Представители антропологической школы права полагали что преступника надо
Обновлено: 18.05.2024
Все рассмотренные нами до сих пор оттенки уголовно-процессуальной теории имели общую почву единого понимания уголовного права. Исходя из основных начал классической школы уголовного права, криминалисты рассматривали индивидуальную вину как основу наказания и мерило его тяжести в каждом конкретном случае совершения преступления. Поэтому они считали, что уголовный суд- должен наказывать только вменяемого и виновного, следовательно, и от- ветственного за свое деяние преступника.
Именно преступное деяние является объектом судебного исследования, а не преступник. Степень вины в каждом отдельном случае соразмеряется с тяжестью содеянного, заранее определенной в уголовном законе
В этот период и зарождается новая антропологическая или антрополого-позитивная школа уголовного права, выдвинувшая программу радикальной борьбы с преступностью. Для понимания процессуальных предложений этой школы необходимо вкратце остановиться на ее взглядах по основным вопросам уголовного права.
Естественным выводом из утверждения, что преступления совершаются особой породой людей, осужденных от рождения самой природой, является взгляд на наказание как на средство выкорчевать преступность. Почти все преступники неисправимы (так как природу не исправишь), и они должны быть навсегда изъяты из общества.
Другим основным чувством, врожденным среди нормальных людей, Гарофало считает жалость. Его отсутствием объясняется склонность к совершению убийств и других посягательств против личности.
Криминалисты-антропологи выдвинули радикальную программу реформы всего уголовного процесса, в которой отрицали основные идеи буржуазных теоретиков конца XVIII и начала XIX в. Они упрекали современный процесс в крайне вредном для общества покровительстве обвиняемым, считали невозможным сохранение карательной власти в руках юристов, восставали против суда присяжных.
И Гарофало, и Ферри выдвигали требование о таких ограничениях суда присяжных, которые равносильны его упразднению. Так, присяжные совершенно устранялись от разбора дела, если обвиняемый был схвачен на месте преступления или же сознался в его совершении. В случаях отрицания подсудимым совершения им преступления допускается обсуждение фактической стороны с участием защитника. Но прокурор не участвует в суде, в который он направляет материалы дела со своим заключением. Место обвинения занимает заключение судьи-докладчика. Свидетели допрашиваются для установления фактов. Публичность, уст- ность и состязательность оканчиваются с постановлением решения о фактах: подсудимый А. украл часы из кармана такого-то, кража совершена в третий раз, подсудимый — сын каторжника и проститутки и никогда не занимался честным промыслом. При установлении этих фактов остается определить класс, подвид, разновидность, к которым относится преступник, и применение карательного режима. Эта задача поручается - определенным должностным лицам, обладающим специальными знаниями в области наук антропологических и социологических.
Выдвигают представители новой школы и требования о перестройке предварительного расследования. Прежде всего они считают недопустимым ограничение права прокуратуры на возбуждение преследования по ряду дел требованием потерпевшего. Так как основным является вопрос о принадлежности преступника к определенной антропологической категории, то нельзя ограничивать прокуратуру в возбуждении дел об изнасиловании, нанесении даже легких телесных повреждений, причинении имущественного ущерба' мошенническими действиями. Уголовный процесс должен возникать независимо от жалобы потерпевшего во всех случаях, когда надо исследовать виновного для установления его преступного типа и определенного карательного режима.
По мнению Гарофало, постановления о подследств!енном аресте неудовлетворительны с точки зрения репрессивности процесса. Надо расширить объем его применения. Арест должен предупреждать не только побег обвиняемого, но также истребление следов преступления, сговор обвиняемого с соучастниками; помешать подкупу или устрашению свидетелей обвинения. Подследственный арест может иметь целью как побудить обвиняемого к сознанию, так и охранить его от мести потерпевшего.
Теоретики новой школы высказываются отрицательно о существующих в современном процессе способах обжалования приговоров осужденными. Апелляция, по их мнению, ослабляет репрессию, затягивая исполнение приговора, оставляя осужденного на свободе, лишая апелляционную инстанцию возможности повысить меру наказания апеллянту без наличия протеста прокурора. Гарофало высказывается за то, чтобы осужденный немедленно заключался под стражу, чтобы предварительное заключение не засчитывалось в срок наказания, чтобы апелляционные суды имели право повышать назначенное судом первой инстанции наказание.
При этом подчеркивалось, что новые улики против обвиняемого должны извлекаться из данных статистики, а равно уголовной антропологии, каковы неизгладимые клейма, татуировки, очертания черепа и физиономии, психологические и физиологические особенности, облегчающие розыск и осуждение преступников.
Новое, так называемое социологическое направление в уголовном праве оформилось в Западной Европе в конце восьмидесятых—,в начале девяностых годов XIX в. Однако некоторые положения, включенные в теоретические требования представителей этого направления, значительно раньше подверглись обсуждению и даже были практически приняты в ряде штатов Северной Америки.
Здесь прежде всего подверглась оспариванию мысль об определенности и незыблемости судебного при- говора. Ссылаясь на полную бесплодность краткосрочного лишения свободы, отмеряемого судом в зависимости от тяжести совершенного преступления, и подчеркивая, что суд не может заранее определить срок, необходимый для действительного исправления каждого отдельного преступника, ряд деятелей тюремного дела выдвинули в Соединенных Штатах уже в семидесятых годах идею неопределенных приговоров. Идея эта, конечно, нарушала основные положения классической школы уголовного права и связанных с ними процессуальных прав обвиняемого, с одной стороны, и суда — с другой. Обвиняемый при системе неопределенных приговоров лишался гарантии применения к нему заранее установленного законом наказания за совершенное им деяние. Суд лишался права назначать конкретную меру наказания, исходя из своей оценки тяжести преступления и виновности его совершителя. Функция определения конкретной меры наказания лишением свободы в каждом отдельном случае переходила из рук суда в руки других органов, чисто административных (например, директора тюрьмы) или смешанного, административно-общественного по составу органа (например, особая комиссия из представителей тюремной администрации и представителей общества патроната, тюремных попечительств и т. п.).
Несмотря на то что при выдвижении идеи неопределенных приговоров она подверглась резкой критике с точки зрения подрыва авторитета суда и нарушения индивидуальных прав граждан, законодательство отдельных штатов признало возможным в качестве опыта применить эту меру к отдельным категориям правонарушителей, в частности к несовершеннолетним преступникам.
Датой введения неопределенных приговоров в Соединенных Штатах можно считать 1877 год, когда эта система была принята законом штата Нью-Йорк в отношении несовершеннолетних преступников, направляемых в специальный реформаторий в городе Эльмайре .
Вслед за этим неопределенные приговоры были введены в штатах Пенсильвания, Массачузетс и др.
Теоретически этот вопрос обсуждался впервые на тюремном конгрессе в Цинциннати по докладу директора Эльмайрского реформатория 3. Броквея, где были приняты благоприятные для этого .института резолюции.
Несомненно, что сведения о применении неопределенных приговоров в Соединенных Штатах, проникшие в Европу, оказали известное воздействие на авторов некоторых ранних работ, выдвинувших предложения о введении этой системы на европейской почве
Однако прошло много лет, прежде чем европейские теоретики усвоили эту идею.
Но в то же время в Западной Европе были уже широко известны взгляды криминалистов-антропологов на сущность преступления и вытекающие из них требования об изменении полномочий суда по назначению наказания. Ферри и Гарофало, говоря об устранении из общества опасных по своему типу преступников, выдвигали требование об устранении из судебных приговоров точных указаний на срок лишения свободы осужденного.
При учреждении в 1889 году Международного союза криминалистов его основатели — голландец Ван-Гамель, бельгиец А. Прэнс и немец Ф. Лист выдвинули вслед за антропологами положение о том, что не деяние, а деятель, не преступление, а преступник являются предметом изучения теории и уголовного суда и что репрессия должна соразмеряться не с тяжестью содеянного, а с преступным типом, к которому относится подсудимый.
Так, немецкий криминалист Ф. Лист следующим образом формулировал выводы изучения германской уголовной статистики.
В Бельгии по закону 1891 года суд получил право приговаривать нищих и бродяг, признанных профессиональными и трудоспособными, к заключению от двух до семи лет.
Кодекс предусматривал также возможность заключения в больницы для душевнобольных, в учреждения для алкоголиков и в особые отделения рабочих домов лиц, оправданных по суду или приговоренных к смягченному наказанию, если суд признает, что совершивший преступление находился в этот момент в состоянии душевного волнения, опьянения или вообще в состоянии пол- ( ной или частичной невменяемости.
В 1901 году собрание судей Королевской скамьи, а в 1904 году комиссия министерства внутренних дел признали, что ввиду угрожающих размеров рецидива желательно установление новых мер репрессии. Комиссия рекомендовала, чтобы по отношению к рецидивистам суды получили новое средство наказания — детенирование (заключение) на более продолжительный срок, которое должно служить как целям устрашения, так и целям общественной безопасности.
Расширение полномочий судьи на избрание меры защиты, соответствующей характеру данного преступника, говорил Ф. Лист, может быть полезным только тогда, когда судья выяснит все особенности психики преступника, его склонности и мотивы преступления. Принимая же во внимание, что знакомство судьи с преступником ограничивается несколькими часами (в редких случаях днями) судебного процесса, надо прийти к выводу о сомнительности практических выгод чрезмерного расширения судейских полномочий .
Только представитель русской группы Международного союза криминалистов резко возражал против неопределенных приговоров. Он учитывал при этом реакционный политический строй России и подчеркивал, что неопределенные приговоры угрожают личной свободе граждан.
Смотрите также:
буржуазного права приобрела именно в сфере уголовного и уголовно-процессуального права.
основа на итальянским врачом-психиатром, профессором Чезаре Ломброзо (1835- 1909) во второй половине XIX в. Основная посылка А.ш.у.п. заключается в том, что преступность - явление не социальное, а сугубо биологическое, в силу чего преступника необходимо изучать с антропологической точки зрения. В своем трехтомном сочинении "О преступном человеке", положившем начало антропологическому учению в уголовном праве, Ломброзо предпринял попытку обосновать теорию врожденного и неисправимого преступника. По его мнению лицо, совершившее преступление, - это особый биологический тип, имеющий такие антропологические признаки-стигматы, знание которых позволяет безошибочно выявить прирожденных преступников. Эти черты могут быть как наследственными, так и приобретенными, а их носители составляют в обществе специфический класс, особую разновидность человеческого рода. Первоначально Ломброзо выставлял один тип прирожденного преступника-убийцы: позднее этот единый тип раскололся на три частных: тип прирожденного убийцы, насильника и вора. Согласно данной классификации для убийц характерны: большие скулы и челюсть, длинные зубы, похожие на клыки, тонкие губы, большой, часто орлиный, загнутый вниз нос, холодные глаза, налитые кровью. Для воров характерны блуждающие и маленькие глаза, необыкновенная подвижность лица и рук,
сдвинутые брови, редкая борода, оттопыренные уши, длинные пальцы, кривой, впалый или же курносый нос. Лица, предрасположенные к совершению половых преступлений, отличаются мягкими чертами лица, длинными волосами, толстыми губами, блестящими глазами, большими челюстями, женственными телодвижениями, высоким или же сиплым голосом. Помимо этих особенностей врожденного преступника Ломброзо выделял и другие факультативные признаки анатомического, физиологического и нравственного характера.
Исходя из теории врожденного и неисправимого преступника, которых, по мнению антропологов, в обществе около 40%, Ломброзо и его последователи (Энрико Ферри, Рафаэль Гарофало и др.) предлагали применять к ним такие крайние меры возмездия, как смертную казнь, кастрацию, стерилизацию и т.д., которые должны заменять наказание, назначаемое судом. Иными словами, А.ш.у.п. смотрела на карательную деятельность как на основное средство защиты общества от преступников. В силу этого антропологи игнорировали традиционные институты уголовного права, требовали отказаться от таких понятий, как преступление, уголовная ответственность, вина, тяжесть содеянного, соразмерность наказания, стадии совершения преступления,соучастие. Сторонники А.ш.у.п. предлагали упразднить и органы суда, а вместо них создавать специальные административные учреждения (комиссии), призванные выявлять у тех или иных правонарушителей наличие черт преступного человека и решать вопрос о мерах безопасности, которые должны быть применены к ним. Иными словами, место судебного разбирательства, построенного на принципах публичности, гласности,непосредственности и состязательности должна была занять процедура "научного" обследования личности подозреваемого, которую будет проводить комиссия экспертов, состоящая из антропологов,врачей,психологов,психиатров. Эта комиссия, заменившая собою суд, должна была не исследовать представленные доказательства виновности или невиновности, а оценить степень "опасности личности" и избрать соответствующую "меру исключения из общества" или иную меру, обеспечивающую "общественную безопасность".
Ломброзо следующим образом объяснял прирожденную преступность. Во-первых, преступность есть проявление атавизма, т.е. воскрешения в преступнике черт предков-дикарей, для которых деяния, считающиеся в цивилизованном
обществе преступлением, были широко распространенными образами действий. Во-вторых, прирожденный преступник - нравственно помешанный и лишенный чувства добра и зла, слепой в нравственном отношении. Наконец, Ломброзо наделял врожденного преступника еще одной чертой, в которой он усматривал корень наклонности к преступлению, - эпилепсией: прирожденный преступник и нравственное помешательство, писал он, не что иное, как форма проявления эпилепсии.
Значительная часть критики в адрес А.ш.у.п. была связана с попытками этой школы дать расистское истолкование проблем причин преступности, обосновать тезис о существовании "неполноценных" рас и национальностей, якобы предрасположенных к совершению любых либо определенного вида преступлений.
В конце XIX - начале XX в., когда наряду с А.ш.у.п. все более прочные позиции стала занимать социологическая школа в уголовном праве, большинство сторонников А. ш.у.п. отказалось от объяснения преступности влиянием одной только антропологической предрасположенности. Отныне они допускали влияние факторов внешней географической среды (в особенности климата) и факторов социального плана (нищеты, неграмотности, распространения алкоголизма и др.). Некоторые из сторонников А.ш.у.п. стали придавать антропологическим (или, как их принято ныне называть, биопсихологическим) факторам лишь второстепенное значение и в трактовке причин преступности по существу перешли на позиции социологической школы (в частности, Э. Ферри стал одним из ведущих ее теоретиков).
Исходя из "новых" представлений о причинах преступности и критики "устаревших" положений классической школы уголовного права, сторонники А.ш.у.п. предложили свою программу реформ в области уголовного права и процесса. В противовес учению "классиков" о том, что уголовная ответственность должна быть основана только на законе и определяться его нормами, в противовес требованиям установления индивидуальной вины правонарушителя и соответствия наказания тяжести содеянного сторонники А.ш.у.п. предложили создать принципиально иную систему уголовной репрессии. В центре ее лежало учение не о преступном деянии, а о "преступной личности". Задача уголовного права и процесса отныне должна была состоять в выявлении "опасного состояния" личности, предрасположенной к совершению преступлений. При этом
весьма убедительно для обычных граждан выглядит идея, согласно которой не следует дожидаться, пока лицо. находящееся в "опасном состоянии", совершит убийство, ограбление, любое другое преступление, а необходимо заранее "выявить" его по тем или иным признакам (в том числе и по физическим "стигматам") и "обезвредить".
Для сторонников А.ш.у.п. теряли свое значение различия между преступниками и душевнобольными, поскольку последние могли представлять не меньшую опасность для окружающих. И к тем. и к другим следует применять не "наказание", а "меры исключения из общества" (пожизненная каторга, ссылка на необитаемые острова, помещение в сумасшедший дом тюремного типа и др.).
Русские криминалисты конца XIX- начала XX в. отвергли учение А.ш.у.п. При этом особое осуждение с их стороны вызвали требования "антропологов" ликвидировать демократические институты уголовного права и процесса.
Литп.:Герцензон А.А. Введение в советскую криминологию. М., 1965; Остроум о в С.С. Преступность и ее причины в дореволюционной России. М., 1970; Решетников Ф.М. Классическая школа и антрополого-социологическое направление. М., 1985. ____________
Антропологическая теория была основана на философских идеях представителей вульгарного материализма, утверждавших, что решающее влияние на поведение личности оказывают естественно-биологические факторы, и отвергавших влияние социальной среды.
Последующие научные исследования полностью опровергли воззрения антропологов. Так, например, в 1918 г. английский юрист Торинг проверил исследования Ломброзо, сравнив большую группу заключенных со студентами Кембриджа, Оксфорда и Абердина, а также с военнослужащими и учителями колледжей. Оказалось, что никаких физических различий между ними и преступниками не существует. Подобные исследования с теми же результатами были проведены и другими учеными.
Следует отметить, что в России концепция Ломброзо практически не нашла сторонников.
Аннотация. В статье рассмотрены доктринальные предпосылки и формирование антропологической школы уголовного права в системе научных направлений ХIХ-начала ХХ века. Проведен глубокий анализ научных подходов к рассматриваемой проблеме, в том числе относительно таких уголовно-правовых категорий как вменяемость и невменяемость и др.
Антропологическая школа уголовного права в системенаучных направлений XIX–начала XXв.
Аннотация:В статье рассмотрены доктринальныепредпосылкии формирование антропологической школы уголовного права в системе научных направлений ХIХначала ХХ века. Проведен глубокий анализ научных подходов к рассматриваемой проблеме, в том числе относительно таких уголовноправовых категорий как вменяемость и невменяемостьи др.Ключевые слова:антропологическая школа,вменяемость, невменяемость, уголовная антропология, вырождение человеческого рода.
В последние десятилетияXIXв. наука уголовного права стала широко использовать данные медицины, в частности нейропатологии, психиатрии, психопатологии, психофизиологии, базирующиеся на общих законах естествознания, –эволюции, борьбы за существование, причинности и относительности, а также социальных наук, которые сделали значительные успехи в течение XIXвека. Переосмысление классических уголовноправовых взглядов, потребности борьбы с преступностью и изменение методологии исследования уголовноправовых проблем способствовало возникновению антропологической школы уголовного права, представители которой защищали альтернативные классической (или устаревшей) школе уголовного права позитивные воззрения на преступление, наказание, вопросы вменяемости и другие уголовноправовые институты. При этом проблемы вменяемости и невменяемости преимущественно являлись не самостоятельным предметом их изучения, а рассматривались при выяснении причин преступности, классификации преступников, возможности их исправления, определении целей наказания, особенностей его отбывания и др.Последователи антропологической школы выступали за сближение уголовноправовой теории и практики, против догматического изучения уголовного права. При этом ее методологической основой являлись философские концепции материализма и позитивизма. Воззрения криминалистовантропологов сформировались под влиянием трудов мыслителей, обратившихся к непосредственному изучению личности преступника: 1) исследователей френологии –Ф. Галля, И.К.Спурцгейма; 2) сенсуалистов, психиатров, материалистов –П.Ж.Ж. Кабаниса, И.Г.А. Форстера; 3) физиогномиков и символиков –И.К. Лафатера и К.Г. Каруса. Одни видели в правонарушителе врожденного преступника; другие –нравственнопомешанного и эпилептика. Френологи, краниоскописты и кефалометры исследовали эмбриологию преступника; сенсуалисты, материалисты и психиатры (особенно Ф. Пинель, Ж.Э.Д. Эскироль и Э. Платтер) обратили внимание на биологию и психологию правонарушителей1.
Anthropological school of criminal law in systemthe scientific directions XIX –the beginnings of the XX century.
Читайте также: