Ранний период византийской культуры кратко
Обновлено: 04.07.2024
География и хронология
В начале этого раздела нелишне напомнить, что, строго говоря, государства с названием Византия никогда не существовало 2 . Византией называлась греческая колония на берегу Боспора, на месте которой Константином Великим была основана столица будущей великой империи, но город это т получил не античное название, а был посвящен самому Константину. Византийцы же именовали себя ромеями, а свое государство – империей ромеев, или Римской империей в более привычном для нашего слуха звучании. Официально Римская империя оставалась единой, несмотря на то, что ее западная административная часть вскоре (в 476 г.) вообще перестала существовать. В соответствии с хронологией разделения Римской империи на две части – западную и восточную (это произошло при императоре Феодосии) – точкой отсчета существования Византии должен был бы стать 395 год. Однако справедливее было бы считать сроки более размытыми и менее четко определенными 3 .
Периодизация
Традиционным является разделение тысячелетнего с лишним периода развития византийской культуры на несколько значительных этапов, каждый из которых отличался своими особенностями.
1)I – IV вв. Раннехристианская культура. Этот хронологический этап стал своего рода колыбелью для формирования в будущем и византийского, и западноевропейского искусства, но в контексте данной работы период рассматривается с преимущественным вниманием к тем чертам, которые будут определяющими для восточно-христианского искусства. I – II вв. – период так называемой христианской античности, время развития христианского искусства в подполье во времена гонений, живописи катакомб. II I в. – фрески церкви и синагоги в Дура-Европос. IV в. – искусство после Миланского эдикта (312 г.), снявшего запрет на исповедание христианства.
2)V–V I I вв. Ранненизантийское искусство.
3)III в. Период иконоборчества.
4)IX – XII вв. Средневизантийское искусство, его завершающей точкой служит год захвата Константинополя крестоносцами (1204 г.).
5) XIII – XV вв. Поздневизантийское искусство вплоть до падения Константинополя (1453 г.).
Общие категории византийской культуры
Тема, к которой мы обращаемся теперь, могла бы не входить в рамки данной работы, поскольку существует большое количество исследований, рассматривающих так называемую византийскую эстетику 7 . Между тем существенные для понимания византийской культуры акценты лежат не в плоскости энциклопедического цитирования высказываний богословов, а в динамическом сцеплении реалий византийского общества. Поэтому речь пойдет о мировоззрении византийцев, их жизненных и духовных установках, впервые в интересующем нас ключе изученных А. П. Кажданом и С. С. .Аверинцевым 8 . Самосознание византийцев сплело вещи, казалось бы, совершенно несоединимые, подобно тому, как в христианстве соединились ранее противоборствовавшие народы: здесь не было ни эллина, ни иудея. Страстный пафос убеждения, глубина обретения новой веры слились в Византии с глубоко прочувствованной литургической, церковной жизнью, с пышностью и великолепием Священной империи.
Византийское искусство не было безродным и органически усвоило предшествующие традиции; оно представляло удивительный сплав различных составляющих: зрелищной – изобразительной, пластической античной системы – достояния средиземноморских народов; словесной – библейской, восходящей к иудаизму образности евангельского слова; наконец, эмоциональной экспрессии и догматизма Востока. Пластический образ, слово и эмоция – каждый из этих трех компонентов имел свою традицию, враждебно настроенную по отношению к иным 9 .
Третий компонент христианской культуры – властное духовное начало, страстность, мир сокрушительных эмоций, парадоксально соединенный с догматизмом, пришедшим из Сирии и Египта. На этапе становления византийской культуры возрастает инициатива ближневосточных народов: влияние ее распространяется на самые различные сферы 11 . Этот мир отличался локальной замкнутостью, страстью и горечью переживаний. Здесь ненавидели все эллинское, и именно здесь эллинское будет воспринято как синоним языческого. Этот мир отличала необлагороженная, экспрессивная выразительность, тут слово не любили, предпочитая ему дело. Здесь из слов о христианском подвиге родилось молчаливое и страстное монашество. Антоний Великий и Пахомий были коптами, а Сирия, Египет, Палестина вошли в сакральную топографию христианства на столетия вперед. Мир Ближнего Востока – мир низовой культуры, мир апокрифов и суровой аскезы. И, наверное, самое важное, что это – мир неизменных сопоставлений и антиномий, не знающий полутонов и оттенков, мир абсолютного спасения и абсолютной гибели; может быть, в этом он с наибольшей полнотой противопоставлен рефлектирующей эллинской мудрости.
На всем протяжении развития византийского искусства в нем параллельно сосуществовали два различных пласта, которые в разные периоды и у разных исследователей получали различные наименования: искусство гуманистическое и аскетическое, придворное и монашеское, наконец, классическое и динамическое (или экспрессивное). Они могли пересекаться или отходить далеко друг от друга, напоминая параллельное существование в мировоззрении античного, языческого и христианского пластов, а в филологии – сосуществование элитной лексики греческой софистики и античной трагедии, языка ученых интеллектуалов и живого греческого языка повседневного обихода (койне). Конечно, в изобразительном искусстве не могло быть идеального соответствия словесности, но некое родство здесь имеется.
Нельзя не отметить и параллелизма христианского и императорского аспектов византийской культуры, по мнению А. Н. Грабара также движущихся бок о бок, начиная с основания Константинополя и до падения Византийской империи 14 .
Вся византийская культура стоит под знаком дуализма античной и христианской традиций. Несмотря на конфликты между языческой традицией и христианством, система фундаментальных ценностей античности сохраняла свой авторитет 15 . Эллинизм здесь ассоциировался со славным и великим прошлым ромеев. Но одновременно он был и каждодневной реальностью, естественным ощущением благородного происхождения аристократа, тем родовым наследием, которое отличало его от плебса – варваров.
В изобразительной сфере византийцы всегда ценили иллюзорную убедительность существования образа, пронзительное ощущение его явленности, данности. Однако, как и в античности, последнее имело мало общего с чувственностью. Изображение прекрасного обнаженного тела, благодаря своей восходящей к античности наглядности, сохраняло холодную отстраненность и эмоциональность, уподоблявшие его мраморной статуе. Античная гармония и покой, отсутствие чрезмерных, несоизмеримых с достоинством человека страстей, исключая редкие периоды, всегда были идеальным стержнем византийской культуры.
Поразительно, что в техническом плане, в профессиональном смысле византийцы умели с то ль же много, сколь и эллинские художники, правда, востребовано средневековой системой было не все. Степень взыскания античного наследия была неодинаковой в разные периоды и, по определению К. Вайцмана, оборачивалась то силой, то слабостью византийской культуры 16 . И в художественном, и в смысловом отношении понятие античности было неоднородным. Оно состояло из трех потоков: собственно греческого наследия, широкого эллинского круга и, наконец, римского. И если на первых порах для Византии преимущественным было влияние государственно-триумфальной античности, то впоследствии более существенной стала чисто греческая струя.
Культура Византии возникла не в силу необходимости, определившей художественные пути Запада. Художественный мир Византии был богатым и разнородным, в иные периоды – избыточным. Даже после 1204 г., когда памятники из захваченного латинянами и разоренного Константинополя буквально наводнили западный мир, греческая культура поражала своим изобилием. Здесь не знали скудости, напряжения сил в поиске путей и противоборстве тенденций, долгое время характеризовавших развитие западной культуры, не знали борьбы за победу единственного и высшего образца. Может быть, поэтому попытки выстраивания в византийском искусстве эволюционных магистралей, линий постепенного восхождения к идеалу почти всегда оказываются несостоятельными. Путь развития культуры был здесь прямо противоположным: от данности высшего идеала к последующему его упрощению и нисхождению. Таким, например, был переход от храма Св. Софии Константинопольской к крестово-купольному типу.
Суммировать разницу религиозного восприятия Востока и Запада можно было бы в ответе на вопрос: может ли человек поставить себя на место Бога? На Востоке, в отличие от Запада, на этот вопрос всегда отвечали отрицательно. Психологические и личностные аналогии здесь были исключены из религиозного восприятия. Божество в трех ипостасях для византийского богослова было скорее знаком чего-то неописуемого, нежели лицом. Для западного же благочестия цель состояла в том, чтобы, разделяя страдания Спасителя, приблизиться к нему, в том числе и духовно. Начало этой весьма несвойственной для Византии возможности было положено Августином, который соотносил ипостаси с памятью, мышлением и любовью.
Описанные особенности не должны фиксироваться в нашем сознании как агрессивное противостояние восточного православия и католического, которые ветви все-таки одного христианского древа. Однако именно они определили столь несхожий, несмотря на временные сближения, культурный и общественно-политический облик двух самых крупных средневековых ареалов, сохранявшийся на протяжении столетий.
Читайте также: