Суицидальное поведение больных злокачественными новообразованиями реферат
Обновлено: 05.07.2024
Суициды остаются одной из важнейших проблем здравоохранения и общества, являясь наиболее частой причиной обращения для оказания ургентной психиатрической помощи. По показателям смертности суициды занимают 11 место в ряду других медицинских заболеваний и состояний (36). В нашей стране уровень суицидов чрезвычайно высок, по этому показателю мы занимаем второе место в мире (4, 36). В США, где ситуация с данной проблемой несколько более благоприятна, ежегодно происходит свыше 33 000 завершенных суицидов (27). Этот показатель эквивалентен 91 суициду в день и одному суициду каждые 16 минут. Безусловно, далеко не каждая суицидальная попытка сопряжена с трагическим исходом. Количественное соотношение завершенных суицидов к суицидальным попыткам составляет, в среднем, 1:8 (25, 26, 29). Тем не менее, каждая попытка увеличивает риск смерти, получения серьезного физического увечья и психологического страдания. Ещё одна крайне важная проблема заключается в том, что, пациенты или точнее лица, совершившие суицидальную попытку, в последующем нередко её повторяют. Этот показатель соответствует 20-25%, причем в 1% случаев в течение годового катамнеза повторный суицид заканчивается летальным исходом (33).
Демография суицидов
Возраст. Распространенность суицидов и летальность существенно варьирует в различных возрастных группах (21, 24, 32, 34). Частота суицидов наиболее высока в возрасте от 15 до 34, а летальность – у пожилых людей. В молодой популяции 1 суицид приходится на 100-200 попыток, а у пожилых старше 65 лет этот показатель соответствует 1:4 (20). Тем не менее, у молодых в возрасте от 25 до 34 лет суицид является 2-й по частоте причиной смерти, а в диапазоне 14-24 года – 3-й, охватывая 12% всех случаев. Несмотря на общее снижение уровня подростковых суицидов в развитых странах, в среднем, на 25% за последнее десятилетие, эта проблема по-прежнему остается крайне актуальной. Уязвимость данного возраста связана с психологическими (новые впечатления, контакты, мысли о будущем и т.д.) и физическими (изменения тела вследствие гормональной перестройки) факторами. Эти изменения могут влиять на аффект и приводить к нарушению адаптации, повышая риск суицида.
В возрастной популяции старше 65 лет характерным является более высокий уровень суицидов после 70 и особенно после 80 лет (28).
Пол. Суицид как причина смерти занимает 8 место у мужчин и 16 у женщин. В течение жизни женщины совершают в 2-3 раза больше суицидальных попыток и при этом мужчины почти в 4 раза чаще погибают вследствие завершенного суицида (28, 29).
Факторы риска суицида
Очевидно, что эта область к настоящему времени является достаточно хорошо изученной. Представляется крайне важным определение наличия факторов риска суицида у конкретного пациента. Как правило, присутствуют несколько факторов риска. Поэтому необходимо оценивать их взаимодействие, поскольку очень часто оно может иметь кумулятивный характер. В качестве примера: наличие у пациента клинически очерченной депрессии и, одновременно, злоупотребления алкоголем. В данном случае риск будет достаточно высоким, поскольку алкоголь повышает импульсивность больного.
Важнейшими демографическими параметрами, влияющими на риск суицида являются семейное положение, возраст, пол, сексуальная ориентация и расовая/этническая принадлежность (21, 24, 32, 33, 34). Брак считается в данном случае важным и мощным протективным фактором. Одинокие, в-первую очередь, вдовцы и разведенные, преобладают среди суицидентов. Этот фактор имеет большее значение для мужчин, а особенно в пожилом возрасте, где он приобретает буквально драматическое значение. Среди пожилых мужчин, ставших жертвой суицида, почти 84% одиноки (4, 28).
Высокий риск суицида имеется у больных шизофренией / шизоаффективным психозом, особенно у тех, у кого имелся высокий преморбидный уровень социального функционирования (3, 5, 7, 12). Имеется четкая тенденция повышения риска суицида непосредственно после госпитализации (21, 24, 32, 34). Важно, что суицидальные попытки у больных шизофренией характеризуются более высокой летальностью, а также большей тяжестью наносимых повреждений, чем в целом в популяции (3, 5, 7, 21, 24, 32, 34).
Психосоциальные факторы. К так называемым стрессорным факторам, повышающим суицидальный риск, относятся: потеря близкого человека, конфликты с близкими родственниками, экономические трудности, отсутствие социальной поддержки, увольнение, лишение/ограничение свободы (12, 21, 24, 32, 34). Кроме того, владение или доступ к оружию при наличии аффективной патологии и особенно с коморбидным злоупотреблением ПАВ существенно повышает риск суицида (26).
Детская травма. Известно, что перенесенная детская травма, особенно эпизоды физической и сексуальной агрессии, сопряжена с формированием во взрослом возрасте тяжелых и дезадаптирующих психических расстройств. В первую очередь, таких как расстройства личности, особенно диссоциативные, ПТСР, нарушения пищевого поведения и злоупотребления ПАВ (17, 21, 24, 32, 34). Кроме того, для этих пациентов характерны импульсивность, эмоциональная лабильность и склонность к нанесению самоповреждений (22, 24). Наличие этих симптомов утяжеляет клиническую картину имеющихся заболеваний и повышает суицидальный риск.
Соматические заболевания. Онкологические заболевания, ВИЧ-инфекция, рассеянный склероз, системная красная волчанка, тяжелая почечная недостаточность, язвенная болезнь, хронические заболевания легких и некоторые другие заболевания ассоциированы с повышенным риском суицида (18). Вероятно, это связано с длительным болевым синдромом, хроническим течением, нарушением социального функционирования и дезадаптацией. Следует отметить, что среди соматических заболеваний, наряду со злокачественными новообразованиями, выделяются по особо высоким показателям суицидов хронические заболевания легких (бронхиальная астма, бронхиты). Эти данные не находят определенного объяснения, но тем не менее они подтверждаются в целом ряде исследований (18, 24, 32).
Клиническая оценка
При клинической оценке пациентов с суицидальными мыслями и поведением требуется очень четкая квалификация психического статуса и имеющихся рисков. В свою очередь, результатом оценки должно быть установление типологии суицида. Однако здесь имеются определенные дидактические трудности, связанные с отсутствием четкого определения суицидального поведения и одновременного существования множества терминов, описывающих схожие поведенческие акты. Кроме того, в клинической практике характерны тенденции в недооценке тяжести и истинности намерений и расширении границ так называемого манипулятивного поведения у лица, совершившего суицидальную попытку. Представляется, что на настоящий момент наиболее четкие и практически удобные определения различных вариантов суицидального поведения раз- работаны в Институте Психиатрии Нью-Йорка (30). В них выделяются: истинная, прерванная и остановленная попытки самоубийства, а также несуицидальное самоповреждающее поведение.
Истинная попытка самоубийства – акт, потенциально направленный против самого себя и совершенный, по крайней мере, с некоторым желанием умереть в результате данного акта. При этом реальные повреждения в результате попытки суицида не обязательны, достаточно потенциальной возможности их нанесения. Примером такого поведения, когда нет повреждений, является осечка при выстреле из оружия.
Прерванная попытка суицида квалифицируется в тех случаях, когда лицу не удается начать действие (его прерывают или имеются другие внешние обстоятельства), потенциально направленное против самого себя.
Остановленная попытка суицида – пациент начинает действия с целью осуществить попытку суицида, но самостоятельно себя останавливает до фактического начала самодеструктивных действий.
Несуицидальное самоповреждающее поведение устанавливается в тех случаях, когда самоповреждения наносились не с целью умереть, а по другим причинам. Причиной может быть как внутреннее состояние (для снятия боли, улучшения самочувствия и т.д.) так и внешние обстоятельства (стремление привлечь к себе внимание, сочувствие, а также в некоторых случаях – разозлить себя и т.д.). Принципиальным моментом является то, что желание умереть должно при этом четко и абсолютно отсутствовать.
Ещё одной категорией суицидального поведения являются подготовительные действия. К ним относятся не только действия по приготовлению попытки суицида (приобретение таблеток и т.д.), но и любые приготовления к собственной смерти в результате суицида.
Обязательной оценке также должно подвергаться содержание идеаторной сферы пациентов. Это такие категории как суицидальные мысли, суицидальные намерения и наличие суицидального плана.
Объективная оценка пациента может осложняться его нежеланием или неспособностью представить информацию о себе в необходимом объеме. Очень часто больные стараются преуменьшить тяжесть своих переживаний и скрыть сам факт существования жизненных проблем. Клинический опыт врача здесь крайне важен, но не всегда достаточен. При наличии так называемой кризисной бригады другие специалисты могут внести важные дополнительные данные. Заключительная оценка больного должна учитывать эту информацию, и только после этого разрабатывается план терапии.
В кризисной бригаде роль психиатра должна быть ведущей. Кроме того, крайне важно быстрое получение объективных данных. Соответственно уже на самом первом этапе помощи персонал должен самостоятельно активно выходить на контакт с родственниками, друзьями и, при необходимости, даже коллегами пациента для выяснения провоцирующего фактора. Обстоятельство, непосредственно спровоцировавшее суицид, должно быть выявлено уже при начальной оценке больного. Это позволит минимизировать факторы риска повторных суицидов, целенаправленно начать проведение кризисной интервенции и, наконец, помочь в дифференциации и установлении диагноза.
Оценка психического статуса в данных случаях имеет свои особенности. Безусловно, необходимы выявление и квалификация ключевого синдрома (депрессии, психоза и т.п.). Вместе с тем, обязательным является оценка наличия отдельных симптомов, которые могут иметь неблагоприятную прогностическую значимость как факторы риска повторных суицидов. К ним относятся импульсивность, возбуждение, тревога, ангедония, чувство безысходности, стойкая инсомния, панические атаки, а также проявления агрессивного поведения (19, 21, 24, 32, 34).
Другой первоочередной мишенью для получения объективных данных является оценка наличия у больного острого или хронического стресса. Понимание актуального психосоциального статуса больного поможет оказать ему целенаправленную помощь и поддержку, что в свою очередь снизит риск повторного суицида.
Он включает оценку суицидальных мыслей, суицидальных намерений, суицидального плана и суицидального поведения. Причем, мы должны дать две оценки этих параметров. Первая основывается на актуальном статусе пациента, а вторая, по возможности, проводится ретроспективно на период, предшествовавший суицидальной попытке.
Суицидальные мысли и намерения
Должна быть определена степень тяжести суицидальных идей. Она основана на соотношении показателей интенсивности и частоты их возникновения. В этом случае необходимо выяснять у пациента: когда они возникают, как часто, может ли он их контролировать, носят ли они навязчивый характер. Основания для суицидальных идей, а также наличие сдерживающих факторов также должно быть предметом анализа. Также необходимо обязательно оценить характер суицидальных идей: пассивны ли они (желание умереть/не жить, заснуть и не проснуться…) или наполнены активным содержанием, достигая уровня конкретных намерений. Иногда пациенты неохотно беседуют на эти темы либо вовсе их закрывают. В этом случае рекомендуется акцентировать расспрос на будущем больного, попросить его рассказать о своих планах.
Планирование суицида и суицидальное поведение
Определение уровня суицидального риска
Риск определяется врачом на основе обобщения клинических данных и их соотнесения с актуальными психосоциальными факторами. К сожалению, к настоящему времени мы не имеем доказательных данных о том, как точно определить риск суицида у конкретного больного. Более того, многочисленные исследования не обнаружили четких предикторов совершения суицида у депрессивных больных. Мотивация может быть самой различной, включая отказ от сопротивления перед непреодолимыми трудностями или желание покончить с кажущимися бесконечными мучительными душевными переживаниями. Известно, что факторы риска суицида в каждом конкретном случае способны к кумулятивному или синергическому взаимодействию. Вместе с тем, наряду с факторами риска необходимо также активное определение факторов, сдерживающих реализацию суицида. К ним относятся: терапевтический альянс, поддержка родных и близких, наличие детей, беременности, религиозность, понимание своих семейных обязанностей, полная занятость, наличие психологических навыков преодоления, таких как способность переживать утрату, потерю или унижение; подвижность психики и наличие определенного жизненного оптимизма (12, 21, 24, 32, 34). Конечно, установление индивидуального прогноза, даже краткосрочного для пациента, совершившего суицидальную попытку, является крайне сложной задачей. Базируясь исключительно на клинической оценке, этот прогноз зависит от знаний и опыта врача, от так называемой врачебной интуиции, и, к сожалению, нередко формируется в преломлении через личность самого психиатра и его жизненной позиции. С целью минимизации влияния этих факторов неоднократно предпринимались попытки внедрения в практическую работу в качестве объективного дополнения различных шкал и опросников, оценивающих суицидальный риск (6, 7, 11, 14, 16, 21, 24, 35).
Пожалуй, наиболее успешным шагом в этом направлении явилась разработка и валидизация Колумбийской шкалы Оценки Тяжести Суицида (C-SSRS) (31). За сравнительно короткую историю применения шкала уже успела получить широкое признание как чувствительный и удобный инструмент для оценки тяжести суицида и суицидального риска.
Шкала состоит из четырех модулей (Приложение 1):
1)суицидальные идеи,
2)интенсивность суицидальных идей,
3)суицидальное поведение,
4)реальная/потенциальная опасность суицидальных попыток.
Каждый пункт оценивается по 5-балльной шкале, где 5 считается максимальной выраженностью признака. Для каждого балла приведены четкие критерии оценки. Оценка проводится также по двум временным интервалам, причем оцениваются те периоды, когда показатели интенсивности были наиболее высоки.
Третий модуль посвящен квалификации суицидального поведения. Он состоит из 6 пунктов: истинная попытка самоубийства, прерванная попытка самоубийства, остановленная попытка самоубийства, подготовительные действия или поведение, суицидальное поведение во время периода наблюдения и осуществленная попытка самоубийства. На каждый пункт также дается отдельное детализированное определение с клиническими примерами и пояснениями. Как и в первом модуле, каждый пункт мы оцениваем дважды – на период оценки и на наличие данного проявления когда-либо в прошлом.
Ведение пациента с суицидом или самоповреждающим поведением
Ургентные терапевтические мероприятия проводятся 3 категориям больных:
– после совершенной суицидальной попытки,
– депрессивным больным с суицидальным поведением,
– пациентам с другой психической патологией и высоким риском суицида.
Больные после совершенной суицидальной попытки требуют тщательного обследования, мониторирования жизненно-важных функций и скрининга лекарственных препаратов в моче.
Существуют ключевые вопросы, которые необходимо в первую очередь выяснить у больного:
– Наличие ведущего стрессового фактора. Когда и почему суицидальные мысли стали определять поведение больного?
– Почему именно сейчас? Были ли аналогичные ситуации в прошлом, и как пациент с ними справлялся?
– Были ли суицидальные попытки в прошлом? Если ДА, то насколько они были тяжелы?
– Планируется ли совершение суицида (повторения суицидальных попыток)?
Первоочередным терапевтическим мероприятием является оценка уровня риска суицида (оценка индивидуальных факторов риска и протекции) и разработка плана по его минимизации.
Кроме того, существует целый ряд состояний или ситуаций, когда госпитализация не обязательна, но целесообразна. Это наличие тяжелого психического или соматического расстройства, неэффективность или плохая приверженность предшествующему лечению, повторные суициды в анамнезе, слабая семейная поддержка, удаленное проживание, а также необходимость проведения диагностического обследования. Кроме того, также желательно госпитализировать пациента, который вызывает определенную настороженность в плане риска суицида даже при отсутствии суицидальной попытки.
Выбор режима дневного стационара возможен при наличии у больного убедительных установок на помощь, лечение и отказ от суицида при имеющейся хорошей семейной поддержке. Также возможна данная форма лечения, если суицидальная попытка (план) характеризуется низким риском летальности.
Другие (амбулаторные) условия для помощи целесообразны после суицидальных (парасуицидальных) попыток с крайне низким риском летальности (например, поверхностные порезы) а также для пациентов, у которых суицидальные мысли присутствуют длительное время при наличии хорошей семейной поддержки и разработанного лечебного плана.
Таким образом, неотложные терапевтические мероприятия при суициде включают в себя два основных аспекта: обеспечение безопасности пациента и его клиническая оценка. Клиническая оценка должна быть направлена как на определение возможного психиатрического диагноза, так и на установление рисков и других факторов, влияющих на суицидальное поведение. Раннее выявление индивидуальных факторов, способных предупредить повторные попытки позволят обеспечить успех кризисной интервенции и психотерапии.
Ключевые слова: внутренняя картина болезни, суицидальное поведение, онкология.
Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.
Проблеме изучения ВКБ посвящено значительное количество работ [3; 6; 11 и др.], в которых выделяются различные типы реакций на заболевание, делаются попытки сопоставления жалоб с объективной картиной болезни, с показателями психологических тестов и другие факторы. Большинство этих авторов отмечают, что в редких случаях субъективная картина заболевания отражает реальные объективные данные, так как пациент не всегда полностью доверяет медицинским заключениям. Он склонен анализировать ситуацию сквозь призму субъективной тяжести болезни, основываясь на ведомых только ему или его субкультурной группе (семье, микроколлективу) отношениях к заболеванию. На формирование субъективных представлений определенное влияние так же могут оказывать пол, возраст, особенности личности больного, уровень его образования, социальное положение и другие факторы. Одно из важнейших мест занимает характер патологии и степень ее витальной угрозы [8], что позволяет некоторым авторам говорить о нозологических особенностях ВКБ при отдельных заболеваниях [9].
Исследования ВКБ больных злокачественными новообразованиями немногочисленны и часто носят фрагментарный характер [1; 2; 4; 10]. Тем не менее, анализ имеющихся данных литературы свидетельствует о важности разработки этого направления, так как понимание ВКБ помогает врачу найти нужную тактику в работе с больным и выборе определенных форм лечения [5], тем более при коррекции суицидального поведения.
Построение ВКБ у онкологических больных, вероятно, так же имеет свои нозологические особенности, что, по нашему мнению, может быть обусловлено целым рядом факторов.
Во-первых, диагноз злокачественного новообразования сам по себе оказывает выраженное психотравмирующее действие, так как, у большинства людей ассоциируется не просто со смертью в ближайшем будущем, а с тяжелой, мучительной смертью, выраженными страданиями и болями [2], то есть сразу формирует негативный, фатальный эскиз будущего.
В-третьих, влияет традиционно сложившая ограниченность объема информации у больного о распространенности заболевания и ближайших перспективах (отдаленный прогноз, как правило, и ассоциируется со смертью). Это может способствовать искажению представлений больного о симптомах и распространенности заболевания, эффективности лечения и др.
В-четвертых, это наличие физической астении, составными элементами которой на различных этапах заболевания могут выступать эндогенная (раковая) интоксикация, последствия специальных методов лечения (оперативное вмешательство, лучевое лечение, химиотерапия), астения, обусловленная сопутствующей соматической патологией и др. Наличие физической астении является базисом для соматогенно обусловленных, преимущественно астено-депрессивных расстройств [9].
С учетом этих факторов, а так же данных литературы и собственного опыта работы в онкологической клинике мы сделали попытку выделения нескольких типов ВКБ. Клиническое их выделение позволило нам определять приоритетные направления и методы индивидуальной психотерапевтической работы по коррекции психических нарушений и суицидального поведения.
При изучении типа ВКБ у больного мы старались получить ответы на следующие вопросы:
1. Осознает ли пациент наличие у себя онкологического заболевания?
2. С чем связывает причину заболевания сам больной?
3. Кто ответственен за возникновение болезни?
4. Какое лечение по представлению больного является наиболее важным (1-я линия) и какие методы могут быть использованы дополнительно (2-я линия).
5. Какова ответственность врача и пациента за проведение лечения и его эффективность?
На основе собственного многолетнего клинического опыта и данных литературы мы выделили следующие типы внутренней картины болезни:
5. Недифференцированный (мозаичный).
О конкретном типе ВКБ мы считали возможным говорить в том случае, когда у больного присутствовала характерная комплексная картина представлений, описанная ниже. Некоторую пластичность в данных психологических структурах позволило получить выделение адаптивных и неадаптивных вариантов. Кратко охарактеризуем каждый из предложенных типов ВКБ и их вариантов.
Божественная ВКБ чаще регистрируется у больных, имеющих в жизненном опыте религиозные представления. Данный тип может формироваться и в условиях онкологического заболевания под влиянием окружения. Внешними признаками данного типа ВКБ могут служить крестики, кольца с религиозными текстами у больных, наличие в палате икон, Библии или других религиозных атрибутов. Нередко пациенты отрицают у себя наличие религиозных представлений, а рассматривают их частью культуры. Несмотря на такие объяснения, при наличии характерных особенностей, указанных ниже, мы считаем целесообразным относить эти ВБК к божественному типу.
Возникновение опухоли при данном типе ВКБ пациенты связывают с божественным началом, при этом болезнь могла рассматриваться как:
– незаслуженное наказание свыше (неадаптивный вариант);
– наказание за какие-либо грехи или проступки самого больного (неадаптивный вариант);
– наказание за грехи предков (неадаптивный вариант);
– испытание (адаптивный вариант);
– научение, назидание другим (адаптивный вариант).
При данном типе ВКБ ответственность за заболевание больной делит между двумя крайними полюсами: Бог–больной. Так, в случае незаслуженного наказания, вся ответственность лежит на Боге (— За что Бог меня наказывает?), в другом — на пациенте (например, при идеях виновности, самоуничижения).
Отношение к противоопухолевому лечению так же неоднозначно. Обязательными (1-я линия) являются методы религиозного действия: молитвы, исповедывания, причащения, чтение Библии и другой религиозной литературы, что в представлениях больных является основным залогом улучшения состояния даже на фоне традиционного лечения. Академические подходы отодвинуты на второй план (2-я линия). Нередко по религиозным причинам пациенты отказываются от специального лечения.
Заболевание при биомеханическом типе ВКБ может объясняться больным:
– следствием травм, повреждений;
Данный тип ВКБ нередко ассоциируется с идеями виновности в структуре депрессивных переживаний. Присутствие идей личной ответственности за болезнь создает базис для психотерапевтической коррекции. Предлагаемые методы специального лечения обычно принимаются больными в полном объеме.
Недифференцированный (мозаичный) тип предполагает различное сочетание отдельных элементов перечисленных выше типов ВКБ. Характерным для него является высокая подвижность, нестойкость и зависимость представлений о заболевании от мнения окружающих. Пациенты обычно не принимают на себя ответственность за болезнь, а используемые ими нетрадиционные методы лечения могут включать самые различные подходы, обычно рекомендованные соседями по палате, знакомыми или прочитанные в литературе.
С учетом представленной выше типологии нами был проведен анализ ВКБ у онкологических больных и оценена связь с их суицидальной активностью. Последний аспект имеет важное клиническое значение, так как известно, что уровень самоубийств среди онкологических больных превышает среднепопуляционные показатели в 2-4 раза.
В исследование было включено 528 больных распространенными формами злокачествен-ных новообразований распространенным раком (IV клиническая группа диспансерного учета), распределенных по наличию / отсутствию суицидальной активности на 2 группы. Основную группу составили 406 больных, у которых при первичном поступлении в стационар присутствовали различные внутренние формы суицидального поведения. Среди обследуемых женщины составляли 54,7%, мужчины — 45,3%. Возраст — от 23 до 82 лет (средний — 56,3±9,6 лет). Группа сравнения (контроль) состояла из 122 человек, так же отнесенных к IV клинической группе диспансерного наблюдения, но не имеющих суицидальных тенденций. Подбор состава группы сравнения проводился целенаправленно, с учетом критериев сопоставимости по полу, возрасту, нозологической принадлежности заболевания и распространенности онкологического процесса. Достоверных различий по этим показателям между основной группой и группой сравнения не было. Основной метод исследования: клинико-психопатологический.
На первом этапе был проведен анализ суицидальной активности больных основной группы (n=406). Результаты исследования показали, что в структуре их суицидального поведения преобладали антивитальные переживания (46,6%), которые характеризовались отсутствием желания жить и / или желательности близкой смерти и не сопровождались рассмотрением конкретного способа самоубийства. Частота этих нарушений была примерно одинакова среди мужчин (45,7%) и женщин (47,3%).
Анализ частоты, факторов риска, методов и средств суицида онкологических пациентов. Влияние выраженного соматического страдания на выбор способа и средств самоубийства. Анализ формирования острых суицидальных реакций на этапе диагностики заболевания.
Подобные документы
Влияние эмоциональных и аффективных расстройств на риск формирования суицидальных намерений. Использование опросника суицидального риска Т.Н. Разуваевой с целью оценки риска возникновения суицидальных намерений. Симптомы тревоги у пациентов с эпилепсией.
статья, добавлен 01.09.2021
Анализ основных этапов разработки модели эпидемиологической и психопатологической организации психической патологии. Особенности развития аффективных расстройств у больных злокачественными новообразованиями органов женской репродуктивной системы.
курсовая работа, добавлен 13.11.2018
Суицид как болезнь современного общества. Особенности и частота проявления суицидальных патологий. Виды и разновидности суицидального поведения. Способы и средства совершения самоубийства. Исключение факторов, подталкивающих на совершение суицида.
курсовая работа, добавлен 10.01.2010
Рассмотрение причин детского суицида. Акт устранения из жизни под воздействием острых психотравмирующих ситуаций, при котором собственная жизнь теряет для человека смысл. Основные концепции формирования суицида. Изучение современных методов самоубийства.
реферат, добавлен 08.09.2014
Изучение суицида как сознательного поведенческого акта, наряду с изучением личностных особенностей суицидентов различных возрастных групп. Выявление факторов, влияющих на явление самоубийства, определение признаков суицидальных намерений и фаз суицида.
дипломная работа, добавлен 23.10.2009
Исследование медицинских, психологических и других моделей, объясняющих совершение суицида. Взаимодействующие факторы, позволяющие прогнозировать совершение этого действия. Потенциал теста имплицитных ассоциаций для диагностики риска совершения суицида.
статья, добавлен 11.06.2018
Попытка суицида как главный фактор риска для повторных попыток суицида и смерти вследствие самоубийства. Оценка эффективности и главные недостатки традиционной медицинской модели суицидального поведения. Разработка рентабельной терапевтической программы.
статья, добавлен 31.03.2021
Осуществление помощи больным со злокачественными новообразованиями. Повышение эффективности терапии и качества жизни пациентов. Оказание семьям больных социальной и психологической поддержки. Характеристика паллиотивной помощи, и способы ее оказания.
контрольная работа, добавлен 03.04.2015
Основные факторы, влияющие на суицидальное поведение больных. Оценка суицидальных рисков у больных с коморбидной наркологической патологией и депрессией. Влияние депрессии и личностных нарушений на возможность возникновения повторных суицидальных попыток.
статья, добавлен 16.08.2018
Характеристика суицида, его виды. Причины, предпосылки и условия проявления. Психологический смысл и характер подросткового суицида. Признаки суицидального риска. Роль педагога в работе с суицидальными детьми. Индивидуальное и ритуальное самоубийства.
О ПРОБЛЕМЕ
Согласно данным статистики за 2017 год, рак является ведущей причиной смертности в Соединенных Штатах Америки и третьей по частоте – в мире. Еще несколько десятилетий назад считалось, что главная цель специалистов, занимающихся лечением рака, – это выживание пациента. При этом физическое, эмоциональное и финансовое благополучие больного оставалось вне поля зрения врачей. Постановка жизнеугрожающего диагноза и длинный путь к выздоровлению по-прежнему наносят значительный и часто игнорируемый ущерб пациентам и их семьям.
Исследования показывают, что факторы риска самоубийства среди онкобольных и среди населения в целом аналогичны. Однако, следует учитывать, что онкологические заболевания очень часто сопровождаются расстройствами поведения, которые могут спровоцировать появление суицидальных наклонностей. Так, Американский Колледж Хирургов, Американское Сообщество Клинической Онкологии и Национальное Сообщество Онкологических Центров называют подавленность и тревожность неотъемлемыми для онкопациентов состояниями.
Продолжительность жизни онкопациентов ежегодно растет. Сегодня большинство из них умирает по причинам, не связанным с основным диагнозом. Проблема выявления больных с повышенным риском суицида требует срочного решения и регулярно обсуждается здравоохранительными и общественными организациями. Однако авторы статьи отмечают, что до сих пор не существует современного ресурса или технологии, которые могли бы помочь врачам (в том числе, онкологам и клиническим психиатрам) выявлять больных с наибольшим риском самоубийства.
ОБ ИССЛЕДОВАНИИ
Целью проведенного исследования стало выявление групп онкопациентов с повышенным риском суицида – по сравнению как с населением страны в целом, так и с другими онкобольными. Базой для научной работы стали данные программы Surveillance, Epidemiology, and End Results Национального онкологического института США.
Авторы изучили истории болезни более чем 8 миллионов онкопациентов, описанные с 1973 по 2014 год. Из 8 651 569 онкологических пациентов, включенных в исследование, 13 311 человек покончили с собой. Таким образом, среди всех онкологических больных показатель самоубийств на 100 000 человек составил 28,58. Эта цифра в 4,4 раза превышает показатель по стране в целом, что говорит об острой необходимости работы по профилактике суицида среди онкопациентов.
Выяснилось, что преобладающее число онкопациентов, совершивших самоубийство, – мужчины (83%). В группу пациентов с самым высокой вероятностью суицида вошли больные с отдаленными метастазами (53 случая на 100 000 человек), самый низкий риск наблюдался у пациентов с локализованными опухолями (18, 6 случаев на 100 000 человек).
В среднем, онкологические больные более склонны к самоубийству в течение первого года после постановки диагноза. Риск суицида снижается у большинства пациентов с течением времени после постановки диагноза; однако он остается повышенным или растет у пациентов с лимфомой Ходжкина и раком яичек. Эти подгруппы пациентов часто проходят лучевую терапию, которая может вызывать проблемы с фертильностью. Результаты исследования перекликаются с выводами, полученными датскими учеными в 2011 году, согласно которым женщины с репродуктивными проблемами подвержены высокому риску самоубийства.
Исследование показало, что чем старше пациент на момент постановки диагноза, тем выше риск суицида. И в этом случае лимфома Ходжкина стала исключением: с этим дигнозом большинство самоубийств совершают молодые пациенты в возрасте до 50 лет.
ВЫВОДЫ
Таким образом, результаты исследования позволяют предположить, что работа по профилактике суицида должна быть прежде всего ориентирована на онкологических пациентов старше 50 лет, больных раком предстательной железы, легких, прямой кишки и мочевого пузыря, а также страдающих лейкозами, лимфомами и опухолями репродуктивных органов.
Авторы статьи отмечают: данные, полученные в ходе исследования, могут быть использованы клиническими психологами и психиатрами при создании программ поддержки пациентов и снижения риска суицида среди онкологических больных.
Если вы, ваш близкий человек или ваш пациент задумывается о самоубийстве, это серьезно. Обратите внимание на следующие тревожные признаки:
– человек воспринимает ситуацию как безнадежную;
– считает, что становится обузой для своих близких;
– не видит смысла жизни;
– не проявляет обычного интереса к работе, учебе, хобби;
– избегает общения.
Обзор подготовлен по материалам статьи Suicide Among Cancer Patients by Nicholas G. Zaorsky, Ying Zhang, Leonard Tuanquin, Shirley M. Bluethmann, Henry S. Park & Vernon M. Chinchilli; published on 14 January in Nature Communications v.10, 207 (2019)
Читайте также: