Что такое литература сартр краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
"Критики - это в большинстве случаев неудачники, которые однажды, подойдя к порогу отчаяния, нашли себе скромное тихое местечко кладбищенских сторожей. Один Бог ведает, так ли уж покойно на кладбищах, но в книгохранилищах ничуть не веселее. Кругом сплошь мертвецы: в жизни они только и делали, что писали, грехи всякого живущего с них давно смыты, да и жизни их известны по книгам, написанным о них другими мертвецами. Смущающие возмутители тишины исчезли, от них сохранились лишь гробики, расставленные по полкам вдоль стен, словно урны в колумбарии. Сам критик живет скверно, жена не воздает ему должного, сыновья неблагодарны, на исходе месяца сводить концы с концами трудно. Но у него всегда есть возможность удалиться в библиотеку, взять с полки и открыть книгу, источающую легкую затхлость погреба".
Очевидный парадокс самочувствия Сартра-критика, неприязненно развенчивавшего вроде бы то самое дело, к которому он постоянно возвращался и где всегда ощущал себя в собственной естественной стихии, прояснить несложно. Достаточно иметь в виду, что почти все выступления Сартра на этом поприще были откровенным вызовом преобладающим веяниям, самому укладу французской критики нашего столетия и ее почтенным блюстителям. Безупречно владея самыми изощренными тонкостями из накопленной ими культуры проникновения в словесную ткань, он вместе с тем смолоду еще очень многое умел сверх того. И вдобавок дерзко посягал на устои этой культуры, настаивал на ее обновлении сверху донизу.
Самарий Великовский. "Сартр - литературный критик"
Жан-Поль Сартр - ЧТО ТАКОЕ ЛИТЕРАТУРА? 1
ЧТО ОЗНАЧАЕТ ПИСАТЬ? 1
ДЛЯ ЧЕГО ПИСАТЕЛЬ ПИШЕТ? 6
ДЛЯ КОГО ПИСАТЕЛЬ ПИШЕТ? 11
СИТУАЦИЯ ПИСАТЕЛЯ В 1947 ГОДУ 27
Жан-Поль Сартр
ЧТО ТАКОЕ ЛИТЕРАТУРА?
ВВЕДЕНИЕ
Если у вас есть желание стать ангажированным, пишет один юный болван, почему бы вам не вступить в ряды ФКП? Известный прозаик, который часто оказывался ангажированным и еще чаще порывал со всякой ангажированностью, говорит мне: "Ангажированные художники самые слабые: возьмите хотя бы советских авторов". Престарелый критик жалуется тихим голоском: "Вы вознамерились окончательно прикончить литературу, со страниц вашего журнала веет нахальным презрением к изящной словесности".
Один ограниченный человек называет меня неисправимым упрямцем, по всей видимости, он считает это наихудшим оскорблением. Писатель, с трудом проковылявший с одной мировой войны на другую, чье имя порой пробуждает блеклые воспоминания у старшего поколения, упрекает меня за то, что я, видите ли, не забочусь о бессмертии. Он-то, слава богу, знает много в высшей степени порядочных людей, которые только на бессмертие и рассчитывают. По мнению шустрого американского газетчика, я виноват в том, что никогда не раскрывал книг Бергсона и Фрейда. Что касается Флобера, его тень преследует меня как воплощенные муки совести.
Мне лукаво подмигивают: "А поэзия, живопись, музыка? Их вы тоже намерены ангажировать?" Воинственно настроенные личности осведомляются: "В чем проблема? Ангажированная литература? Да это набивший оскомину соцреализм, если только не подновленный и агрессивный популизм".
Чушь собачья! Все потому, что читают второпях и берутся судить прежде, чем осознают смысл прочитанного. Придется начать сначала. Это никому не доставит удовольствия, но я вынужден долдонить одно и то же. Мои критики осуждают меня во славу литературы, не собираясь объяснять, что они, собственно говоря, понимают под этим словом. Чтобы достойным образом ответить на брошенный вызов, нам с вами стоит оценить без предрассудков писательское ремесло.
Что означает писать? Зачем и для кого пишет писатель? Кто и когда задавался такими вопросами – я об этом не слышал.
ЧТО ОЗНАЧАЕТ ПИСАТЬ?
Мы не собираемся ангажировать живопись, скульптуру и музыку, во всяком случае, не таким же образом, как литературу. Ради чего? Когда в прежние времена писатель высказывался о своем ремесле, от него ведь не требовали сейчас же распространить это мнение на другие сферы искусства. Однако, в наши дни модно говорить о живописи на музыкальном или литературном жаргоне и разглагольствовать о художественных текстах на сленге живописцев. Можно подумать, что существует лишь одно всеобщее искусство, которому безразлично, на каком языке выражаться, нечто вроде субстанции Спинозы, которая полноценно отражается в каждом из ее атрибутов.
Конечно, в основе всякого художественного призвания можно найти некий единый, не сформулированный отчетливо выбор. Он уточнится только позднее под воздействием обстоятельств, полученного образования и взаимодействия с внешним миром. В одну и ту же эпоху разные виды искусства влияют друг на друга, они обусловлены одними и теми же факторами общественного развития. Если критики пытаются вывести абсурдность литературной теории из того, что она не применима к музыке, они должны сначала доказать, что различные искусства параллельны. А такого параллелизма просто не существует. Отличаются не только форма, но и материал: одно дело работать над красками и звуками, и принципиально другое – выражаться с помощью слов. Ноты, краски и формы не являются знаками, они нас не отсылают к чему-то иному. Разумеется, невозможно свести их только к ним самим, поэтому, например, идея чистого звука является чистейшей абстракцией.
В "Феноменологии восприятия" Мерло-Понти ясно продемонстрировал: не существует качества или ощущения настолько очищенного, что оно не содержит значения. Живущий в них отчетливый смысл – легкая веселость или робкая грусть – остается неотрывным от них либо витает вокруг, как марево тумана в жаркий день. Это цвет или звук. Невозможно отделить яблочно-зеленый цвет от его терпкой веселости. Разве нельзя просто указать: "терпкая веселость яблочно-зеленого цвета"? Существует зеленое, существует красное. Это объекты, вещи, которые существуют сами по себе. Безусловно, можно договориться считать их условными знаками. Так говорят о языке цветов. Но если белые розы означают для кого-то "верность", это происходит потому, что он на время перестает видеть в них розы, его взгляд проникает сквозь них и различает по ту сторону абстрактную добродетель. Этот человек о них забывает, не замечает роскошную пышность, нежный стойкий аромат. Он ведет себя не как художник. Для настоящего художника колорит, букет цветов, позвякивание ложечки о блюдце есть вещи в самой высшей степени. Он задерживается на звуке или форме, снова и снова как зачарованный возвращается к ним. Цвет, ставший вещью, он перенесет на холст и подвергнет его единственной трансформации: преобразует в воображаемый объект. Таким образом, он ни в коей мере не рассматривает цвета и звуки как язык. То, что применимо к элементам художественного творчества, применимо и к более сложным их комбинациям: художник не собирается изобразить на полотне знаки, он хочет создать вещь. Если он кладет рядом красную, желтую и зеленую краски, нет причин думать, будто их сочетание обладает каким-то определенным значением, иначе говоря, отсылает к другому объекту. Несомненно, в этом сочетании цветов тоже живет душа, ведь имеются скрытые мотивы, по которым художник предпочел желтое лиловому. Мы можем смело утверждать, что созданные таким образом объекты выражают его самые глубокие намерения.
Но они никогда не выражают гнев, тревогу или радость так, как слова или мимика. Они лишь несут отпечаток этих чувств. Чтобы излиться в цвета, которые сами по себе обладают чем-то вроде смысла, эмоции художника смешиваются и замутняются, никто не может распознать их до конца.
Желтый просвет в тучах над Голгофой у Тинторетто выбран вовсе не для того, чтобы обозначить тревогу, и не для того, чтобы вызвать ее: он сам есть тревога и одновременно желтое небо. Это отнюдь не небо тревоги и не тревожное небо – это материализовавшаяся тревога, обернувшаяся желтым разрывом в небесах, тревога внезапно затопляющая зрителя, окрашенная самими характеристиками вещей, их плотностью, протяженностью, их слепым постоянством, их внешним по отношению к нам положением, их бесконечно сложными взаимосвязями с другими вещами. Тревога не прочитывается, земля и небо словно делают огромное и напрасное усилие, остановившееся на полпути, они силятся выразить то, чего им не дает выразить их природа.
Точно так же и значение мелодии – если здесь вообще допустимо употреблять слово "значение" – ничто вне ее самой. Этим музыка отличается от идей, которые можно без ущерба для смысла передать разными способами. Можно сказать, что она веселая или, наоборот, мрачная – в любом случае, она будет выше или ниже всех словесных оценок. Нельзя сказать, что музыкант обладает более богатыми или более разнообразными страстями. Но его страсти, породившие мелодию, претворившись в ноты, изменили свою суть и претерпели метаморфозу.
Крик боли – это знак той боли, которая вызвала его. Но реквием есть само страдание и, одновременно, нечто иное. Если читатель соблаговолит принять экзистенциалистскую терминологию – это страдание, которое уже не существует, но есть.
Но, что, если живописец изображает дома? Он как бы строит их заново, то есть создает воображаемый дом на холсте, а не знак дома. Родившееся таким образом здание обладает в полной мере двусмысленностью реального дома.
Что такое литература?
Один ограниченный человек называет меня неисправимым упрямцем, по всей видимости, он считает это наихудшим оскорблением. Писатель, с трудом проковылявший с одной мировой войны на другую, чье имя порой пробуждает блеклые воспоминания у старшего поколения, упрекает меня за то, что я, видите ли, не забочусь о бессмертии. Он-то, слава богу, знает много в высшей степени порядочных людей, которые только на бессмертие и рассчитывают. По мнению шустрого американского газетчика, я виноват в том, что никогда не раскрывал книг Бергсона и Фрейда. Что касается Флобера, его тень преследует меня как воплощенные муки совести.
Чушь собачья! Все потому, что читают второпях и берутся судить прежде, чем осознают смысл прочитанного. Придется начать сначала. Это никому не доставит удовольствия, но я вынужден долдонить одно и то же. Мои критики осуждают меня во славу литературы, не собираясь объяснять, что они, собственно говоря, понимают под этим словом. Чтобы достойным образом ответить на брошенный вызов, нам с вами стоит оценить без предрассудков писательское ремесло.
Что означает писать? Зачем и для кого пишет писатель? Кто и когда задавался такими вопросами – я об этом не слышал.
ЧТО ОЗНАЧАЕТ ПИСАТЬ?
Мы не собираемся ангажировать живопись, скульптуру и музыку, во всяком случае, не таким же образом, как литературу. Ради чего? Когда в прежние времена писатель высказывался о своем ремесле, от него ведь не требовали сейчас же распространить это мнение на другие сферы искусства. Однако, в наши дни модно говорить о живописи на музыкальном или литературном жаргоне и разглагольствовать о художественных текстах на сленге живописцев. Можно подумать, что существует лишь одно всеобщее искусство, которому безразлично, на каком языке выражаться, нечто вроде субстанции Спинозы, которая полноценно отражается в каждом из ее атрибутов.
Конечно, в основе всякого художественного призвания можно найти некий единый, не сформулированный отчетливо выбор. Он уточнится только позднее под воздействием обстоятельств, полученного образования и взаимодействия с внешним миром. В одну и ту же эпоху разные виды искусства влияют друг на друга, они обусловлены одними и теми же факторами общественного развития. Если критики пытаются вывести абсурдность литературной теории из того, что она не применима к музыке, они должны сначала доказать, что различные искусства параллельны. А такого параллелизма просто не существует. Отличаются не только форма, но и материал: одно дело работать над красками и звуками, и принципиально другое – выражаться с помощью слов. Ноты, краски и формы не являются знаками, они нас не отсылают к чему-то иному. Разумеется, невозможно свести их только к ним самим, поэтому, например, идея чистого звука является чистейшей абстракцией.
Но они никогда не выражают гнев, тревогу или радость так, как слова или мимика. Они лишь несут отпечаток этих чувств. Чтобы излиться в цвета, которые сами по себе обладают чем-то вроде смысла, эмоции художника смешиваются и замутняются, никто не может распознать их до конца.
Желтый просвет в тучах над Голгофой у Тинторетто выбран вовсе не для того, чтобы обозначить тревогу, и не для того, чтобы вызвать ее: он сам есть тревога и одновременно желтое небо. Это отнюдь не небо тревоги и не тревожное небо – это материализовавшаяся тревога, обернувшаяся желтым разрывом в небесах, тревога внезапно затопляющая зрителя, окрашенная самими характеристиками вещей, их плотностью, протяженностью, их слепым постоянством, их внешним по отношению к нам положением, их бесконечно сложными взаимосвязями с другими вещами. Тревога не прочитывается, земля и небо словно делают огромное и напрасное усилие, остановившееся на полпути, они силятся выразить то, чего им не дает выразить их природа.
Крик боли – это знак той боли, которая вызвала его. Но реквием есть само страдание и, одновременно, нечто иное. Если читатель соблаговолит принять экзистенциалистскую терминологию – это страдание, которое уже не существует, но есть.
Но, что, если живописец изображает дома? Он как бы строит их заново, то есть создает воображаемый дом на холсте, а не знак дома. Родившееся таким образом здание обладает в полной мере двусмысленностью реального дома.
Писатель может стать вашим проводником. Если он описывает лачугу, то заставит вас узреть в ней символ социального неравенства, вызовет ваше возмущение несправедливостью общественного устройства. Художник нем: он изображает лачугу и ничего более. Зритель волен видеть в ней все, что ему вздумается. Нарисованная мансарда не может стать символом нищеты, для этого ей надо сперва перейти из разряда вещей в категорию знаков.
Плохой художник гонится за типажами: он рисует Араба, Дитя, Женщину. Хороший художник прекрасно знает, что ни Араб, ни Пролетарий не существуют ни в реальной жизни, ни на картине. Он изобразит конкретного рабочего. А что можно сказать о конкретном человеке? Бесконечное множество противоречивых определений. Все мысли и чувства слиты воедино на полотне, делайте свой выбор.
И тем не менее, в этой картине сказано нечто такое, чего нельзя осознать до конца. Этот смысл потребовал бы бесконечного количества слов. Странные долговязые Арлекины великого Пикассо полны смысла, который в принципе не может быть расшифрован. Он неотделим от их худобы, гибкости, линялых трико, разукрашенных цветными ромбиками. Здесь эмоция обрела плоть, плоть выпила ее, как пьяница пьет дешевый портвейн. Здесь мы видим неузнаваемую, погибшую эмоцию, чужую для самой себя, четвертованную на плоскости холста. И все-таки она присутствует в картине.
Нет сомнений, что жалость или гнев могут породить совершенно другие объекты, но эти чувства точно так же погрязнут в них, утратят имя – останутся только вещи, в которых иногда смутно просвечивает душа. Значения не изображают красками, их не вкладывают в мелодию. Кто же осмелится в таком случае требовать от художника или музыканта ангажированности?
А почему я должен этого хотеть? Только потому, что она, как и проза, пользуется словами? Но она делает это иначе – не она использует слова, а, вернее, она им служит.
Что значит писать? Почему и для кого люди пишут? Каково положение писателя в современном обществе? Когда в своей книге "Что такое литература?" Жан-Поль Сартр попытался ответить на эти вечные и фундаментальные для литературной теории вопросы, то предложенные им ответы оказались столь неординарными, а свойственный ему дар провоцировать продуктивное столкновение мнений заявил о себе тогда столь блистательно, что его эссе, по утверждению критиков, для многих послужило "мощным катализатором мысли", и позднее целые поколения французских писателей, филологов и философов годами ломали копья, опровергая, защищая, и наконец, развивая и дополняя его идеи.
Время не властно над работами, несущими на себе печать яркой индивидуальности, а потому и российских гуманитариев эта книга равнодушными не оставит.
Произведение Что такое литература? полностью
Читать онлайн Что такое литература?
| Жан-Поль Сартр. ЧТО ТАКОЕ ЛИТЕРАТУРА? | ||
| ВВЕДЕНИЕ | 26.06.15 | |
| ЧТО ОЗНАЧАЕТ ПИСАТЬ? | 26.06.15 | |
| ДЛЯ ЧЕГО ПИСАТЕЛЬ ПИШЕТ? | 26.06.15 | |
| ДЛЯ КОГО ПИСАТЕЛЬ ПИШЕТ? | 26.06.15 | |
| СИТУАЦИЯ ПИСАТЕЛЯ В 1947 ГОДУ | 26.06.15 | |
Купить онлайн
Что такое литература?
La banca que necesitamos
La vida que resiste en la imagen
La muchacha que amaba Europa
Bosnia, la guerra que no nos contaron
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
1830. Маия. 16 число
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
1984 и эссе разных лет
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
1Q84 Книга 2. Июль-сентябрь.
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
21 урок для XXI века
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
Начинающий писатель, чей первый роман вызвал восторженные отзывы критиков, но мало радовал продажами, получил шестизначный аванс на новый роман, при условии, что он постарается больше угодить читателям, чем профессионалам. Практически вместе с этим радостным событием, он узнает, что страдает тяжелым наследственным заболеванием, которое может привести к смертельному исходу в течение года. Как сговорившись, его лучшая подруга решила родить от него ребенка, воспользовавшись услугами экстракорпоральных технологий.
В Нью-Йорке, с его частыми ураганами и социальными волнениями, он должен просчитать свою возможную смерть и перспективы отцовства в городе, который вот-вот зальет водой.
(с) MrsGonzo для LibreBook
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
Научные достижения и новые технологии открыли для будущего всего человечества самые невероятные перспективы. Земля перестала быть для него единственным домом. Новые места обитания охватили всю солнечную систему: планеты, спутники и даже астероиды между ними. Каждое – чудо инженерной техники, некоторые – Настоящее произведение искусства.
Но в этом, 2312 году, роковая последовательность событий заставит человечество отстаивать свое прошлое, настоящее и будущее. Первое из этих событий происходит на Меркурии, в городе Терминатор, инженерном чуде беспрецедентного масштаба. Неожиданная смерть той, которая обладала способностью предвидеть. Для Суон Эр Хун ее смерть изменит всю жизнь.
Всю свою жизнь Суон создавала миры. Теперь она встанет во главе заговора, чтобы их уничтожить.
(с) MrsGonzo для LibreBook
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
Fahrenheit 451
Всемирно известный роман Рэя Брэдбери “451 градус по Фаренгейту” - литературный шедевр двадцатого века, мрачный роман о мрачном будущем, ужасающе пророческий в своих предостережениях.
Гай Монтэг - пожарный. Но его работа никак не связанна с тушением пожаров. Напротив, он их воспламеняет. Вместе со своим подразделением он сжигает книги, этот источник всех распрей и несчастий, а заодно с книгами сжигает и дома тех, кто осмеливается хранить их у себя, вопреки тотальному запрету правительства. [сами дома из несгораемого материала] Но единственный разговор со странной девушкой Клариссой что-то кардинально меняет в сознании и душе пожарника.
Мощная поэтическая проза Брэдбери в сочетании с невероятной проницательностью позволили создать роман, который и спустя шесть десятилетий после первой публикации все так же удивляет и шокирует читателя.
© MrsGonzo для LibreBook
451 градус по Фаренгейту
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
Настоящее издание в своем роде обобщение режиссерской практики Андрея Кончаловского, описание мастером его художественного метода. Естественно, с примерами работы над конкретными фильмами, драматическими и оперными спектаклями, а помимо того – и с размышлениями о месте и роли киноискусства (как и искусства вообще) в контексте времени.
Сборник включает материалы устных выступлений и публикаций режиссера, примерно с середины 1970-х годов вплоть до текущего времени. Сюда относятся лекции Кончаловского для слушателей Высших сценарных и режиссерских курсов, мастер-классы, иные публичные выступления. В сборник входят также материалы интервью, отдельные статьи, фрагменты эссе, главы из мемуарных книг режиссера.
Таким образом, читатель получит возможность проследить, какие взгляды мастера на творчество и жизнь изменились, а какие остались практически неизменными как основа его мировоззрения.
Издание привлечет внимание тех, кто не равнодушен к проблемам киноискусства, интересуется мировым и отечественным кинематографом, в частности творчеством Кончаловского, его взглядами на сложный процесс становления отечественной и мировой художественной культуры.
9 глав о кино и т.д.
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
95 theses
Книга, предлагаемая читателям, должна способствовать лучшему пониманию учения Мартина Лютера (1483-1546) и Реформации, нежели это наблюдается до сих пор в отечественном образовании и науке. Состав и последовательность работ Лютера, вошедших в настоящий сборник, были обусловлены, прежде всего, их несомненной важностью для выяснения цели и движущих сил реформации средневековой Церкви. Однако, как показывает опыт Германии, знакомство с произведениями немецкого реформатора - условие необходимое, но еще недостаточное для выяснения исторического и культурного значения Реформации. Для этого, очевидно, требуется знакомство с учениями, возникшими позже на ее почве.
Отобранные для этой цели произведения являются материалом, дающим представление о духовных исканиях в Германии за последние пять столетий.
95 тезисов
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
Двуязычное собрание "Стихотворений и избранных Cantos" Эзры Паунда, в которое вошли все лирические стихотворения, поэмы и переложения Паунда, а также более 25 Cantos, - издание уникальное. Эзра Паунд был одним из влиятельнейших поэтов и критиков XX века. Однако его творчество еще не известно русскоязычному читателю. В силу ряда исторических, идеологических и политических причин до сих пор стихи основоположника американского и европейского модернизма публиковались на русском языке лишь в антологиях и в периодических изданиях, за исключением одной маленькой книги стихотворений, уже давно ставшей библиографической редкостью.
В данное собрание отобраны все лучшие переводы из числа опубликованных, включены архивные материалы (переводы М.Зенкевича, В.Дукельского, В.Рогова, А.Кистяковского), а ведущие мастера перевода, среди которых М.Л.Гаспаров, В.М.Микушевич, О.Седакова, М.Фрейдкин, И.Кутик, Я.Пробштейн и другие, впервые перевели на русский язык произведения Паунда.
Cantos
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
Мы все зависим от случайностей. И трудно поверить в то, что именно она, случайность, неуверенной рукой рисует траекторию моей жизни. Я не хотел признаваться в этом даже себе. Я не хотел признавать себя пораженным и отдавать победу ей, но, теперь, когда я узнал, что она вольна повелевать нами и играть в злые или добрые игры в зависимости от своего настроения, теперь я хочу предостеречь всех от глупой, поверхностной самоуверенности и самонадеянного счастья, такого неверного и обманчивого.
Contione - встреча
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
Ecce homo: Wie man wird, was man ist
Ecce Homo. Как становятся сами собою
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
Этот роман успел стать культовым для поколения 1990-х, чья жизнь пришлась на самые тяжелые переломные моменты новой России.
Пестрая картина русской жизни во всей своей абсурдности, вечные русские вопросы, мучительный поиск путей и смыслов. Новые русские и обычные советские люди, братки и руководители высшего звена, люмпены и идейные – все перемешались, во времена, когда их еще не разделяли высокие заборы и видеокамеры.
Гуманитарий и литератор Вавилен Татарский, в этом качестве новому времени не нужен. В мучительных поисках своего места, он поступает на службу в рекламное агентство. Обнаруженный талант сочинять рекламные слоганы обеспечил Татарскому головокружительную карьеру.
(с) MrsGonzo для LibreBook
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
Homo faber
Швейцарский писатель Макс Фриш - одна из крупнейших фигур европейской литературы второй половины XX века. Его романы "Штиллер", "Homo Фабер", "Назову себя Гантенбайн", "Монток", пьесы "Санта Крус", "Дон Жуан, или любовь к геометрии", "Бидерман и поджигатели", "Биография" хорошо известны во всем мире. Однако путь Фриша к славе был достаточно долгим. Архитектор по профессии, он лишь в начале 50-х решился полностью посвятить себя литературе. Признание пришло к нему сначала за границей и только потом на родине. В спокойной и благополучной Швейцарии он чувствовал себя бунтарем и борцом. Он был горд своей принадлежностью к клану "обличителей". Роман "Homo Фабер" написанный Фришем в 1957 году, относится к числу его программных произведений. Это дневник героя, начатый ради самооправдания, но превратившийся в обвинительный документ человеку, утратившему цельность, идентичность с самим собой. Здесь звучит характерная для всего творчества писателя тема изменчивости человеческого сознания, тема маски, роли, которую человек должен играть. И все же в романе явственно прочитывается главная мысль автора - личность уничтожить нельзя.
Homo Фабер
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
Герой рассказа возвращается домой и видит, как с его дома снимают баскетбольный щит — он больше не понадобится, потому что его сын, его партнер в игре никогда не вернётся из Сайгона. Ночью отец вышел играть с сыном… в последний раз.
Рассказ входит в сборник "Полуночный танец дракона" (2002).
In Memoriam
Идёт Гражданская война в Испании, националисты арестовывают троих в числе которых оказывается анархист Пабло Иббиета. Короткий допрос, и вот Пабло уже в подвале больницы, который под нужды военного времени выполняет роль камеры. С ним ещё два арестанта: юноша Хуан и ирландец Том Стейнбок. И все они приговорены к расстрелу следующим утром.
В запасе у Пабло ещё одна ночь, но нужна ли она ему, если впереди его ждёт лишь холодная стена да упрямые дула винтовок? И как теперь быть ему, если он понял всю неотвратимость наваливающейся судьбы, если его тошнит от рожи трясущегося в страхе юнца и сакраментальных речей Тома, если ему противен даже он сам!? Подытожить все свои свершения, насладиться последними мгновениями жизни? Нет же — всё это пусто, лишь бы достоинства не потерять в этой безумной агонии.
Если у вас есть желание стать ангажированным, пишет один юный болван, почему бы вам не вступить в ряды ФКП? Известный прозаик, который часто оказывался ангажированным и еще чаще порывал со всякой ангажированностью, говорит мне: "Ангажированные художники самые слабые: возьмите хотя бы советских авторов". Престарелый критик жалуется тихим голоском: "Вы вознамерились окончательно прикончить литературу, со страниц вашего журнала веет нахальным презрением к изящной словесности".
Один ограниченный человек называет меня неисправимым упрямцем, по всей видимости, он считает это наихудшим оскорблением. Писатель, с трудом проковылявший с одной мировой войны на другую, чье имя порой пробуждает блеклые воспоминания у старшего поколения, упрекает меня за то, что я, видите ли, не забочусь о бессмертии. Он-то, слава богу, знает много в высшей степени порядочных людей, которые только на бессмертие и рассчитывают. По мнению шустрого американского газетчика, я виноват в том, что никогда не раскрывал книг Бергсона и Фрейда. Что касается Флобера, его тень преследует меня как воплощенные муки совести.
Мне лукаво подмигивают: "А поэзия, живопись, музыка? Их вы тоже намерены ангажировать?" Воинственно настроенные личности осведомляются: "В чем проблема? Ангажированная литература? Да это набивший оскомину соцреализм, если только не подновленный и агрессивный популизм".
Чушь собачья! Все потому, что читают второпях и берутся судить прежде, чем осознают смысл прочитанного. Придется начать сначала. Это никому не доставит удовольствия, но я вынужден долдонить одно и то же. Мои критики осуждают меня во славу литературы, не собираясь объяснять, что они, собственно говоря, понимают под этим словом. Чтобы достойным образом ответить на брошенный вызов, нам с вами стоит оценить без предрассудков писательское ремесло.
Что означает писать? Зачем и для кого пишет писатель? Кто и когда задавался такими вопросами – я об этом не слышал.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Что такое хорошо и что такое плохо?
Что такое хорошо и что такое плохо? Крошка сын к отцу пришёл, и спросила кроха: – Что такое хорошо и что такое плохо? — У меня секретов нет, – слушайте, детишки, — папы этого ответ помещаю в книжке. – Если ветер крыши рвёт, если град загрохал, — каждый знает – это вот для
Поль и его жена
Поль и его жена Роза, покойная жена Поля, лежала в гробу, утопая в цветах и траурных украшениях. Об этом позаботилась её мать, приехавшая на похороны. Она привезла с собой чемодан, набитый похоронными принадлежностями. Тёща Поля горевала по своей умершей дочери и, в то же
Что такое художественная литература?
Поль Валери[4]
Поль Валери[4] IВ Поле Валери была явная сила, но она не нашла верного применения. Наделенный волей и настойчивостью, располагавшими к самой взыскательной словесной работе, он нисколько не нуждался во французской поэзии — вовсе не рационалистичной, вопреки мнению
I. Что такое пролетарская литература и возможна, ли она?
I. Что такое пролетарская литература и возможна, ли она? Что может быть названо пролетарской литературой?Литература о пролетариях.Литература, написанная пролетариями.Я думаю, что оба эти определения являются несоответствующими предмету. Далеко не каждое литературное
О том, что такое литература
О том, что такое литература Произведения фольклора достигают совершенства в результате коллективного творчества многих сказителей и певцов, однако следует помнить, что у каждого произведения когда-то в глубокой древности был автор, который первым рассказал сказку или
Жан-Поль Сартр ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ – ЭТО ГУМАНИЗМ?
Жан-Поль Сартр ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ – ЭТО ГУМАНИЗМ? <…> экзистенциализм обвиняют в том, будто он призывает погрузиться в квиетизм отчаяния: раз никакая проблема вообще не разрешима, то не может быть и никакой возможности действия в мире; в конечном итоге это
Жан-Поль Сартр (1905 – 1980)
§ 1. Произведение как феномен авторского сознания: Ж.-П. Сартр, Ж. Старобинский
§ 1. Произведение как феномен авторского сознания: Ж.-П. Сартр, Ж. Старобинский Начало этой ветви в литературоведческой феноменологии положил Жан-Поль Сартр, а именно его анализ творческого сознания, с одной стороны, и анализ авторской экзистенции – с другой.
§ 2. Произведение как феномен диалога сознаний: Ж.-П. Сартр и Р. Ингарден
§ 2. Произведение как феномен диалога сознаний: Ж.-П. Сартр и Р. Ингарден Идею о том, что произведение представляет собой феномен сотрудничества сознания автора и читателя, одним из первых высказал Жан-Поль Сартр. В соответствии с этой идеей, произведение рождается из
Читайте также: