлекательностью, даже неотразимостью и с однонаправленной решимостью. Всем трем литературным героям неведомы колебания и сомнения, с величайшей напористостью, любыми средствами они добиваются расположения, любви, самопожертвования у особ прекрасного пола.

В поэзии Байрона герой унаследовал от своих литературных прототипов, помимо слабо выраженных национальных и социальных признаков, лишь одно свойство — всепобеждающее обаяние внешности. Все остальное английский поэт отбросил и сделал это с полным основанием.

Впрочем, эта аргументация может показаться очень спорной. И несогласие с высказанной точкой зрения нетрудно обосновать, сославшись на пушкинского Дон Гуана, который полон энергии и сил и по инициативности ни в чём не уступает своим предшественникам. Больше того, он живет такой напряженной внутренней жизнью, которая была явно недоступна другим героям этого типа. Иными словами, перед нами предстаёт уже не осуждаемый аморалнст, а по существу, трагический герой, хотя нельзя сказать, что он вполне воплощает идеал Пушкина.

Граница между средневековым Дон-Хуаном, Дон Хуаном эпохи Возрождения, мольеров-ским Дон-Жуаном и байроновским Дон-Жуаном проведена резко и отчетливо. Перед нами молодой человек, черты которого сформировались только на рубеже XVIII—XIX веков.

Контакты Дон-Жуана с той средой, в которой он находится, почти всегда неожиданны, и внезапность действия заменяет внутреннюю динамику.

В романе имеет место вполне будничная, далеко не романтичная измена донны Юлии, ее увлечение и сближение с Дон-Жуаном. Тут как раз впервые и обнажается принципиальное отличие новейшего Дон-Жуана — юноши, оказавшегося соблазненным, от средневекового соблазнителя, который имел огромный опыт в распутничестве.

Не надо думать, что Байрон имел в виду угодливость, лицемерие и другие крайне безнравственные формы приноровления к изменившимся условиям существования. Автор прослеживает, как не лучшие качества Дон-Жуана приносят ему успех:

Апломбом и достоинством своим

Он заслужил почтенье львов столичных (XI, 54)

Двумя-тремя владея языками,

Он сей блестящий дар употреблял,

Чтоб нравиться любой прекрасной даме (ХI, 53)

Себя умел так ловко показать он,

Так он умел покорность проявлять,

Умел он быть и весел и занятен,

Умел он тактом шутки умерять,

Людей на откровенность вызывая,

А собственные замыслы скрывая (XV). [8]

Была своя динамика в приспособлении героя к специфическим нормам человеческих отношений в Англии. Контакты Дон-Жуана со светским обществом автор стремился рассматривать конкретно и во всём многообразии.

Внешне жизнь Дон-Жуана заполнена до предела и развлечениями прежде всего. Внутренне она так же пуста, как и все существование Амондевиллов. Литературные прототипы героя поэмы, прежние Дон-Жуаны, как отмечалось, не были способны кого-либо любить. Их главное удовлетворение состояло в самом процессе совращения. Однако ни один из них не знался бы в распутничестве и всегда маскировал свои замыслы, притворяясь влюбленным. Герой Байрона не скрывает, что никого не любит, вполне солидарен с графиней Амондевилл в том, что невестy надо подобрать. Заурядная буржуазная расчетливость становится само собой разумеющейся нормой в бюрократическом обществе. Аморализм таких критериев раскрыт Байроном не столько в социальном плане, сколько в психологическом.

Автор усматривает ущербность Дон-Жуана в раболепном следовании законам светского общества и еще в том, что он начисто лишен способности к переживаниям. Ему неведомо такое чувство, как страдание. Он неспособен любить, а это для Байрона равносильно абсолютной неполноценности. Но, обрисовывая характер реалистически, поэт показывает, как светское общество относится настороженно ко всему тому, что не соответствует его понятиям о респектабельности.

Сознание Дон-Жуана было приспособлено к решению только самых элементарных задач.

Эта его примитивность выявилась в полную силу, когда началось томление Дон-Жуана.

Этот штрих в обрисовке Дон-Жуана приходится считать завершающим, поскольку окончания поэмы нет. И то, что сказано о герое поэмы, даёт вполне достаточно оснований для подведения первых итогов: многоцветная заурядность стала вполне типичным явлением, достопримечательностью не одной Англии, но и других стран, где Дон-Жуан был и где ему не привелось бывать. Торжествует посредственность — интеллектуальная, эмоциональная, нравственная.

Статичность, отсутствие развития характера как бы компенсируются тем, что автор в каждом эпизоде по-разному раскрывает и сильные и слабые стороны Дон-Жуана.

Можно пересчитать по пальцам те ситуации, в которых Дон-Жуан действует вопреки нормам, принятым средой. Снова вспомним, каким он стойким показал себя во время кораблекрушения, вспомним, какой решимостью он был охвачен, спасая Лейлу.

В картине измаильской битвы автору понадобилось подметить в герое воинскую доблесть, в сцене кораблекрушения — силу духа, а при виде испуганной Лейлы — решимость и гуманность. В такой же мере не одноцветны характеристики ущербности Дон-Жуана: он быстро сдался султанше Гюльбее, ему льстило своеобразное расположение Екатерины II, он считал, что граф Амондевилл действительно достойный человек, и добивался дружбы с ним. Если бы Дон-Жуан был способен осознать, что составляет его силу, а что слабость, если бы в нем происходила борьба нравственного с безнравственным, духовного—с бездуховным, искренности—с наивным желанием нравиться, тогда равнодействующей бы не образовалось, тогда до-стоинства не уравновешивались бы беспринципностью. Но Дон-Жуану чужды сомнения, и он не знает, что такое преодоление самого себя. Поэтому он зауряден, а если сопоставить его с романтическими героями Байрона, то он их антипод и еще в большей мере — антипод автора. И как ни снисходителен смех Байрона, поэт даёт понять, что почти все поступки Дон-Жуана — главный критерий его жизнедеятельности — вполне соответствуют структуре и этике тех социальных режимов, против которых направлена сатира поэта.

Читайте также:

Образ дон жуана сочинение

Похожие сочинения

Предварительный просмотр: