Что такое режим нераспространения почему у россии и сша особая роль в его сохранении кратко

Обновлено: 02.07.2024

События в Украине ставят мир на порог кризиса, чем-то похожего на Карибский. TJ изучил, что будет в случае ядерного конфликта между Россией и НАТО, и как можно к нему подготовиться.

Крылатые ракеты Х-101 под крылом бомбардировщика Ту-95, могут иметь термоядерную боеголовку (этот вариант обозначается как Х-102), фото Минобороны РФ

В США также используют различные степени готовности, которые обозначены шкалой DEFCON от пятого до первого уровня, причём не только для ядерных сил, но и вообще для армии:

DEFCON 5 — обычный уровень боеготовности, используемый в мирное время;
DEFCON 4 — повышенный уровень с усиленными мерами безопасности и активной разведкой;
DEFCON 3 — ещё более высокий уровень, при котором авиация должна быть готова приступить к действиям через 15 минут после приказа;
DEFCON 2 — преддверие большой войны, в том числе с использованием ядерного оружия, все виды войск должны быть готовы к действиям через шесть часов после приказа или быстрее;
DEFCON 1 — ядерная война неминуема или уже началась.

Россия — 6255 всего и 1625 в боевой готовности;
США — 5550 всего и 1800 в боевой готовности;
Китай — 350 в резерве;
Франция — 290 всего и 280 в боевой готовности;
Великобритания — 225 всего и 120 в боевой готовности;
Пакистан — 165 в резерве;
Индия — 156 в резерве;
Израиль — 90 в резерве (официально не подтверждено);
КНДР — предположительно, от 40 до 50.

Таким образом, Россия и США с НАТО располагают по 1625 и 2200 единиц ядерного оружия в виде крылатых и межконтинентальных баллистических ракет, постоянно готовых к использованию. Всё остальное — это ракеты и бомбы на хранении в резерве или уже списанные из-за устаревания. Их использование возможно, но менее вероятно — можно просто не успеть.

Если масса куска урана или плутония больше критической (для шара из плутония это 9-13 килограммов, для шара из урана — более 52 килограммов), то распад ядер и раскол последующих ядер вылетающими нейтронами становится бурным и неконтролируемым — происходит цепная реакция. За считанные секунды распадается значительная часть ядер атомов, выделяя огромное количество энергии — происходит ядерный взрыв.

Проще говоря, для взрыва любого ядерного боеприпаса достаточно очень быстро сложить, состыковать или сжать куски урана или плутония в один кусок, резко превысив критическую массу. Сделать это не так легко, как может показаться: есть разные схемы подрыва, зависящие от чистоты урана или плутония, а также размеров, массы и мощности боеприпаса.

Термоядерное оружие работает не на распаде ядер урана или плутония, а на слиянии ядер атомов водорода, из-за чего его также называют водородным. Это намного более мощные боеприпасы, но и намного более сложные. Чтобы подорвать такую боеголовку, водород нужно сжать до огромного давления и накалить до сотен миллионов градусов. Для этого используют активаторы в виде небольших атомных зарядов.

Мощность атомных боеголовок измеряют в тротиловом эквиваленте: заряд в одну килотонну сопоставляется с тысячей тонн тротила, мегатонный заряд — с миллионом тонн тротила. Но это очень условное сравнение — химический взрыв не имеет такой мощной вспышки, проникающей радиации и других характерных черт ядерного взрыва, к тому же тысяча или миллион тонн тротила просто неспособны взорваться полностью.

Типичные боеголовки в современном ядерном арсенале имеют мощность от 100 до 500 килотонн, но на вооружении состоят и боеприпасы в одну мегатонну и более — например, американская бомба В83 и российская крылатая ракета Х-102. Взрывы в Хиросиме и Нагасаки имели мощность 15-20 килотонн, при этом почти стёрли города с лица земли и моментально убили более 100 тысяч человек в общей сложности. Обычные взрывы не могут с этим сравниться: тяжёлая авиабомба GBU-43/B имеет мощность всего 0,011 килотонны, и даже взрыв в порту Бейрута не превысил 0,5 килотонны.

Взрыв 2750 тонн аммиачной селитры в порту Бейрута 4 августа 2020 года, унёсший жизни 207 человек, видео РБК

Согласно модели американских учёных, даже небольшая ядерная война с использованием 50 маломощных атомных бомб по 15 килотонн приведёт к гибели более пяти миллионов человек и на несколько лет испортит климат целого континента. Война в Европе между Россией и НАТО с использованием нескольких сотен крылатых и баллистических ракет способна убить более 34 миллионов человек сразу, ещё 57 миллионов впоследствии, и вызвать гуманитарную катастрофу мирового масштаба.

Ещё более самоубийственной выглядит глобальная ядерная война с применением всех готовых к бою атомных боеприпасов. Сейчас Россия и НАТО в общей сложности имеют меньше четырёх тысяч активных ядерных боеголовок, что не идёт ни в какое сравнение с периодом Холодной войны, когда у США и СССР было по 30-40 тысяч боеголовок у каждого. Но и этого хватит, чтобы устроить настоящий конец света — если не для человечества вообще, то для цивилизации уж точно.

При таком сценарии с обеих сторон полетят сотни баллистических и крылатых ракет — все 3825 активных боеголовок. Сухопутные МБР, перелетев из одного полушария в другое, начнут подрывать боеголовки через 25-30 минут после запуска. Атомные подводные лодки с МБР на борту обычно дежурят в океанах поближе к противнику, так что их ракеты могут поразить цели уже через 12 минут после запуска. Судя по рассекреченным спискам и косвенным данным, среди этих целей могут быть:

крупнейшие группировки войск;
пусковые комплексы МБР и места хранения ядерных зарядов;
центры политического и военного управления страной;
крупнейшие военные базы, порты, аэродромы и заводы;
наиболее мощные электростанции, включая атомные;
крупные промышленные комплексы, включая химические заводы;
важные аэропорты, морские порты, железнодорожные узлы.

Даже если принять, что стороны не будут целенаправленно стараться уничтожить побольше людей — это всё равно означает гибель как минимум десятков или даже сотен миллионов человек в первый же день глобальной ядерной войны. Военные и политические центры, базы и заводы нередко расположены в крупных городах, что ставит их под удар. Разрушение атомных электростанций и химических заводов чревато повторением Чернобыльской катастрофы и трагедии в Бхопале, но уже в сотнях случаев, разбросанных по всей России, Европе и США.

Некоторые учёные считают, что глобальная атомная война с применением тысяч боеголовок приведёт к так называемой ядерной зиме. Огромные массы грунта и сажи, поднятые в атмосферу ядерными взрывами, окутают планету плотной пеленой, сквозь которую не смогут пробиться солнечные лучи. Средние температуры могут упасть, в зависимости от условий и региона, на 15-50 градусов. Сельское хозяйство станет невозможным, люди будут массово умирать от голода и холода.

В худших сценариях эта пелена будет оседать обратно на землю многие столетия, из-за чего на планете наступит новый ледниковый период и сложная многоклеточная жизнь сохранится только в океанах. Обычно предполагают, что ядерная зима продлится не меньше 10 лет.

Однако другие учёные сомневаются, что ядерная зима возможна — по их мнению, даже глобальная атомная война не сможет поднять в воздух такое количество сажи, а пелена осядет намного быстрее, чем считают оппоненты. Пример извержения Тамбора также неубедителен — несмотря на огромный выброс пепла, средние температуры снизились всего на 0,7 °C, что даже в условиях 1816 года не смогло вызвать массовых смертей от голода.

Впрочем, даже без ядерной зимы человечество попадёт под угрозу вымирания из-за разрушения промышленности, транспорта и энергетики — архаичные формы хозяйствования, которые обходятся без достижений цивилизации, просто не смогут прокормить 7,75 миллиарда землян.

Военно-политическое противостояние России и США с НАТО укладывается в теорию игр: в частности, ядерный паритет — точная реализация равновесия Нэша. В таком контексте оно гласит: если одна из сторон решит применить ядерное оружие или, наоборот, разоружиться — это с равной вероятностью спровоцирует другую сторону на нападение.

Более того, даже объявленное намерение сохранить человечество путём отказа от ответного ядерного удара нарушит равновесие Нэша и может привести к ядерной войне. Одну из сторон ничего не будет удерживать от масштабной агрессии, если она поймёт, что другая сторона не ударит в ответ.

Поэтому концепция взаимного гарантированного уничтожения выглядит единственной стратегией сохранения человечества в ядерном веке. То есть, обеим сторонам следует просто ничего не предпринимать в отношении друг друга — образно говоря, ни наступать вперёд, ни отступать назад.

Однако у этой концепции есть ряд проблем: в частности, системы противоракетной обороны и гиперзвуковое оружие нарушают равновесие сил. Также концепция опирается на абсолютную рациональность мышления обеих сторон, что в реальных условиях вряд ли возможно: высокопоставленные политики и военные остаются людьми со своими эмоциями и особенностями психики. Впрочем, это работает и в обратную сторону: нерациональные решения могут спасти мир от ядерной войны.

Ещё одна серьёзная проблема — неполнота данных о мотивах и мышлении каждой из сторон. Рассекреченные в 1990-х годах документы показывают, что американские власти переоценивали агрессивность СССР и сильно недооценивали страх Москвы перед США и НАТО. У советской стороны была примерно та же проблема — искажённое представление о США и НАТО, как о безусловно агрессивном блоке.

Особенно острую форму эта проблема обрела при Карибском кризисе, когда каждая из сторон хотела показать противнику своё нежелание начинать ядерную войну, но при этом не уступить ему — был страх, что уступки как раз послужат причиной ядерной войны.

У нас всё было намного спокойнее, чем у американцев. Всё-таки мы понимали, что американцы — цивилизованные люди, что они не пойдут на ядерную войну, которая может ополовинить их население. Американцы же подозревали в нас разбойников в некотором смысле.

кто бы мог подумать полгода назад, что у нас будет такой материал

Комментарий удален по просьбе пользователя

Сам в ахуе был, когда читал. Странно, но после прочтения статьи, стало не так страшно. Почитаю еще книги и пройду серию игр метро

Комментарий удален по просьбе пользователя

Это не паника, а ликбез

Да обычная жизненная ситуация (теперь)

Если увидите ядерный взрыв - не отворачивайтесь, такое можно увидеть только раз в жизни 🤯

В важнейших городах даже отвернувшись можно будет снова увидеть ядерный взрыв.

Рекомендуется равномерно вертеться на 360 градусов, чтобы получилась однородная корочка

Так и вижу теперь, как Все радуются, что не поехали в Москву

На 22-й год правления плешивого долбоеба мы начали на полном серьез обсуждать, что же делать при ядерной войне. Прогресс ( ͡° ͜ʖ ͡°)

Надеюсь просто побыстрее испепелиться в ядерном пламени. Ну его нахер

Зачем сразу погибать? Не лучше ли месяцами пытаться выжить на радиоактивных развалинах в смертельных схватках, мучаясь от ран, поноса и звериной безнадёги?

И у мереть за бензак в битве с бандами на радиоактивной пустоши!

Да так и было бы. Человек в здравом уме никогда не выберет между умереть завтра или сегодня второе.

Крепись. Предки перенесли и войны, и рабство, и накартошку, а уж неандертальцев сколько съели. И ты выдержишь.

Не сомневаюсь. Из всякой хуйни вылезал и тут, к несчастью для некоторых, продержусь

Сохраню этот комментарий, как пример настоящей трусости

ну ты выдал конечно. с облегчением

Ну только вот что можно сделать , если успеешь

В видео про американскую бомбу Teapot дома и столбы начали дымиться почти мгновенно. То есть если ты в зоне поражения(а в городе ты везде в зоне поражения) и не успел укрыться от светового излучения - ты шашлык. Успел - дальше придет ударная волна и если ты не стал шашлыком, станешь отбивной. Если и ей не стал - добьют пожары, радиация, нехватка воды, еды, лекарств, в общем живые позавидуют мертвым.

Комментарий удален по просьбе пользователя

регионы где военных частей практически нет могут выжить))

Я только знаю, что нужно показать грибу большой палец 👍

Как всегда - крайне познавательно и очень легко к прочтению. Спасибо! :)

Пожалуйста! И поищи убежище поближе :)

У меня их с десяток в радиусе километра, ближайшее - в 50 метрах от дома. Но не пойду, потому как есть пиво, а выживание после времени Ч лишено смысла. :)

Правильно я понимаю, что суетиться не имеет смысла, если я в 6км от "центр политического и военного управления страной;"?

а подвалы жилых домов насколько годятся для такой ситуации?

Хрюкнул
президента (сейчас — Владимир Путин)

Я ради интереса погуглил бомбоубежища рядом с домом, и у ближайшего был пользовательский комментарий что оно затоплено.
Поэтому я готовлюсь не к ядерной войне, а к инфляции, потому что в первом случае я просто сдохну после взрыва АЭС и никаких дополнительных действий предпринимать не нужно.

1 июля 1968 года был открыт к подписанию Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), во многом сформировавший известный нам мир, где количество ядерных государств, официальных (пять) и неофициальных (четыре), можно пересчитать по пальцам. 50 лет спустя договор все еще востребован, разговоры о его кризисе преувеличены, но игнорировать тревожные симптомы нельзя.

Договор по необходимости

ДНЯО, депозитариями которого стали СССР, США и Великобритания, был разработан и открыт для подписания не в самый очевидный момент. Холодная война набирала обороты. Вашингтон продолжал вести войну во Вьетнаме, где ему негласно противостояла Москва. Менее чем через два месяца советские танки войдут в Чехословакию, подавив Пражскую весну. Но договор успешно вступил в силу двумя годами позже, и на то были веские причины.

Монополия на ядерное оружие ускользала из рук двух сверхдержав. Москва и Вашингтон, с большим трудом остановившиеся в шаге от бездны в ходе Карибского кризиса, начали понимать, что если процесс не остановить, миру будут грозить десятки новых подобных кризисов. Так возникла идея зафиксировать количество ядерных держав по состоянию на 1967 год и прекратить дальнейшее распространение, запретив членам ядерного клуба передавать технологии, а неядерным государствам разрабатывать подобное оружие.

Ядерное неравенство

Договор, наделяющий разных участников разными правами, неизбежно вызвал недовольство. Да и логика холодной войны мешала СССР и США разоружаться. Если в год подписания договора у Москвы и Вашингтона в сумме было около 40 тыс. ядерных зарядов, то в 1985-м — уже больше 60 тыс. Неядерные государства обвиняли ядерные в лицемерии. Но улучшение отношений между СССР и США в конце 1980-х сделало возможным значительные сокращения и умерило критику безъядерных государств.

Договор демонстрировал успешность: Южная Африка ликвидировала свое ядерное оружие и присоединилась к нему; ДНЯО подписали Украина, Белоруссия и Казахстан, отказавшиеся от оставшихся на их территории советских арсеналов. Хотя каждый из этих сюжетов был уникальным, во всех случаях присоединение к договору воспринималось как пропуск в глобальное цивилизованное общество. В 1995 году участники приняли консенсусное решение о бессрочном продлении ДНЯО.

Однако и угроза распространения ядерного оружия оказалась более реальной, чем виделось до этого. Тайные ядерные программы Ирака, Ирана и КНДР, приобретение ядерного статуса Пакистаном в 1998 году — все это требовало реакции. Учитывая, что Россия и США продолжали последовательно заключать договоры о сокращении ядерных арсеналов (с 1986 по 2010 год они уменьшились более чем в четыре раза), нераспространение потеснило разоружение среди приоритетов в рамках ДНЯО.

При этом среди неядерных государств копилось недовольство. Арабские страны, поддержавшие бессрочное продление ДНЯО в обмен на обещание способствовать созданию на Ближнем Востоке безъядерной зоны (читай, давить на Израиль), считали, что эта часть соглашения не выполняется. Неядерные государства напоминали о дискриминационном характере договора и неготовности ядерных государств принять обязывающие сроки разоружения. Принятый консенсусом в 2000 году план по разоружению не был выполнен по большинству из 13 пунктов; похожая судьба ожидала план из 64 действий, согласованный в 2010 году.

Если добавить к этому постепенное разрушение российско-американского контроля над вооружениями и растущую вероятность распада соглашения о ядерной программе Ирана, то становится понятно: перспективы договора выглядят туманными. Высока вероятность, что Обзорная конференция 2020 года, которая должна была бы подвести итоги 50 лет выполнения ДНЯО, пройдет во взаимных обвинениях и вновь закончится без принятия каких-либо решений.

Лучшее — враг хорошего

Мне неоднократно приходилось слышать от дипломатов ядерных государств, что хоть сам договор правильный и полезный, без обзорных конференций и обсуждений можно было бы обойтись: на них все сводится к обвинению ядерных государств неядерными в недостаточно быстром разоружении. В этом обвинении есть доля лицемерия — ведь Россия и США уже сократили свои арсеналы на 75% по сравнению с пиком холодной войны.

Наиболее радикальные безъядерные государства, считая, что ядерные державы могут сохранять свои арсеналы бесконечно, пытаются давить на них в других форматах — на площадке ООН и через новый договор, требующий полного запрета ядерного оружия.

При этом все участники ДНЯО согласны, что появление новых ядерных государств снижает уровень международной безопасности и ему нужно противостоять, но, как правило, не верят, что внутренние противоречия в рамках договора могут ослабить режим нераспространения. К сожалению, это не так.

Чем более несправедливым кажется текущий порядок, тем проще государству, стремящемуся создать ядерное оружие, использовать противоречия среди его участников, чтобы скрыть свои намерения. У ДНЯО нет механизма принуждения — наказанием нарушителей занимается Совет Безопасности ООН. Но пять постоянных членов Совбеза являются ядерным государствами, и чем меньше будет единства в мировом сообществе по поводу выполнения ими ДНЯО, тем сложнее организовать давление на предполагаемого нарушителя. А если страны начнут выходить из договора, недовольные, что не получают того, чего хотят, это развернет тренд на универсальность договора и его правил.

Ценность ДНЯО также в том, что это единственный договор, в котором ядерная пятерка взяла на себя обязательства в области разоружения — сфере настолько чувствительной, что прогресса в ней невозможно добиться только внешним давлением. Ядерные государства сократили свои арсеналы во много раз — ситуация, о которой можно было только мечтать в 1968 году. Но времена тоже поменялись: после окончания холодной войны наличие крупных ядерных арсеналов стало сложнее рационализировать, относительное влияние Москвы и Вашингтона снизилось. Не только односторонние действия США — курс на повышение роли ядерного оружия в обеспечении своей безопасности и выход страны из иранской сделки, — но и отсутствие прогресса в области контроля над вооружениями и разработка новых ядерных систем Москвой и Вашингтоном не находят понимания у большинства стран мира. И без содержательного диалога по этим темам весь режим нераспространения оказывается под угрозой.

В преддверии юбилея ДНЯО министры иностранных дел США, Великобритании и России выступили с беспрецедентным по сегодняшним меркам совместным заявлением, подчеркивающим значимость договора и подтверждающим приверженность стран дальнейшему ядерному разоружению. Встреча президентов Трампа и Путина в Хельсинки 16 июля станет отличным поводом сделать следующий шаг, а в идеале — перейти к конкретным действиям.

В мире, где Корейский полуостров сотрясают ядерные угрозы со стороны КНДР, а президент Соединенных Штатов грозится расторгнуть ядерное соглашение с Ираном, которое, по мнению всего остального мира, работает, есть по крайней мере одна хорошая новость о нераспространении ЯО. Речь идет о важной вехе в отношениях двух крупнейших ядерных держав планеты, хотя о ней и не кричат первые полосы газет: к сегодняшнему дню стороны должны выполнить свои основные обязательства в рамках Договора СНВ-III. Соглашение, когда-то оказавшееся под угрозой ввиду поляризованной политики Вашингтона, продолжает обеспечивать Соединенным Штатам ядерную безопасность. Дитя холодной войны, выросшее в ту эпоху, когда в школах учили правилам поведения на случай ядерного удара, и следившее за ходом кубинского кризиса по черно-белому телевизору, я считаю нынешнее событие достойным упоминания, равно как и модель того, как можно реально обезопасить мир от ядерной катастрофы: посредством дипломатии и взаимного контроля, а не огнем и яростью.

Архив ядерных договоров, заключенных между США и бывшим Советским Союзом, по-прежнему остается замечательным примером того, как мы можем шаг за шагом решать формально не разрешимые проблемы. Первоначальное соглашение СНВ, переговоры по которому велись еще при президенте Рейгане, позволяло обеим странам иметь в своем ядерном арсенале не более шести тысяч подотчетных боезарядов, число которых должно подвергаться строгой проверке. Хотя эти цифры значительно превышают сегодняшние, по меркам холодной войны можно было говорить о серьезном сокращении вооружений. Администрация Джорджа Буша в одностороннем порядке провела сокращения своего арсенала в соответствии с Московским договором. Однако в этом соглашении не оговаривались механизмы взаимных проверок, и оно в целом не удовлетворяло требованиям того времени.

Вот почему так важен новый Договор СНВ-III, подписанный в 2010 году: в рамках этого соглашения обе стороны обязуются сократить ядерные боезаряды до 1550 единиц, при этом число развернутых межконтинентальных ракет, баллистических ракет подводных лодок и тяжелых бомбардировщиков не должно превышать 700; каждой из сторон разрешено иметь не более 800 развернутых и неразвернутых пусковых установок МБР и БРПЛ, а также тяжелых бомбардировщиков; введен строгий современный режим проверок, создающий атмосферу взаимного доверия.

Мы используем эти неожиданные инспекционные проверки, чтобы убедиться в том, что Россия говорит нам правду. Стороны ежегодно предоставляют друг другу многостраничную документацию о своих ядерных вооружениях. В течение первых шести лет стороны обменялись примерно двенадцатью с половиной тысячами уведомлений — в среднем по пять в день. Иными словами, еще никогда раньше мы не располагали таким объемом свежей информации о каждой российской ракете, каждой пусковой установке и каждом бомбардировщике. Вместо того, чтобы обмениваться угрозами или оскорблениями, наши дипломаты несколько раз в год собирают Двустороннюю консультативную комиссию, чтобы решать проблемы, возникающие в ходе реализации договора, и устранять разногласия по поводу его толкования.

Таковы факты, имеющие отношение к СНВ-III. Однако самое важное заключается в том, чего на самом деле удается избежать: нам не нужно тратить деньги налогоплательщиков на то, чтобы преследовать призраков или создавать новые системы из-за неопределенности в отношении ядерных возможностей России.

Что касается СНВ-III, то здесь нам следует проявлять бдительность. Действие нынешнего договора истекает через три года. Сенат одобрил положение, позволяющее президентам США и России продлевать договор без дальнейших акций Конгресса на срок до пяти лет. Даже в этих условиях, коль скоро Россия согласна, продление договора имеет решающее значение. Позволить одному из последних элементов конструктивного сотрудничества завершиться без какого-либо последующего процесса значит пренебречь выстраданными уроками холодной войны. Такая ситуация склонит стороны к ядерной конкуренции, которая не принесет ни стабильности, ни безопасности.

В эпоху, когда российско-американские отношения переживают свой наименее благополучный и наименее конструктивный период, этот договор обретает особую важность. Он означает, что, даже когда мы боремся с российской агрессией в Крыму и на Украине и противостоим ее бесцеремонному вмешательству в нашу демократию и демократию других стран, по крайней мере по такому жизненно важному вопросу, как ядерная война, наши страны, владеющие более 90% мировых запасов ядерного оружия, сохраняют определенность, стабильность и прозрачность.

Но здесь необходимо усвоить важный урок: нам будет лучше придерживаться ядерных соглашений, которые работают. В случае СНВ-III здравый смысл едва ли не пал жертвой узкопартийной политики Вашингтона. Прошлые договоры одобрялись без особого труда, получая 90, 95 или более 97 голосов. Я руководил законодательным процессом, который привел к успешному голосованию по СНВ-III, однако отданных за него голосов (71 голос) едва хватило для того, чтобы преодолеть необходимый порог — а ведь речь идет о соглашении, которое получило одобрение всех ныне здравствующих госсекретарей, будь они демократами или республиканцами.

При нынешней узкопартийности Вашингтона 71 голос, возможно, равносилен прежним 95, но что, если бы мы их недобрали? Неужели в контексте сегодняшних трений с Москвой сохранение большего количества ядерных вооружений по сравнению с тем арсеналом, который, по словам военных советников, нам действительно требуется, и менее отчетливое представление о ядерном потенциале России, обеспечат нам большую безопасность?

Мы все должны как следует подумать об усвоенных тогда уроках и применять их к тем решениям, которые ждут нас впереди. Мы на свой страх и риск устраиваем политические игры с ядерным Армагеддоном, и сегодня как никогда — будь то в Северной Корее, Иране или в наших последующих шагах в отношении России — мы отчаянно нуждаемся в государственной мудрости, а не в партийных склоках и балансировании на грани войны. В таких вопросах второго шанса уже не бывает.

Джон Керри — приглашенный заслуженный государственный деятель в Фонде Карнеги за международный мир, исполнял обязанности государственного секретаря США при администрации Обамы.

Всякий раз, когда обсуждается тема ядерного распространения,
вспыхивает дискуссия о том, способен ли базовый документ, который
призван регулировать этот режим – Договор о нераспространении
ядерного оружия (ДНЯО), ответить на современные вызовы. Будет ли
этот документ, уходящий корнями в 60-е годы прошлого века,
существовать, скажем, в 2060-м?

В XXI веке тревоги по поводу распространения ядерных технологий
тесно переплелись с двумя другими вопросами – энергетической
безопасностью и угрозой глобального потепления. Как бы ни
интерпретировались все эти три проблемы, их влияние на национальные
стратегические приоритеты беспрецедентно.

За последние десятилетия издержки, связанные с приобретением
ядерных технологий, снизились. И если в 1968 году очень немногие
имели возможность осуществлять ядерные программы, производить
ядерное оружие либо атомные субмарины, то в 2003-м наладить такое
производство, по различным оценкам, при желании были способны от 35
до 40 стран.

НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА ИНДИЮ

Такие проблемы XXI столетия, как энергетическая безопасность,
распространение ядерных технологий и глобальное потепление, должны
входить в компетенцию новых организаций, отражающих перемещение
мирового центра экономической деятельности с евро-атлантического
пространства в Азию.

РЕНЕССАНС ЯДЕРНОЙ ЭНЕРГЕТИКИ

Растущие цены на ископаемое топливо повсюду делают атомную
энергию наиболее привлекательной, так что некоторые страны
планируют не только сохранить, но даже и увеличить ее долю. К этому
настойчиво подталкивает еще и то обстоятельство, что после
чернобыльской катастрофы (1986) на Западе, по сути, не было
построено ни одного реактора. Кроме того, некоторые из 440
реакторов, действующих ныне во всем мире, практически исчерпали
отпущенный им срок эксплуатации. Это неизбежно приведет к дефициту
в базисных мощностях по выработке электроэнергии.
Ниже приведены планы некоторых стран по вводу новых атомных
мощностей.

Великобритания: 17 мая 2006 года
премьер-министр Тони Блэр поднял вопрос о новом поколении ядерных
электростанций, которые понадобятся, чтобы возместить убывающие
запасы ископаемого топлива в стране, заменить стареющие атомные
электростанции (АЭС), а также решить проблему парниковых газов.

Россия: 17 мая 2006 года объявлено, что к
2010-му Россия намечает ввод по меньшей мере двух реакторов. Глава
Федерального агентства по атомной энергии Сергей Кириенко заявил,
что уже на будущий год запланировано построить новую
четырехреакторную АЭС возле Санкт-Петербурга, по соседству с ныне
действующей атомной электростанцией в Сосновом Бору.

Индонезия: к 2015 году на острове Ява
предусматривается пуск пока что единственной АЭС. Первая ее очередь
будет вырабатывать 1 000 МВт, тогда как полная проектная мощность
рассчитана на 4 000 МВт.

Вьетнам: в период с 2015 по 2020 год
планируется пуск первой АЭС мощностью от 1 400 до 4 000 МВт.

ПОГОНЯ ЗА УРАНОМ

Читайте также: