Почему религия и наука несовместимы кратко

Обновлено: 07.07.2024

В какой-то момент я бы хотел взвесить актуальную тему размещения и, в частности, что делать с Фондом Темплтона. Но есть предварительный вопрос, который затронул некоторые из обсуждений: действительно ли наука и религия совместимы? Понятно, что одна позиция в этом вопросе повлияет на чувства одного к жилью. Поэтому я бы хотел положить свои чувства в одном месте.

Наука и религия несовместимы. Но прежде чем объяснять, что это значит, мы должны сначала сказать, что это не значит.

Это не означает, во-первых, что существует какая-то необходимая или логическая или априорная несовместимость между наукой и религией. Мы не должны объявлять их несовместимыми исключительно на основе того, что они есть, что некоторые люди испытывают к соблазну. Разумеется, наука работает на основе разума и доказательств, в то время как религия часто обращается к вере (хотя причины и доказательства ни в коем случае отсутствуют). Но это означает, что они разные, а не то, что они несовместимы. (Здесь я немного отклоняюсь от решения Койна, поскольку я это понимаю.) Самолет отличается от автомобиля, и действительно, если вы хотите добраться из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско, вы возьмете либо самолет, либо машину, не оба сразу. Но если вы возьмете автомобиль, а ваш друг возьмет самолет, пока вы оба попадете в Сан-Франциско, ваши путешествия были совершенно совместимы. Точно так же нетрудно представить себе альтернативную вселенную, в которой совместимы наука и религия, - в которой религиозные требования о функционировании мира регулярно проверялись научной практикой. Мы можем легко представить себе мир, в котором лучшие научные методы сбора доказательств и проверки гипотез оставляли нас с пониманием действий Природы, которые включали существование Бога и / или других сверхъестественных явлений. (Святой Фома Аквинский, если бы он был жив сегодня, несомненно согласился бы, как и многие религиозные люди, которые на самом деле живы.) Это просто не тот мир, в котором мы живем. (Это то, где они не согласятся).

Но поверхностная разумность претензии недостаточно для того, чтобы быть уверенным, что это правда. Наука, конечно же, учит нас, что реальность может быть очень удивительной, если мы посмотрим на нее более тщательно, и вполне возможно, что более тонкое понимание вопроса могло бы объяснить, что, по-видимому, очевидно лежит прямо перед нами. Поэтому мы должны быть немного осторожны в понимании того, как именно совместитель попытается примирить науку и религию.

То, что делает наука, выдвигает гипотезы и использует их для прогнозирования и проверяет эти прогнозы против эмпирических данных. Тогда ученые делают суждения о том, какие гипотезы более вероятны, учитывая данные. Эти суждения, как известно, трудно формализуются, поскольку Томас Кун очень подробно спорил, и философы науки не имеют ничего общего с строгим пониманием того, как эти суждения сделаны. Но это только беспокойство на самых суровых уровнях строгости; в грубой схеме процедура довольно ясна. Ученые, как гипотезы, которые соответствуют данным, конечно, но они также любят, чтобы они были совместимы с другими установленными идеями, были недвусмысленными и четко определенными, чтобы быть широкими по охвату и, прежде всего, быть простыми. Чем больше гипотеза может объясняться на основе меньшего количества вкладов, тем более счастливыми являются ученые. Подобная процедура никогда ничего не доказывает, но достаточно успешную гипотезу можно судить так намного лучше, чем альтернативы, которые продолжали придерживаться такой альтернативы (космология устойчивого состояния, эволюция Ламаркиана, теория флогистона горения) является научно несостоятельным.

Результаты поражают и печалят одновременно. Из 172 детей, умерших за эти два десятилетия после отказа от медицинской помощи по религиозным соображениям, 140 (81% от общего числа) имели заболевания, излечимые с вероятностью более 90%. Еще 18 (10%) могли рассчитывать на излечение с вероятностью более 50%, но менее 90%. Только троим детям (жертвам автомобильной аварии, серьезного порока сердца и анэнцефалии) медицинская помощь была бы бесполезна. Вот три примера из душераздирающего списка, составленного Эссером и Суэн:


Среди верующих в описанных авторами случаях были не только приверженцы Христианской науки (16% всех смертей), но еще 22 христианских конфессии из 34 штатов.

И виноваты здесь не только родители. Религиозные исключения вписаны в закон федеральным правительством и пра- вительствами штатов, то есть людьми, которые представляют всех американцев. 36 из 50 штатов имеют религиозные исключения в наказаниях за жестокое обращение с детьми и невыполнение обязанностей в их отношении; в 15 штатах такие исключения предусмотрены и для правонарушений, в 17 — для тяжких уголовных преступлений, и в 5 (Айдахо, Айова, Огайо, Западная Вирджиния и Арканзас) исключения предусмотрены для причинения смерти по неосторожности, убийств и тяжких убийств. В целом, 43 из 50 штатов предоставляют некоторый гражданский или уголовный иммунитет родителям, которые калечат своих детей, лишая их медицинской помощи по религиозным соображениям.

quote_block sobytiya/obshchestvo/313155-opasnoe-uproshchenie-kak-neponimanie-religioznykh-chuvstv-porozhdaet-nov Удивительно, но этих исключений требовало от штатов правительство США в 1974 году как условия для получения штатами федеральной помощи по защите детей. До этого момента такие исключения были только в 11 штатах, а после их стало 44. (Это требование было снято в 1983 году, но было уже поздно: большинство штатов ввело у себя религиозные исключения, и они все еще в силе.) Правительство, или скорее налогоплательщики, продолжает поддерживать религиозную жестокость по отношению к детям, субсидируя целителей Христианской науки и их лечебницы через систему медицинской страховки и налоговые льготы — несмотря на их полную неспособность обеспечить хоть какую-то медицинскую помощь. Еще одна форма налоговой поддержки предусматривает разрешение федеральным чиновникам, некоторым чиновникам штата и военнослужащим выбирать программы медицинского страхования, включающие помощь в виде услуг целителей и лечебниц Христианской науки.

Путаница в законах, по которым в некоторых штатах родители могут избежать обвинения в жестоком обращении или небрежности, но быть обвиненными в убийстве по неосторожности, привела к массовой путанице и в судах. В резуль- тате, когда родителей признают виновными в медицинской небрежности по отношению к своим детям из религиозных соображений, в суде обвинение может попросту рассыпаться из-за противоречий в законах. Или, если дело все-таки доходит до приговора, из-за религиозных симпатий к родителям их приговаривают к пустяковому наказанию, обычно условному сроку или небольшому штрафу. В тюрьму такие родители попадают очень редко. Неуместная симпатия к вере исключает строгие приговоры, которые могли бы удержать других родителей от попыток исцелить своих детей верой.

Как известно, марк­си­сты пре­вра­щали реаль­ное и объ­ек­тив­ное раз­ли­чие между наукой и рели­гией в про­ти­во­сто­я­ние. Про­ти­во­сто­я­ние же пред­по­ла­гает актив­ное столк­но­ве­ние, борьбу, кото­рая должна при­ве­сти, в конеч­ном счете, к уни­что­же­нию рели­гии. Энгельс видел в борьбе про­яв­ле­ние уни­вер­саль­ного закона при­роды, обще­ства и мыш­ле­ния, извест­ного в диа­лек­ти­че­ском мате­ри­а­лизме как закон един­ства и борьбы про­ти­во­по­лож­но­стей.

Жест­кий идео­ло­ги­че­ский прин­цип про­ти­во­по­став­ле­ния веры и знания до боли знаком не одному поко­ле­нию рос­сий­ских ученых. В мате­ри­а­лизме XX века вопрос о соот­но­ше­нии рели­гии и науки — это про­блема нахож­де­ния эффек­тив­ных путей к позна­нию мира и пре­одо­ле­ния пре­град к его пре­об­ра­зо­ва­нию. На этом пути рели­гия рас­смат­ри­ва­ется в виде тор­моза, сдер­жи­ва­ю­щего дви­же­ние.

Упре­кали Пра­во­сла­вие и в том, что оно запре­щало вскры­тие трупов. При этом умал­чи­ва­лось, что уже во вре­мена прав­ле­ния Ивана Гроз­ного в Апте­кар­ском при­казе 1581 года — важ­ней­шем доку­менте госу­дар­ствен­ного зна­че­ния — пред­пи­сы­ва­лось иссле­до­ва­ние трупов с целью опре­де­ле­ния причин смерти в слу­чаях ненад­ле­жа­щего ока­за­ния меди­цин­ской помощи (5).

Кстати, в ходе судеб­ного раз­би­ра­тель­ства судья-инкви­зи­тор заме­нил гро­зив­шую ана­тому смерт­ную казнь на… палом­ни­че­ство во Святую Землю (6).

При­об­ре­тай муд­рость, при­об­ре­тай разум: не забы­вай этого и не укло­няйся от слов уст моих.. Притч. 4, 5 .

Мы вос­про­из­вели схему под­хода к про­блеме вза­и­мо­от­но­ше­ния хри­сти­ан­ства и науки, свой­ствен­ного запад­ному рели­ги­оз­ному созна­нию. Именно из этой пози­ции, логи­че­ски свя­зан­ной с тео­рией двой­ствен­ной истины, исхо­дит тен­ден­ция про­ти­во­по­став­ле­ния веры и знания в ее ате­и­сти­че­ско – мате­ри­а­ли­сти­че­ской интер­пре­та­ции. Однако многие упре­кают в этом грехе не только като­ли­цизм, но и Пра­во­сла­вие. Так ли это?

Реаль­ность внут­рен­него и внеш­него чело­века, воз­мож­ность и сво­бода отказа от внеш­него попе­че­ния, стрем­ле­ние к кон­цен­тра­ции созна­ния на помыс­лах о Боге питают мона­ше­ско-мисти­че­скую тра­ди­цию рели­ги­оз­ного затвора от мира. Но этот затвор — всегда инди­ви­ду­аль­ный аске­ти­че­ский подвиг монаха, ухо­дя­щего от суеты мира, лежа­щего во зле. Его нельзя воз­во­дить в ранг модели раз­де­ле­ния рели­ги­оз­ной и позна­ва­тель­ной уста­но­вок созна­ния. Нельзя воз­во­дить опыт мона­ше­ской аскезы в дог­ма­ти­че­ский прин­цип вза­и­мо­ис­клю­че­ния и несов­ме­сти­мо­сти рели­ги­оз­ного и позна­ва­тель­ного изме­ре­ний чело­ве­че­ского суще­ство­ва­ния. Почему?

По все­ве­де­нию Своему Гос­подъ поло­жил, раз­ли­чие. Сир. 33,11 .

В то же время нельзя отри­цать реаль­ное раз­ли­чие между наукой и рели­гией. Наука и рели­гия — это дей­стви­тельно разные обра­зо­ва­ния. Такие же разные, как наука и искус­ство, мораль и право и т. п. Наука и рели­гия, или разум и вера, отличны друг от друга. Но отли­чие, раз­ность и раз­ли­чие — это не всегда про­ти­во­по­лож­ность. Про­ти­во­по­лож­ность воз­ни­кает там, где одну и ту же задачу пыта­ются решить прямо про­ти­во­по­лож­ными, вза­и­мо­ис­клю­ча­ю­щими спо­со­бами. При этом сто­рон­ники одного из спо­со­бов отри­цают пра­виль­ность дру­гого. А наука и рели­гия раз­личны потому, что ставят перед собой и решают не одну, а разные задачи.

Для хри­сти­ан­ской тра­ди­ции харак­терно пони­ма­ние позна­ния внеш­него мира как воз­мож­но­сти духов­ного совер­шен­ство­ва­ния внут­рен­него чело­века.

Осно­ва­нием воз­мож­но­сти миро­пре­об­ра­же­ния в позна­нии явля­ется бытие Божие. Об этом сви­де­тель­ствуют и самые общие опре­де­ле­ния веры и науки: вера — это спо­соб­ность чело­века к позна­нию Бога, наука — это спо­соб­ность чело­века к позна­нию мира, создан­ного Богом. Ибо в руке Его и мы и слова наши, и всякое разу­ме­ние и искус­ство дела­ния. Сам Он даро­вал мне нелож­ное позна­ние суще­ству­ю­щего, чтобы познать устрой­ство мира и дей­ствие стихий, начало, конец и сре­дину времен, смены пово­ро­тов и пере­мены времен, круги годов и поло­же­ние звезд, при­роду живот­ных, и свой­ства зверей, стрем­ле­ния ветров и мысли людей, раз­ли­чия рас­те­ний и силы корней (16).

Ибо Гос­подь дает муд­рость; из уст Его — знание и разум. Притч. 2, 6 .

С этим свя­зано и тре­бо­ва­ние нрав­ствен­ного совер­шен­ство­ва­ния позна­ю­щего. Если ученый осво­бож­да­ется от стрем­ле­ния к нрав­ствен­ному само­со­вер­шен­ство­ва­нию, к свя­то­сти, то он обре­чен на то, чтобы руко­вод­ство­ваться чисто прак­ти­че­скими целями, субъ­ек­тив­ными уста­нов­ками, потре­би­тель­ски-позна­ва­тель­ными зада­чами.

Согре­ша­ю­щий против меня нано­сит вред душе своей: все нена­ви­дя­щие меня любят смерть. Притч. 8, 36 .

В рамках пра­во­слав­ного пони­ма­ния науки вскры­ва­ется глу­бо­кая вза­и­мо­за­ви­си­мость науч­ного знания, морали и рели­гии. Выяв­ле­ние этой вза­и­мо­за­ви­си­мо­сти многое объ­яс­няет в раз­ви­тии не только самого науч­ного знания, но и обще­ства, вклю­чая вопросы о пер­спек­ти­вах его суще­ство­ва­ния.

При обо­зре­нии про­блем, свя­зан­ных с тех­ни­че­ской актив­но­стью чело­века в обла­сти био­ме­ди­цины, пора­жает мера ума­ле­ния чело­ве­че­ского досто­ин­ства именно сред­ствами меди­цины — одного из самых чело­ве­ко­лю­би­вых видов дея­тель­но­сти чело­века. Однако речь идет не только об ума­ле­нии досто­ин­ства отдель­ного чело­века, но и о том, что с помо­щью меди­цин­ских тех­но­ло­гий, с помо­щью новей­ших тех­но­ло­ги­че­ских средств про­гно­зи­ро­ва­ния чело­ве­че­ской жизни и смерти и управ­ле­ния ими в обще­стве про­ис­хо­дит внед­ре­ние новых норм и стан­дар­тов пове­де­ния. Прин­ци­пи­аль­ное изме­не­ние тра­ди­ци­он­ных хри­сти­ан­ских нрав­ствен­ных зако­нов чело­ве­че­ских вза­и­мо­от­но­ше­ний и отказ от них с неиз­беж­но­стью при­во­дят лишь к роко­вому послед­ствию — рас­про­стра­не­нию без­за­ко­ния и гибели чело­века и чело­ве­че­ства.

… Тайна без­за­ко­ния уже в дей­ствии, только не совер­шится до тех пор, пока не будет взят от среды удер­жи­ва­ю­щий теперь (28).

При­ме­ча­ния:

3Езд. 11:32 .
Ильин И. Основы хри­сти­ан­ской куль­туры // Собра­ние сочи­не­ний: В 10 т. М., 1993. Т. 1. С. 315.
Тер­тул­лиан К.С.Ф. О пре­скрип­ции и [против] ере­ти­ков // Избран­ные сочи­не­ния. М., 1994. С. 109.
Осипов А. Путь разума в поис­ках истины. М., 1997. С. 146.
1Кор. 7:20 .
Прем. 7:16-20 .
Ильин И. Основы хри­сти­ан­ской куль­туры. С. 314.
Пс. 103:23 .
Притч. 3, 19 .
Еккл. 3:11 .
Пс. 48:4 .
2Фес. 2:7 .

Конфликт берет начало в эпоху Ренессанса. Примерно 500 лет назад в Европе светские ценности доминировали в мире, представляя либеральные и атеистические взгляды непроверенными культами. Хотя многие религиозные лидеры отвергли эти ценности, некоторые пытались переосмыслить Священное Писание для большего согласия с наукой.


На протяжении веков наука постоянно создавала новые причины для паники, вызывая враждебную реакцию со стороны верующих. Однако, в отличие от традиционного атеизма, наука никогда не намеревалась угрожать религии.

Когда Эдвин Хаббл доказал существование расширяющейся вселенной, доказательства были настолько убедительными, а заключение настолько неопровержимым, что стало частью здравого смысла.

Когда Чарльз Дарвин осознал эволюцию через естественный отбор, однозначная полезность ее применения ко всем аспектам естественного мира дала нам возможность исследовать наше происхождение.

С Большим взрывом, эволюцией и множеством других достижений, основанных на знаниях, наука непреднамеренно вынудила реинтерпретацию религии в тех местах, где ее догма находится в противоречии с открытой истиной.

Такая битва не должна касаться ни одной из сторон. Безграничная итерация причины и следствия всегда будет создавать эмпиреальную обитель. Например, если Вселенная началась с взрыва, то можно утверждать, что Бог вызвал взрыв. Если найдены окаменелости динозавров, то Бог положил их туда, чтобы проверить нашу веру. Если Земле миллиарды лет, то день в истории Бытия равен сотням миллионов лет. Это реальные интерпретации Библии, которые были созданы наукой.

Вместо того, чтобы примирить Священное Писание с эволюционной теорией, христиане изобрели новую теорию, названную Интеллектуальным Проектом (ID). Согласно теории, живые существа слишком сложны, чтобы их можно было объяснить случайностью естественного отбора. Поэтому безосновательное предположение о том, что причиной должен быть Бог-создатель, выявило религиозную основу теории. Это отсутствие беспристрастности привело к тому, что Intelligent Design не смогла утвердиться в научной теории.

Этот предвзятый поиск доказательств характерен для психологии религии. Религии обычно включают в себя ряд утешительных убеждений (загробная жизнь, любящий Бог, целенаправленное существование ).

В которые верующие эмоционально вкладываются и зависят от них. Поэтому верующие мотивированы, чтобы найти доказательства, которые поддерживают и укрепляют их убеждения. Таким образом, все, что противоречит их убеждениям, автоматически отклоняется, и всем в пользу уделяется самое пристальное внимание. По той же причине верующие окружают себя людьми, которые разделяют их убеждения, обеспечивая дальнейшее иллюзорное подкрепление. Группа становится источником идентичности и гордости, и удовольствие, получаемое от насыщения этой гордости, является достаточной причиной, чтобы искажать их подход к оценке доказательств.

Наполнение своей головы корыстными убеждениями открывает двери для ненаучного мышления. Как предположил Сократ, именно пустота пытливого ума ведет нас к истине. И даже если одна религия столкнулась с абсолютной истиной, предположение, что кто-то знает эту истину, всегда будет стимулировать конфликт с другими религиями, выступающими с такими же требованиями. Вот почему религия порождает конфликты и почему вера в истину так же вредна, как и вера в полную ложь.

Ученых и верующих привлекают необъяснимые, чудесные явления по разным причинам. Ученые ищут естественную причину и позволяют своему любопытству подтолкнуть их к ответу. Религиозные верующие видят возможность укрепить свою веру, объявив о божественном вмешательстве. Такие заявления поддерживают их существующую систему убеждений, таким образом, помогая увековечивать позитивные эмоциональные состояния, которые вызывают убеждения. Как и в случае с разумным замыслом, Бог — желаемая причина, и это приводит к отклонению или откровенному подрыву естественных объяснений.

Действительно, это не наблюдение или свидетельство, которое заставляет верующих предполагать, что произошло чудо; это предварительное убеждение, что Бог способен на чудеса.

Объявление чудес может быть очень пагубным, если оно прекращает поиск естественных причин. Когда снова понадобится чудесное решение, без него невозможно будет решить проблему. На протяжении всей истории были объявлены чудеса, которые привели к прекращению научных исследований и приятному укреплению религиозных верований.

Однако, если Бог дает человеку рак, а сатана исцеляет человека, чтобы саботировать Божий план, во что верит христианин? Если христианин не найдет причину презирать спасенного человека, лекарство будет приписано Богу, а рак — сатане. Печально, что миллионы людей погибли, а христиане и другие религиозные деятели решили, кого следует ненавидеть.

В истории лежит осознание того, что религия — это не что иное, как набор предположений о неизвестном, которые исчезают с развитием человеческого знания. Единственное свидетельство того, что религиозный деятель обладает чудом, — это отсутствие доказательств обратного. На заре человечества, если бы мы приписали огонь чудесному делу, мы все еще жили бы в пещерах, сжимающихся вместе для тепла и удивляющихся, почему Бог не выпустит молнию в лес, чтобы зажечь другое пламя.

В мире религиозных людей такое объяснение никогда не будет найдено. Общество предполагает, что больше нечему учиться, потому что единственное соответствующее знание находится внутри священной книги. Интеллектуальное развитие будет полностью остановлено. Религиозные люди иногда отвечают, говоря, что Бог дает или вдохновляет ответы, когда это необходимо, и все же на протяжении всей истории они преследовали ученых, которые предположительно получили это вдохновение.

Большой взрыв — это теория о том, что вселенная началась с чрезвычайно плотной сингулярности, а затем быстро расширилась за 14 миллиардов лет в то, что мы видим сегодня. Эдвин Хаббл предоставил важнейшее доказательство теории в 1929 году, когда обнаружил, что большая часть материи во вселенной удаляется от нас (красное смещение).

Был предложен ряд плохо поддерживаемых теорий о том, что вызвало или произошло до Большого взрыва. Правильная научная позиция состоит в том, что мы не знаем, что вызвало это (если даже была причина). Хотя эта неопределенная позиция наиболее благоприятна для поиска ответа, это наименее желательная позиция для занятия. Это связано с тем, что неопределенность вызывает неприятные ощущения тревоги, и это приводит людей к убеждениям, которые ослабляют беспокойство.

Религиозным верующим нравится думать, что они обладают доказательством того, что Бог создал вселенную. Значение, которое они приписывают этому свидетельству, является еще одним источником конфликта между наукой и религией.

Например, некоторые скажут, что Бог создал вселенную, потому что он всемогущ и вечен. Однако эти атрибуты даны Богу в ответ на прежнее убеждение, что он создал вселенную. У них не наблюдается признаков, приведших к убеждению. Верующий приходит к выводу, что Бог должен быть всемогущим и вечным, чтобы сотворить вселенную, и, следовательно, Бог сотворил вселенную, потому что, будучи могущественным и вечным, он способен на это. Это явно круговой аргумент. Кроме того, всемогущество необходимо для создания вселенной? Возможно, большая, более плотная вселенная потребовала бы больше энергии.

На фундаментальном уровне наука и религия вступают в конфликт, потому что наука несовместима с верой. Ученый верит в вероятность констант и уравнений, но он не верит в них. Большой взрыв и эволюция по-прежнему являются только теориями, и их популярность зависит от того, насколько хорошо их предсказания повторяют мир, в котором мы живем. Другими словами, в науке определенность не реальна. Теория Ньютона была изменена Эйнштейном, и теория Эйнштейна должна будет пережить тот же путь.

И наоборот, неопределенность не реальна в религии. В исламе нет споров о святости Корана или пророчестве Мухаммеда. В христианстве нет вопроса о цели воскресения Христа. Таким образом, можно сказать, что философия науки и религии взаимоисключающие.

Как упоминалось ранее, верующие слишком часто рассматривают науку как другую религию с другим набором абсолютных истин. Однако наука не верит в такое высокое уважение, и религиозные притязания не влияют на ее нейтралитет. Это дихотомическое мышление может возникнуть из-за абсолютности религиозных убеждений и недостаточного знакомства с вероятностью. Если человек не согласен с верующим, автоматически считается, что он не согласен. Для человека, который хочет воздержаться от суждения, не существует среднего уровня, пока не появятся более убедительные доказательства.

Хотя наука в этом смысле нейтральна, некоторые выдающиеся атеисты также стремятся обойтись без середины в своих спорах с верующими. Ричард Докинз утверждал, что агностики обладают верой в то, будет ли найден ответ на вопрос о существовании Бога (Божественное заблуждение, глава 2). Но почему агностики должны делать такие абсолютные заявления? Предположительно, Докинз предполагает, что агностики запятнали их той же критикой, которой он подвергал верующих.

Непонятно, почему некоторые атеисты страдают от того же дихотомического мышления, что и верующие. Одна из теорий заключается в том, что насмешки атеистов, направленные на верующих, указывают на определенную степень гордости. Эта гордость, вероятно, происходит из убеждения, что их позиция интеллектуально выше, то есть это позиция, которую занимают некоторые выдающиеся ученые и философы, которых они уважают. Таким образом, любое среднее положение, такое как агностицизм, будет способствовать маргинализации этой позиции, делая ее экстремальной. Если их позиция выглядит экстремальной и неразумной, источник их гордости поврежден. Чтобы защитить его, они порождают непристойную критику против агностиков и безоговорочных атеистов.

Космологические данные наглядно продемонстрировали наше ничтожество во вселенной. Мы существуем на крошечной голубой планете, вращающейся вокруг обычной звезды, в одной из миллиардов галактик, составляющих вселенную. Хотя мы еще не нашли жизнь, она, вероятно, существует на некоторых из триллионов планет в космосе. Хотя наше место в спектре земной жизни очень утешительно, мы можем быть просто рыбой в море для посетителей с дальнейших берегов.

Очевидная истина о том, что человечество — незначительная пылинка на просторах пространства и времени, вступает в противоречие с утешительным религиозным представлением о том, что мы являемся центральным элементом Божьего плана. Можно легко увидеть, как желаемое мышление может создать такое понятие. В конце концов, гораздо труднее принять большую, пустую, одинокую вселенную, чем принять ту, в которой Бог держит нашу руку и защищает нас от ударов следующего астероида, который придет на наш путь.

Религия и наука — это взаимоисключающие философии, которые стремятся ответить на одни и те же вопросы. Так же, как принцип исключения Паули говорит нам, что никакие две частицы не могут занимать одно и то же квантовое состояние; религия и наука также не могут занимать одно и то же пространство.

В науке нет требования или непреодолимого желания уничтожить религию. Единственная цель — ответить на вопросы о неизвестном.

Читайте также: