До сих пор не могу понять что же заставило меня эти дурацкие штучки взять сочинение
Обновлено: 30.06.2024
Дом за зеленой калиткой
До сих пор не могу понять, что же заставило меня эти дурацкие штучки взять… Забрать… Да что там церемониться! – украсть.
Да-да, налицо была кража. Пусть ерундовая, пусть совершенная восьмилетней девчонкой, но все же кража. Было бы понятно, если б я использовала их по назначению. Все знают, какой интерес проявляют даже маленькие девчонки ко всякой косметической чепухе. Так ведь нет! Я вытряхивала вязкий яркий брусочек губной помады сразу же, выйдя за калитку, – наивная неосмотрительность! И тут же, прополоскав блестящий патрон в прозрачной воде арыка, мчалась домой, ужасно довольная приобретением.
Смешно сказать! Меня волновал прекрасный, как мне казалось, женский профиль, выбитый на крышке патрона. Четкий античный профиль с малюсенькими пластмассовыми кудряшками. И забавлял стаканчик, действовавший в патроне как микроскопический лифт. Он подавал вверх оранжевый столбик помады к толстым морщинистым губам учительницы.
Она это делала с аппетитом. Когда мое и без того немощное внимание совершенно оскудевало, и моя кофта, покрытые цыпками руки с обгрызанными ногтями, нос и язык начинали интересовать меня явно больше, чем клавиатура и нотная грамота, учительница вздыхала, протягивала к окну белую ватную руку и, достав из-за решетки патрон с губной помадой, приступала.
– Ну, навай… навай… – лениво бормотала она, глядя в маленькое зеркальце и священнодействуя над губами – то округляла их бубликом, закрашивая углы рта, то сочленяла, старательно вымазывая верхнюю губу о нижнюю. – Четвертым и пятым пальцами попеременно… Они никуда не годятся… Раз-и, два-и… Считай вслух!
Я ненавидела свои четвертый и пятый пальцы.
Они были не только отвратительны сами по себе – слабые, путающиеся между черными клавишами, они еще были предателями и притворщиками. В обыденной жизни эти пальцы ничем не давали знать о себе, не выпячивались, не лезли не в свое дело.
Стоило же только им завидеть клавиатуру – наглей и противнее четвертого и пятого пальцев на свете ничего не было. Они нажимали не ту ноту, а если и попадали, то слишком слабо. Быстро играть они не могли, а если требовалось, то за компанию прихватывали с собой массу ненужных звуков. Даже если у них не было своего дела в данный момент, они просто нахально торчали в разные стороны, как сломанные велосипедные спицы.
Дом учительницы находился в нескольких трамвайных остановках от нас. А поскольку я из дома выпускалась мамой с космической точностью, то почти всегда попадала на один и тот же трамвай с веселым кондуктором. То есть он не был веселым, он был как бы веселым. И покрикивал всегда одно и то же:
– А ну, кто храбрее, кто смелее? – и зорко поглядывал на пассажиров. – Кто билетики возьмет?
Пассажиры смеялись и брали билетики. И никто, казалось, никто, кроме самого кондуктора да еще меня, не замечал эту подлую, низкую игру, это издевательство над людьми и презрение к ним. А между тем было совершенно очевидно, что подразумевалось под веселым покрикиванием.
Подразумевалось еще много другого, чего я выразить и объяснить самой себе не могла, но остро чувствовала.
Конец ознакомительного фрагмента.
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
(1)До сих пор не могу понять, что же заставило меня эти дурацкие штучки взять. (2)Забрать. (3)Да что там церемониться! – украсть.
(4)Да-да, налицо была кража. (5)Пусть ерундовая, пусть совершённая восьмилетней девчонкой, но всё же кража. (6)Было бы понятно, если б я использовала их по назначению. (7)Все знают, какой интерес проявляют даже маленькие девчонки ко всякой косметической чепухе. (8)Так ведь нет! (9)Я вытряхивала вязкий яркий брусочек губной помады сразу же, выйдя зa калитку, – наивная неосмотрительность! (10)И тут же, прополоскав блестящий патрон в прозрачной воде арыка, мчалась домой, ужасно довольная приобретением.
(11)Смешно сказать! (12)Меня волновал прекрасный, как мне казалось, женский профиль, выбитый на крышке патрона. (13)Чёткий античный профиль с малюсенькими пластмассовыми кудряшками. (14)И забавлял стаканчик, действовавший в патроне как микроскопический лифт. (15)Он подавал ввepx оранжевый столбик помады к толстым морщинистым губам учительницы.
(16)Нельзя сказать, что я ненавидела занятия музыкой или не любила учительницу. (17)Моё отношение к этому делу можно было бы назвать чувством обречённости. (18)Так было нужно – заниматься музыкой, как мыть руки перед едой, а ноги перед сном. (19)Уж очень мама хотела этого.
(20)Я равнодушно повторяла нужный такт ровно столько, сколько требовалось, при этом блуждая взглядом по стенам, глядя в окно. (21)И вот так-то однажды я и обнаружила между решёткой и оконной рамой то, чему раньше совершенно не придавала значения.(22)Патроны с губной помадой – красные, блестящие жёлтые, белые – лежали, казалось, никому не нужные и даже слегка запылён- ные. (23)Но поразила меня не столько их кажущаяся ненужность – нет, я знала, что учительница тщательно ухаживает за своими губами, – а их количество. (24)Зачем столько помады для одного рта? (25)Доиграв такт ровно столько, сколько полагалось, я встала из-за пианино и стала осматривать всё это богатство. (26)В какой момент мелькнула у меня мысль о том, что недурно бы иметь хотя бы одну такую вещичку? (27)Каков был ход моих рассуждений? (28)И вообще, знала ли я тогда, что взять чужую вещь – это значит украсть? (29)Да, конечно, я знала, что не следует брать чужого. (30)Без спроса. (31)Но о каком спросе могла идти речь при таком количестве одинаковых губных помад? (32)Ведь их было так много! (33)Чуть ли не семь-восемь. (34)Словом, я выбрала для себя самый, на мой взгляд, скромный – белый патрон и сунула его в карман платья. (35)А в следующий раз я просто решила, что будет справедливо, если красивых тюбиков с губной помадой у нас с учительницей станет поровну. (36)Коричневый пластмассовый патрон проследовал в мой карман.
(37)В это время со двора возвратилась учительница. (38)Я очень спокойно сидела на крутящемся чёрном табурете, положив руки на клавиатуру. (39)Учительница села на свой стул рядом и помолчала.
(40)– В последнее время, – мягко и лениво, как всегда, проговорила она, – у меня стала пропадать губная помада. (41)Ты не знаешь, кто её крадёт?
(42)Я молчала. (43)Самое интересное заключалось в том, что мне было стыдно не столько потому, что меня уличили в краже, сколько потому, что я врала. (44)Противная, очень противная штука враньё! (45)Все мои мысли в этот момент были заняты не преступностью кражи, а преступностью вранья. (46)Моей же учительнице было наплевать на враньё, она словно и не сомневалась, что так и будет.
(47)– Это ужасно. ужасно. – повторила она, пригорюнившись, машинально ковыряя карандашиком между клавишами. (48)Я смирно сидела рядом, напряжённо вытянув спину, уже не веря, что где-то есть пыльные улицы со свободными людьми, что где-то есть наш двор и наша квартира.
(49)– Что же с тобой будет? (50)Послушай, девочка, а ты не больна?
(51)– Нет! – удивившись, ответила я. – (52)Почему больна?
(53)– Есть такая болезнь – клептомания. (54)Когда человек и рад бы не воровать, да не может. (55)Болезнь, понимаешь? (56)Это очень серьёзная болезнь. (57)Ею один граф болел. (58)Богатый был, имениями владел, а вот у приятеля нет-нет да что-то стянет. (59)В общем, передай маме, чтобы прислала с тобой три рубля. (60)Или нет, я напишу ей записку, а то ты не передашь.
(68)– Что так долго? – спросила мама, открыв дверь. – (69)Зазанималась?
(72)– Мам, я воровка.
(73)– Чего-чего? – спросила мама, подняв от тетрадей голову и засмеявшись.
(75)– Я украла губную помаду. (76)Вот, – и положила на стол записку.
(77)Потом в комнате наступила очень тихая тишина, и мне стало так плохо, что я не могла на маму смотреть.
(78)– Слушай, а зачем тебе эта ерунда была нужна? – недоумённо спросила мама.
(79)– Не знаю…– сдавленно прошептала я и заплакала. (80)Теперь я и в самом деле не знала, зачем мне нужны были те штучки.
(81)– Ну да, – растерянно сказала мама, – понимаю. (82)Я ведь не крашу губы, тебе это было в диковинку…
(По Д. Рубиной)
Прочитайте фрагмент рецензии. В этом фрагменте рассматриваются языковые особенности текста. Некоторые термины, использованные в рецензии, пропущены. Вставьте на места пропусков (А, Б, В, Г) цифры, соответствующие номеру термина из списка. Запишите под каждой буквой соответствующую цифру.
(4)да-да, налицо была кража. (5)пусть ерундовая, пусть совершённая восьмилетней девчонкой, но всё же кража. (6)было бы понятно, если б я использовала их по назначению. (7)все знают, какой интерес проявляют даже маленькие девчонки ко всякой косметической чепухе. (8)так ведь нет! (9)я вытряхивала вязкий яркий брусочек губной сразу же, выйдя зa калитку, – наивная неосмотрительность! (10)и тут же, прополоскав блестящий патрон в прозрачной воде арыка, мчалась домой, ужасно довольная приобретением.
(11)смешно сказать! (12)меня волновал прекрасный, как мне казалось, женский профиль, выбитый на крышке патрона. (13)чёткий античный профиль с малюсенькими пластмассовыми кудряшками. (14)и забавлял стаканчик, действовавший в патроне как микроскопический лифт. (15)он подавал ввepx оранжевый столбик к толстым морщинистым губам учительницы.
(16)нельзя сказать, что я ненавидела занятия музыкой или не любила учительницу. (17)моё отношение к этому делу можно было бы назвать чувством обречённости. (18)так было нужно – заниматься музыкой, как мыть руки перед едой, а ноги перед сном. (19)уж мама хотела этого.
(20)я равнодушно повторяла нужный такт ровно столько, сколько требовалось, при этом блуждая взглядом по стенам, глядя в окно. (21)и вот так-то однажды я и обнаружила между решёткой и оконной рамой то, чему раньше совершенно не придавала значения.(22)патроны с губной – красные, блестящие жёлтые, белые – лежали, казалось, никому не нужные и даже слегка запылён- ные. (23)но поразила меня не столько их кажущаяся ненужность – нет, я знала, что учительница тщательно ухаживает за своими губами, – а их количество. (24)зачем столько для одного рта? (25)доиграв такт ровно столько, сколько полагалось, я встала из-за пианино и стала осматривать всё это богатство. (26)в какой момент мелькнула у меня мысль о том, что недурно бы иметь хотя бы одну такую вещичку? (27)каков был ход моих рассуждений? (28)и вообще, знала ли я тогда, что взять чужую вещь – это значит украсть? (29)да, конечно, я знала, что не следует брать чужого. (30)без спроса. (31)но о каком спросе могла идти речь при таком количестве одинаковых губных ? (32)ведь их было так много! (33)чуть ли не семь- (34)словом, я выбрала для себя самый, на мой взгляд, скромный – белый патрон и сунула его в карман платья. (35)а в следующий раз я просто решила, что будет справедливо, если красивых тюбиков с губной у нас с учительницей станет поровну. (36)коричневый пластмассовый патрон проследовал в мой карман.
До сих пор не могу понять, что же заставило меня эти дурацкие штучки взять. Забрать. Да что там церемониться! — украсть.
Да-да, налицо была кража. Пусть ерундовая, пусть совершённая восьмилетней девчонкой, но всё же кража. Было бы понятно, если б я использовала их по назначению. Все знают, какой интерес проявляют даже маленькие девчонки ко всякой косметической чепухе. Так ведь нет! Я вытряхивала вязкий яркий брусочек губной помады сразу же, выйдя за калитку, — наивная неосмотрительность! И тут же, прополоскав блестящий патрон в прозрачной воде арыка, мчалась домой, ужасно довольная приобретением.
Смешно сказать! Меня волновал прекрасный, как мне казалось, женский профиль, выбитый на крышке патрона. Чёткий античный профиль с малюсенькими пластмассовыми кудряшками. И забавлял стаканчик, действовавший в патроне как микроскопический лифт. Он подавал вверх оранжевый столбик помады к толстым морщинистым губам учительницы.
Нельзя сказать, что я ненавидела занятия музыкой или не любила учительницу. Моё отношение к этому делу можно было бы назвать чувством обречённости. Так было нужно — заниматься музыкой, как мыть руки перед едой, а ноги перед сном. Уж очень мама хотела этого.
Я равнодушно повторяла нужный такт ровно столько, сколько требовалось, при этом блуждая взглядом по стенам, глядя в окно. И вот так-то однажды я и обнаружила между решёткой и оконной рамой то,
чему раньше совершенно не придавала значения. Патроны с губной помадой — красные, блестящие жёлтые, белые — лежали, казалось, никому не нужные и даже слегка запылённые. Но поразила меня не столько их кажущаяся ненужность — нет, я знала, что учительница тщательно ухаживает за своими губами, — а их количество. Зачем столько помады для одного рта? Доиграв такт ровно столько, сколько полагалось, я встала из-за пианино и стала осматривать всё это богатство. В какой момент мелькнула у меня мысль о том, что недурно бы иметь хотя бы одну такую вещичку? Каков был ход моих рассуждений? И вообще, знала ли я тогда, что взять чужую вещь — это значит украсть? Да, конечно, я знала, что не следует брать чужого. Без спроса. Но о каком спросе могла идти речь при таком количестве одинаковых губных помад? Ведь их было так много! Чуть ли не семь-восемь. Словом, я выбрала для себя самый, на мой взгляд, скромный — белый патрон и сунула его в карман платья. А в следующий раз я просто решила, что будет справедливо, если красивых тюбиков с губной помадой у нас с учительницей станет поровну. Коричневый пластмассовый патрон проследовал в мой карман.
В это время со двора возвратилась учительница. Я очень спокойно сидела на крутящемся чёрном табурете, положив руки на клавиатуру. Учительница села на свой стул рядом и помолчала.
— В последнее время, — мягко и лениво, как всегда, проговорила она, — у меня стала пропадать губная помада. Ты не знаешь, кто её крадёт?
Я молчала. Самое интересное заключалось в том, что мне было стыдно не столько потому, что меня уличили в краже, сколько потому, что я врала. Противная, очень противная штука враньё! Все мои мысли в этот момент были заняты не преступностью кражи, а преступностью вранья. Моей же учительнице было наплевать на враньё, она словно и не сомневалась, что так и будет.
— Это ужасно. ужасно. — повторила она, пригорюнившись, машинально ковыряя карандашиком между клавишами. Я смирно сидела рядом, напряжённо вытянув спину, уже не веря, что где-то есть пыльные улицы со свободными людьми, что где-то есть наш двор и наша квартира.
— Что же с тобой будет? Послушай, девочка, а ты не больна?
— Нет! — удивившись, ответила я. — Почему больна?
— Есть такая болезнь — клептомания. Когда человек и рад бы не воровать, да не может. Болезнь, понимаешь? Это очень серьёзная болезнь. Ею один граф болел. Богатый был, имениями владел, а вот
у приятеля нет-нет да что-то стянет. В общем, передай маме, чтобы прислала с тобой три рубля. Или нет, я напишу ей записку, а то ты не передашь.
— Что так долго? — спросила мама, открыв дверь. — Зазанималась?
— Чего-чего? — спросила мама, подняв от тетрадей голову и засмеявшись.
— Я украла губную помаду. Вот, — и положила на стол записку.
Потом в комнате наступила очень тихая тишина, и мне стало так
плохо, что я не могла на маму смотреть.
— Слушай, а зачем тебе эта ерунда была нужна? — недоумённо спросила мама.
— Не знаю. — сдавленно прошептала я и заплакала. Теперь я и в самом деле не знала, зачем мне нужны были те штучки.
— Ну да, — растерянно сказала мама, — понимаю. Я ведь не крашу губы, тебе это было в диковинку.
Читайте также: