Голод как фактор сорокин краткое содержание

Обновлено: 02.07.2024

В 1924 году эмигрировавший из России ученый приехал в Миннеаполис, чтобы устроиться преподавателем в Миннесотский университет. Питирим Сорокин, который стал одним из величайших социологов XX века, родился в крестьянской семье на Крайнем Севере России. В юности он добрался до столицы, где поступил в университет и присоединился к революционному движению. Он посчитал большевистский переворот контрреволюционным, но после нескольких арестов — во время которых он не раз стоял на пороге казни — новая власть все же позволила ему выйти на свободу и вернуться к преподаванию в Петрограде.

…я увидел голод; и теперь я знаю, что это такое. То, что я узнал в этих ужасных губерниях, не дало бы мне никакое научное исследование. Мои нервы, уже привыкшие за годы революции ко всевозможным ужасам, совершенно расстроились, когда я увидел картину настоящего голода миллионов людей в моей опустошенной стране. Если как исследователю эта поездка дала мне меньше, чем я ожидал, то не могу сказать этого о себе как о человеке.

Динь-дон! Динь-дон. Медленно и печально, как похоронный звон: ди-и-инь-до-о-он! Почти час звучал он в наших ушах и сердцах. Затем опять наступила мертвая тишина. Этот сигнал SOS, который сумасшедший крестьянин посылал во все концы земли, был услышан. Он пересек океан, ударил в сердца великого американского народа и принес помощь и спасение от мучительной смерти по крайней мере десяти миллионам мужчин, женщин и детей. Бог никогда не забудет этого подвига. Бог вечно будет благословлять этот щедрый народ.

Не стоило удивляться, что в Пугачевском уезде свирепствовало людоедство. К январю 1922 года из 357 125 жителей уезда не голодало лишь 4700. Учитывая, что сотни тысяч людей стояли на пороге смерти, скорее удивительно, что людоедство не распространилось шире.

Ситуация в Челябинске была немыслимой. В пятницу Келли и Роллинс объехали город. На следующий день, все еще потрясенный, Келли описал увиденное:

Мне не стоит и пытаться описать эти больницы. Ты никогда не увидишь ничего подобного и не встретишь таких людей. Нет ни одеял, ни постельного белья, ни одежды. Еда отвратительная, тепла мало, здания хлипкие — все настолько плохо, насколько вообще можно вообразить. Было бы лучше сразу избавить их всех от мучений. Весь округ, где живет более 2 миллионов человек, обслуживают всего 56 врачей. Никогда прежде я не видел таких безобразных представителей рода человеческого, каких увидел в больницах вчера. На людей похожи только дети. Доктор Роллинс почувствовал такое отвращение при виде всего этого, что отказался пройти по палатам.

После этого Келли с переводчиком поехали в башкирское село Аргаяш, где около сотни деревянных изб стояли вдоль железной дороги на просторной и пустой равнине. Келли был не в силах видеть страдания местных жителей.

Почти все, кого он встретил в Аргаяше, питались голодным хлебом. Келли восхитился местными сотрудниками АРА, которые работали с невероятным усердием, несмотря на ужасные условия, но после посещения нескольких кухонь был вынужден остановиться, хотя его провожатые хотели продолжить осмотр. Нет, сказал Келли, он уже увидел достаточно. В поезде по дороге в Челябинск он написал Джейн:

Я часто вспоминаю, как многие в Нью-Йорке позавидовали мне, узнав, что я получил возможность увидеть столько интересного. Да, именно интересного. Да, очень интересно ходить среди людей, которые одним взглядом говорят, что предпочли бы умереть. Даже в этом вагоне мне нет спасения от людей, которые приходят просить хлеба, а под любым окном, где виден свет, плачут дети.

Келли вернулся в Уфу в конце января. Эмоционально опустошенный и потрясенный масштабами голода, он с трудом продолжил работу. Он гадал, сколько смертей им действительно удастся предотвратить. Впрочем, он понял, что может помочь хотя бы русским сотрудникам отделения, и устроил, чтобы отныне всем им платили зарплату американским продовольствием, а не советскими рублями. Сотрудники несказанно обрадовались, услышав об этом. Келли несколько переживал из‑за своего решения, потому что не получил одобрения из Москвы, но по большому счету ему было все равно. Даже если бы его приказ отменили, чтобы вернуться к прошлым порядкам, сотрудники успели бы получить хоть немного еды.

Эмигрантские книги. запись закреплена

СОРОКИН П.А.
Голод как фактор. Влияние голода на поведение людей, социальную организацию и общественную жизнь.

Вступительная статья, составление, комментарии, подготовка к печати В.В. Сапова и B.C. Сычевой. М.: Academia & LVS, 2003. XII, 684 с. библ., табл., указ. имен.

Книга классика социологии являет собой, говоря словами автора, анализ 'социальной роли питания вообще и голода, в частности'. Кроме того, здесь предпринято социологическое осмысление голода 20-х годов прошлого века — страшного бедствия, которое обрушилось на Россию и которому автор был свидетелем. Печальна история монографии.

Сорокин Питирим Александрович

Психология национальной нетерпимости Гроссман Василий Семенович, Подольный Роман Григорьевич, Тарас Анатолий Ефимович, Померанц Григорий Соломонович, Ильин Иван Александрович, Гюстав Лебон, Кон Игорь Семенович, Шафаревич Игорь Ростиславович, Адорно Теодор В., Гуревич Павел Семенович, Сорокин Питирим Александрович, Фурман Дмитрий Ефимович, Ионин Леонид Григорьевич, Чернявская Юлия, Воронель Александр Владимирович, Карабчиевский Юрий Аркадьевич, Червонная Светлана

Отзывы читателей

О книге

Там, где все становятся шакалами и хищниками, нельзя заниматься производительным трудом. Те, кто будут им заниматься, все равно ничего не получат для себя: тысячи грабителей будут драть с них сто шкур и не оставят им даже голодного пайка. Посему, вся экономическая жизнь такого общества неизбежно идет к полному краху, который и произойдет рано или поздно, а именно - когда будет разворовано все и воровать уже станет нечего. ПИТИРИМ СОРОКИН

ГОЛОД КАК ФАКТОР

УДК 316. 4 БВК 60. 56/51. 20 С 65

Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект 01-03-16067).

СОРОКИН П. А. Голод как фактор. Влияние голода на поведение людей, социальную организацию и общественную жизнь. Вступительная статья, составление, комментарии, подготовка к печати В. В. Сапова и B. C. Сычевой. М. : Academia & LVS, 2003. XII, 684 с. библ. , табл.

Книга классика социологии являет собой, говоря словами автора, анализ "социальной роли питания вообще и голода, в частности". Кроме того, здесь предпринято социологическое осмысление голода 20-х годов прошлого века — страшного бедствия, которое обрушилось на Россию и которому автор был свидетелем. Печальна история монографии. Она была уничтожена советской цензурой сразу же после изгнания ученого из страны (1922). Сохранилось лишь несколько корректурных оттисков начальных 280 страниц. Настоящее издание восстанавливает книгу в полном объеме и по праву может считаться первой ее публикацией в России, на родине выдающегося мыслителя. В приложении воспроизводятся его статьи 1921-1922 годов, тематически дополняющие монографию.

Читайте также: