И гроб опущен уж в могилу анализ стихотворения кратко

Обновлено: 05.07.2024

Какие средства выразительности есть в стихотворении Тютчева "И гроб опущен уж в могилу. "? средство гроб могила стихотворение тютчев выразительность

Ни разу не спец. потому даже если заметил, всё равно не знаю как называется.
Сразу бросилось - постепенное расширение пространства-времени повторами "и. и. и. " . Средство?
Накачано какой-то бестолковости происходящего, негармоничности что-ли.
Вообще картина "нарисована весьма внятно. Но вот что сказать-то хотел? какова "мораль сей басни". до меня не дошло.
В конце смена кадра. Контрастная предыдущей картинка. Тоже наверное известный приём.

И гроб опущен уж в могилу,
И всё столпилося вокруг.
Толкутся, дышат через силу,
Спирает грудь тлетворный дух.

И над могилою раскрытой,
В возглавии, где гроб стоит,
Ученый пастор, сановитый,
Речь погребальную гласит.

Вещает бренность человечью,
Грехопаденье, кровь Христа.
И умною, пристойной речью
Толпа различно занята.

А небо так нетленно-чисто,
Так беспредельно над землей.
И птицы реют голосисто
В воздушной бездне голубой.

Cтихотворение состоит из 4-х строф (всего 16 строк)
Размер: четырёхстопный ямб
Стопа: двухсложная с ударением на 2-м слоге ( — )
------------------------------------------------------------------------
1-я cтрофа - 4 строки, четверостишие.
Рифмы: могилу-вокруг-силу-дух.
Рифмовка: ABAB - перекрёстная

2-я cтрофа - 4 строки, четверостишие.
Рифмы: раскрытой-стоит-сановитый-гласит.
Рифмовка: ABAB - перекрёстная

3-я cтрофа - 4 строки, четверостишие.
Рифмы: человечью-Христа-речью-занята.
Рифмовка: ABAB - перекрёстная

4-я cтрофа - 4 строки, четверостишие.
Рифмы: чисто-землей-голосисто-голубой.
Рифмовка: ABAB - перекрёстная

Анализ стихотворения сделан программой в реальном времени

Используйте короткие ссылки для сокращения длинных адресов

Строфа - это объединение двух или нескольких строк стихотворения, имеющих интонационное сходство или общую систему рифм, и регулярно или периодически повторяющееся в стихотворении. Большинство стихотворений делятся на строфы и т.о. являются строфическими. Если разделения на строфы нет, такие стихи принято называть астрофическими. Самая популярная строфа в русской поэзии - четверостишие (катрен, 4 строки). Широко употребимыми строфами также являются: двустишие (дистих), трёхстишие (терцет), пятистишие, шестистишие (секстина), восьмистишие (октава) и др. Больше о строфах

Стопа - это единица длины стиха, состоящая из повторяющейся последовательности ударного и безударных слогов.
Двухсложные стопы состоят из двух слогов:
хорей (ударный и безударный слог), ямб (безударный и ударный слог) - самая распостранённая стопа в русской поэзии.
Трёхсложные стопы - последовательность из 3-х слогов:
дактиль (ударный слог первый из трёх), амфибрахий (ударный слог второй из трёх), анапест (ударный слог третий).
Четырёхсложная стопа - пеон - четыре слога, где ударный слог может регулярно повторяться на месте любого из четырёх слогов: первый пеон - пеон с ударением на первом слоге, второй пеон - с ударением на втором слоге и так далее.
Пятисложная стопа состоит из пяти слогов: пентон - ударный слог третий из пяти.
Больше о стопах

Размер - это способ звуковой организации стиха; порядок чередования ударных и безударных слогов в стопе стихотворения. Размер стихотворения повторяет название стопы и указывает на кол-во стоп в строке. Любая стопа может повторяться в строке несколько раз (от одного до восьми, и более). Кол-во повторов стопы и определяет полный размер стиха, например: одностопный пентон, двухстопный пеон, трехстопный анапест, четырёхстопный ямб, пятистопный дактиль, шестистопный хорей и т.д. Больше о размерах

Рифма - это звуковой повтор, традиционно используемый в поэзии и, как правило, расположенный и ожидаемый на концах строк в стихах. Рифма скрепляет собой строки и вызывает ощущение звуковой гармонии и смысловой законченности определённых частей стихотворения. Рифмы помогают ритмическому восприятию строк и строф, выполняют запоминательную функцию в стихах и усиливают воздействие поэзии как искусства благодаря изысканному благозвучию слов. Больше о рифмах

Рифмовка - это порядок чередования рифм в стихах. Основные способы рифмовки: смежная рифмовка (рифмуются соседние строки: AA ВВ СС DD), перекрёстная рифмовка (строки рифмуются через одну: ABAB), кольцевая или опоясывающая рифмовка (строки рифмуются между собой через две другие строки со смежной рифмовкой: ABBA), холостая (частичная рифмовка в четверостишии с отсутствием рифмы между первой и третьей строкой: АBCB), гиперхолостая рифмовка (в четверостишии рифма есть только к первой строке, а ожидаемая рифма между второй и четвёртой строкой отсутствует: ABAC, ABCA, AABC), смешанная или вольная рифмовка (рифмовка в сложных строфах с различными комбинациями рифмованных строк). Больше о рифмовке

Что ты клонишь над водами,
Ива, макушку свою
И дрожащими листами,
Словно жадными устами,
Ловишь беглую струю.

Хоть томится, хоть трепещет
Каждый лист твой над струей.
Но струя бежит и плещет,
И, на солнце, нежась, блещет,
И смеется над тобой.

Примечание:
Впервые - журн. "Современник", 1836, т. 4, с. 34.

И гроб опущен уж в могилу
И все столпилося вокруг.
Толкутся, дышат через силу,
Спирает грудь тлетворный дух…

И над могилою раскрытой,
В возглавии, где гроб стоит,
Ученый пастор сановитый
Речь погребальную гласит.

Вещает бренность человечью,
Грехопаденье, кровь Христа.
И умною, пристойной речью
Толпа различно занята.

А небо так нетленно-чисто,
Так беспредельно над землей.
И птицы реют голосисто
В воздушной бездне голубой.

Примечание:
Впервые – журн. "Современник", 1836, т. 4, с. 36.

В душном воздуха молчанье,
Как предчувствие грозы,
Жарче роз благоуханье,
Резче голос стрекозы.

Чу! За белой, дымной тучей
Глухо прокатился гром;
Небо молнией летучей
Опоясалось кругом.

Некий жизни преизбыток
В знойном воздухе разлит!
Как божественный напиток
В жилах млеет и горит!

Дева, дева, что волнует
Дымку персей молодых?
Что мутится, что тоскует
Влажный блеск очей твоих?

Что, бледнея, замирает
Пламя девственных ланит?
Что так грудь твою спирает
И уста твои палит.

Сквозь ресницы шелковые
Проступили две слезы.
Иль то капли дождевые
Зачинающей грозы.

Примечание:
Впервые - журн. "Современник", 1836, т. 4, с. 32. Печатается по автографу. В тексте первой публикации имеются варианты, являющиеся, по-видимому, результатом редакторской правки: 4-я строка - "Звонче голос стрекозы"; 9-я строка - "Жизни некий преизбыток". Эпитет звонкий не приложим к "голосу стрекозы", между тем как тютчевский эпитет резче более точно передает и качество звучания стрекозиного стрекота и его восприятие обостренным в предгрозовой тишине слухом. О.Э.Мандельштам, не знавший авторского варианта этого стиха, писал в одном из своих стихотворений: "Дайте Тютчеву стрекозу - догадайтесь, почему!".

Как сладко дремлет сад темно-зеленый,
Объятый негой ночи голубой!
Сквозь яблони, цветами убеленной,
Как сладко светит месяц золотой.

Таинственно, как в первый день созданья,
В бездонном небе звездный сонм горит,
Музыки дальной слышны восклицанья,
Соседний ключ слышнее говорит.

На мир дневной спустилася завеса,
Изнемогло движенье, труд уснул.
Над спящим градом, как в вершинах леса,
Проснулся чудный еженощный гул.

Откуда он, сей гул непостижимый.
Иль смертных дум, освобожденных сном,
Мир бестелесный, слышный, но незримый,
Теперь роится в хаосе ночном.

Примечание:
Впервые под заглавием "Ночные голоса" - журн. "Русский архив", 1879, вып. 5, с. 134.

Как птичка, раннею зарей
Мир, пробудившись, встрепенулся.
Ах, лишь одной главы моей
Сон благодатный не коснулся!
Хоть свежесть утренняя веет
В моих всклокоченных власах,
На мне, я чую, тяготеет
Вчерашний зной, вчерашний прах.

О, как пронзительны и дики,
Как ненавистны для меня
Сей шум, движенье, говор, крики
Младого, пламенного дня.
О, как лучи его багровы,
Как жгут они мои глаза.
О ночь, ночь, где твои покровы,
Твой тихий сумрак и poca.

Обломки старых поколений,
Вы, пережившие свой век!
Как ваших жалоб, ваших пеней
Неправый праведен упрек.
Как грустно полусонной тенью,
С изнеможением в кости,
Навстречу солнцу и движенью
За новым племенем брести.

Вечер мглистый и ненастный.
Чу, не жаворонка ль глас.
Ты ли, утра гость прекрасный,
В этот поздний, мертвый час.
Гибкий, резвый, звучно-ясный,
В этот мертвый, поздний час.
Как безумья смех ужасный,
Он всю душу мне потряс.

Примечание:
Впервые - журн. "Современник", 1836, т. 4, с. 35

Там, где горы, убегая,
В светлой тянутся дали,
Пресловутого Дуная
Льются вечные струи.

Там-то, бают, в стары годы,
По лазуревым ночам,
Фей вилися хороводы
Под водой и по водам;

Месяц слушал, волны пели.
И, навесясь с гор крутых,
Замки рыцарей глядели
С сладким ужасом на них.

И лучами неземными,
Заключен и одинок,
Перемигивался с ними
С древней башни огонек.

Звезды в небе им внимали,
Проходя за строем строй,
И беседу продолжали
Тихомолком меж собой.

В панцирь дедовский закован,
Воин-сторож на стене
Слышал, тайно очарован,
Дальний гул, как бы во сне.

И лишь дремой забывался,
Гул яснел и грохотал.
Он с молитвой просыпался
И дозор свой продолжал.

Все прошло, все взяли годы -
Поддался и ты судьбе,
О Дунай, и пароходы
Ныне рыщут по тебе.

Тени сизые смесились,
Цвет поблекнул, звук уснул -
Жизнь, движенье разрешились
В сумрак зыбкий, в дальный гул.
Мотылька полет незримый
Слышен в воздухе ночном.
Час тоски невыразимой.
Все во мне и я во всем.

Сумрак тихий, сумрак сонный,
Лейся в глубь моей души,
Тихий, темный, благовонный,
Все залей и утиши.
Чувства мглой самозабвенья
Переполни через край.
Дай вкусить уничтоженья,
С миром дремлющим смешай!

Лишь мотыль снует незримый
Слепо в воздухе ночном.

Нет, моего к тебе пристрастья
Я скрыть не в силах, мать-Земля.
Духов бесплотных сладострастья,
Твой верный сын, не жажду я.
Что пред тобой утеха рая,
Пора любви, пора весны,
Цветущее блаженство мая,
Румяный свет, златые сны.

Весь день в бездействии глубоком
Весенний, теплый воздух пить,
На небе чистом и высоком
Порою облака следить,
Бродить без дела и без цели
И ненароком, на лету,
Набресть на свежий дух синели
Или на светлую мечту.

Примечание:
Впервые - журн. "Русский архив", 1879, вып. 5, с. 135. Синель (диалект.) - сирень.

Сижу задумчив и один,
На потухающий камин
Сквозь слез гляжу.
С тоскою мыслю о былом
И слов, в унынии моем,
Не нахожу.

Былое - было ли когда?
Что ныне - будет ли всегда.
Оно пройдет -
Пройдет оно, как все прошло,
И канет в темное жерло -
За годом год.

За годом год, за веком век.
Что ж негодует человек,
Сей злак земной.
Он быстро, быстро вянет - так,
Но с новым летом - новый злак
И лист иной.

И снова будет все, что есть,
И снова розы будут цвесть,
И терны тож.
Но ты, мой бедный, бледный цвет,
Тебе уж возрожденья нет,
Не расцветешь.

Ты сорван был моей рукой,
С каким блаженством и тоской -
То знает бог?
Останься ж на груди моей,
Пока любви не замер в ней
Последний вздох.

Примечание:
Впервые - журн. "Русский архив", 1879, вып. 5, с. 132.

С поляны коршун поднялся,
Высоко к небу он взвился;
Все выше, дале вьется он -
И вот ушел за небосклон!

Природа-мать ему дала
Два мощных, два живых крыла -
А я здесь в поте и в пыли,
Я, царь земли, пророс к земли.

Примечание:
Впервые - журн. "Русский архив", 1879, вып. 5, с. 125. Тема, композиция и образы этого стихотворения близки к стихам А.Д.Илличевского (1798 - 1837) "Орел и человек" ("Северные цветы на 1827 год", с. 291).

Какое дикое ущелье!
Ко мне навстречу ключ бежит -
Он в дол спешит на новоселье, -
Я лезу вверх, где ель стоит.

Вот взобрался я на вершину,
Сижу здесь радостен и тих -
Ты к людям, ключ, спешишь в долину, -
Попробуй, каково у них!

Примечание:
Впервые - журн. "Русский архив", 1879, вып. 5, с. 125.

"Все бешеней буря, все злее и злей,
Ты крепче прижмися к груди моей". -
"О милый, милый, небес не гневи,
Ах, время ли думать о грешной любви!" -
"Мне сладок сей бури порывистый глас,
На ложе любви он баюкает нас". -
"О, вспомни про море, про бедных пловцов,
Господь милосердый, будь бедным покров!" -
"Пусть там, на раздолье, гуляет волна,
В сей мирный приют не ворвется она". -
"О милый, умолкни, о милый, молчи,
Ты знаешь, кто на море в этой ночи?"
И голос стенящий дрожал на устах,
И оба, недвижны, молчали впотьмах.
Гроза приутихла, ветер затих,
Лишь маятник слышен часов стенных, -
Но оба, недвижны, молчали впотьмах,
Над ними лежал таинственный страх.
Вдруг с треском ужасным рассыпался гром
И дрогнул в основах потрясшийся дом.
Вопль детский раздался, отчаян и дик,
И кинулась мать на младенческий крик.
Но в детский покой лишь вбежала она,
Вдруг грянулась об пол, всех чувств лишена.
Под молнийным блеском, раздвинувшим мглу,
Тень мужа над люлькой сидела в углу.

Между 1831 и апрелем 1836

Примечание:
Впервые - Нов. стих. 1926, с. 45. Имея в виду балладный характер стихотворения, не типичный для лирики Тютчева, Г.И.Чулков предположил, что оно переводное. Но иностранный источник стихотворения до сих пор не установлен. Возможно, что оно написано под влиянием ирландских баллад С.Ловера ("Legends and Stories of. Ireland", Dublin, 1831).

Знакомый звук нам ветр принес:
Любви последнее прости.
За нами много, много слез,
Туман, безвестность впереди.

"О, оглянися, о, постой,
Куда бежать, зачем бежать.
Любовь осталась за тобой,
Где ж в мире лучшего сыскать?

Любовь осталась за тобой,
В слезах, с отчаяньем в груди.
О, сжалься над своей тоской,
Свое блаженство пощади!

Блаженство стольких, стольких дней
Себе на память приведи.
Все милое душе твоей
Ты покидаешь на пути. "

Не время выкликать теней:
И так уж этот мрачен час.
Усопших образ тем страшней,
Чем в жизни был милей для нас.

Между 1834 и апрелем 1836

Примечание:
Впервые - журн. "Русский архив", 1879, вып. 5, с. 135 - 136. Вариация на тему стихотворения Гейне "Es treibt dich fort // Von Ort zu Ort. " (1834).

Зима недаром злится,
Прошла ее пора -
Весна в окно стучится
И гонит со двора.

И все засуетилось,
Все нудит Зиму вон -
И жаворонки в небе
Уж подняли трезвон.

Зима еще хлопочет
И на Весну ворчит.
Та ей в глаза хохочет
И пуще лишь шумит.

Взбесилась ведьма злая
И, снегу захватя,
Пустила, убегая,
В прекрасное дитя.

Весне и горя мало:
Умылася в снегу
И лишь румяней стала
Наперекор врагу.

Примечание:
Впервые - журн. "Русский архив", 1879, вып. 5, с. 124.

Смотри, как облаком живым
Фонтан сияющий клубится;
Как пламенеет, как дробится
Его на солнце влажный дым.
Лучом поднявшись к небу, он
Коснулся высоты заветной -
И снова пылью огнецветной
Ниспасть на землю осужден.

О смертной мысли водомет,
О водомет неистощимый!
Какой закон непостижимый
Тебя стремит, тебя мятет?
Как жадно к небу рвешься ты.
Но длань незримо-роковая
Твой луч упорный, преломляя,
Свергает в брызгах с высоты.

Примечание:
Впервые - журн. "Современник", 1836, т. 3, с. 9.

Яркий снег сиял в долине, -
Снег растаял и ушел;
Вешний злак блестит в долине, -
Злак увянет и уйдет.

Но который век белеет
Там, на высях снеговых?
А заря и ныне сеет
Розы свежие на них.

Примечание:
Впервые - журн. "Современник", 1836, т. 3, с. 17.

Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик -
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.

Вы зрите лист и цвет на древе:
Иль их садовник приклеил?
Иль зреет плод в родимом чреве
Игрою внешних, чуждых сил.

Они не видят и не слышат,
Живут в сем мире, как впотьмах,
Для них и солнцы, знать, не дышат,
И жизни нет в морских волнах.

Лучи к ним в душу не сходили,
Весна в груди их не цвела,
При них леса не говорили,
И ночь в звездах нема была!

И языками неземными,
Волнуя реки и леса,
В ночи не совещалась с ними
В беседе дружеской гроза!

Не их вина: пойми, коль может,
Органа жизнь глухонемой!
Души его, ах! Не встревожит
И голос матери самой.