Какие новшества внес ломоносов в русское стихосложение кратко

Обновлено: 04.07.2024

Тредиаковский был участником процесса реформирования русского литературного языка и стихосложения на русском языке. Он один из основателей силлабо-тонического стихосложения в России, того типа стихов, к которому мы привыкли. Ведь русская поэзия XVI – начала XVII вв. строилась на силлабической основе, то есть ударения в стихе не были упорядочены, фиксированным было только количество слогов. Такой тип стиха пришел в Россию из Польши.

Результат применения Третьяковским новых правил воплощен в его стихах.

Начну на флейте стихи печальны,

Зря на Россию чрез страны дальны:

Ибо все днесь мне ее доброты

Мыслить умом есть много охоты.

Россия мати! свет мой безмерный!

Позволь то, чадо прошу твой верный,

Ах, как сидишь ты на троне красно!

Небо Российску ты Солнце ясно!

Ямб (назв. происходит от древнегреческого музыкального инструмента) – в античной метрике, простая стопа, двусложная, трехморная, короткий + долгий слог; в силлабо-тоническом стихосложении (напр. русском) – безударный + ударный слог; или стих, состоящий из ямбических метров.

Примеры ямбов в русской поэзии:

1) Четырехстопный акаталектический: Мой дя́дя са́мых че́стных пра́вил… (А. С. Пушкин)

2) Пятистопный каталектический:

Ты погрусти́, когда́ умрет поэ́т,

Поку́да зво́н ближа́йшей и́з церкве́й

Не возвести́т, что э́тот ни́зкий све́т

Я променя́л на ни́зший ми́р черве́й.

(Шекспир; перев. С. Я. Маршак).

Хорей – двухсложный стихотворный размер, стопа которого содержит долгий и следующий за ним краткий (в квантитативном стихосложении) или ударный и следующий за ним безударный (в силлабо-тоническом, в том числе классическом русском, стихосложении) слоги.

Нау́ки ю́ношей пита́ют,

Отра́ду ста́рым подаю́т,

В счастли́вой жи́зни украша́ют,

В несча́стный слу́чай берегу́т;

(М.В. Ломоносов. Ода на день восшествия на престол Елизаветы Петровны).

Да́ктиль (от греч. палец) – трехдольный размер античной метрики из одного долгого и двух следующих за ним кратких слогов; в силлабо-тоническом стихосложении ей соответствует стопа из одного ударного слога и двух безударных за ним.

Ту́чки небе́сные, ве́чные стра́нники

Амфибра́хий (с обеих сторон краткий) – стихотворный размер, образуемый трехсложными стопами с сильным местом (ударением) на втором слоге.

Не ве́тер бушу́ет над бо́ром

Доро́же отчи́зны — не зна́л ничего́

Бое́ц, не люби́вший поко́я.

Ана́пест (пер. отраженный назад) – метр, обратный дактилю.

О, весна́ без конца́ и без кра́ю —

Без конца́ и без кра́ю мечта́!

Узнаю́ тебя, жи́знь! Принима́ю!

И приве́тствую зво́ном щита́!

Мужская рифма – разновидность рифмы, при которой ударение падает на последний слог рифмующихся слов.

Хлеб на полях не созрел, а пропал,

Сделался голод, народ умирал…

Женская рифма – разновидность рифмы, при которой ударение падает на предпоследний слог рифмующихся слов.

Дактилическая рифма – разновидность рифмы, при которой ударение падает на третий от конца слог рифмующихся слов.

Тучки небесные, вечные странники!

Степью лазурною, цепью жемчужною

Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники

С милого севера в сторону южную.

61. Русская литература XVIII в.: классицизм

После недолгого времени существования светской литературы, относящейся к царствованию Петра I и его наследников, достаточно условно именуемой барочной, настала эпоха литератуы классицизма.

Многие его оды имеют философский характер, в них обсуждается место и предназначение человека на земле, проблемы жизни и смерти:

Я связь миров повсюду сущих,

Я крайня степень вещества;

Я средоточие живущих,

Черта начальна божества;

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю,

Я царь – я раб – я червь – я бог!

Но, будучи я столь чудесен,

Отколе происшел? – безвестен:

А сам собой я быть не мог.

Перед своей смертью Державин начал писать оду РУИНА ЧТИ в стиле акростих, от которой до нас дошло только начало:

Река времен в своем стремленьи

Уносит все дела людей

И топит в пропасти забвенья

Народы, царства и царей.

А если что и остается

Чрез звуки лиры и трубы,

То вечности жерлом пожрется

И общей не уйдет судьбы!

Она была направлена против взяток и беспорядков, процветавших в судах, и очень резко на них нападала на тип судьи, про которого говорится,

Что и ошибкой он дел прямо не вершил,

Что с кривды пошлиной карманы начинил,

Что он законами лишь беззаконье удит.

Бери, большой тут нет науки,

Бери, что только можно взять,

На что ж привешены нам руки,

Как не на то, чтоб брать, брать, брать.

Выдержав всего спектаклей, пьеса была запрещена, но тут же была разобрана на поговорки.

Результат применения Третьяковским новых правил воплощен в его стихах.

Начну на флейте стихи печальны,

Зря на Россию чрез страны дальны:

Ибо все днесь мне ее доброты

Мыслить умом есть много охоты.

Россия мати! свет мой безмерный!

Позволь то, чадо прошу твой верный,

Ах, как сидишь ты на троне красно!

Небо Российску ты Солнце ясно!

Примеры ямбов в русской поэзии:

1) Четырехстопный акаталектический: Мой дя́дя са́мых че́стных пра́вил… (А. С. Пушкин)

2) Пятистопный каталектический:

Ты погрусти́, когда́ умрет поэ́т,

Поку́да зво́н ближа́йшей и́з церкве́й

Не возвести́т, что э́тот ни́зкий све́т

Я променя́л на ни́зший ми́р черве́й.

(Шекспир; перев. С. Я. Маршак).

Нау́ки ю́ношей пита́ют,

Отра́ду ста́рым подаю́т,

В счастли́вой жи́зни украша́ют,

В несча́стный слу́чай берегу́т;

(М.В. Ломоносов. Ода на день восшествия на престол Елизаветы Петровны).

Ту́чки небе́сные, ве́чные стра́нники

Не ве́тер бушу́ет над бо́ром

Доро́же отчи́зны — не зна́л ничего́

Бое́ц, не люби́вший поко́я.

Ана́пест (пер. отраженный назад) – метр, обратный дактилю.

О, весна́ без конца́ и без кра́ю —

Без конца́ и без кра́ю мечта́!

Узнаю́ тебя, жи́знь! Принима́ю!

И приве́тствую зво́ном щита́!

Мужская рифма – разновидность рифмы, при которой ударение падает на последний слог рифмующихся слов.

Хлеб на полях не созрел, а пропал,

Сделался голод, народ умирал…

Женская рифма – разновидность рифмы, при которой ударение падает на предпоследний слог рифмующихся слов.

Тучки небесные, вечные странники!

Степью лазурною, цепью жемчужною

Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники

С милого севера в сторону южную.

61. Русская литература XVIII в.: классицизм

Я связь миров повсюду сущих,

Я крайня степень вещества;

Я средоточие живущих,

Черта начальна божества;

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю,

Я царь – я раб – я червь – я бог!

Но, будучи я столь чудесен,

Отколе происшел? – безвестен:

А сам собой я быть не мог.

Река времен в своем стремленьи

Уносит все дела людей

И топит в пропасти забвенья

Народы, царства и царей.

А если что и остается

Чрез звуки лиры и трубы,

То вечности жерлом пожрется

И общей не уйдет судьбы!

Что и ошибкой он дел прямо не вершил,

Что с кривды пошлиной карманы начинил,

Что он законами лишь беззаконье удит.

Бери, большой тут нет науки,

Бери, что только можно взять,

На что ж привешены нам руки,

Как не на то, чтоб брать, брать, брать.

Выдержав всего спектаклей, пьеса была запрещена, но тут же была разобрана на поговорки.

Ломоносов был далек от мысли отказаться от использования в русском литературном языке церковнославянизмов.

Содержание

Но принимая в принципе реформу, начатую Тредиаковским, Ломоносов заметил, что Тредиаковский остановился на полпути и решил довести ее до конца. Он предлагает писать новым способом все стихи, а не только одиннадцати и тринадцатисложные, как считал Тредиаковский. Наряду с двусложными, Ломоносов вводит в русское стихосложение отвергнутые Тредиаковским трехсложные стопы. Тредиаковский считал возможной в русской поэзии только женскую рифму. Ломоносов предлагает три типа рифм: мужскую, женскую и дактилическую. Он мотивирует это тем, что ударение в русском языке может падать не только на предпоследний, но и на последний, а также на третий от конца слог. В отличие от Тредиаковского, Ломоносов считает возможным сочетание в одном стихотворении мужской, женской и дактилической рифмы.

Тредиаковский считал, что к реформе стихосложения его привела народная песня . Он прав в том, что в народной поэзии можно найти отдельные стихи, звучащие как правильные силлабо-тонические

Реформа стихосложения В. К. Тредиаковского — М. В. Ломоносова

Специфической чертой русского классицизма было то, что он не опирался на такую богатую и непрерывную традицию национальной литературы, как любая другая национальная европейская разновидность метода. То, чем располагала любая европейская литература ко времени возникновения теории классицизма — а именно, литературный язык с упорядоченной стилевой системой, принципы стихосложения, определившаяся система литературных жанров — все это в русской нужно было создавать. Поэтому в русском классицизме литературная теория опередила литературную практику. Нормативные акты русского классицизма — реформа стихосложения, реформа стиля и регламентация жанровой системы — были осуществлены между серединой 1730 и концом 1740-х гг. — то есть в основном до того, как в России развернулся полноценный литературный процесс в русле классицистической эстетики. Первоочередной задачей нормирования литературы оказалась реформа стихосложения — ведущей литературной формой классицизма была именно стихотворная, а к 1730-м гг. в России дело со стихосложением явно обстояло неблагополучно, поскольку с начала XVII в. до 1730-х гг. общеупотребительным был силлабический (равносложный) принцип стихосложения, не соответствующий акцентологии русского языка.

Принцип стихосложения, продуктивный в том или ином языке, связан с особенностями акцентологии языка. В языках, где отсутствует категория силового ударения, но функционален признак долготы или краткости гласного звука, продуктивным является тонический (музыкальный) принцип стихосложения, учитывающий качество звука и основанный на регулярности чередования долгих и кратких звуков в пределах одного стиха (таково стихосложение древних языков, греческого и латыни). В языках, акцентология которых основана на категории силового ударения, то есть на динамическом выделении и качественном изменении ударного гласного, продуктивность того или иного принципа стихосложения зависит от положения ударения в слове. В языках с закрепленным ударением (моноакцентных), когда в каждом слове ударение падает на один и тот же слог, считая от начала или конца слова, продуктивным является силлабический (от греч. syliaba — слог) принцип стихосложения, предполагающий учет количества слогов в стихах. Силлабическим является польское (ударение закреплено на предпоследнем слоге) и французское (ударение закреплено на последнем слоге) стихосложение. Наконец, для языков с незакрепленным ударением (полиакцентных) оптимальным является силлабо-тонический принцип стихосложения, учитывающий количество слогов в стихе и их качество — ударность или безударность, причем ударные и безударные слоги должны чередоваться регулярно. Таким является современное русское стихосложение.

Силлабическое стихосложение было заимствовано из польской культурной традиции вместе с жанром виршей — стихов, предназначенных для чтения (в отличие от песенной лирики — кантов), которые закрепились в школьной поэзии. Русские силлабические стихи разделялись на длинные (героические) — от 11 до 13 слогов и короткие — от 4 до 9 слогов. И поскольку существенной особенностью ритма польских виршей в связи с тем, что в польском языке ударение падает на предпоследний слог слова, было женское окончание (предпоследний слог ударный, последний безударный), постольку и в русских силлабических стихах потребовалось закрепить одну сильную позицию — а именно предпоследний ударный слог, что является показателем неорганичности силлабики для русского стихосложения.

То обстоятельство, что реформа русского стихосложения назрела к 1730-м гг., было обусловлено целым рядом национально-исторических причин. Секулярный характер русских культурных реформ требовал создания новой светской поэзии, а для нее силлабические вирши, прочно связанные с духовной клерикальной традицией, представлялись непригодными: новый строй мыслей и чувств требовал новых поэтических форм и нового языка. Состояние русской силлабики на рубеже XVII—XVIII вв. свидетельствовало о том, что эта форма стихотворства переживает внутренний кризис, поскольку главным в силлабическом виршетворчестве этой эпохи стали формальные эксперименты: фигурные стихи, акростихи, стихи-палиндромы составляли существенный раздел русской силлабики начала XVIII в. Национально-исторические причины необходимости реформирования русского стихосложения усилили собой основную — лингвистическую неорганичность силлабического принципа стихосложения для полиакцентного русского языка (которая существовала с самого начала бытования силлабики в русской поэзии). Сочетание силлабики с незакрепленностью ударения лишало русские силлабические стихи самого главного свойства, отличающего стихи от прозы — ритма, основанного на регулярном чередовании тождественных звуковых единиц.

В поэзии вообще две вещи надлежит примечать. Первое: материю или дело, каковое пиита предприемлет писать. Второе: версификацию, то есть способ сложения стихов. Материя всем языкам в свете общая есть вещь .Но способ сложения стихов весьма есть различен по различию языков.

Мельчайшей ритмической единицей тонического стиха является долгий звук, регулярно повторяющийся в пределах стиха через равные промежутки, составленные из кратких звуков. Мельчайшей ритмической единицей силлабического стиха является слог, по количеству которых в одном стихе определяется его ритм. Соединяя для русского стихосложения ударные и безударные слоги в повторяющиеся в пределах стиха группы, Тредиаковский укрупняет мельчайшую ритмическую единицу стиха, учитывая и количество слогов в стихе (силлабика) и разное качество ударных и безударных звуков. Таким образом, объединяя силлабический и тонический принципы стихосложения в понятии стопы, Тредиаковский приходит к открытию и научному обоснованию силлабо-тонической системы стихосложения.

Выше уже говорилось, что каждый русский силлабический стих имел обязательный ударный слог — предпоследний. Таким образом, каждый силлабический стих оканчивался стопой хорея, которая обусловила женский тип клаузулы и рифмы. И в качестве обязательного элемента русского силлабического стиха эта заключительная стопа хорея оказывала довольно сильное ритмизирующее влияние на весь стих: слова в стихе часто подбирались и располагались таким образом, что возникала тенденция к упорядочиванию ритма стиха по законам хорея, что вело к падению ударений на нечетные слоги. Разумеется, это было вполне стихийно, но, тем не менее, по подсчетам исследователей, такие случайно хореические стихи в русской силлабике составляли до 40%. Вот характерный пример из Сатиры I А. Д. Кантемира:

Расколы и ереси науки суть дети;

Больше врет, кому далось больше разумети.

Если в первом стихе ударения вполне беспорядочны и падают на 2, 5, 9, 11 и 12-е слоги, то во втором наблюдается четкая тенденция падения ударений на нечетные слоги: 1, 3, 5, 7, 8, 12-й. Ее не нарушает то обстоятельство, что после седьмого слога ударения начинают падать на четные слоги — 8 и 12, поскольку между седьмым и восьмым слогами находится цезура — интонационная пауза, по длительности равная безударному слогу и восполняющая его отсутствие. Именно эту тенденцию русского силлабического стиха к самоорганизации в ритме хорея и разглядел Тредиаковский. И этим объясняется и его пристрастие к хорею, и его убеждение в том, что русскому стихосложению свойственны только двусложные стопы.

Далее, необходимо отметить и то обстоятельство, что в сфере внимания Тредиаковского как объект реформы находился только длинный стих — силлабический 11- и 13-сложник. С короткими стихами Тредиаковский не работал вообще, считая, что они в реформе не нуждаются. И это его суждение было не совсем уж безосновательным: на короткие стихи заключительная стопа хорея оказывала несравненно более сильное ритмизующее влияние, так что зачастую они получались совершенно тонически правильными. Например, известное стихотворение Феофана Прокоповича на Прутский поход Петра I написано практически правильным 4-стопным хореем:

За могилою Рябою,

Над рекою Прутовою

Было войско в страшном бою.

То, что Тредиаковский ограничил свою реформу одним видом стиха — длинным, а также предписал для него один-единственный возможный ритм — хореический, имело еще несколько следствий, тоже клонящихся к ограничению практического применения силлабо-тоники в области клаузулы и рифмы. Во-первых, соответственно традициям героического 13-сложника, имеющего парную рифму, Тредиаковский признавал только ее, отрицательно относясь к перекрестному и охватному типам рифмовки. Во-вторых, диктуемый хореем тип рифмы и клаузулы (женский) исключал возможность мужских и дактилических окончаний и рифм, а также возможность их чередования. В результате и получилось, что Тредиаковский, первооткрыватель силлабо-тонического принципа стихосложения, создал всего один вид силлабо-тонического стиха. Реформированный им силлабический тринадцатисложник с современной точки зрения является чем-то вроде семистопного хорея с усеченной до одного ударного слога четвертой стопой.

Однако дальше начинаются существенные различия: уже во втором правиле, касающемся стопосложения русских стихов, очевиден осознанный протест против ограничений Тредиаковского, вызванных приверженностью последнего к силлабической традиции:

Во всех российских правильных стихах, долгих и коротких, надлежит нашему языку свойственные стопы, определенным числом и порядком учрежденные, употреблять. Оные каковы быть должны, свойство в нашем языке находящихся слов оному учит. В сокровище нашего языка имеем мы долгих и кратких речений неисчерпаемое богатство; так что в наши стихи без всякия нужды двоесложные и троесложные стопы внести.

В одном правиле Ломоносов снимает сразу два ограничения Тредиаковского — короткие стихи, по его мнению, так же подлежат реформированию, как и длинные, а набор двухсложных стоп Тредиаковского дополняется трехсложными стопами. Всего Ломоносов предлагает шесть типов стоп: ямб, анапест, ямбоанапест, образованный из стопы ямба в сочетании со стопой анапеста, хорей, дактиль и дактилохорей, составленный из стоп хорея и дактиля. Естественным следствием этого расширения диапазона ритмов стало допущение разных типов рифмовки, а также утверждение возможности чередования клаузул и рифм:

российские стихи красно и свойственно на мужеские, женские и три литеры гласные в себе имеющие [дактилические] рифмы могут кончиться; понеже мы мужеские, женские и тригласные рифмы иметь можем, то услаждающая всегда человеческие чувства перемена оные меж собою перемешивать пристойно велит ( Курсив Ломоносова).

чистые ямбические стихи хотя и трудновато сочинять, однако, поднимался тихо вверьх, материи благородство, великолепие и высоту умножают. Оных нигде не можно лучше употреблять, как в торжественных одах, что я в моей нынешней и учинил .

Таким образом, поэтапное осуществление реформы русского стихосложения в конечном счете утвердило в русской поэзии силлабо-тонический принцип стихосложения, который максимально соответствует акцентологии русского языка и до сих пор является основополагающим принципом русского стихосложения. Тредиаковский в этой реформе является первооткрывателем, автором теоретического обоснования и первого опыта практического применения принципа, Ломоносов же — систематизатором, распространившим сферу его применения на всю без исключения стихотворную практику.

Михаилу Васильевичу Ломоносову (1711-1765) принадлежит огромный, неоценимый вклад во все основные области русской национальной культуры XVIII в. В 1739 г. двадцативосьмилетний Ломоносов прислал на родину из Фрейберга, где в это время обучался в Горной академии, “Письмо о правилах российского стихотворства” с приложенной к нему одой “На взятие Хотина” как практическим подтверждением провозглашенных и обоснованных в “Письме” принципов нового русского стихосложения. Ломоносов-реформатор стиха, в отличие от Тредиаковского, смело и

последовательно утверждает силлабо-тоническую систему стихосложения как “природную” для русского языка. Он признает право на существование как двусложных, так и трехсложных стоп и отстаивает равноправие женских и мужских и дактилических рифм.

В качестве размера, наиболее соответствующего “благородству, великолепию и высоте” жанра оды, Ломоносов выдвигает на первое место четырехстопный ямб, который он широко разрабатывает в своих одах, оказавших огромное влияние на развитие русской поэзии вплоть до Пушкина.

Сжатый и энергичный ямбический стих Ломоносова не только открыл широкие возможности

для превращения русской оды в трибуну общественного мнения, в своеобразный, полный высокого гражданско-патриотического пафоса “урок царям” (каким она фактически и оставалась на всем протяжении ее развития под пером ее крупнейших представителей), но и заложил основу завоеваниям всей позднейшей русской ямбической поэзии до Пушкина. Ломоносов, опираясь на опыт поэтики и риторики античности и Нового времени, в русском языке разграничил три рода “речений” и соответственно им три языковых “штиля”: высокий, посредственный (средний) и низкий.

К первому роду относятся слова, одинаково принятые как в церковнославянском, так и в русском языке; ко второму – малоупотребительные в живой речи, но “грамотным людям” понятные церковнославянские слова; к третьему – слова, присущие только русскому языку. Для высокого стиля равно приемлемы “речения” как первого, так и второго рода; посредственный стиль черпает свой словарный запас из “речений” первого и третьего рода; низкий стиль ограничивается преимущественно “речениями” третьего рода, с примесью среднего и строгим отбором “простонародных низких слов”.

Учение о трех “штилях” легло в основу ломоносовской системы литературных жанров. Высоким стилем, учил он, пишутся героические поэмы, оды и речи в прозе “о высоких материях”; средним – “театральные Сочинения, в которых требуется обыкновенное человеческое слово к живому представлению действия “, стихотворные дружеские письма, эклоги, элегии, сатиры, прозаические сочинения исторического и научного содержания; низким – комедии, шуточные эпиграммы, песни, прозаические дружеские письма и “описания обыкновенных дел”.

Хотя Ломоносов рассматривал поэтическую деятельность как второстепенную для него по сравнению с другими сферами своего огромного, напряженного труда ученого и просветителя, он был одним из гениальнейших лирических поэтов XVIII в.

История – сокровищница наших деяний, свидетельница прошлого, пример и поучение для настоящего, предостережение для будущего (М. Сервантес)

Бюст М.В. Ломоносова. Скульптор Ф. Шубин

Ломоносов был первым поэтом, заложившим основы новой русской литературы XVIII в. в отношении к достижениям европейской культуры. Но, освоив европейские традиции, он активно использовал богатство национальной культуры.

Классицизму свойственен высокий гражданский идеал, подчинение личных интересов общегосударственным, культ разума и просветительские тенденции – все это свойственно и творчеству Ломоносова.

Реформа стихосложения

Силлабо-тоническая система стихосложения – это такая система, когда учитывается количество слогов, количество ударений и места их расположения в строке. Существует пять основных размеров силлабо-тонического стиха: два двусложных (хорей и ямб) и три трехсложных (дактиль, амфибрахий, анапест).

Хорей — двусложная стопа с ударением на первом слоге (схема стопы хорея: ! — ), а в строке (стихе) в целом — на первом, третьем, пятом, седьмом и т.д.

Ямб — двусложная стопа с ударением на втором слоге (схема стопы ямба: — !), а в стихе в целом — на втором, четвертом, шестом, восьмом, десятом и т.д.

Дактиль — трехсложная стопа с ударением на первом слоге (схема стопы дактиля: ! — — ), а в стихе в целом — на первом, четвертом, седьмом, десятом, тринадцатом и т.д.

Амфибрахий — трехсложная стопа с ударением на втором слоге (схема стопы амфибрахия: — ! — ), а в стихе в целом — на втором, пятом, восьмом, одиннадцатом и т.д.

Анапест — трехсложная стопа с ударением на третьем слоге (схема стопы анапеста: — — ! ), а в стихе в целом — на третьем, шестом, девятом, двенадцатом и т.д.

Современность и история были органически объединены в оде Ломоносова, написанной с большим вдохновением, ярким и образным языком, также, несомненно, поразившим первых читателей этого произведения:

Крепит Отечества любовь

Памятник Ломоносову в г. Ломоносов. Скульптор Г. Гликман

Сынов Российских дух и руку;

Желает всяк пролить всю кровь,

От грозного бодрится звуку.

За холмы, где паляща хлябь,

Дым, пепел, пламень, смерть рыгает,

За Тигр, Стамбул, своих заграбь,

Что камни с берегов здирает;

Но чтоб орлов здержать полет

Таких препон на свете нет,

Им воды, лес, бугры, стремнины,

Глухие степи — равен путь.

Где только ветры могут дуть,

Доступят там полки орлины.

Литературное творчество Ломоносова

В его поэтических произведениях всегда находят отражение его занятия историей, изучение им памятников древнерусской литературы. Именно в оде возможно было выразить высокие идеи и прославить героические события. Ломоносов явился создателем русской оды, в которой выразил свои просветительские идеи. Он верил в огромные возможности России и свои оды рассматривал как пропаганду наук и искусств:

Воззри на горы превысоки,

Воззри в поля свои широки,

Где Волга, Днепр, где Обь течет;

Богатство, в оных потаенно,

Наукой будет откровенно…

Мне струны поневоле

Звучат геройский шум

Не возмущайте боле

Любовны мысли, ум.

Хоть нежности сердечной

В любви я не лишен,

Героев славой вечной

Я больше восхищен.

Коль ныне радостна Россия!

Она, коснувшись облаков,

Конца не зрит своей державы,

Гремящей насыщенна славы,

Покоится среди лугов.

В полях, исполненных плодами

Где Волга, Днепр, Нева и Дон,

Своими чистыми струями

Шумя стадам наводят сон.

Эта ода является лучшей среди од Ломоносова. Она посвящена императрице Елизавете Петровне и написана ко дню празднования ее восшествия на престол (25 ноября).
В 1747 году Елизавета утвердила новый устав и новые штаты Академии наук, по которым сумма денег, отпускавшихся Академии, была увеличена вдвое. В этом же году русское правительство собиралось вступить в войну на стороне Австрии, Англии и Голландии, воевавших тогда против Франции и германских государств. Эти обстоятельства и определяют содержание оды Ломоносова.

Когда на трон она вступила,

Памятник Ломоносову в г. Днепропетровске. Скульптор А.В. Сытник; архитекторы Г.И. Панафутин, В.С. Положий

Как вышний подал ей венец,
Тебя в Россию возвратила,
Войне поставила конец;
Тебя прияв облобызала:
Мне полно тех побед, сказала,
Для коих крови льется ток.
Я россов счастьем услаждаюсь,
Я их спокойством не меняюсь
На целый запад и восток.

Божественным устам приличен,
Монархиня, сей кроткий глас:
О коль достойно возвеличен
Сей день и тот блаженный час,
Когда от радостной премены

Петровы возвышали стены
До звезд плескание и клик!

Ода начинается вступлением, содержащим хвалу тишине, т.е. мирным временам, которые способствуют процветанию государства и благополучию народа. Обращаясь далее к Елизавете, Ломоносов славит ее как поборницу мира, которая при вступлении на престол прекратила войну со шведами.
Затем он делает лирическое отступление, в котором предостерегает правительство от вмешательства в войну. Это отступление позволяет ему перейти к новой теме – прославлению Петра как творца новой России. Ломоносов славит Петра как борца против отсталости, в которой находилась Россия до него, славит его за создание могучей армии и флота, за распространение наук.

Ужасный чудными делами
Зиждитель мира искони
Своими положил судьбами
Себя прославить в наши дни;

Послал в Россию Человека,
Каков неслыхан был от века.
Сквозь все препятства он вознес
Главу, победами венчанну,
Россию, грубостью попранну,
С собой возвысил до небес.

В полях кровавых Марс страшился,
Свой меч в Петровых зря руках,
И с трепетом Нептун чудился,
Взирая на российский флаг.

Толикое земель пространство
Когда всевышний поручил
Тебе в счастливое подданство,
Тогда сокровища открыл,
Какими хвалится Индия;
Но требует к тому Россия
Искусством утвержденных рук.
Сие злату очистит жилу;
Почувствуют и камни силу
Тобой восставленных наук.

Этими огромными богатствами страны нужно овладеть и обратить их на пользу государства и народа. Сделав это могут люди науки, ученые. Так вводится новая тема в оду – тема науки, подготовки из среды русского народа ученых. Глубокой верой в русский народ и твердым убеждением в его талантливости звучат слова Ломоносова о том,

Что может собственных Платонов

И быстрых разумов Невтонов

Российская земля рождать.

Призывая будущих ученых к плодотворной деятельности, Ломоносов в следующей строфе слагает восторженный гимн науке.

Науки юношей питают,
Отраду старым подают,
В счастливой жизни украшают,
В несчастной случай берегут;
В домашних трудностях утеха
И в дальних странствах не помеха.
Науки пользуют везде,
Среди народов и в пустыне,
В градском шуму и наедине,
В покое сладки и в труде.

Заключительная строфа оды перекликается со вступительной: поэт вновь славит тишину и Елизавету и обращается с предостережением к врагам Росси.

Когда бы смертным толь высоко

Возможно было возлететь,

Чтоб к солнцу бренно наше око

Могло, приближившись, воззреть,

Тогда б со всех открылся стран

Горящий вечно Океан.

Там огненны валы стремятся

И не находят берегов;

Там вихри пламенны крутятся,

Борющись множество веков;

Там камни, как вода, кипят,

Горящи там дожди шумят.

Сия ужасная громада

Как искра пред тобой одна.

О коль пресветлая лампада

Тобою, боже, возжжена

Для наших повседневных дел,

Что ты творить нам повелел!

От мрачной ночи свободились

Поля, бугры, моря и лес

И взору нашему открылись,

Исполненны твоих чудес.

Там всякая взывает плоть:

Велик зиждитель наш господь!

"Открылась бездна, звезд полна. "

Открылась бездна, звезд полна;
Звездам числа нет, бездне дна.

Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкий прах,

В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублен…

Ломоносов раздвинул границы строго регламентированной поэтики классицизма, раскрыл возможности дальнейшего развития русского стиха. Его приемы будут использовать поэты-романтики начала XIX в. Ломоносов обогатил жанр оды новым гражданским содержанием и выработал поэтическую форму, соответствующую этим высоким патриотическим идеям.

И се уже рукой багряной

Врата отверзла в мир заря,

От ризы сыплет свет румяной

В поля, в леса, во град, в моря.

А сколько метафор, эпитетов и гипербол в оде, посвященной Елизавете Петровне:

Царей и царств земных отрада

Блаженство сел, градов ограда,

Коль ты полезна и красна!

Вокруг тебя цветы пестреют

И класы на полях желтеют,

Сокровищ полны корабли

Дерзают в море за тобою

Ты сыплешь щедрою рукою

Свое богатство по земли.

Не вымышленных петь намерен я богов,

Но истинны дела, великий труд Петров.

Но, муза, помолчи, помедли до трофеев,

Что взяты от врагов и внутренних злодеев:

Безмерно больши труд на предки предстоит,

Тогда представь сея Богини светлый вид.

Принципиально новым в литературном творчестве Ломоносова было стремление к возможно точной передаче исторических фактов. Это сказывалось в его подходе к характеристике каждого явления. Исторические темы разрабатываются в одах, в трагедии, в эпической поэме, в похвальных словах, в иллюминационных надписях. Точное следование историческим фактам, строгое соблюдение истины являются характерными чертами литературных произведений Ломоносова.

Читайте также: