Как родился вяйнемейнен кратко
Обновлено: 07.07.2024
Память рода, предания предков рассказывают, что Вяйнемёйнен — пращур племени певцов и всех играющих на кантеле — был рожден на свет дочерью воздуха и хозяйкой вод прекрасной Ильматар.
Несчетные времена одиноко жила Ильматар на пустых воздушных равнинах, и не было вокруг ничего, кроме бескрайней страны воздуха и безжизненной пучины под ней. Свод небес еще не встал над миром, солнце и месяц не воссияли на нем, птицы не летали, рыбы не населили вод, и суша не положила пределы морю — таким было начальное творение Укко, верховного бога.
Шло время, и однажды скучной и странной показалась Ильматар ее одинокая жизнь — ей захотелось иного. Спустилась дева вниз, на прозрачный хребет моря, и склонилась над волнами, озирая новые владения. И тут же поднялась буря, свирепый ветер замутил пеной море, встали вокруг водяные валы — закачало Ильматар ветром, подхватило пенными волнами, и надула буря деве плод.
Семьсот лет — девять жизней человека — носила Ильматар во чреве тяжесть, а роды не наступали: не зачатый — не рождался. Семьсот лет она металась во все края безбрежной пучины, боль и жажда разрешения терзали ее, но лоно Ильматар оставалось запертым: не зачатый — не рождался. Скорбь овладела прекрасной девой, и пожалела она, что покинула легкие пажити воздушные, что презрела покой и теперь тяжела, гонима бурей, томима холодом, бита волнами на открытом просторе моря. И взмолилась слезно Ильматар, и просила Укко, держателя мира, прийти ей на помощь, избавить от болей и муки чрева.
Едва произнесла она горькие речи, как появилась над морем чудо-утица — кружит птица без устали, бьет воздух крыльями, ищет место для гнезда. Во все концы моря слетала утка, все края осмотрела, но не нашла нигде себе места: никак жилье на ветре не устроить, не свить на воде гнезда. Пожалела Ильматар птицу и подняла из воды колено — приняла его утка за кочку, обустроила гнездо и снесла яйца: шесть золотых, а седьмое — из железа. Села утка на гнездо наседкой греть чудесные яйца, и вскоре почувствовала Ильматар нестерпимый жар в колене — так гнездо нагрела утка, что стало колено словно в огне, а кровь в жилах — будто расплавленный металл. Дернула от боли Ильматар ногой, и скатились чудесные яйца в воду. Разбились они о буйные волны на куски, и из осколков вышла из моря земная твердь, из белка — месяц, крошкой золотой скорлупы рассыпались на небе звезды, а из скорлупы железной явились темные тучи.
Постыло и тяжко жилось Вяйнемёйнену нерожденным, и решил он спасаться своею силой: развернулся поудобней и малым пальцем левой ножки открыл костяной замок, после сдвинул безымянным пальцем ворота крепости, на коленях переполз сени, на руках — порог. И упал богатырь в море, обхватив руками волны.
Долго носило его по водам из края в край, но выплыл наконец песнопевец на пустынный безлесный берег. Приподнялся он на колени, оперся о землю руками и встал во весь рост — чтобы легко было смотреть на солнце, чтобы ясно видеть месяц, чтобы говорить с острыми звездами.
". В начале времён не было ни земли, ни солнца,
ни животных, ни птиц, ни деревьев.
В пустых пространствах жила лишь дочь воздуха –
Илматар.
Спустившись сверху на море, Илматар забеременела
от волн, но долго не могла разрешиться от бремени.
Плод Илматар - вещий песнопевец Вяйнемёйнен -
тридцать лет блуждал во чреве свой матери,
но наконец пробился к свету. Вяйнемёйнен родился
уже взрослым.
После рождения он ещё восемь лет плавал по волнам,
пока, наконец, не достиг суши.
На землю он вышел в стране, называемой Калевалой.
В карело-финском руническом эпосе Калевала, помимо Богов, присутствуют и три героя. Главным из них является Вяйнямёйнен, который из 50 рун повествования упоминается более чем в половине.
Место действия: Карелия, Финляндия
Язык: русский, карельский, финский
Сфера (музыка, литература, театр и т.д.): литература
Жанр: рунический эпос
Появление на свет Редактировать
Согласно легендам, Вяйнямёйнен стал первым человеком на земле. Он появился на свет вскоре после сотворения мира. Отличием от мифологических героев других стран является уникальное рождение Вяйнямёйнена – сразу в образе взрослого мужчины. Его мать, Ильматар, не выпускала ребенка из чрева на протяжении 30 лет. В результате, сидящий внутри будущий герой взмолился о помощи к Большой Медведице. И только благодаря ее заступничеству богиня все же позволила выйти на свет своему первенцу.
Еще одной отличительной чертой Вяйнямёйнена является отсутствие у него отца. А будучи рожденным на свет человеком, он значительно превосходил двух других финно-карельских богатырей – Йоукахайнена и Лемминкайнена – своими способностями. Помимо безупречного владения мечом и копьем, ему подвластна сильнейшая магия. С ее помощью он не только познает всю мудрость мира, но и засеивает малоплодородную землю.
Жизнь и подвиги Редактировать
Тогда, по совету матери, герой отправляется в соседнюю страну – Похьёлу. Где вступает в магический поединок с другими претендентами на руку и сердце дочери царицы Лоухи. Подобно греческому Гераклу, герою приходится выполнять невероятные для простого человека задания:
· снимать с неба звезду;
· вспахивать поле со змеями, голыми руками завязывая их в узел;
· вылавливать волшебную щуку из таинственной реки и т.д.
Одно из заданий он даже проигрывает своему сопернику – Ильмаринену, а во время другого случайно разрубает собственную ногу. Однако магия и помощь колдунов помогает богатырю залечить рану. И последний подвиг – добыть волшебную мельницу Сампо – герою приходится совершать вместе с другими соискателями, Ильмариненом и Лемминкайненом.
Вяйнямёйнен обороняет сампо от старухи Лоухи. Художник: Аксели Галлен-Каллела 2
Для этого Väinämöinen сначала возрождает из мертвых великана-мудреца Випунена. Чтобы получить нужные древние знания, ему приходится сразиться с оживленным мертвецом. Несмотря на то, что во время битвы великан даже проглатывает героя, тот все равно выходит победителем.
Благодаря сведениям мудреца, Вяйнямёйнен делает музыкальный инструмент – кантеле, от звуков которого погружается в глубокий сон все население Похъёлы. Так претенденту удается похитить мельницу Сампо, а заодно и увести с собой невесту. Однако далее, во время погони царицы Лоухи за похитителем, мельница разбивается, а кантеле теряется во время бегства. Но Вяйнямёйнен создает новый инструмент, с основой из березы и струнами из волос молодой жены.
В будущем игра на нем настолько восхищает морского царя, что он одаривает главного героя Калевалы всяческими богатствами, включая различные магические амулеты.
Уход в царство мертвых Редактировать
В завершающем, 50-м стихе рассказывается об уходе героя эпоса в Царство мертвых. Причиной тому послужило рождение мальчика, которому впоследствии суждено было стать царем всей Калевалы.
По легенде, он также не имел отца, а его мать Марьятта забеременела от съеденной волшебной ягоды. Когда младенцу исполнилось всего две недели, его понесли показать великому правителю Вяйнямёйнену. Тот осмотрел младенца и каким-то магическим чувством понял, что мальчик не должен остаться живым. После чего приказал убить ребенка, но тот внезапно заговорил.
Малыш прилюдно обвинил великого героя во всех совершенных им при жизни грехах, включая вынужденную смерть Айно, утопившуюся в море. Интересно, что после этого ребенок был окрещен, что указывает на связь последних рун Калевалы с временем прихода на карело-финские земли христианства.
Вяйнямёйнен после этого сам изготовил себе лодку из меди, на которой оправился в свой последний путь. Но пообещал, что обязательно восстанет из мертвых и вернется, когда его соплеменникам по-настоящему понадобится его помощь.
Соотнесение легенды с реальной историей Редактировать
Сказания Калевалы были устными легендами. Расположил их по временным отрезкам и смыслу и после этого перенес на бумагу фольклорист XIX века Элиас Лённрот. Он же стал и первым исследователем, который попытался найти исторический прототип Вяйнямёйнена.
Достоверно установить такого ни ему, ни другим знатокам эпоса не удалось. Однако, по мнению Ленротта, им, вероятнее всего, являлся какой-то могущественный шаман. И фольклорист написал новую историю о Калевале, значительно изменив ее сюжет.
Вяйнямёйнен в культуре Редактировать
О нем стали писать книги, создавать и устанавливать скульптуры, рисовать картины. Его именем стали называть улицы и площади.
В Сортавале расположен Памятник рунопевцу , который местные жители называют памятником Вяйнямёйнену.
Предание о творении и обустройстве мира звуком песни и игрой на гуслях сохранилось в славянском фольклоре лишь фрагментарно. А в мифологии карелов и финнов этому сюжету уделено много внимания: среди карельских лесов и озёр был сбережен древний титанический образ эпического певца Вяйнямёйнена. Согласно Калевале, Вяйнямёйнен родился сразу после сотворения мира и был первым человеком на Земле. Он — гусляр, вещий певец, богатырь, сеятель и мудрец.
Вяйнямёйнен. Художник Мюд Мечев
По нашему мнению, этот персонаж был воспринят финнами из мифологии своих давних соседей — новгородских словен. В пользу этого мнения свидетельствует тот факт, что Лонрёд собрал песни, составившие Калевалу именно в России, в Беломорской Карелии; а в Финляндии и в других частях западно-финского мира их не было — только там, где финны и карелы жили в тесном контакте с новгородцами. Кстати, там же были собраны все основные русские былины и духовные стихи.
Вяйнямёйнен — персонаж для мировой мифологии почти уникальный. Если вывести за рамки рассмотрения эллинский мир, то, пожалуй, только у кельтов сохранился похожий эпический герой, точнее, языческий бог — Дагда. И у них этот миф мог сформироваться под влиянием сказаний о Гермесе или Орфее. По преданию Дагда обладал волшебным котлом подобным мельнице сампо, способным всех накормить, и чудесной арфой Даурдаблой, свойствами напоминающей кантеле, которая звоном струн могла вызывать сон, смех, слёзы и менять времена года. Но кельты жили очень далеко от финнов и с ними практически не соприкасались. Трудно допустить возможность заимствования мифа от ирландцев. Скорее можно предположить, что ирландский (о Дагде), славянский и эллинский (о Гермесе) мифы восходят к общей индоевропейской основе.
В других регионах, где в древности жили финно-угорские народы (вдали от племени новгородских словен), такого или подобного персонажа, тем более играющего на гуслях, в эпосах не отмечается. В русской традиции предания о великом гусляре во всей полноте, к сожалению, не сохранились. Хотя по зияющим смысловым лакунам, возникшим от его забвения в славянской мифологии, очевидно, что этот легендарный герой в русской мифологии был и занимал в ней очень важное место. Сохранился ряд сказок про Ивана-гусляра, у которого есть волшебный инструмент, причем подобно Вяйнямёйнену Иван игрой на гуслях воздействует на одушевлённый и неодушевлённый материальный мир. В ряде преданий (например, в стихе о Голубиной книге) таинственный славянский персонаж назван именем библейского царя Давида, искусного певца, игрока на псалтири и боговдохновенного поэта.
Царь Давид
Родина финно-угорских народов — Урал и Южная Сибирь. На тысячелетия позже предков славян-индоевропейцев они появляются в Европе и расселяются на территории, соотносимой с современной европейской Россией и Финляндией. Финно-угорские народы, оставшиеся жить на Урале и в Сибири, также имеют инструменты подобные гуслям: нарс-юх у хантов и сангквылтап у мансей, но у них в мифологии отсутствует эпический образ гусляра. Нет этого персонажа и у соседей: латышей, литовцев и эстонцев.
Хантыйские гусли — насс-юх
Мансийские гусли — сангквылтап
Однако пока невозможно уверено сделать вывод о происхождении гуслей у хантов и мансей, живущих на севере Западной Сибири. Трудно утверждать, что гусли — нарс-юх и гусли — сангквылтап это также заимствованный от русских инструмент. Не исключено, что они являются собственной разработкой этих финно-угорских народов, но, правда, и на это предположение есть ряд возражений. Кроме русских, у которых гусли повсеместно распространены, у соседних с хантами и мансями народов (например, у ненцев) такого или подобного инструмента нет, следовательно, направление заимствования шло не от хантов и мансей, а к ним от соседей. Впрочем финно-угорские народы издревле соседствуют с индоевропейцами, об этом свидетельствует масса схожих черт в материальной культуре, языке, орнаменте и фольклоре. Легко допустить, что хантами и мансями гусли были заимствованы от проникающих в регион новгородских словен. Действительно, на востоке от этих народов гусли не встречаются, на западе они распространенны до побережья Балтийского моря. То есть распространение гуслей как инструмента, очевидно, шло на восток с запада вместе с русскими переселенцами. В 1958 году учёный В.Н. Белицер в монографии привёл примеры мощного воздействия русской культуры на культуру и быт коми и их полного обрусения. Весьма вероятно, что при колонизации Севера потомки новгородских славян растворились в массе коми-зырян, хантов и мансей, что и привело к их частичному обрусению и появлению гуслей в Сибири.
Возможно, появление гуслей у балтов и балтийских финнов восходит к той далёкой эпохе соседского проживания древних народов или даже их единства, когда сами гусли формировались как инструмент. То есть гусли выступают некоторым этническим маркером, который свидетельствует об очевидном прежнем расовом родстве народа, игравшего на гуслях, с древним северным европеоидным типом, либо о некотором наследии культуры современным этносом этого древнего протонарода — прародителя, ставшего антропологической и культурной основой для балтийских финнов и прямым предком восточных славян и балтов.
Давайте обратим внимание на ту часть Калевалы, где рассказывается о том, как Вяйнямёйнен, сделав кантеле, показывает его всем жителям Суоми (Финляндии и Карелии). Из приведённого ниже текста следует, что подобный инструмент был им совершенно не знаком, и Калевала это сохранила. Вяйнямёйнен один только умеет играть на кантеле (гуслях), один! Этот пример хорошо иллюстрирует и подтверждает наш вывод: кантеле — это славянские гусли, заимствованные карелами и финнами у соседей:
Вековечный Вяйнямейнен
просит юных, просит старых,
В среднем возрасте хозяек
пальцами сыграть на струнах
Пробуют юнцы и старцы,
в среднем возрасте герои:
пальцы юных только гнутся,
старых — головы трясутся.
Нет от радости отрады,
нет от музыки веселья 27 .
За кантеле берётся Лемминкяйнен, второй по значимости после Вяйнямёйнена герой Калевалы. Он, безусловно, финн или карел и так же, как и все его соплеменники, не умеет обращаться с инструментом:
Так сказал беспечный Ахти:
«Ой вы, парни-недоумки,
ой вы, девицы-тупицы,
остальной народец жалкий!
Нет меж вами музыканта,
кантелиста — и в помине!
Дайте мне поющий короб,
кантеле сюда несите,
на колени положите
Вот беспечный Лемминкяйнен
короб в руки принимает,
ближе радость придвигает,
под десяток гибких пальцев,
только короб не играет,
не звенит на радость людям.
Тогда старый Вяйнямейнен говорит:
Нет средь нашей молодежи,
среди юного народа,
нет и в поколенье старшем,
кто на кантеле сыграл бы.
В Похьелу отправил короб,
в сумрачную Сариолу.
Парни в Похьеле играли,
парни юные и девы,
все женатые играли,
все замужние старались.
Пробовала и хозяйка,
кантеле в руках вертела,
пальцами вовсю водила,
десятью скребла ногтями.
Парни в Похьеле играли,
пробовал народ различный,
все веселье не в веселье,
все игра не в радость людям,
струны скручивались в узел,
пел визгливо конский волос,
звуки грубые рождались,
инструмент гремел ужасно.
И в Похьеле и в Сариоле, так же как в роде Калевалы, никто и понятия не имеет об этом инструменте. В результате кантеле возвращают Вяйнямёйнену:
Инструмент несли достойно,
с уваженьем подавали
в руки сделавшему короб,
рунопевцу — на колени.
Перед нами очень яркий рассказ, описывающий первое знакомство финнов и карел с инструментом — кантеле, иначе говоря, с гуслями. Вяйнямейнен, явно не финн по происхождению, приносит народам Суоми гусли и показывает, как на них играть. Итак, Вяйнямейнен — славянин, имя его Ваня. Мы имеем все основания полагать, что Вяйнямёйнен — это наш сказочный Ваня-Иван, самый известный герой славянских сказок и преданий, легендарный Иван-царевич, сохранившийся в памяти карело-финских сказителей подобно тому, как много позже в их эпических песнях появился русский царь Пётр Первый.
Вероятно, этот миф восходит к патронимическим легендам о предке вендов — венедов. Это предание о прародителе, давшем своё имя народу-потомку, подобное сказаниям о Словене и Русе, Кие, Щеке, Хориве, Чехе и Ляхе. Ведь одинаково чуть меняющимся в разных языках словом: венды, венеды, вены называли славян, обитавших на южном берегу Балтийского моря, не только финны (Ven?j?), но и германцы 28 (саксы, датчане, шведы, немцы), и римляне (лат. Venedi, Venethae, Venethi), и кельты. Иными словами, древние славянское предание, сохранившиеся в карело-финском эпосе Калевала повествуют о мифическом предке — гусляре, древнем князе-прародителе славянского союза племён венедов — Вене, Ване, Вяйне. Предание это, как мы видим, очень многим связано с территорией новгородских словен и венедов — славян с южного побережья Балтийского моря.
Вяйнямёйнен и Ильмаринен освобождают Луну и Солнце из Похьелы
Вяйнямёйнен и Ильмаринен освобождают Луну и Солнце из Похьелы Игра Вяйнямёйнена на кантеле заставила даже Месяц и Солнце спуститься с небес на вершину сосны. Тут их и схватила Лоухи, хозяйка Похьелы. Ей удалось упрятать Месяц в пестрый камень, а Солнце — в стальную скалу
Вяйнямёйнен и Еукахайнен
Вяйнямёйнен и Еукахайнен Мудрый старец Вяйнямёйнен противопоставляется в карело-финских рунах молодому самоуверенному герою-неудачнику Еукахайнену (Еукахайни, Еугамойни, Еугамойне). В карельских рунах Еукахайнен (он может быть родом из России или Швеции) едет
Олень Мяндаш — первопредок саамов
1.4. Царь-гусляр — царь Давид?
Начинающий гусляр Кирилл Кологреев так описал свои впечатления от самого первого знакомства с гуслями
Читайте также: