Жирмунский байрон и пушкин конспект
Обновлено: 01.07.2024
Список литературы
Прижизн. критика, 1820–1827, 1828–1830 (по указ.; тт. за 1831–1837 готовятся к печати); Пушкин в русской философской критике: Конец XIX–первая половина XX вв. М., 990; [2-е изд., доп.]. М.; СПб., 1999 (по указ.);
Varnhagen von Ense К. A. Werke von Alexander Puschkin // Jahrbűcher fűr wissenschaftliche Kritik. 1838. Bd. 2. № 61–64. October. (неск. перепечаток; рус. пер.: l) Фарнгаген фон Энзе К. А. Сочинения Александра Пушкина // СО. 1839. Т. 7. Отд. IV. Критика. С. 8–11, 13 (То же // Русская критическая литература о произведениях А. С. Пушкина / Собр. В. Зелинский. М., 1897. Ч. 4. С. 109–111; 2-е изд. М., 1902; 3-е изд. М., 1913); 2) Отзыв иностранца о Пушкине / Пер. М. Н. Каткова // ОЗ. 1839. Т. 3. Кн. 5. Прилож. С. 10–11 (отд. паг.) (То же // М. Н. Катков о Пушкине. М., 1900. С. 6–7));
Боткин В. П. Письмо В. Г. Белинскому от 22 марта 1842 // Боткин В. П. Литературная критика; Публицистика; Письма. М., 1984. С. 244–246;
Белинский В. Г. Сочинения Александра Пушкина. Ст. I, V, VII VIII, X, XI // Белинский. Т. 7 С. 103, 304, 338, 401, 409, 440–441, 524, 540;
Милюков А. П. Очерк истории русской поэзии. СПб., 1847. С. 155–174 (2-е доп. изд. СПб., 1858. С. 147–165; 3-е доп. изд. СПб., 1864. С. 176–198);
Saint-Julien Ch. Pouchkine et le mouvement littéraire en Russie depuis quarante ans // Revue des Deux Mondes. 1847. An. 17. NS. T. 20. Oct. P. 51–52 (излож.: ЛН. Т. 58. С. 330);
Герцен A. И. Du développement des idées révolutionnaires en Russie [соч. 1850, публ. 1851] // Собр. соч.: В 30 т. М., 1956. Т. 7. С. 71–74 (рус. пер.: С. 201–204); Анн. Т. 1 С. 101–102 (То же // Анненков. Материалы. С. 96–97);
Катков М. Н. Пушкин // РВ. 1856. Т. 2. Март. Кн. 2. С. 299–300 (То же // М. Н. Катков о Пушкине. М., 1900. С. 80–81);
Шалыгин А. О байронизме Пушкина. St. Petersburg, 1879 (отд. отт. из: Jahresbericht der St. Annen-Schule. St. Petersburg, 1879);
Кутепов К. А. О байронизме в произведениях Пушкина в связи с некоторыми обстоятельствами жизни поэта на юге России (1820–1824) // Рижский вест. 1880. 20, 21 июня. № 139, 140;
Стороженко Н. И. 1) Отношение Пушкина к иностранной словесности // Рус. курьер. 1880. 8 июня. № 154 (То же // Венок на памятник Пушкину / [Сост.] Ф. Б. [Ф. И. Булгаков]. СПб., 1880. С. 219–223; Стороженко Н. И. Из области литературы. М., 1902. С. 330–333); 2) Влияние Байрона на европейские литературы // Пантеон литературы. 1888. Т. 1. Янв.-апр. Совр. летопись. С. 19–23 (То же // Брандес Г. Байрон и его произведения / Пер. И. Д. Городецкого. 2-е пересмотр. изд. М., 1889. С. X–XV;
Стороженко Н. И. Из области литературы. М., 1902. С. 180–185);
Незеленов А. И. Александр Сергеевич Пушкин в его поэзии: Первый и второй периоды жизни и деятельности (1799–1826). СПб., 1882. С. 69–83, 99–105, 127–128, 133–140, 163–170;
Спасович В. Д. Байронизм у Пушкина и Лермонтова: Из эпохи романтизма: 1. Байронизм Пушкина // BE. 1888. Т. 2(130). № 3. С. 50–86 (переизд.: Байронизм Пушкина // Спасович В. Д. Соч. СПб., 1889. Т. 2. С. 293–340;
То же // Спасович В. Д. Байронизм у Пушкина и Лермонтова. Вильна, 1911. С. 1–38);
Harnack O. Puschkin und Byron // Zeitschrift für vergleichende Literaturgeschichte und Renaissance-Literatur. 1887/1888. NF Bd. 1. H. 5/6. S. 397–400 (To же // Harnack O. Essais und Studien zur Literaturgeschichte. Braunschweig, 1899. S. 314–329);
Szabó E. Byronismus Puskinnál // Élet. 1891. № 11/12. Old. 341–363 (краткое излож.: Зёльдхейи Ж. Д. Эндре Сабо — венгерский популяризатор русской литературы // Венгерско-русские литературные связи. М., 1964. С. 139);
Дашкевич Н. П. l) А. С. Пушкин в ряду великих поэтов нового времени // Университетские изв. Киев, 1899. № 5. С. 237–257 (отд. отт.: Киев, 1900. С. 153-173) (To же // Памяти П. С. 237–257;
Дашкевич Н. П. Статьи по новой русской литературе. Пг., 1914. С. 307–329 (Сб. Отд-ния рус. яз. и словесн. Имп. АН. Т. 92)); 2) Отголоски увлечения Байроном: разочарование, грезы о свободе вне цивилизованного общества и сомнения в поэзии Пушкина // Венг. Т. 2. С. 424–450 (То же // Дашкевич Н. П. Статьи по новой русской литературе. Пг., 1914. С. 330–397 (Сб. Отд-ния рус. яз. и словесн. Имп. АН. Т. 92));
Сиповский В. В. Пушкин, Байрон и Шатобриан: (Из литературной жизни Пушкина на юге России). СПб., 1899. С. 1–27 (То же // Сиповский В. В. Пушкин: Жизнь и творчество. СПб., 1907. С. 477–511);
Тихомиров Н. Пушкин в его отношении к Байрону. Витебск, 1899 (Отт. из: Витеб. губ. вед. 1899. № 93, 95, 97, 100, 105, 107, 112, 114, 117, 118, 119, 120);
Tretiak J. Mickiewicz i Puszkin jako baironiści // Ateneum (Warszawa). 1899. T. 2(94). Z. 2. Maj. S. 267–287;
Z. 3. Czerwiec. S. 460–478 (To же // Tretiak J. Mickiewicz i Puszkin: Studya i szkize. Warszawa, 1906. S. 107–185);
Смирнов М. П. Два Дон Жуана: Новые мотивы из истории влияния Байрона на Пушкина // Под знаменем науки: Юб. сб. в честь Н. И. Стороженка. М., 1902. С. 682–695;
Племянников Н. Байронизм в поэмах Пушкина // Лицейский журнал. 1905. № 4. Март. С. 23–34; № 5. Апр. С. 24–27;
Веселовский Алексей И. Этюды о байронизме // Веселовский А. Н. Этюды и характеристики. 3-е значит. доп. изд. М., 1907. С. 395–403, 418–427, 436–439, 517–542 (То же. 4-е значит. доп. изд. М., 1912. Т. 1. С. 394–400, 415–424, 432–436, 514–539; ранее: l) Школа Байрона: Сравнит.-истор. очерки. 1. Современники поэта // BE. 1904. Т. 2(226). № 4. С. 572–579, 596–607, 616–620; 2) Этюды о байронизме. Ч. 3. Русская литература // BE. 1905. Т. 6(236). № 11. С. 174–203 ;
Миндалев П. П. К вопросу о байронизме в творчестве Пушкина // Вестн. образования и воспитания. 1914. № 12. С. 989–1006 (отд. отт.: Казань, 1915);
Маслов В. И. Начальный период байронизма в России: (Критико-библиогр. очерк). Киев, 1915;
Жирмунский В. М. Байрон и Пушкин. Л., 1978. С. 365–372);
Козмин Н. К. Пушкин о Байроне // П. в мировой лит-ре. С. 99–112;
Тынянов Ю. Н. Архаисты и Пушкин // Тынянов Ю. Н. Архаисты и новаторы. Л., 1929. С. 206–218 (То же // Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М., 1969. С. 105–115;
Тынянов Ю. Н. История литературы;
Критика. СПб., 2001. С. 113–125);
Лернер И. О. Пушкинологические этюды. IV. Привет Алеко сыну // Звенья. Т. 5. С. 58–60;
Розанов М. Н. 1) Пушкин и итальянские писатели ХVIII и начала XIX века // Изв. АН СССР. Отд-ние обществ. наук. 1937. № 2/3. С. 337–343; 2) Пушкин, Тассо, Аретино // Там же. С. 371–372;
Якоби П. Пушкин о Байроне и Шекспире // Якоби П. Пушкин о русских поэтах в переписке с друзьями. Рига, 1937. С. 22–33;
Бродский Н. Л. Байрон в русской литературе // Лит. критик. 1938. № 4. С. 114–131;
Нусинов И. М. Пушкин и мировая литература. М., 1941. С. 37–54, 201–203 (то же в кн.: Нусинов И. М. История литературного героя. М., 1958. С. 381–383, 467–483);
Городецкий Б. П. К истории одного неосуществленного замысла Пушкина // Учен. зап. ЛГПИ. 1948. Т. 67. С. 88–95;
Викери В. Н. 1) Параллелизм в литературном развитии Байрона и Пушкина // American Contributions to the Fifth International Congress of Slavists, Sofia, 1963. The Hague, 1963. P. 371–401; 2) Vickery W. N. Byron’s Don Juan and Puškin’s Evgenij Onegin: The Question of Parallelism // Indiana Slavic Studies. 1967. Vol. 4. P. 181–191;
Hielscher K. Puškins Versepic: Autoren-Ich und Erzählstruktur. München, 1966. S. 23–29. Kap. 3. Puškin und die Erzähltradition Sternes und Byrons;
Краснов А. П. l) Русская критика 10-х – начала 20-х годов XIX века о Байроне // Вопросы литературы. Новосибирск, 1971. С. 53–66 (Тр. Новосиб. гос. пед. ин-та. Вып. 36); 2) Байрон в России во второй половине 20-х годов XIX века // Некоторые вопросы русской и советской литературы и методики ее преподавания в школе. Барнаул, 1972. С. 95–124;
Hoisington S. S. Eugene Onegin: An Inverted Byronic Poem // CL. 1975. Vol. 27. № 2. P. 136–152;
Купреянова Е. Н., Макогоненко Г. П. Национальное своеобразие русской литературы: Очерки и характеристики. Л., 1976. С. 206–215 (автор - Г. П. Макогоненко);
Pálfi A. A lirai es epikai elv összefüggése Puskin poémáinak elbessélö rendszerében [Взаимосвязь лирических и эпических принципов в повествовательной структуре поэм А. С. Пушкина] // Filológiai közl. Budapest, 1977. Evf. 23. Sz. 2/3. Old. 266–275 (краткое излож.: Шевяков С. П. Пушкин в Венгрии // Новые зарубежные исследования творчества А. С. Пушкина: Сб. обзоров. М., 1986. С. 56-58);
Лотман. Пушкин. С. 346–350);
Мясоедова Н. Е. Об источниках статьи Пушкина о Байроне // Врем. ПК 1981. С. 184–193 (То же // Мясоедова Н. Е. О Грибоедове и Пушкине: (Статьи и заметки). СПб., 1997. С. 164–176);
Алексеев М. П. Байрон и русская дипломатия // ЛН. Т. 91. С. 394–468;
Herdmann U. Die Südlichen Poeme A. S. Puškins: Ihr Verhältnis zu Lord Byrons Oriental Tales. Hildesheim [u.a.], 1982 (Slavistische Texte und Studien. Bd. 1);
Гуляев Н. А. Концепция личности в романтическом творчестве Байрона и Пушкина // Вопросы романтического миропонимания, метода, жанра и стиля. Калинин, 1986. С. 3–19;
Ершофф Г. Прижизненная известность Пушкина в Германии // Врем. ПК. Вып. 21. С. 74–76, 78;
Мальчукова Т. Г. Пушкин — критик Байрона // Жанр и композиция литературного произведения. Петрозаводск, 1988. С. 10–22 (То же // Мальчукова Т. Г. Филология как наука и творчество. Петрозаводск, 1995. С. 225–237);
Тихомиров В. Н. 1) Русско-зарубежные литературные связи. Киев, 1988. С. 17–25;
Bayley J. Pushkin and Byron: A Complex Relationship // The Byron Journal. 1988. Vol. 16. P. 47–55 (рец.: Соколянский М. Г. Пушкин и Байрон: Спорный взгляд на старую проблему) // Сюжет и время: Сб. науч. тр.: К 70-летию Г. В. Краснова. Коломна, 1991. С. 93–96;
То же // Соколянский М. Г. И несть ему конца: Ст. о Пушкине. Одесса, 1999. С. 40–46);
Мюллер-Кочеткова Т. В. Пушкин, Байрон и Стендаль // Мюллер-Кочеткова Т. В. Стендаль: Встречи с прошлым и настоящим. Рига, 1989. С. 7–36;
Gelder A. Wandering in Exile: Byron and Pushkin // CL. 1990. Vol. 42. № 4. P. 319–334;
Лашкевич А. В. Байрон и байронизм в литературном сознании России первой половины XIX в. // Великий романтик: Байрон и мировая литература. М., 1991. С. 160–176;
Сахаров В. И. Байрон и русские романтики // Там же. С. 143–151;
Топоров В. Н. Страничка из ранней истории русского байронизма: (Жуковский и Пушкин: первое знакомство с Байроном) // Топоров В. Н. Пушкин и Гольдсмит в контексте русской Goldsmithiana’ы: (к постановке вопроса). Wien, 1992. С. 205–213;
Вацуро В. Э. Последняя элегия Батюшкова: (к истории текста) // PP. 1993. № 2. С. 8–22 (То же // Вацуро В. Э. Записки комментатора. СПб., 1994. С. 150–166);
Greenleaf M. Pushkin’s Byronic apprenticeship: a problem in cultural syncretism // Russian Review. 1994 (July). Vol. 53. № 3. P. 382–398;
Шейман Л. А. 1) К истокам замысла стихотворения Пушкина о доже и догарессе // А. С. Пушкин и взаимодействие национальных литератур и языков: Тез. междунар. науч. конф., посв. 200-летию со дня рождения А. С. Пушкина. Казань, 1998. С. 81–82; 2) Трагедия Байрона — в контексте живейших интересов Пушкина // Шейман Л. А., Соронкулов Г. У. Пушкин и его современники: Восток — Запад: Очерки. Бишкек, 2000. С. 275–281;
Эткинд Е. Г. Пушкин в споре с Ламартином // Эткинд Е. Г. Божественный глагол: Пушкин, прочитанный в России и во Франции. М., 1999. С. 182–186, 191–194;
В работе дана краткая характеристика творчества Байрона, романтизма как литературного направления. Сопоставляются герои Байрона и Пушкина. Прослеживаются схожие принципы построения произведений поэтов.
| Вложение | Размер |
|---|---|
| referat_polina_fenko_2012.doc | 201.5 КБ |
Предварительный просмотр:
Министерство образования Российской Федерации
Государственное бюджетное общеобразовательное учреждение школа № 210
«Влияние лирики Д. Г. Байрона
Ученица 9 Б класса
Фенько Полина Валерьевна
Гулимова Татьяна Олеговна
Основная цель и задачи работы…………………………………………………….. 3
Джордж Ноэл Гордон Байрон и его лирика……………………………………….. 4
Романтизм как направление в мировой литературе. Предпосылки его появления… 6
Творчество Д.Г.Байрона и русская литература. Знакомство А.С.Пушкина с творчеством Д.Г.Байрона………………………………………………………………………… 8
Кавказский пленник и Гяур………………………………………….. 12
Евгений Онегин и Чайльд Гарольд……………………………………………………….. 18
Основная цель и задачи работы
Основная цель работы состоит в том, чтобы рассмотреть вопрос о влиянии лирики Д.Г.Байрона на творчество А.С.Пушкина.
Для достижения указанной цели поставлены следующие задачи:
познакомиться с произведениями А.С.Пушкина и Д.Г. Байрона,
изучить научные работы, написанные по данной теме,
проанализировать влияние свободолюбивых взглядов Д.Г.Байрона на литературное творчество А.С.Пушкина
Джордж Ноэл Гордон Байрон и его лирика
До Байрона не было поэта, который с таким же правом мог бы притязать на роль кумира своего поколения, и не только в Англии. Стихами Байрона зачитывались, а самому ему (вернее, тому лирическому герою, в котором видели автопортрет поэта) откровенно подражали. Когда Байрон погиб, его смерть оплакивала вся мыслящая Европа. Его творчество представляет собой одно из самых значительных явлений в истории мировой литературной и общественной мысли. В его поэтических произведениях воплотились наиболее острые, жизненно актуальные проблемы его эпохи. Огромная художественная ценность наследия Байрона неотделима от его исторического значения. Его поэзия, явившаяся откликом на революционные потрясения конца XVIII – начала XIX века, отразила общую позицию европейского романтизма как особого направления духовной жизни эпохи.
Байрон был привержен просветительским идеалам и эстетике классицизма, однако он является поэтом-романтиком. Преклонение перед разумом сопровождается мыслью о неразумности современной действительности. Признание классицистической строгости и ясности сочетается с изображением сложных и неясных чувств, окрашенных мрачным настроением. Действительность испытывается не только разумом, но и романтической иронией. Идеи просветителей выступают в творчестве Байрона в новом, трансформированном виде. У поэта уже нет оптимистической веры во всесилие разума.
Главной мечтой его была мечта о свободе человечества. Однако идеал свободы у Байрона лишен социальной конкретности, поэтому стремление к свободе у него индивидуалистично. Свободу Байрон видит либо в борьбе, ведущей к разрыву с обществом, либо в эпикуреизме.
Тяжёлое детство поэта повлияло на его характер и мироощущение. Ранимость, надменность, служившая формой самозащиты, тоска – качества, определяющие для личности Байрона, – нередко задают главную тональность его поэзии.
Прежде считалось немыслимым с подобной откровенностью говорить в стихотворении о любви и ненависти, озарениях и очарованиях, муках и ярости, скрупулезно воссоздавая прихотливые порывы души и делая это так, что хроника сердечных смут одновременно оказывалась хроникой века. До романтиков в поэзии преобладали обобщенность и почти неизбежная условность чувства. Байрон первым превратил лирику в исповедь и в дневник.
Гуревич А.М. Романтизм в русской литературе.- М.: Просвещение 1980.- с. 52
Романтизм как направление в мировой литературе.
Исторические предпосылки его появления.
В этих сложных условиях, в вихре новых идей, в столкновении противоречивых настроений, в стремлении образовать новый мир, возникает художественное направление, получившее наименование романтизма. Романтизм - одно из ведущих направлений в искусстве начала XIX века, появившееся на смену классицизму и просветительскому реализму. Романтизм, возникший первоначально в Германии и чуть позднее в Англии, получил затем широкое распространение едва ли не во всех европейских странах и оказал влияние на мировую культуру. Он выдвинул множество поэтов и прозаиков, художников и скульпторов, актеров и музыкантов. Писателей-романтиков, отличает невиданная ранее интенсивность и острота переживаний, стремление к свободе человеческого духа.
В творчестве других писателей романтического направления преобладали настроения борьбы и протеста против царящего в мире зла. Отстаивая право человеческой личности на свободу и независимость, они горячо выступали против деспотизма и социальной несправедливости.
Романтиков страстно влекли к себе народные предания, фольклор. Их манили дальние страны и минувшие исторические эпохи, жизнь племён и народов, ещё не тронутых европейской цивилизацией. В романтических произведениях присутствует мир народных поверий и легенд, а иногда в них действуют чудесные силы, явь причудливо переплетается с мечтой и сном.
Влюбленные в природу, романтики проникновенно изображали её жизнь. Они нашли невиданные ранее художественные средства, новые звуки и краски, чтобы передать красоту и величие этой вольной стихии.
Романтики видоизменили и обновили старые жанры, создали новые – такие, как исторический роман, лироэпическая поэма, фантастическая повесть-сказка. Они открыли бесценные сокровища народного искусства, сблизили литературу с фольклором. Они решительно изменили представления о драматическом искусстве, необычайно расширили возможности поэзии, проложили новые пути в лирике.
В творчестве писателей-романтиков, живших в разных странах и даже в разное время, можно обнаружить немало сходного. Но между ними существуют и серьёзные различия, порождённые своеобразием культур и традиций в разных странах, и, безусловно, индивидуальностью личностей писателей.
* Дж.Г.Байрон Паломничество Чайльд-Гарольда.- М. Просвещение, 1984 – с. 153
Творчество Д.Г.Байрона и русская литература. Знакомство А.С.Пушкина с творчеством Д.Г.Байрона
В 1819 близкие и хорошие знакомые Пушкина: Жуковский, А. И. Тургенев, П. А. Вяземский, Козлов, возможно, К. Н. Батюшков — все с упоением читают Байрона и обмениваются восторженными впечатлениями. С этого же времени в русской печати начинается поток переводов из Байрона, суждений и отзывов иностранных и отечественных авторов о его произведениях и о нем как поэте и как человеке, заметок биографического содержания из европейской прессы.
В. К. Кюхельбекер, К. Ф. Рылеев, П.А.Вяземский, И.И.Козлов, Д.В.Веневитинов и др.). В художественной манере Байрона, нарушавшей все классические каноны жанра поэмы, русские поэты увидели путь к освобождению от приевшихся литературных шаблонов, новаторскую форму, прекрасно подходившую для выражения мыслей, чувств, мироощущения человека XIX в., к чему обветшалые старые литературные формы признавались уже неспособными.
* Жирмунский В.М. Байрон и Пушкин: Пушкин и западные литературы.- Л.: Наука, 1978.- с. 89
Именно на юге, в период расцвета романтизма в поэзии Пушкина, свобода становится едва ли не основной темой его творчества. Но теперь на первый план выходит идея свободы отдельной романтической личности, а не гражданская или политическая свобода, необходимая всему обществу. Причиной тому служит разочарование в своих прежних идеалах и главное – неверие в возможность их осуществления.
Туда, где за тучей белеет гора,
Туда, где синеют морские края,
Туда, где гуляем лишь ветер … да я. *
* Пушкин А.С. Сочинения в трёх томах. Том 1. – М.: Художественная литература, 1985 – с. 288
** Жирмунский В.М. Байрон и Пушкин: Пушкин и западные литературы. – Л.: Наука, 1978. – с. 215
*** Лотман Ю.М. Пушкин. – Санкт-Петербург.: Искусство-СПб, 2009 – с. 48
Но все меняется, и вот уже вслед за Южной ссылкой приходит ссылка в Михайловское, а романтические пейзажи сменяет реалистическое описание красоты природы среднерусской полосы. Не мог не измениться при этом и пушкинский идеал свободы, что находит отражение в его дальнейшем творчестве.
* Благой Д.Д. Душа в заветной лире.- М.: Советский писатель, 1979.- с. 68
Прощай же море! Не забуду
Твоей торжественной красы
И долго, долго помнить буду
Твой гул в вечерние часы.*
Смотри также
Андреев Л.Г. (ред.) Зарубежная литература XX века. Учебное пособие
Л. Г. Андреев, А. В. Карельский, Н. С. Павлова и др.; Под ред. Л. Г. Андреева. 2-е изд. испр. и доп. — М.: Высш. шк. , 2004. —559 с. В учебнике впервые предпринята попытка обобщить в рамках одного тома литературный процесс XX столетия вплоть до наших дней. Авторы предлагают новый тип учебной книги, дающей динамичную картину узловых моментов развития литературы зарубежных стран.
- 1,00 МБ
- дата добавления неизвестна
- изменен 19.12.2010 01:49
Белошапкова В.А. (отв. ред.). Современный русский язык
Издание второе, испр. и доп. — М.: Высшая школа, 1989. — 800 с. — ISBN 5-06-000191-1. Учебник содержит материал по всем разделам курса современного русского языка: дается характеристика его лексического и фразеологического состава, освещаются вопросы фонетики, орфоэпии, теории письма и словообразования, излагается учение о частях речи и их грамматических категориях.
- 180,28 МБ
- добавлен 05.01.2013 20:41
- изменен 10.09.2018 02:06
Берковский Н.Я. Романтизм в Германии
Ленинград: Художественная литература, 1973. — 568 с. Книга выдающегося советского ученого Н. Я. Берковского посвящена целой литературной эпохе - истории романтизма в Германии. Автор рассматривает наиболее важные явления и темы немецкого романтизма, выделяя специально главы о творчестве Новалиса, Тика, Гельдерлина, Арнима, Брентано, Клейста и Гофмана, и в то же время связывает его.
- 18,30 МБ
- добавлен 15.02.2012 16:51
- изменен 02.08.2019 02:11
Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад
М.: Наука, 1979. — 495 с. Вклад В. М. Жирмунского в развитие теории сравнительно-исторического исследования литературы трудно переоценить. В разработке научной методологии этой области советского литературоведения его труды сыграли важнейшую, если не решающую роль. Труды В. М. Жирмунского, посвященные сравнительным проблемам, заключают, помимо всего прочего, обширную программу.
- 18,45 МБ
- дата добавления неизвестна
- изменен 13.02.2017 01:09
Толмачёв В.М. (ред.) Зарубежная литература XX века
М.: Academia, 2003. — 640 с. ISBN 5-7695-1545-7 В учебном пособии дано новое видение зарубежной литературы XX века, предложен подробный анализ ключевых произведений таких писателей, как Ф. Кафка, Т. Манн, Г. Гессе, Дж. Джойс, Т.С. Элиот, У. Фолкнер, Ж.-П. Сартр, Х. Л. Борхес. Особое внимание уделяется рассмотрению теоретической проблематики эпохи (экспрессионизм, сюрреализм.
- 19,87 МБ
- дата добавления неизвестна
- изменен 10.07.2017 23:42
Толмачёв В.М. Зарубежная литература конца XIX - начала XX века
Год: 2003 Жанр: учебник Издательство: Academia Количество страниц: 496 В учебном пособии предлагается новая трактовка истории зарубежной литературы конца XIX — начала XX века. На основе художественного словаря эпохи дается типология ее основных литературных стилей (натурализм, символизм, неоромантизм и др. ), которая соотносится с творчеством крупнейших писателей рубежа.
Основное направление литературного движения 20-х годов XIX века развивается в условиях усвоения русской поэзией творческих открытий Байрона.
Оппозиционно настроенная передовая дворянская литература начала 20-х годов ориентируется, по словам В.М. Жирмунского, не на отсталую Германию, а на передовые буржуазные страны Запада, на Францию и Англию. "Пушкин и поэты его круга – воспитанники французской культуры XVIII века, рационалистической и материалистической идеологии французского Просвещения и в то же время французской литературы этой эпохи, осложненной с начала XIX века новыми английскими влияниями. Властителем дум молодого Пушкина, его современников, как известно, является Байрон, литературный вождь европейского либерализма; хранитель идеологических традиций французской революции в эпоху Священного союза, поэт индивидуалистического протеста и разочарования". Относительно Пушкина можно сказать, что Байрон и Вальтер Скотт оказали на его поэтический облик значительное воздействие.
Известно, что появление современного героя в русской романтической поэме связано с "Кавказским пленником" Пушкина. Как показал В.М. Жирмунский ("Байрон и Пушкин", 1924), это осовременивание экзотики романтизма совершилось под определенным воздействием Байрона, его "восточных поэм". Не раз отмечалось, что сближает эти два потока романтической поэзии: сюжетный драматизм, едва ли не абсолютная концентрация внимания на главном герое, лиризм общего интонационного строя, композиционная эпизодичность, разорванность движения действия.
Говоря о байроновских мотивах в творчестве Пушкина, необходимо иметь в виду и еще одно очень значимое обстоятельство, которое освещает его "байронизм" с совершенно особой стороны: Байрон вместе с В. Скоттом был самым популярным английским писателем в нашей стране на протяжении первой трети XIX века. Впервые в истории знакомства русского читателя с иностранной литературой к зарубежному писателю пришла широкая прижизненная слава. "Кажется, в нашем веке невозможно поэту не отозваться Байроном, как романисту не отозваться Скоттом, как ни будь велико и даже оригинально дарование", – заметил в 1827 году П.А. Вяземский. Это свидетельство современника, подтверждающее мысль о существовании не только литературы романтизма, но целой духовной культуры, определявшей всю атмосферу времени. Байрон был ее наиболее ярким выразителем в искусстве.
Что же касается Пушкина, то и этот ранний период, как и весь путь его в литературе, отличался синтетическим подходом к идейно-художественному наследию отечественной и иноземной культуры. Многосторонность интересов, колоссальная эрудиция, умение разглядеть диалектическую сложность и многоцветность бытия давали ему возможность широко совмещать в своих произведениях и органически сплавлять, казалось бы, диаметрально противоположные подходы к действительности – отсюда и следование образцам было, конечно, весьма условным. Надо обязательно иметь в виду и то обстоятельство, что воздействие Байрона попало на подготовленную почву. Еще до знакомства со стихами европейского барда романтизма Пушкин неоднократно выражал мысли и чувства, характерные для романтического строя поэзии. Скептицизм, разочарование, сетование на горящий в груди "бесплодный жар" соседствуют в "предбайронический" и "байронический" периоды с политической страстностью, верой в победу подлинно гуманистических отношений в обществе, в светлое будущее "народа неугнетенного".
Следует обязательно подчеркнуть отличительные черты романтизма Пушкина. Показательна меньшая лиричность автора по отношению к героям, которых он отнюдь не возвеличивает. Отрешенность, бегство от мира – важнейшая особенность байроновских героев, это выражение их протеста, внутреннего (а потому иллюзорного) торжества над непримиримой действительностью. А экзотическое бытие пушкинских героев – по сути вынужденная позиция, промежуточная в своей неустойчивости. Герои Байрона однотипны по характеру и отношению к ним их создателя, романтические персонажи Пушкина эволюционируют к полному развенчанию. Пушкин неудовлетворен героем своего "Кавказского пленника", во многом следовавшего традиции байроновских персонажей, именно потому, что не сумел "оживить рассказ происшествиями, которые сами собой истекали бы из предметов".
Отход Пушкина от классицистических традиций в период создания "южных поэм", новые, романтические мотивы его творчества не остались незамеченными современниками, которые тотчас поставили этот поворот в связь с творчеством Байрона. Но всякий раз обнаруживалось, что "самобытность Пушкина начинается с первых шагов его поэтического творчества. Усвоение Байрона есть вместе с тем борьба с Байроном, из которой Пушкин выходит победителем, создавая свое искусство".
Сопоставляя "восточные поэмы" Байрона с "южными поэмами" Пушкина, Жирмунский справедливо показывает, что "Пушкин уничтожает художественное единодержавие байроновского героя в развитии основной сюжетной схемы". Отсюда, естественно, внимание поэта со всей серьезностью занято и другими персонажами, в частности героиней, которая выступает уже в роли полноправного действующего лица.
Сравнивая портреты героинь у Байрона и Пушкина или изображение южной природы, характеристику душевного состояния героя в "восточных" и "южных" поэмах, соотнося в главном "два стиля", Жирмунский показывает, что "романтический замысел "байронической поэмы" перерабатывается Пушкиным по-своему…он проявляет самостоятельность художественного вкуса и поэтических приемов". Усиливая повествовательный элемент, Пушкин "из субъективной лирической погруженности в мир героя прокладывает путь в многообразный и богатый объективный и реальный мир….".
Помимо "южных поэм", обнаруживающих сходство с мотивами, штрихами, реминисценциями, связанными с именем Байрона, мы без труда можем провести параллель и при обращении к "Евгению Онегину". Начать с того, что Онегин "Байрона читал" и даже повесил в своем кабинете портрет поэта. Подобно Чайльд-Гарольду, герой во многом следует пристрастиям и привычкам светского англичанина того времени: утренние верховые прогулки, купанье в ледяной воде и т. п. "Певец Гяура и Жуана" – любимейший автор Онегина. Элементы романтического демонизма Онегина в первых главах романа, особенно в восприятии его другими героями, очевидны и легко сопоставимы с байроновской традицией, хотя, конечно же, не соотносимы с главной сутью героя.
Не случайно некоторые современники Пушкина в самом Евгении Онегине искали все того же романтического героя – протестанта и мятежника, а не найдя, отнеслись к нему с полным осуждением. Интересно привести отрывки из воспоминаний современников, иллюстрирующих сложность освоения читателями "Евгения Онегина". Так, многие из них не воспринимали "прозаичность" предмета и в особенности прозаичность тона пушкинского произведения. Баратынский писал Пушкину: "….я очень люблю обширный план твоего Онегина; но большее число его не понимает. Ищут романтической завязки, ищут необыкновенного и, разумеется, не находят. Высокая поэтическая простота твоего создания кажется им бедностью вымысла, они не замечают, что старая и новая Россия, жизнь во всех ее изменениях проходит перед их глазами".
Пушкинский роман так непосредственно и широко включил в себя жизнь времени, что общество не могло не отозваться заинтересованно. Жуковский поражен романом. Карамзин признается, что после чтения "Онегина" не мог вернуться к Байрону: "…его "Дон Жуан" выпал у меня из рук". Если в начале знакомства с "Евгением Онегиным" пушкинское произведение уподобляли произведениям Байрона, то постепенно становилась заметной национальная самобытность романа, стирались следы байроновского влияния. Очевидно, что "характер Онегина принадлежит нашему поэту и развит оригинально. Мы видим, что Онегин уже испытан жизнью, но опыт поселил в нем не страсть мучительную, не едкую и деятельную досаду, а скуку, наружное бесстрастие, свойственное русской холодности… Для такого характера все решают обстоятельства…." "Сколько жизни везде… Какое верное знание русского современного дворянского быта, от столичных палат до уездных усадьб". Лаконичность и широта изображения, простота и поэтичность, глубина и легкость отличают пушкинский роман.
Читайте также: