Объясните в чем заключалась главная проблема легитимности власти бориса годунова кратко
Обновлено: 06.07.2024
…не вемы, что ради испусти сицев глагол зело высок: "се, отче великий патриарх Иов, Бог свидетель сему: никтоже убо будет в моем царствии нищ или беден!" И тряся верх срачицы на себе, "и сию последнюю", рече, "разделю со всеми!"
Авраамий Палицин о венчании Бориса Годунова на царство
В начале 1598 года в Московском государстве произошли события, небывалые прежде. В ночь на 7 января (ст. ст.) тихо преставился царь – сорокалетний Федор I, сын Ивана Грозного от его первой жены, Анастасии Романовны Захарьиной. Собственно, царям на Москве случалось умирать и прежде, однако в данном случае вместе с богомольным и, как говорят, слабоумным монархом, даже не касавшимся во все свое четырнадцатилетнее царствование дел государственного управления, ушло в мир иной нечто большее – скончалась династия, основанная Даниилом, сыном Александра Невского и правившая Москвой 300 лет без перерыва.
Такого на исторической памяти русских людей еще не было – более того, создавшаяся ситуация безцарствия требовала немедленного действия, причем действия, не опирающегося на традицию. Мало того, что нельзя было найти династического наследника почившего монарха, не имелось и следов сколько-нибудь внятного прижизненного волеизъявления Фёдора Иоанновича на данный счет. В этой ситуации страна была обречена на принятие нестандартных решений.
И таковые не замедлили последовать. В присутствии патриарха Иова бояре, епископат и прочее высшее "начальство" присягнули вдове покойного – царице Ирине. Впрочем, согласно официальной летописи, таковое решение принял умирая еще царь Федор, вручив жене скипетр.
Роль, однако, Федора Иоанновича в воцарении своей вдовы для нас сейчас не так важна. Существеннее – прецедентность. Ирина Федоровна Годунова стала тогда первой со времен полулегендарной княгини Ольги женщиной – главой Русского государства. Вполне легитимной и имевшей, при желании, все возможности для самостоятельного правления. Строго говоря, женщины в качестве активных субъектов русской политической жизни встречались и прежде. Но всякий раз их влияние на ход дел носило, так сказать, теневой, неформальный характер. Первой из тени вышла Елена Глинская – вторая жена Василия III, ставшая после его смерти в 1533 году официальной регентшей при малолетнем Иване, будущим – Грозным. Регентство Глинской продолжалось до 1538 года. Трудно сказать, насколько сама она занималась государственными делами, однако, помимо и вперед ее родственников, ключевым деятелем госаппарата стала тогда характерная персона – фаворит, князь И. Ф. Овчина-Оболенский-Телепнев. Что, несомненно, было персональным выбором Елены – ее личным кадровым решением.
В действительности, однако, ничего такого не произошло. Правление царицы Ирины продолжалось лишь несколько дней, до погребения усопшего царя. Как будто бы ничего существенного при этом не произошло, однако прецедент был создан и именно его, наверняка, вспомнили "птенцы гнезда петрова" в 1725, возведя на трон вдову первого русского императора и открыв тем "век бабьих царств" в России, продолжавшийся с небольшими перерывами по 1796 год.
Но вернемся к Ирине Первой и ее короткому правлению. В этот период от ее имени, как и положено, рассылались указы, в церквях воссылали моления за царицу Ирину. Но затем она проявила непреклонность, решив оставить трон и постричься в монахини. Причем, участвовать в решении вопроса дальнейшего престолонаследования царица Ирина также отказалась.
Хотя к этому ее склоняли. Причем, склоняли достаточно определенным образом, предлагая своей властью передать скипетр собственному брату – Борису Федоровичу Годунову – фактически руководившему Московским государством уже лет десять.
Однако она отказалась наотрез. Да и сам Борис отказался тоже – уж слишком неустойчивой легитимностью обладал, по их мнению, такой способ передачи власти.
В итоге временным главой государства в возникшее междуцарствие стал Иов – Старицкий игумен, ставший благодаря Годунову в 1586 году первым русским патриархом и сохранявший верность Борису до конца последнего. Именно Иов по окончании "сороковин" Федора созвал Земской Собор, а затем провел через него выбор Годунова царем всея Руси. На тот момент это была передача власти максимально легитимным способом. Однако, способом беспрецедентным: хотя земские соборы собирались прежде неоднократно, никогда до того русские люди на них себе монарха не выбирали. Да и вообще – никогда не выбирали. Хотя и знали, что подобное происходит – в частности, в соседней Польше. Впоследствии монарха на Руси случалось выбирать еще не раз: в 1606, 1613, 1682, 1725, 1730 годах. И лишь Павлом Первым в 1797 году был издан Указ о Престолонаследовании, формальным образом регламентировавший данный процесс.
Разумеется, созванные по таким принципам люди близко не напоминали парламент. Однако, в определенных ситуациях они способны были высказывать мнения, даже довольно полярные.
Но не при выборе царя, конечно. Это был диспут, в котором проигравший терял практически все, и потому главной задачей участника было понять, кто ДОЛЖЕН стать царем еще до начала официального заседания, которое, как мы знаем, на Руси – не место для дискуссий. То есть, вся полемика шла скрыто и кулуарно. Можно сказать, что именно в кулуарах собора 1598 года Борис Годунов и стал царем.
Важно при этом иметь в виду, что Годунов, несмотря на преимущество своего положения многолетнего "и.о." царя, был все же не единственным кандидатом на эту роль. Среди других значился Федор Никитич Романов – будущий патриарх Филарет и отец первого царя-Романова Михаила, представители рода Шуйских, Мстиславских и даже касимовский "царевич" Симеон Бекбулатович: все эти люди были по воззрениям того времени заметно знатнее Годунова, а кроме того имели довольно мощные группы поддержки. Потом, уже став царем, Борис будет вести с ними борьбу, хоть и использующую репрессии как средство, однако далеко не доводящую их до изощренностей времен Грозного. Так, Семеона отправили жить безвыездно в его тверских поместьях. С Романовыми обошлись существенно жестче – осудив их по сфабрикованному обвинению в колдовстве, отправили в дальние ссылки. При этом Федора Никитича и его жену постригли в монахи насильно – что, как известно, делало невозможным последующее воцарение. Да, в ссылке некоторые из них умерли – но ведь при царе Иване их бы и из Москвы-то не выпустили, умертвив каким-нибудь изуверским способом. Более того, уже в 1602 году, то есть менее чем через два года, большая часть выживших осужденных (кроме Филарета) была помилована и стала потихоньку возвращаться в Москву.
Скажем для сравнения, что воцарившиеся потом по схожей схеме Романовы повели себя куда более тотально, не останавливаясь даже перед публичной казнью четырехлетнего "Ворёнка" – сына Лжедмитрия II и Марины Мнишек.
И вот Годунов – легитимный царь. Но все-таки не настолько же легитимный, насколько были таковыми его предшественники. Всенародное избрание в глазах тогдашних людей заметно уступало по этой части кровной принадлежности к царственной династии. Уступало настолько, что уже много позднее царь Алексей Михайлович Романов станет называть себя "правнуком" Ивана Грозного, легко попирая истину, согласно которой между ними вовсе нет кровного родства. Собственно, факт появления еще при жизни Годунова самозванца-Лжедмитрия является показателем недостаточной легитимности первого. В самом деле, Самозванец, окажись он и правда чудом выжившим младшим сыном Ивана IV, тоже ведь был не ахти каким претендентом на престол: седьмой по счету брак Грозного с Марией Нагой настолько не соответствовал церковным нормам, что его плоды скорее бы сочли незаконнорожденными, нежели царевичами. И все-таки при жизни Годунова Самозванец видел резоны в походе на Москву, а после смерти царя русские в массовом порядке предпочли Лжедмитрия годуновскому сыну – Федору, которому уже успели принести присягу. Посланные Самозванцем приближенные при поддержке московского люда свергли Федора с престола со всей положенной символичностью: сперва его вместе с матерью и сестрой-Ксенией "свели на годуновский двор", то есть насильно вернули в предшествующий, боярский статус, затем же всех жестоко убили, сохранив жизнь лишь Ксении. Эта юная девушка, не состоявшаяся невеста датского принца, была пощажена лишь для того, чтобы стать наложницей Лжедмитрия. Последний "пользовался" ею вплоть до прибытия из Польши в Москву Марины Мнишек – однако вскоре Господь покарал и его.
Стоит также сказать пару слов и еще об одном аспекте традиционной легитимности главы русского государства. Может, не столько даже легитимности, сколько харизмы правителя – хотя поди разбери, где одно переходит в другое. Речь пойдет о том, что русский царь в глазах его подданных – это царь войны. Главная защита Земли Русской. Это, повторю, важнейшая его функция, и успешность ее исполнения – вернейшая проба "правильности" царя. Не случайно ведь, что воцарившийся Лжедмитрий сразу же начал готовиться к войне с Турцией. Начал с Азовского похода и самостоятельное реальное правление Петр Первый, а противостоящая ему до того группировка царевны Софьи – Василия Голицына именно в успехе Крымских походов видела последний шанс закрепить за собой власть в стране. Как же в этом плане выглядит Годунов? Увы, не слишком счастливо. Серьезная военная удача при нем была – успешная война со Швецией, закончившаяся в 1593 Тявзинским мирным договором и вернувшая России потерянные Иваном Грозным земли: крепости Ивангород, Ям, Копорье, Корелу, то есть выход к Балтике. С этой войны Годунов конечно же не мог не получить тех или иных политических дивидендов – но он тогда лишь "исполнял обязанности" царя. Настоящим же царем он стал во времена, как на грех, мирные – мирные настолько, что пришлось даже имитировать военный поход на Крым – вылившийся по сути лишь в крупный военный сбор под Серпуховом да торжественный прием крымского посольства.
Зато на долю этого довольно энергичного, способного, эрудированного и незлого администратора выпали три подряд голодных года: 1601-1603. Что, понятно, не добавило устойчивости его режиму.
Слово зарубежного происхождения "легитимность" (от латинского legitimus легитимный) , является синонимом слова "законность", но в его употреблении в заключительное время появились два понятия законность и легитимность употребляемые в несколько различных смыслах. В глазах людей то либо другое явление может быть легитимным, но не законным, а иное, напротив, легитимным, но не легитимным. Такое расхождение схожих понятий является исторически решающим в вопросе о власти.
Власть может быть легитимной, но нелегитимной. Пример : правление Бориса Годунова, Василия Шуйского и др. Вроде бы все в порядке : избрали, признали, но у народа оставалось ощущение 'неправильности' таковой власти.
Борис Годунов был царём законным, избранным законным путём, но так и не обрёл легитимности в очах народа, отчего в итоге началась смута. Но следующие, преступные с формальной точки зрения деянья, направленные к приобретению легитимной власти привели, в конце концов, к мятежу против законных царей, войне с иноверцами и созыву Земского Храма, который положил начало законной власти Романовых - был избран на королевство несовершеннолетнего дворянина Миши Романова.
Власть может быт незаконной, но законной (т. е. признаваемой) . Таковой поддержкой воспользовался, к образцу, Е. Пугачев.
Прежние члены ЦК КПСС Ельцин, Кравчук и Шушкевич в декабре 1991 года о легитимности собственных решений волновались меньше, чем о наличии водки и закуски, чтоб "обмыть" расчленение страны.
Переворот августа 1991 года, начатый ГКЧП и оконченный Ельциным, был ещё одним звеном беззакония. Если бы ГКЧП либо Ельцин (индифферентно) действовали, делая упор на патриотизм и национальную идею, совершённые ими действия были бы формально незаконны, но легитимны, и это привело бы к безусловно иным итогам последнего десятилетия.
Было свергнуто временное правительство, и к власти пришло правительство, сформированное ii всероссийским съездом советов, абсолютное большинство делегатов которого составили большевики (рсдрп(б)) и их союзники левые эсеры, поддержанные также некоторыми национальными организациями, небольшой частью меньшевиков-интернационалистов, и некоторыми анархистами . временное правительство было свергнуто в ходе вооружённого восстания 25—26 октября (7 — 8 ноября по новому стилю), главными организаторами которого были в. и. ленин, л. д. троцкий, я. м. свердлов и др. непосредственное руководство восстанием осуществлял военно-революционный комитет петроградского совета, в который входили также левые эсеры.
Борьба против монгольского владычества наиболее важное событие, тк во вркия этой борьбы все князи и все княжества,естественно, сплотились в борьбе против ндиного врага
27 февраля 1598 года русским царем стал боярин Борис Годунов. Случай для Руси на тот момент беспрецедентный: государь впервые был избран Земским собором, а не получил престол по наследству. Кроме того, со смертью Федора Иоанновича, третьего сына Ивана Грозного, мужская линия московской ветви династии Рюриковичей пресеклась, и впервые за всю историю Руси на престоле оказался не потомок Рюрика.
Все это сильно пошатнуло репутацию Годунова как царя, и русский народ изначально не оказывал ему большого доверия. Однако потомок татарского князя Чета имел все задатки успешного правителя: еще во времена правления Федора Иоанновича страной фактически управлял Годунов, занимавший место одного из самых влиятельных советников царя.
А.Д. Кившенко. Царь Фёдор Иоаннович надевает на Бориса Годунова золотую цепь
К сожалению, имя Бориса Годунова чаще всего связывают лишь с убийством царевича Дмитрия, большой смутой и темными временами (не без помощи Александра Сергеевича Пушкина и его знаменитой трагедии). Но стоит отдать должное этому человеку, ведь и во время своего регентства, и в годы царствования он очень много сделал для укрепления государства: фактически создал институт патриаршества, наладил церковное и городское строительство, облегчил положение крестьян и ремесленников и, наконец, проявил себя как талантливый дипломат, заключив выгодный мир со Швецией и в целом оживив связи Руси с Европой.
Предвестник петровских реформ
– Александр Васильевич, давайте вспомним о том, каким правителем был Борис Годунов. Можно ли сказать, что мы недооцениваем его как царя и как политика? И почему его правление оказалось таким неудачным?
– Какие это были меры?
– Он мобилизовывал знатную молодежь, посылал ее учиться в Европу. Конечно, не в таком массовом количестве и не такими драконовскими мерами, как это делал Петр, но, тем не менее, можно сказать, что политика Годунова была направлена на европеизацию страны. В принципе, и весь последующий XVII век все к этому шло – при Михаиле Федоровиче, конечно, меньше, а при Алексее Михайловиче ориентация на Европу была уже очень заметна. Но явное начало этой политике было положено именно при Годунове. Так что, видимо, у него были какие-то замыслы на этот счет – может быть, даже более широкие, – которые история не дала ему воплотить в жизнь. Но все-таки, наверное, Пушкин был не совсем не прав, когда приписывал Годунову какую-то смутную нелюбовь к нему народа, такую безотчетную и как бы беспричинную.
– Но ведь причина была? Почему люди невзлюбили Годунова?
С.В. Иванов. Земский собор
– С точки зрения родства (а он был всего лишь шурином Федора I Иоанновича) Годунов был далеко не идеальной кандидатурой. Но все равно даже наличие других представителей царской династии не помешало ему заполучить власть. Почему же Земский собор и бояре выбрали именно Годунова?
– Скажите, а род Годуновых вообще можно назвать царской династией? Уместен ли этот термин для семьи, где царствовали всего трое представителей, из которых двое (Ирина Годунова и сын Бориса Федор) пробыли на престоле немногим больше месяца?
– В принципе, да. Ведь у Годунова был наследник – Федор Борисович, и этому наследнику присягнули. Поэтому де-юре такая династия была. Другое дело, что ее правление сложилось не очень удачно.
А.Д. Кившенко. Царь Борис Годунов и дети
Трогать царевича Годунову было не с руки
– Как получилось, что на престоле оказался Лжедмитрий I? Неужели Годунов настолько всем опостылел, что и народ, и бояре предпочли видеть своим правителем самозванца, у которого не было никаких доказательств царского происхождения?
– Мы, скорее всего, уже никогда точно не узнаем, что случилось с царевичем Дмитрием, но вот что интересно: Годунову в принципе была выгодна его смерть? Ведь Дмитрий все-таки был прямым наследником Ивана Грозного, а значит, и потенциальным наследником трона…
– Ну как сказать, прямым наследником… Он был сыном Грозного от седьмого брака! Вы представляете, что это такое? Ни по каким церковным канонам он не мог быть признан наследником, это абсолютно невозможно. Третий брак для царя – это уже скандал! В Византии, например, императора Константина VII, сына Льва VI Мудрого, очень долго не признавали, потому что он был сыном от четвертого брака, а здесь – седьмой… Поэтому если рассуждать исключительно с точки зрения канонов и закона о престолонаследии (который в те времена, правда, не существовал – просто была такая практика), то Дмитрий – это очень сомнительный наследник. И оспорить его юридические права, если бы кто-то хотел этим заниматься, ничего не стоило: достаточно было созвать Земский собор, и вопрос бы очень быстро решился. Поэтому трогать Дмитрия Годунову, конечно, было абсолютно не нужно: о нем благополучно забыли, пусть бы и сидел спокойно в Угличе, и чем дольше – тем лучше. Бередить и форсировать этот пункт – зачем ему это было нужно? Я не думаю, что Годунов был с этим связан, ему это было совсем не с руки.
– Еще во времена правления Федора IГодунов проводил довольно мудрую политику. К примеру, именно ему мы обязаны установлением на Руси патриаршества. Выходит, что большинство заслуг сына Грозного – это на самом деле заслуги Бориса?
– Стоит учесть то обстоятельство, что при Федоре Иоанновиче фактически правил Годунов. Все-таки если оценивать фигуру Годунова не как неудачного основателя династии, а именно как государственного деятеля, то нужно учитывать и события правления Федора Иоанновича, а фактически – правления того же самого Бориса. И те годы благополучия, которые после потрясений (особенно последних лет) царствования Ивана IV были при Федоре Иоанновиче, – это, конечно, заслуга Бориса. Так что в целом его как государственного деятеля можно оценивать вполне положительно. Но ему очень сильно не повезло…
Рецензия на книгу: Вячеслав Козляков "Борис Годунов: трагедия о добром царе". – М.: "Молодая гвардия", 2011.
Само слово "легитимность" в книге Вячеслава Николаевича Козлякова, по-моему, не встречается. Но книга, в конечном итоге, именно о ней.
В истории жизни Бориса Годунова существует странное противоречие. Это ведь был действительно "добрый царь", стремившийся к благу для своих подданных, успешный во внешней политике… Даже такой критичный автор как Алексей Константинович Толстой в своей сатирической "Истории государства Российского" пишет о Годунове скорее положительно: "при нем пошло все гладко, не стало прежних зол" (надо, правда, сказать, что Толстой иронизирует над историками соловьевской школы и "порядок" в произведении понятие довольно неоднозначное). Несмотря на все это о Годунове мы, в основном, помним "мальчиков кровавых в глазах"… Собственно, Козляков, в значительной степени, полемизирует с Пушкиным и пытается понять, почему получилось именно так.
В жизни Годунова прослеживается три периода: опричный, "канцлерский" и царский.
В первый период Годунов был приближен к Ивану Грозному, играл заметную роль при его дворе и был определен царем в помощники наследнику престола – Федору Ивановичу. Впрочем, к окружению царя он примкнул довольно поздно и к большинству безобразий причастен не был. Зато он породнился с Малютой Скуратовым (женился на его сестре) и с царской семьей (сестра Годунова стала женой Федора Ивановича).
В период царствования Федора Ивановича Годунов был фактическим главой правительства и принимал заметную часть управленческих решений. Автор тщательно разбирает вопрос о пределах полномочий Годунова при жизни Федора Ивановича и приходит к выводу, что они были ограничены кадровой политикой и сношениям со странами, которые с Россией не граничили (он был главой неформальной "английской партии" в Москве). Остальное было завязано на царя, боярскую думу и приказы. Кстати, Козляков (так же как и Дмитрий Володихин – автор книги о Федоре Ивановиче) не склонен преуменьшать роль царя и царицы, приводя факты, когда они вмешивались в принятие управленческих решений и, бывало, довольно жестко отстаивали свою позицию.
В вопросе о введении патриаршества автор оказался на удивление некомпетентным – он почему-то полагает, что московский Патриарх был "Вселенским", хотя не составляет труда уточнить, что этот титул традиционно носит Константинопольской Патриарх. Впрочем, роль Годунова в учреждении патриархии несомненна.
Естественно, отдельно разбирается вопрос о смерти царевича Дмитрия. В отличие от Володихина, автор склонен доверять выводам комиссии Шуйского, а саму тему считает чисто политической, придуманной гораздо позже с тем, чтобы оправдать воцарение сначала Василия Шуйского, а потом – Михаила Романова. Правда, с формальной точки зрения никакого особого оправдания им нужно не было – оба рода были очень знатными, находились в родстве с царской семьей и после пресечения династии рассматривались в качестве совершенно логичных преемников.
Тем не менее, после смерти бездетного Федора Ивановича и ухода в монастырь царицы Ирины, царем все же стал Годунов, чей родовой статус был заметно ниже, чем у Шуйских и Романовых. Правда, за ним было поручительство Ивана Грозного и царицы Ирины, но, с другой стороны, в обществе существовало огромное недоверие к властолюбивому Годунову, подозреваемому, к тому же, в убийстве царевича Дмитрия.
Для смены правящей династии был использован механизм всеобщих выборов царя – Борис Федорович заперся в Новодевичьем монастыре, а тем временем прошел Земский собор, после которого москвичи направились бить челом к новоизбранному царю. Судя по всему, сама процедура, была вполне демократическая по современным понятиям – сфальсифицированы были не результаты голосования, а сам факт выборов.
Политика Годунова была вполне преемственна по отношению к политике Грозного, но без "спецэффектов", присущих нервному Ивану Васильевичу. Во всяком случае, массовых казней при Годунове не было, хотя своих политических противников он репрессировал во множестве, причем некоторые внезапно умирали в ссылке.
Смысл же внутренней политики был тот же, что и при Грозном – недопущение местничества и возрождения удельных княжеств. Кстати, современные историки, судя по всему, полностью отошли от советской концепции борьбы дворян и бояр при Грозном – тщательный анализ состава боярской думы показывает, что родовая аристократия сохранила свои позиции, влияние дворянства на государственную политику оставалось мизерным.
Годунов заботился о развитии страны. Укрепление дворянства естественным образом привело к усилению зависимости крестьян (они, конечно, стремились уйти к более богатым владельцам – боярам и монастырям, а это подрывало вооруженные силы страны).
Интересно, что с именем Годунова связана одна из первых антиалкогольных кампаний – Борис Федорович пьяниц не жаловал.
При Годунове активно осваивались новые территории – Сибирь и Слобожанщина. Именно при Годунове возникла новая южная оборонительная линия по Быстрой Сосне. Были основаны Архангельск, Самара, Царицин, Белгород, Воронеж, Елец, Кромы, Оскол, Валуйки, Тобольск, Тюмень… Смоленск получил новый каменный кремль, а Москва – крепостную стену Белого города и колокольню "Иван Великий", до 1707 года остававшуюся самым высоким зданием России.
Годунов вел активную политику на юге – вел переговоры с персидским шахом Аббасом, а грузинский царь Александр даже присягнул на верность московскому царю. Правда, поход в Дагестан в 1605 году окончился неудачей.
На Западе преследовались две цели.
Во-первых, это борьба за выход к Балтийскому морю. Еще при Иване Грозном удалось почувствовать преимущества балтийской торговли (при том, что против России тогда были введены санкции и торговля шла не слишком бойко). Еще при Федоре Ивановиче (и при его личном участии) удалось вернуть потерянные при Грозном русские города (Ям, Копорье, Ивангород), но занять Нарву, которая была по тем временам "европейскими воротами", не удалось.
Второй же целью была… евроинтеграция. Да-да – Борис Федорович, так же как и Иван Васильевич, был сторонником унии с Польско-Литовским государством! Правда, речь шла об объединении на российских условиях – без перехода дворян, свободного оборота земли и свободы религиозной агитации. Думаю, в Смутное время бояре, выступавшие, например, за королевича Владислава, честно верили, что выполняют политическое завещание Ивана Грозного и Бориса Годунова…
Правда, Годунову далеко тут продвинуться не удалось – с Литвой было заключено лишь перемирие на 20 лет, а не "вечный мир" или уния…
Закончилось все плохо.
К концу жизни Годунов стал мнителен, поощрял доносительство и начал без меры нарушать "социалистическую законность". Особенно этому способствовали слухи о "чудесном спасении царевича Дмитрия".
Народная молва связала "великий голод" 1601-1603 годов с репрессиями против Романовых (Никита Романович был шурином Ивана Грозного и тоже имел права на трон). Увязывание природных бедствий с действиями царя, предстоящего перед Богом за страну и народ – норма средневекового миропонимания. О существовании в Перу некстати взорвавшегося вулкана Уайнапутин (да, вам не показалось – судя по всему это вневременное явление ) тогда никто не знал.
В условиях голода царь пытался облегчить положение подданных – осуществлял масштабные программы помощи из казны, пытался регулировать цены на хлеб (по мнению Козлякова эти попытки привели к развалу хлебной торговли).
Ну и в заключение всего – появление Лжедмитрия, слухи о котором появились в 1600 году, а конкретные сведения – в 1603. Кстати, это типичный пример "гибридной войны", осуществлявшейся при формальном нейтралитете короны, за средства и по инициативе сандомирского воеводы Юрия Мнишека. Кстати, большинство сейма 1605 года, вслед за канцлером Яном Замойским, эту авантюру осудило. Осудил ее и король, что, правда, на ходе событий отразилось мало.
Борис Годунов скоропостижно скончался в 1605 году, не успев привести в порядок свои дела. Его династия продолжена не была – жена и наследник вскоре были убиты. Он был захоронен в Архангельском соборе, но Лжедмитрий прах его оттуда вынес и перезахоронил в Варсонофьевском монастыре на Лубянке. При Василии Шуйском останки Бориса, его жены и сына были перенесены в Троицкий монастырь (Троице-Сергиева Лавра) и захоронены около Успенского собора.
В общем, все беды Годунова – от нелегитимности. Не воспринимали доброго и эффективного царя в качестве законного преемника Ивана Грозного. Слишком уж он демонстративно хотел власти и слишком много удовольствия получал ею пользуясь.
Увы и ах – общественное мнение значимо даже и для самодержцев. Даже более того – они больше от него зависимы, чем демократические политики.
Читайте также: