Анализ стихотворения встреча с пушкиным цветаева кратко
Обновлено: 02.07.2024
Я подымаюсь по белой дороге,
Пыльной, звенящей, крутой.
Не устают мои легкие ноги
Выситься над высотой.
Слева – крутая спина Аю-Дага,
Синяя бездна – окрест.
Я вспоминаю курчавого мага
Этих лирических мест.
Вижу его на дороге и в гроте…
Смуглую руку у лба… —
Точно стеклянная, на повороте
Продребезжала арба… —
Запах – из детства – какого-то дыма
Или каких-то племен…
Очарование прежнего Крыма
Пушкинских милых времен.
Пушкин! – Ты знал бы по первому слову,
Кто у тебя на пути!
И просиял бы, и под руку в гору
Не предложил мне идти.
Не опираясь на смуглую руку,
Я говорила б, идя,
Как глубоко презираю науку
И отвергаю вождя,
Как я люблю имена и знамена,
Волосы и голоса,
Старые вина и старые троны, —
Каждого встречного пса!
Полуулыбки в ответ на вопросы,
И молодых королей…
Как я люблю огонек папиросы
В бархатной чаще аллей.
Марионеток и звон тамбурина,
Золото и серебро,
Неповторимое имя: Марина,
Байрона и болеро,
Ладанки, карты, флаконы и свечи
Запах кочевий и шуб,
Лживые, в душу идущие речи
Очаровательных губ.
Эти слова: никогда и навеки,
За колесом – колею…
Смуглые руки и синие реки,
– Ах, – Мариулу твою!
Треск барабана – мундир властелина —
Окна дворцов и карет,
Рощи в сияющей пасти камина,
Красные звезды ракет…
Вечное сердце свое и служенье
Только ему, королю!
Сердце свое и свое отраженье
В зеркале… Как я люблю…
Кончено. – Я бы уж не говорила,
Я посмотрела бы вниз…
Вы бы молчали, так грустно, так мило
Тонкий обняв кипарис.
Мы помолчали бы оба – не так ли? —
Глядя, как где-то у ног,
В милой какой-нибудь маленькой сакле
Первый блеснул огонек.
И – потому что от худшей печали
Шаг – и не больше! – к игре,
Мы рассмеялись бы и побежали
За руку вниз по горе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push(<>);
Конец стихотворения — все стихи в оригинале.
Стихотворная библиотека. Становитесь участником и публикуйте свои собственные стихи прямо здесь
Стихотворное чудовище — многоязычный сайт о поэзии. Здесь вы можете читать стихи в оригинале на других языках, начиная с английского, а также публиковать свои стихи на доступных языках.
Найти стихотворение, читать стихотворение полностью, стихи, стих, классика и современная поэзия по-русски и на русском языке на сайте Poetry.Monster.
Read poetry in Russian, find Russian poetry, poems and verses by Russian poets on the Poetry.Monster website.
Yandex — лучший поисковик на русском языке
Qwant — лучий поисковик во Франции, замечателен для поиска на французском языке, также на других романских и германских языках
Я подымаюсь по белой дороге,
Пыльной, звенящей, крутой.
Не устают мои легкие ноги
Выситься над высотой.
Слева – крутая спина Аю-Дага,
Синяя бездна – окрест.
Я вспоминаю курчавого мага
Этих лирических мест.
Вижу его на дороге и в гроте…
Смуглую руку у лба… —
Точно стеклянная, на повороте
Продребезжала арба… —
Запах – из детства – какого-то дыма
Или каких-то племен…
Очарование прежнего Крыма
Пушкинских милых времен.
Пушкин! – Ты знал бы по первому слову,
Кто у тебя на пути!
И просиял бы, и под руку в гору
Не предложил мне идти.
Не опираясь на смуглую руку,
Я говорила б, идя,
Как глубоко презираю науку
И отвергаю вождя,
Как я люблю имена и знамена,
Волосы и голоса,
Старые вина и старые троны, —
Каждого встречного пса!
Полуулыбки в ответ на вопросы,
И молодых королей…
Как я люблю огонек папиросы
В бархатной чаще аллей.
Марионеток и звон тамбурина,
Золото и серебро,
Неповторимое имя: Марина,
Байрона и болеро,
Ладанки, карты, флаконы и свечи
Запах кочевий и шуб,
Лживые, в душу идущие речи
Очаровательных губ.
Эти слова: никогда и навеки,
За колесом – колею…
Смуглые руки и синие реки,
– Ах, – Мариулу твою!
Треск барабана – мундир властелина —
Окна дворцов и карет,
Рощи в сияющей пасти камина,
Красные звезды ракет…
Вечное сердце свое и служенье
Только ему, королю!
Сердце свое и свое отраженье
В зеркале… Как я люблю…
Кончено. – Я бы уж не говорила,
Я посмотрела бы вниз…
Вы бы молчали, так грустно, так мило
Тонкий обняв кипарис.
Мы помолчали бы оба – не так ли? —
Глядя, как где-то у ног,
В милой какой-нибудь маленькой сакле
Первый блеснул огонек.
И – потому что от худшей печали
Шаг – и не больше! – к игре,
Мы рассмеялись бы и побежали
За руку вниз по горе.
Я подымаюсь победой дороге,
Пыльной, звенящей, крутой.
Не устают мои легкие ноги
№ 4 Выситься над высотой.
Слева — крутая спина Аю-Дага,
Синяя бездна — окрест.
Я вспоминаю курчавого мага
№ 8 Этих лирических мест.
Вижу его на дороге и в гроте.
Смуглую руку у лба.
— Точно стеклянная на повороте
№ 12 Продребезжала арба. —
Запах — из детства-какого-то дыма
Или каких-то племен.
Очарование прежнего Крыма
№ 16 Пушкинских милых времен.
Пушкин! — Ты знал бы по первому взору,
Кто у тебя на пути.
И просиял бы, и под руку в гору
№ 20 Не предложил мне идти.
Не опираясь о смуглую руку,
Я говорила б, идя,
Как глубоко презираю науку
№ 24 И отвергаю вождя,
Как я люблю имена и знамена,
Волосы и голоса,
Старые вина и старые троны,
№ 28 — Каждого встречного пса! —
Полуулыбки в ответ на вопросы,
И молодых королей.
Как я люблю огонек папиросы
№ 32 В бархатной чаще аллей,
Комедиантов и звон тамбурина,
Золото и серебро,
Неповторимое имя: Марина,
№ 36 Байрона и болеро,
Ладанки, карты, флаконы и свечи,
Запах кочевий и шуб,
Лживые, в душу идущие, речи
№ 40 Очаровательных губ.
Эти слова: никогда и навеки,
За колесом — колею.
Смуглые руки и синие реки,
№ 44 — Ах, — Мариулу твою! —
Треск барабана — мундир властелина —
Окна дворцов и карет,
Рощи в сияющей пасти камина,
№ 48 Красные звезды ракет.
Вечное сердце свое и служенье
Только ему. Королю!
Сердце свое и свое отраженье
№ 52 В зеркале. — Как я люблю.
Кончено. — Я бы уж не говорила,
Я посмотрела бы вниз.
Вы бы молчали, так грустно, так мило
№ 56 Тонкий обняв кипарис.
Мы помолчали бы оба — не так ли? —
Глядя, как где-то у ног,
В милой какой-нибудь маленькой сакле
№ 60 Первый блеснул огонек.
И — потому что от худшей печали
Шаг — и не больше — к игре! —
Мы рассмеялись бы и побежали
№ 64 За руку вниз по горе.
Ya podymayus pobedoy doroge,
Pylnoy, zvenyashchey, krutoy.
Ne ustayut moi legkiye nogi
Vysitsya nad vysotoy.
Sleva — krutaya spina Ayu-Daga,
Sinyaya bezdna — okrest.
Ya vspominayu kurchavogo maga
Etikh liricheskikh mest.
Vizhu yego na doroge i v grote.
Smugluyu ruku u lba.
— Tochno steklyannaya na povorote
Prodrebezzhala arba. —
Zapakh — iz detstva-kakogo-to dyma
Ili kakikh-to plemen.
Ocharovaniye prezhnego Kryma
Pushkinskikh milykh vremen.
Pushkin! — Ty znal by po pervomu vzoru,
Kto u tebya na puti.
I prosial by, i pod ruku v goru
Ne predlozhil mne idti.
Ne opirayas o smugluyu ruku,
Ya govorila b, idya,
Kak gluboko prezirayu nauku
I otvergayu vozhdya,
Kak ya lyublyu imena i znamena,
Volosy i golosa,
Starye vina i starye trony,
— Kazhdogo vstrechnogo psa! —
Poluulybki v otvet na voprosy,
I molodykh koroley.
Kak ya lyublyu ogonek papirosy
V barkhatnoy chashche alley,
Komediantov i zvon tamburina,
Zoloto i serebro,
Nepovtorimoye imya: Marina,
Bayrona i bolero,
Ladanki, karty, flakony i svechi,
Zapakh kochevy i shub,
Lzhivye, v dushu idushchiye, rechi
Ocharovatelnykh gub.
Eti slova: nikogda i naveki,
Za kolesom — koleyu.
Smuglye ruki i siniye reki,
— Akh, — Mariulu tvoyu! —
Tresk barabana — mundir vlastelina —
Okna dvortsov i karet,
Roshchi v siayushchey pasti kamina,
Krasnye zvezdy raket.
Vechnoye serdtse svoye i sluzhenye
Tolko yemu. Korolyu!
Serdtse svoye i svoye otrazhenye
V zerkale. — Kak ya lyublyu.
Koncheno. — Ya by uzh ne govorila,
Ya posmotrela by vniz.
Vy by molchali, tak grustno, tak milo
Tonky obnyav kiparis.
My pomolchali by oba — ne tak li? —
Glyadya, kak gde-to u nog,
V miloy kakoy-nibud malenkoy sakle
Pervy blesnul ogonek.
I — potomu chto ot khudshey pechali
Shag — i ne bolshe — k igre! —
My rassmeyalis by i pobezhali
Za ruku vniz po gore.
Vstrecha s Pushkinym
Z gjlsvf/cm gj,tljq ljhjut,
Gskmyjq, pdtyzotq, rhenjq/
Yt ecnf/n vjb kturbt yjub
Dscbnmcz yfl dscjnjq/
Cktdf — rhenfz cgbyf F/-Lfuf,
Cbyzz ,tplyf — jrhtcn/
Z dcgjvbyf/ rehxfdjuj vfuf
'nb[ kbhbxtcrb[ vtcn/
Db;e tuj yf ljhjut b d uhjnt///
Cveuke/ here e k,f///
— Njxyj cntrkzyyfz yf gjdjhjnt
Ghjlht,tp;fkf fh,f/// —
Pfgf[ — bp ltncndf-rfrjuj-nj lsvf
Bkb rfrb[-nj gktvty///
Jxfhjdfybt ght;ytuj Rhsvf
Geirbycrb[ vbks[ dhtvty/
Geirby! — Ns pyfk ,s gj gthdjve dpjhe,
Rnj e nt,z yf genb/
B ghjcbzk ,s, b gjl here d ujhe
Yt ghtlkj;bk vyt blnb/
Yt jgbhfzcm j cveuke/ here,
Z ujdjhbkf ,, blz,
Rfr uke,jrj ghtpbhf/ yfere
B jndthuf/ dj;lz,
Rfr z k/,k/ bvtyf b pyfvtyf,
Djkjcs b ujkjcf,
Cnfhst dbyf b cnfhst nhjys,
— Rf;ljuj dcnhtxyjuj gcf! —
Gjkeeks,rb d jndtn yf djghjcs,
B vjkjls[ rjhjktq///
Rfr z k/,k/ jujytr gfgbhjcs
D ,fh[fnyjq xfot fkktq,
Rjvtlbfynjd b pdjy nfv,ehbyf,
Pjkjnj b ctht,hj,
Ytgjdnjhbvjt bvz: Vfhbyf,
,fqhjyf b ,jkthj,
Kflfyrb, rfhns, akfrjys b cdtxb,
Pfgf[ rjxtdbq b ie,,
K;bdst, d leie bleobt, htxb
Jxfhjdfntkmys[ ue,/
'nb ckjdf: ybrjulf b yfdtrb,
Pf rjktcjv — rjkt////
Cveukst herb b cbybt htrb,
— F[, — Vfhbeke ndj/! —
Nhtcr ,fhf,fyf — veylbh dkfcntkbyf —
Jryf ldjhwjd b rfhtn,
Hjob d cbz/otq gfcnb rfvbyf,
Rhfcyst pdtpls hfrtn///
Dtxyjt cthlwt cdjt b cke;tymt
Njkmrj tve/ Rjhjk/!
Cthlwt cdjt b cdjt jnhf;tymt
D pthrfkt/// — Rfr z k/,k////
Rjyxtyj/// — Z ,s e; yt ujdjhbkf,
Z gjcvjnhtkf ,s dybp///
Ds ,s vjkxfkb, nfr uhecnyj, nfr vbkj
Njyrbq j,yzd rbgfhbc/
Vs gjvjkxfkb ,s j,f — yt nfr kb? —
Ukzlz, rfr ult-nj e yju,
D vbkjq rfrjq-yb,elm vfktymrjq cfrkt
Gthdsq ,ktcyek jujytr/
B — gjnjve xnj jn [elitq gtxfkb
Ifu — b yt ,jkmit — r buht! —
Vs hfccvtzkbcm ,s b gj,t;fkb
Pf here dybp gj ujht/
Я подымаюсь по белой дороге,
Пыльной, звенящей, крутой.
Не устают мои легкие ноги
Выситься над высотой.
Слева – крутая спина Аю-Дага,
Синяя бездна – окрест.
Я вспоминаю курчавого мага
Этих лирических мест.
Вижу его на дороге и в гроте…
Смуглую руку у лба… —
Точно стеклянная, на повороте
Продребезжала арба… —
Запах – из детства – какого-то дыма
Или каких-то племен…
Очарование прежнего Крыма
Пушкинских милых времен.
Пушкин! – Ты знал бы по первому слову,
Кто у тебя на пути!
И просиял бы, и под руку в гору
Не предложил мне идти.
Не опираясь на смуглую руку,
Я говорила б, идя,
Как глубоко презираю науку
И отвергаю вождя,
Как я люблю имена и знамена,
Волосы и голоса,
Старые вина и старые троны, —
Каждого встречного пса!
Полуулыбки в ответ на вопросы,
И молодых королей…
Как я люблю огонек папиросы
В бархатной чаще аллей.
Марионеток и звон тамбурина,
Золото и серебро,
Неповторимое имя: Марина,
Байрона и болеро,
Ладанки, карты, флаконы и свечи
Запах кочевий и шуб,
Лживые, в душу идущие речи
Очаровательных губ.
Эти слова: никогда и навеки,
За колесом – колею…
Смуглые руки и синие реки,
– Ах, – Мариулу твою!
Треск барабана – мундир властелина —
Окна дворцов и карет,
Рощи в сияющей пасти камина,
Красные звезды ракет…
Вечное сердце свое и служенье
Только ему, королю!
Сердце свое и свое отраженье
В зеркале… Как я люблю…
Кончено. – Я бы уж не говорила,
Я посмотрела бы вниз…
Вы бы молчали, так грустно, так мило
Тонкий обняв кипарис.
Мы помолчали бы оба – не так ли? —
Глядя, как где-то у ног,
В милой какой-нибудь маленькой сакле
Первый блеснул огонек.
И – потому что от худшей печали
Шаг – и не больше! – к игре,
Мы рассмеялись бы и побежали
За руку вниз по горе.
Свидетельство и скидка на обучение каждому участнику
Зарегистрироваться 15–17 марта 2022 г.
Лушникова М.Н., учитель русского языка и литературы МКОУ БГО Чигоракской СОШ
В жизни каждого большого поэта Пушкин занимает особое место. Восхищение гением великого русского поэта Марина Цветаева пронесла через всю жизнь. Оно в ее стихах, прозе, воспоминаниях, письмах…
Мне кажется, автор очень тонко и точно передает состояние души шестилетнего ребенка, несмотря на то, что прошло много времени. Ведь это написано взрослым человеком и известным поэтом.
Вот как Марина Цветаева пишет о запретном чтении: «Запретный шкаф. Запретный плод. Этот плод – том, огромный сине-лиловый том с золотой надписью вкось – Собрание сочинений А.С. Пушкина…
Толстого Пушкина я читаю в шкафу, носом в книгу и в полку, почти в темноте и почти вплоть и немножко даже удушенная его весом, приходящимся прямо в горло, и почти ослепленная близостью мелких букв. Пушкина читаю прямо в грудь и прямо в мозг.
«После тайного сине-лилового Пушкина у меня появился другой Пушкин – уже не краденый, а дарёный, не тайный, а явный, не толсто-синий, а тонко-синий, обезвреженный, приручённый Пушкин издания для городских училищ с негрским мальчиком, подпирающим кулачком скулу.
Читайте также: