Мы познакомились когда мне было 18 а ей 55 сочинение егэ меньшикова элка

Обновлено: 02.07.2024

(1) - Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать. (2)Двадцать семь. (3)Откуда их столько взялось!

(4) - Не меньше полусотни, - сказал я.

(5) Мы стали на край узкой щели, готовые спрыгнуть туда, когда придёт момент. (б)Она была узкая и глубокая, как могила, и очень неуютная, а после вчерашнего дождя в неё натекла вода, но всё же было очень благоразумно заранее выкопать хоть такую щель.

(7)Мерный рокот авиационных моторов рос и ширился, заполнял пространство, десятки тысяч лошадиных сил несли по воздуху сотни тонн бомб, чтобы в сознании собственного превосходства и безнаказанности сбросить их на наши головы.

(12) - Сюда летят, - сказал Артёменко.

(13) Доктор зачем-то застегнул шинель на все пуговицы, потом опять распахнул её. (14)Он заметно побледнел.

(15)Первая партия развернулась от ярко сияющего солнца, выстроилась и стала медленно кружить, как будто высматривая что-то на земле. (16)Спокойное ясное небо голубело в самой вышине. (17)А земля загудела и забилась дрожью, отзываясь на неумолчный глухой вой и рокот. (18)Вот первая тройка, клюнув носом, стремительно пошла в пике. (19)Самолёты падали чуть ли не до самой земли, а затем взмывали кверху, показывая нам своё бронированное брюхо и жёлтые концы крыльев, и от них оторвался и понёсся вниз нарастающий пронзительный визг, и донеслись тупые удары, и за ближними хатами встали развесистые синие с чёрным дымы, шурша прилетел издалека и упал около нас обессилевший осколок, и следующая тройка вышла в пике - прямо на нас.

(22)А потом пошло светопреставление: грохот близких и далёких взрывов, вспышки пулемётных очередей, лай автоматических пушек, рокот и вой пикирующих самолётов, и прилетали на край щели тихие осколки и комья земли, и дым закрыл небо, и в голову не приходило ничего, кроме того, что прямое попадание в щель не такая уж невозможная штука. (23)Мы лежали на самом дне, сжавшись в комок, и старались не думать и не дышать.

(24)Грязные подошвы докторских сапог оказались у меня как раз под щекой и пачкали всё лицо, но отодвинуться от них было некуда, да и незачем. (25)Какое это имело значение, когда каждую секунду от нас могло ничего не остаться? (26)Человечество исчезло. (27)Человечество и мир ограничивались четырьмя могильными стенками, покрытыми полужидкой слизью, лужей воды под животом, тремя скрюченными телами, в которых пока ещё теплилась жизнь, и этими сапогами у самых глаз. (28)Подошвы сапог придвигались всё ближе и ближе и разрастались до гигантских размеров. (29)Они поглощали всё остальное.

(3О)Былые детские мечты о счастливом будущем, искания правды в служении прекрасному, высокомерные юношеские планы покорения вселенной путём создания прекрасных произведений искусства - всё, чем когда-то была заполнена моя недолгая жизнь, сплющивалось, сжималось до степени конспектов и полностью умещалось на поверхности этих подошв, подбитых железными подковками и облепленных жёлтой глиной. (31)Да и не были ли они последним, что мне суждено видеть на этом свете, - торчащие перед глазами подкованные подошвы.

(32)Холодная земля, спасающая от бомб, и пара сапог - больше ничего. (33)Остальное осталось там. (34)Снаружи. (35)Но там сейчас грохот и вой и тоже больше ничего.

(36)Близость смерти вдруг замкнула наше существование в узкую, как мышеловка, рамку, по обеим сторонам которой больше ничего не было. (37)Исчезло прошлое, и под сомнением оказалось будущее. (38)Только грохот и вой - больше ничего. (39)И земля ходит ходуном, трясётся и вот-вот сойдётся вверху над нами, окончательно похоронив, (40)Мне показалось, что я задыхаюсь.

6422. Напишите сочинение по прочитанному тексту.

Сформулируйте одну из проблем, поставленных автором текста.
Прокомментируйте сформулированную проблему. Включите в комментарий два примера иллюстрации из прочитанного текста, которые, по Вашему мнению, важны для понимания проблемы исходного текста (избегайте чрезмерного цитирования). Поясните значение каждого примера и укажите смысловую связь между ними.
Сформулируйте позицию автора (рассказчика). Выразите своё отношение к позиции автора по проблеме исходного текста (согласие или несогласие) и обоснуйте его.
Объём сочинения - не менее 150 слов.
Работа, написанная без опоры на прочитанный текст (не по данному тексту), не оценивается. Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается 0 баллов.

Примерный круг проблем:

1) Проблема осознания войны как преступления против человека. (Что есть война по отношению к человеку?)
Авторская позиция: Война враждебна всему человеческому и поэтому является чем-то противоестественным, разрушающим правильный и разумный порядок жизни, нарушающим жизненные планы людей и уничтожающим их миры.

2) Проблема человека на войне. (Что ощущает человек на войне?)
Авторская позиция: Человек на войне ощущает свою беззащитность перед бездушным металлом, несущим гибель и разрушение, осознаёт всю жестокость, противоестественность и в то же время неотвратимость происходящих столкновений с врагом и бессмысленность перед лицом возможной гибели всех тех планов, надежд, которые окрыляли в мирной жизни.

Когда подлый Меркурий сжимает вокруг меня своё ретроградное кольцо, я поначалу, как любая нормальная дама, пытаюсь впасть в депрессивный коматоз с саможалениями, самобичеваниями и изысканными страданиями. Потом, когда колец становится не одно, а гораздо больше, и они всё больше жмут и жгут, Меркурий уже вовсю хозяйничает в моей воспалённой голове и уже начинает тянуться своими цепкими ручками к душе, на помощь ко мне прилетает Элка.

Мы познакомились, когда мне было 18, а ей — 55. Вернее, нас познакомили. Прошло всего пару месяцев с нашего поступления в семинарию, когда отец Олег, крёстный отец Элки и по совместительству преподаватель Священной истории Ветхого Завета, привёл нас, пятерых первокурсниц, к ней в гости.

В уютной, параноидально чистотой квартире, за столом сидела женщина. Нет, не так. За столом сидела Алла Пугачева образца 1984 года. Только блондинка. Во всём остальном, включая бант в причёске и ироничный, цепкий взгляд — это была она. Примадонна. С идеальным кровавым маникюром на искривлённых ревматоидным полиартритом пальцах и невероятным голосом Бони Тайлер, только октавкой пониже.

Мы не сразу увидели, что этот переносной столик, за которым восседала Эльвира Владимировна, закрывает её навсегда согнутые в огромных распухших от болезни и боли коленях ноги. Да много мы чего не увидели только потому, что эта хохочущая женщина, сыплющая невероятными афоризмами, перемежающимися неологизмами в стиле кантри (это её выражение прилипло к моему языку на всю жизнь, как и многие другие), даже не пыталась выглядеть инвалидом, прикованным к постели 30 лет.

Она отчаянно нуждалась в помощниках на тот момент. Прежняя девочка, студентка Томского меда прожила с ней три года и собралась замуж, а смена никак не находилась. И отец Олег привёл нас в надежде, что мы все по очереди будем к ней приходить и посильно помогать.

У меня на тот момент уже был десятилетний опыт ухода за больным братом, и видом горшка меня было не напугать. Осталась я у неё в тот же вечер, и растянулась наша с ней история почти на десять лет.

А ещё были процедуры маникюра-педикюра, мытья головы и вообще всего тела, а учитывая Элкину неподвижность (она могла только сидеть и лежать, даже с ложкой она плохо управлялась) и корпускулярность, мыли мы её тоже на постели, с уже другой аппаратурой, конечно.

Только я тогда видела эти слёзы боли, когда я её неловко усаживала, задевая самые больные места, когда пребольно выдирала расчёской ей волосы по утрам. Больше этих слёз не видел никто. Всех приходящих в её дом (а их было очень много, её любили, к ней тянулись) встречала Примадонна во всём блеске своей красоты и талантов.

Три десятка лет зависеть от абсолютно чужих, разных, добрых и не очень людей. Родители умерли, когда ей не было и двадцати семи, братьев-сестёр не было, кроме дальней родни, которая появилась после смерти наследовать квартиру. И в этой зависимости не обозлиться до предела, не потерять вкуса к жизни, а Элка ещё и влюблялась и в неё влюблялись, там страсти иной раз кипели ого-го какие, хоть и платонические.

А потом, через пару месяцев после смерти ты мне приснилась и рассказала как тебе хорошо и что ты там ходишь. Сама. И показала мне туфли. Как у Людмилы Гурченко. С бантами. Красивые.

Элка терпеть не могла животных, считая их разносчиками всякой заразы, называя всех без исключения представителей фауны "бактериологическим оружием". Больше всех ненавидим был ею соседский пёсик Пуська (дело было в начале 90-х и политически окрашенным это имя не считалось). Пуська был тощ и мал настолько, что жившие на нём в изобилии блохи были в разы толще его. Пуська изредка прорывался к нам в дом, делал по нему круг почёта (я так полагаю, назло Элке), после чего в доме затевалась генеральная уборка с хлоркой, дустом и трёхчасовым кварцеванием.

И когда в один из томных летних вечеров я вернулась после службы и увидела у неё в руках замухрышного котёнка, которого она нянчила, завернув в полиэтиленовый пакет, удивление моё было не меньшим, чем если бы я увидела Элку на ногах. - Уля, так, рот закрыла, уши открыла, готовь аппаратуру, будем спасать эту голытьбу от глистов и блох. - Элла. Чем? - Тем! Запасы у неё, конечно были колоссальные. В доме было всё на случай годовой осады и блокады. Из под ванны я выудила старую сумку, в которой, как ни странно нашлось всё и от блох, и от прочих жителей кошачьего организма. Пока я мыла и толкла в порошок "Дикарис" Элка поведала мне историю усыновления. - Сижу, жду тебя. Путька, эта мерзость запустения, лает, как проклятый под окном. Я уже его и по хорошему, и матюками гнала - не уходит, гад такой. Прям завывает. Звоню я Свете, хозяйке этого мерзавца с просьбой или убить его сразу, или просто увести. Светка сбегала за ним и принесла вот это. На него Путька и лаял. Куда девать, непонятно. Может ты его в церковь отнесёшь? Жалко. - Эл, какая церковь, кому он там нужен? Выкинут так же за ограду и пропадёт. Может, пристроим куда? - А может и пристроим, надо католикам ещё позвонить, может им в костёл подкинем? Ночью милый котик начал кричать диким криком и чего-то от нас требовать. - Да что ж ты орешь, как скаженный? Что тебе надо? Отмыли, накормили, коробку от сердца оторвали, спать в неё уложили. Уля! Что ему надо? Да проснись ты уже, что за сон у тебя такой, хоть сдохни возле тебя, не пошевелишься! Злая, сонная, проглотив все "тёплые" слова в адрес Элки и несчастного котика, встаю и вытаскиваю котейку из коробки. - На, нянчи его, мне в шесть утра на службу, - шмякаю ревущего во всё горло кота Элке на одеяло. Быстро ухожу в другую комнату, падаю в кровать и засыпаю сном Ильи Муромца. Утром просыпаюсь от Элкиного воркования и сюсюканья: - Ты ж мой масенький, холёсенький, котятечка моя. А ну не кусай маму! Уля, мать-перемать, вставай, ребёнок голодный! И всё. С того дня главным в доме стал Гаврюша. Чем уж он так смог понравиться Элке в ту ночь, не ведаю, спала я очень крепко, но факт остаётся фактом. Полюбила она его, а он её с какой-то невероятной силой. Очень быстро Гаврюша вырос и превратился из тощего подзаборника (как навеличивала его Элка в минуты гнева) в роскошного огромного черно-белого котяру с характером звезды первого эшелона. Звезды, с плохим характером, уточню. Он очень выборочно снисходил до общения с кем бы то ни было. Именно - снисходил. Гладить себя, никому кроме Элки не позволял, и презрительно наблюдал за гостями с высоты огромного шкафа, на который взлетал птицей по креслу и ковру.

Меня терпел как человека, который приставлен чистить его туалет. В этом деле он был редкий аристократ и дважды в лоток не ходил , за что я его "любила" ещё больше. Дело в том, что умный кот понимал, что днём, пока меня нет, убирать за ним некому, а Элка с её потрясающим нюхом не выдержит целый день горшечных миазмов. И Гаврюша терпел ради хозяйки. Ждал меня. И два его лотка за вечер мне приходилось мыть раз пять, а то и шесть. Так что "любовь", как вы понимаете, была у нас с ним взаимной. А ещё Гаврюша был воинственен и смел настолько, что если бы его первым выпускали перед боевыми слонами Александра Македонского, то слонам бы уже не пришлось воевать. Так и шли бы уже по выжженной Гаврюшиным воинским духом земле. Воевал он и со своим спасителем Путькой, со всеми соседскими котами, с птицами, по глупости своей залетевшими в Элкин двор и, конечно же, с мухами. Их он ненавидел особенно активно. Благодаря этой ненависти в доме были перебиты все вазы и цветочные горшки в первый же год Гаврюхиного возмужания. Элка за это материла его так, что соседи сверху и сбоку (а жили мы на первом этаже) ржали в голос и приглушали звук телевизоров, чтобы насладиться высокоинтеллектуальным Элкиным матом. Но Гаврюша был непреклонен. Он был воином, и прекращать свой крестовый поход на мух из-за каких-то мещанских ваз и герани не собирался. Последовательная животина. С характером. Наказания вафельным полотенцем суворовского духа бойца-молодца тоже из него не выбили. Мы и отступились. Оставшиеся вазы убрали с глаз долой, а чудом выживший, покалеченный алоэ и фиалки раздали соседям. Чем бы дитя ни тешилось. Не кота же выбрасывать, правда? Фиалки-то проще пристроить. Но самым ненавистным временем для меня стали короткие летние ночи, когда в доме становилось душно, никаких кондиционеров и в помине не было, и приходилось на ночь открывать окна. Гаврила, хоть и был предусмотрительно нами кастрирован, любовных переживаний почему-то не лишился. И все свои романтические вылазки, как и подобает приличному кабальеро, совершал под сенью луны.

Во дворе, который был общим для трёх двухэтажных деревянных домов начала двадцатого века, кроме боевитого Гаврилы нашего, проживали и другие животные. Но с его появлением они уже более не могли праздно слоняться по двору, а тихо сидели по хатам и не отсвечивали, как говорила Элка. Гаврюша царствовал безраздельно. Кошачьих женщин это не касалось. Их было две. Муська и Мурка. Муська чёрная, вытянутая в длину до размеров хорошей таксы, с плоской змеиной головой и отмороженным ухом, орденоносная мышеловка с многочисленными дипломами от всех соседей. Мурка, настоящая сибирячка, дымчато-пепельная, огромная, толстенная, лохматая, наполовину в колтунах. Хозяйка её стригла во дворе раз в году почти налысо - большими портняжными ножницами, оставляя неровные выстриги на всём Муркином теле, и бедная кошка потом стыдливо пряталась недели две по за дверями, а потом чуть обрастала и опять выходила на улицу. И обе они по мнению Элки были совершенно недостойны Гаврюшиной любви. Уродливы, не эстетичны и паршивы до невозможности. Кот не разделял мнения семьи и летними ночами сигал из окна, чтоб как-то утешить томящихся девушек неблагородного происхождения. Элка чутко спала, и только услышав, что "сынок" опять убежал к "этим простигонкам", будила меня и я в исподнем, с махровым полотенцем наперевес (живым Гаврила не давался, приходилось беречь руки), причитая "Чтоб ты сдох!", неслась вызволять кровинушку нашу из пут любви. Днём они оба - и Элка, и кот - отсыпались, а ночью вся эта истома начиналась сызнова. Уж не скажу за всю улицу, но соседи из всех трёх домов точно знали все расцветки моего нехитрого бельишка. Иногда ночью, раз в квартал, Гаврюша приходил ко мне спать. Хотя всегда, с первого дня он спал у Элки в ногах, грел их и, как она говорила, "забирал боль". Он всегда неожиданно подваливался к моему боку и начинал мурчать, тыкаться лбом, прося, чтобы я его погладила и начинал вылизывать гладящую руку. И тут я ему прощала все. А он прощал меня. За вафельные и махровые полотенца. Вперёд на три квартала авансом. Спал он со мной всю ночь, до утра, мы на какое-то время мирились, а потом уж воевали до следующего его ночного прихода. Так и жили. Когда Элла умерла, Гаврюша стражем почётного караула все три дня сидел на подоконнике. Не ел, не пил и не пачкал лотки. Он сидел и не мигая смотрел на свою любимую Элку. Не спал. В день похорон я его вообще не видела, не до него было.

Утром, когда явились соседи (хозяева Путьки) с жэковцами занимать уже как три дня положенную им "по закону" жилплощадь, Гаврюша выскочил из под Элкиной кровати, где он хоронился и страдал два дня, и с диким шипом бросился на мужика с топором, который хотел, видимо, выламывать замок. Гаврюша защищал меня. Я шикнула на него, а этот маленький боец вдруг резко развернулся, прыгнул на меня, вцепился всеми четырьмя лапами, со всеми когтями в кофту, в кожу под ней, до крови, больно, и начал стонать, как человек. Причитать. Люди с топором и ордером на квартиру молча наблюдали за нами. - Гаврюх, не плачь, я тебя не брошу. Я не смогла его оторвать, да и не пыталась. Надела поверх него шубу, подхватила свою котомку и пошли мы с Гаврюхой жить дальше.

КНИГИ 419186 АВТОРЫ 128103 СЕРИИ 43306 ЖАНРЫ 504 ГОРОДА 1139 ИЗДАТЕЛЬСТВА 16491 ТЕГИ 336272 СТАТЬИ 612

Врать не буду, теоретически я была подкована. Бабушка моя, Клавдия Ивановна, птицы разной держала до 150 голов, всех видов. И рубила их всегда сама. Так что при казнях я присутствовала, и бегающей по двору безголовой курицей меня было не испугать.

Нo вот самой не приходилось топором махать, мала ещё была. Уровень допуска позволял участвовать только в ощипе и разделении пера и пуха, соответственно на перины и подушки. Отдельной статьёй шло перо, которое скупали цыгане.

Не смогли мы зарубить только двоих. На вопрос отца Леонида, за что мы их помиловали, мы ответили, что за любовь. Эти двое спрятались в кустах малины, и он её обвил всю, и они тихонечко там сидели, в кустах, слившись с прелой травой. А когда безжалостная Маргарита направила к ним свои стопы 36 размера, гусь диким голосом закричал и начал на неё бросаться, защищая свою гусыню. Против таких чувств и отваги топор занести я уже не смогла. И эти двое ещё долго жили на заднем дворе и даже несли яйца.

Она отчаянно нуждалась в помощниках на тот момент. Прежняя девочка, студентка томского меда прожила с ней три года и собралась замуж, а смена никак не находилась. И отец Олег привёл нас в надежде, что мы все по очереди будем к ней приходить и посильно помогать.

Читайте также: