Анализ стихотворения о москве кратко
Обновлено: 04.07.2024
Поэтический цикл М. И. Цветаевой “Стихи о Москве” включает в себя девять наиболее значительных стихотворений ее раннего творчества, написанных весной и летом 1916 года. Он воплощает характерные особенности цветаевского синтаксиса (фрагментарность, обилие тире и восклицаний), передающие взволнованное отношение лирической героини к миру, любование красотой родного города.
В цикле “Стихи о Москве” изображен дореволюционный город, главным украшением которого являются храмы. Сорок сороков церквей, купола, часовни, соборы изображены
М. И. Цветаевой в радостном величии, на фоне колокольного звона. “Как золотой ларчик, Иверская горит”, – пишет Цветаева в третьем стихотворении цикла, имея в виду московскую чудотворную икону Божьей Матери. Празднование в честь этой иконы совершается как раз 31 марта, когда и написаны эти поэтические строки (все три первых стихотворения цикла). Во втором стихотворении упоминается знаменитая икона “Нечаянная радость”, также посвященная Божьей Матери.
На иконе изображена горница и перед нею на коленях – раскаявшийся грешник.
Лирическая героиня стихотворения обещает своему
чужеземному гостю, которому она показывает Москву, покровительство богородицы (“И на тебя с багряных облаков Уронит богородица покров”). Икона находится в Кремле, неслучайно Цветаева упоминает Спасские ворота. Но очевидно, что автора интересуют не просто архитектурные красоты Москвы, а в первую очередь православные святыни.
Празднование иконы Иверской Божьей Матери происходит во время Великого Поста, о котором также упоминает Цветаева в цикле (“Ты постом – говей, Не сурьми бровей”).
Каждое поколение бережно, как самую драгоценную святыню, передает следующему из рук в руки Москву. Однако и после смерти лирическая героиня М. И. Цветаевой не отделяет свою судьбу от образа родного города (“Мне же – вольный сон, колокольный звон, Зори ранние На Ваганькове”, “В дивном граде сем, В мирном граде сем, Где и мертвой мне Будет радостно…”). Употребление древнерусского варианта слова “град” вместо современного “город” на уровне лексики подчеркивает древнюю историю Москвы.
Уже в ранней лирике М. И. Цветаевой мотив смерти является одним из ключевых. В четвертом стихотворении цикла лирическая героиня пытается представить картину своего прощания с миром. Образ смерти ассоциируется у М. И. Цветаевой с благообразием (“Сквозь легкое лицо проступит – лик”, “О, наконец, тебя я удостоюсь.
Благообразия прекрасный пояс!”, “Меня окутал с головы до пят Благообразия прекрасный плат”), отстраненностью (“Отцарствуют, отплачут, отгорят… Мои глаза”) и покоем (“Паломничество по дорожке черной К моей руке, которой не отдерну”),
В пятом стихотворении цикла М. И. Цветаева называет Москву “городом, отвергнутым Петром”. Здесь имеется в виду факт переноса Петром Первым столицы из Москвы в Петербург. Однако М. И. Цветаева все равно считает Москву первым городом России.
Для нее важен православный календарь. Неслучайно в цикле упоминается Пасха, Троицын день и, наконец, Иоанн Богослов.
В восьмом стихотворении главной становится тема соборного единения (“Москва! Какой огромный Странноприимный дом! Всяк на Руси – бездомный, Мы все к тебе придем”).
От картины собственных похорон лирическая героиня мысленно переносится ко дню собственного рождения. Последнее стихотворение цикла начинается и заканчивается любопытной художественной деталью – образом красной рябиновой кисти. Эта кисть в последней строфе стихотворения наделяется эпитетами “жаркий”, “горький” и символизирует страстный, импульсивный характер лирической героини. “Мне и доныне Хочется грызть Жаркой рябины Горькую кисть”, – пишет М. И. Цветаева.
Цикл “Стихи о Москве” создан в традициях русской православной культуры, и образ города воспринимается как символ национальной святыни. Перестав быть официальной столицей, Москва продолжает восприниматься лирической героиней как сердце родной земли, чему немало способствуют расположенные здесь православные храмы и иконы.
История создания
Что же побудило Марину Цветаеву писать о городе, в котором она родилась? Дело в том, что ее коллега по цеху – Ахматова (и не только), писали чаще всего о прекрасном и холодном Петербурге, где они жили. Северная Пальмира стала одним из самых прославленных городов в поэзии. А Цветаева решила написать о красавице Москве, потому что, по ее мнению она достойна внимания и того, чтобы ее можно было понять, а не просто воспринимать как город с древней историей. Ее можно и нужно воспеть, как и северную столицу.
Москва даже сейчас является тем городом, который манит к себе чем-то безумным и энергичным, ритмом столичного гула и активностью пчелиного улья. Она меняет людей, время, настроение, но тогда, во времена Марины Ивановны, она имела другой колорит. Цветаева хотела подарить миру литературы Москву такой, какой она ее воспринимает и любит, потому что этот город не менее загадочен и увлекателен, чем тот же Санкт-Петербург.
Жанр, направление, размер
К какому же литературному направлению относилась можно отнести эти 9 стихотворений? Да ни к каким. Сама поэтесса считала, что прибиваться к каким-либо направлениям не стоит, потому что это несколько ограничивало ее в том, что она пишет о себе, о том, что думает, и как видит этот мир. Можно сказать, что она была бунтарем во всех смыслах этого слова: будь то в жизни или в своем творчестве. К слову, она узнаваема в своем стиле письма. Ее очень сложно перепутать с другими, потому что ее произведения веют бунтом и яркостью ее мыслей.
Композиция
Она является в этом произведении лирической героиней, через призму которой мы воспринимаем ее мир.
Разбор тропов, символов и образов
Перейдем же к детальному разбору каждого из стихотворений, потому что они раскрывают Москву по-разному.
По ощущением это похоже на оду. На те, которые писали Пушкин и Ломоносов. Это прямая хвала городу за его величие и историю.
Мимо ночных башен
Площади нас мчат.
Ох, как в ночи страшен
Рёв молодых солдат!
Греми, громкое сердце! (отрывок)
Настроение этого отрывка уже больше походит на веселый танец и праздник, особенно это выделяет прием аллитерация. Звук р здесь въедается как ритмичный грохот.
Настанет день — печальный, говорят!
Отцарствуют, отплачут, отгорят,
— Остужены чужими пятаками —
Мои глаза, подвижные как пламя. (отрывок)
Это стихотворение тоже представляет собой оду, и оно восхваляет перемены в этом городе. Москва меняется, и этот процесс лирический герой переживает глубоко в душе, говоря о нем отрывками мыслей. Лирическая героиня предсказывает скорейшие перемены и то, как это будет болезненно для всех и тем более для нее.
Над городом, отвергнутым Петром,
Перекатился колокольный гром. (отрывок)
Этот же отрывок показывает, что Москва живая, и она все помнит. Даже у этого города есть что-то внутри. Москва – живой организм, который может иметь свое отношение к тем, кто ее отверг. Даже через аллитерацию на букву р, кажется, что лирическая героиня ревет от злобы и одновременной радости за величие города.
Над синевою подмосковных рощ
Накрапывает колокольный дождь.
Бредут слепцы калужскою дорогой —
Калужской, песенной, привычной, и она
Смывает и смывает имена
Смиренных странников, во тьме поющих Бога.
А этот отрывок раскрывает Москву по-другому, не просто как воительницу, а как нежное и принимающее всех создание. Она — убежище, она — мать городов русских. Москва как будто любит безусловно каждого. В какой-то момент кажется, что Москва – это храм, где все равны перед ней, и она простит каждого, кто придет к ней с покаянием.
Семь холмов — как семь колоколов,
На семи колоколах — колокольни.
Всех счетом: сорок сороков, —
Колокольное семихолмие!
В колокольный я, во червонный день
Иоанна родилась Богослова.
Здесь уже чувствуется внутренняя тишина лирической героини и то, как она склоняет голову к ближайшим переменам, которые неизбежны, как бы лирическая героиня ни боролась с этой неизбежностью. Даже размер стихотворения указывает на славное историческое прошлое Москвы, на ее скифский дух.
Москва! Какой огромный
Странноприимный дом!
Всяк на Руси — бездомный.
Мы все к тебе придем. (отрывок)
Лирическая героиня восхваляет свой город, практически кричит о нем и одновременно угрожает тем, кто не воспринимает ее всерьез. Это будет как развязка, как последнее слово о городе-храме, который укрывает всю Русь под своими сводами.
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
Это последнее стихотворение, которое раскрывает нам причину, почему лирическая героиня заступается за свой город. Москва для нее священна, потому что именно в этом городе она родилась и приняла ее красоту в кровь и в голову. Город встретил ее тепло в этом мире, то есть тоже ее принял такой, какая она есть. Это родина для нее во всех смыслах.
Темы, проблемы, настроение
Основная идея
Автор: Катарина Ирхина
Автор: Самый Зелёный · Published 12.02.2022
Автор: Самый Зелёный · Published 16.08.2019
Автор: Самый Зелёный · Published 05.07.2020
Добавить комментарий Отменить ответ
Последнее
Архивы
Литрекон © 2022. Все права защищены.
ol:first-of-type > li:nth-child(4)' data-code='PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTYnIHN0eWxlPSdtYXJnaW46IDhweCAwOyBjbGVhcjogYm90aDsnPgo8IS0tIFlhbmRleC5SVEIgUi1BLTMzMDYzNS02IC0tPgo8ZGl2IGlkPSJ5YW5kZXhfcnRiX1ItQS0zMzA2MzUtNiIgc3R5bGU9ImRpc3BsYXk6IGlubGluZS1ibG9jazsiPjwvZGl2Pgo8c2NyaXB0IHR5cGU9InRleHQvamF2YXNjcmlwdCI+CiAgICAoZnVuY3Rpb24odywgZCwgbiwgcywgdCkgewogICAgICAgIHdbbl0gPSB3W25dIHx8IFtdOwogICAgICAgIHdbbl0ucHVzaChmdW5jdGlvbigpIHsKICAgICAgICAgICAgWWEuQ29udGV4dC5BZHZNYW5hZ2VyLnJlbmRlcih7CiAgICAgICAgICAgICAgICBibG9ja0lkOiAiUi1BLTMzMDYzNS02IiwKICAgICAgICAgICAgICAgIHJlbmRlclRvOiAieWFuZGV4X3J0Yl9SLUEtMzMwNjM1LTYiLAogICAgICAgICAgICAgICAgYXN5bmM6IHRydWUKICAgICAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgdCA9IGQuZ2V0RWxlbWVudHNCeVRhZ05hbWUoInNjcmlwdCIpWzBdOwogICAgICAgIHMgPSBkLmNyZWF0ZUVsZW1lbnQoInNjcmlwdCIpOwogICAgICAgIHMudHlwZSA9ICJ0ZXh0L2phdmFzY3JpcHQiOwogICAgICAgIHMuc3JjID0gIi8vYW4ueWFuZGV4LnJ1L3N5c3RlbS9jb250ZXh0LmpzIjsKICAgICAgICBzLmFzeW5jID0gdHJ1ZTsKICAgICAgICB0LnBhcmVudE5vZGUuaW5zZXJ0QmVmb3JlKHMsIHQpOwogICAgfSkodGhpcywgdGhpcy5kb2N1bWVudCwgInlhbmRleENvbnRleHRBc3luY0NhbGxiYWNrcyIpOwo8L3NjcmlwdD48L2Rpdj4K' data-block='6'>
ol:first-of-type > li:nth-child(4)' data-code='PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTcnIHN0eWxlPSdtYXJnaW46IDhweCAwOyBjbGVhcjogYm90aDsnPgo8IS0tIFlhbmRleC5SVEIgUi1BLTMzMDYzNS03IC0tPgo8ZGl2IGlkPSJ5YW5kZXhfcnRiX1ItQS0zMzA2MzUtNyIgc3R5bGU9ImRpc3BsYXk6IGlubGluZS1ibG9jazsiPjwvZGl2Pgo8c2NyaXB0IHR5cGU9InRleHQvamF2YXNjcmlwdCI+CiAgICAoZnVuY3Rpb24odywgZCwgbiwgcywgdCkgewogICAgICAgIHdbbl0gPSB3W25dIHx8IFtdOwogICAgICAgIHdbbl0ucHVzaChmdW5jdGlvbigpIHsKICAgICAgICAgICAgWWEuQ29udGV4dC5BZHZNYW5hZ2VyLnJlbmRlcih7CiAgICAgICAgICAgICAgICBibG9ja0lkOiAiUi1BLTMzMDYzNS03IiwKICAgICAgICAgICAgICAgIHJlbmRlclRvOiAieWFuZGV4X3J0Yl9SLUEtMzMwNjM1LTciLAogICAgICAgICAgICAgICAgYXN5bmM6IHRydWUKICAgICAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgdCA9IGQuZ2V0RWxlbWVudHNCeVRhZ05hbWUoInNjcmlwdCIpWzBdOwogICAgICAgIHMgPSBkLmNyZWF0ZUVsZW1lbnQoInNjcmlwdCIpOwogICAgICAgIHMudHlwZSA9ICJ0ZXh0L2phdmFzY3JpcHQiOwogICAgICAgIHMuc3JjID0gIi8vYW4ueWFuZGV4LnJ1L3N5c3RlbS9jb250ZXh0LmpzIjsKICAgICAgICBzLmFzeW5jID0gdHJ1ZTsKICAgICAgICB0LnBhcmVudE5vZGUuaW5zZXJ0QmVmb3JlKHMsIHQpOwogICAgfSkodGhpcywgdGhpcy5kb2N1bWVudCwgInlhbmRleENvbnRleHRBc3luY0NhbGxiYWNrcyIpOwo8L3NjcmlwdD48L2Rpdj4K' data-block='7'>
ul:first-of-type > li:nth-child(4)' data-code='PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTEwJyBzdHlsZT0nbWFyZ2luOiA4cHggMDsgY2xlYXI6IGJvdGg7Jz4KPCEtLSBZYW5kZXguUlRCIFItQS0zMzA2MzUtOSAtLT4KPGRpdiBpZD0ieWFuZGV4X3J0Yl9SLUEtMzMwNjM1LTkiIHN0eWxlPSJkaXNwbGF5OiBpbmxpbmUtYmxvY2s7Ij48L2Rpdj4KPHNjcmlwdCB0eXBlPSJ0ZXh0L2phdmFzY3JpcHQiPgogICAgKGZ1bmN0aW9uKHcsIGQsIG4sIHMsIHQpIHsKICAgICAgICB3W25dID0gd1tuXSB8fCBbXTsKICAgICAgICB3W25dLnB1c2goZnVuY3Rpb24oKSB7CiAgICAgICAgICAgIFlhLkNvbnRleHQuQWR2TWFuYWdlci5yZW5kZXIoewogICAgICAgICAgICAgICAgYmxvY2tJZDogIlItQS0zMzA2MzUtOSIsCiAgICAgICAgICAgICAgICByZW5kZXJUbzogInlhbmRleF9ydGJfUi1BLTMzMDYzNS05IiwKICAgICAgICAgICAgICAgIGFzeW5jOiB0cnVlCiAgICAgICAgICAgIH0pOwogICAgICAgIH0pOwogICAgICAgIHQgPSBkLmdldEVsZW1lbnRzQnlUYWdOYW1lKCJzY3JpcHQiKVswXTsKICAgICAgICBzID0gZC5jcmVhdGVFbGVtZW50KCJzY3JpcHQiKTsKICAgICAgICBzLnR5cGUgPSAidGV4dC9qYXZhc2NyaXB0IjsKICAgICAgICBzLnNyYyA9ICIvL2FuLnlhbmRleC5ydS9zeXN0ZW0vY29udGV4dC5qcyI7CiAgICAgICAgcy5hc3luYyA9IHRydWU7CiAgICAgICAgdC5wYXJlbnROb2RlLmluc2VydEJlZm9yZShzLCB0KTsKICAgIH0pKHRoaXMsIHRoaXMuZG9jdW1lbnQsICJ5YW5kZXhDb250ZXh0QXN5bmNDYWxsYmFja3MiKTsKPC9zY3JpcHQ+PC9kaXY+Cg==' data-block='10'>
ul:first-of-type > li:nth-child(4)' data-code='PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTExJyBzdHlsZT0nbWFyZ2luOiA4cHggMDsgY2xlYXI6IGJvdGg7Jz4KPCEtLSBZYW5kZXguUlRCIFItQS0zMzA2MzUtMjQgLS0+CjxkaXYgaWQ9InlhbmRleF9ydGJfUi1BLTMzMDYzNS0yNCIgc3R5bGU9ImRpc3BsYXk6IGlubGluZS1ibG9jazsiPjwvZGl2Pgo8c2NyaXB0IHR5cGU9InRleHQvamF2YXNjcmlwdCI+CiAgICAoZnVuY3Rpb24odywgZCwgbiwgcywgdCkgewogICAgICAgIHdbbl0gPSB3W25dIHx8IFtdOwogICAgICAgIHdbbl0ucHVzaChmdW5jdGlvbigpIHsKICAgICAgICAgICAgWWEuQ29udGV4dC5BZHZNYW5hZ2VyLnJlbmRlcih7CiAgICAgICAgICAgICAgICBibG9ja0lkOiAiUi1BLTMzMDYzNS0yNCIsCiAgICAgICAgICAgICAgICByZW5kZXJUbzogInlhbmRleF9ydGJfUi1BLTMzMDYzNS0yNCIsCiAgICAgICAgICAgICAgICBhc3luYzogdHJ1ZQogICAgICAgICAgICB9KTsKICAgICAgICB9KTsKICAgICAgICB0ID0gZC5nZXRFbGVtZW50c0J5VGFnTmFtZSgic2NyaXB0IilbMF07CiAgICAgICAgcyA9IGQuY3JlYXRlRWxlbWVudCgic2NyaXB0Iik7CiAgICAgICAgcy50eXBlID0gInRleHQvamF2YXNjcmlwdCI7CiAgICAgICAgcy5zcmMgPSAiLy9hbi55YW5kZXgucnUvc3lzdGVtL2NvbnRleHQuanMiOwogICAgICAgIHMuYXN5bmMgPSB0cnVlOwogICAgICAgIHQucGFyZW50Tm9kZS5pbnNlcnRCZWZvcmUocywgdCk7CiAgICB9KSh0aGlzLCB0aGlzLmRvY3VtZW50LCAieWFuZGV4Q29udGV4dEFzeW5jQ2FsbGJhY2tzIik7Cjwvc2NyaXB0PjwvZGl2Pgo=' data-block='11'>
Марина Цветаева отличалась от остальных поэтов, то, что она писала небольшие произведения, и они, безусловно, имели смысл. Она в своих стихах всегда передавала свое душевное состояние, и это ее не отличало от остальных поэтов. Цветаева безумно, любила свой родной город и сильно была привязана к нему.
Заключение
— Москва! — Какой огромный…
— Москва! — Какой огромный Странноприимный дом! Всяк на Руси — бездомный. Мы все к тебе придём. Клеймо позорит плечи, За голенищем нож. Издалека — далече Ты всё же позовёшь. На каторжные клейма, На всякую болесть — Младенец Пантелеймон У нас, целитель, есть. А вон за тою дверцей, Куда народ валит, — Там Иверское сердце Червонное горит. И льётся аллилуйя На смуглые поля. Я в грудь тебя целую, Московская земля!
В Кремле
Чуть светает…
Чуть светает — Спешит, сбегается Мышиной стаей На звон колокольный Москва подпольная. Покидают норы — Старухи, воры. Ведут разговоры. Свечи горят. Сходит Дух На малых ребят, На полоумных старух. В полумраке, Нехотя, кое-как Бормочет дьяк. Из черной тряпицы Выползают на свет Божий Гроши нищие, Гроши острожные, Потом и кровью добытые Гроши вдовьи, Про черный день Да на помин души Отложенные. Так, на рассвете, Ставят свечи, Вынимают просфоры — Старухи, воры: За живот, за здравие Раба Божьего — Николая. Так, на рассвете, Темный свой пир Справляет подполье. (10 апреля 1917)
Из рук моих — нерукотворный град…
Из рук моих — нерукотворный град Прими, мой странный, мой прекрасный брат. По церковке — всe сорок сороков, И реющих над ними голубков. И Спасские — с цветами — ворота, Где шапка православного снята. Часовню звездную — приют от зол — Где вытертый от поцелуев — пол. Пятисоборный несравненный круг Прими, мой древний, вдохновенный друг. К Нечаянныя Радости в саду Я гостя чужеземного сведу. Червонные возблещут купола, Бессонные взгремят колокола, И на тебя с багряных облаков Уронит Богородица покров, И встанешь ты, исполнен дивных сил… Ты не раскаешься, что ты меня любил.
На этой странице искали :
- стихи о москве цветаева анализ
- цветаева стихи о москве анализ
- анализ стихотворения цветаевой стихи о москве
- анализ стиха цветаевой
- анализ стихотворения стихи о москве
Тверская
Вот и мир, где сияют витрины, Вот Тверская, — мы вечно тоскуем о ней. Кто для Аси нужнее Марины? Милой Асеньки кто мне нужней? Мы идем, оживленные, рядом, Всe впивая: закат, фонари, голоса, И под чьим-нибудь пристальным взглядом Иногда опуская глаза. Только нам огоньками сверкая, Только наш он, московский вечерний апрель. Взрослым — улица, нам же Тверская- Полу взрослых сердец колыбель. Колыбель золотого рассвета, Удивления миру, что утром дано… Вот окно с бриллиантами Тэта, Вот с огнями другое окно… Всe поймем мы чутьем или верой, Всю подзвездную даль и небесную ширь! Возвышаясь над площадью серой Розовеет Страстной монастырь. Мы идем, ни на миг не смолкая. Все родные — слова, все родные — черты! О, апрель незабвенный-Тверская, Колыбель нашей юности ты!
Домики старой Москвы
Слава прабабушек томных, Домики старой Москвы, Из переулочков скромных Все исчезаете вы, Точно дворцы ледяные По мановенью жезла. Где потолки расписные, До потолков зеркала? Где клавесина аккорды, Темные шторы в цветах, Великолепные морды На вековых воротах, Кудри, склоненные к пяльцам, Взгляды портретов в упор… Странно постукивать пальцем О деревянный забор! Домики с знаком породы, С видом ее сторожей, Вас заменили уроды, — Грузные, в шесть этажей. Домовладельцы — их право! И погибаете вы, Томных прабабушек слава, Домики старой Москвы.
Семь холмов
Семь холмов — как семь колоколов! На семи колоколах — колокольни. Всех счётом — сорок сороков. Колокольное семихолмие! В колокольный я, во червонный день Иоанна родилась Богослова. Дом — пряник, а вокруг плетень И церковки златоголовые. И любила же, любила же я первый звон, Как монашки потекут к обедне, Вой в печке, и жаркий сон, И знахарку с двора соседнего. Провожай же меня весь московский сброд, Юродивый, воровской, хлыстовский! Поп, крепче позаткни мне рот Колокольной землёй московскою!
О Великой Отечественной и не только…
Особняк в Трехпрудном переулке, столь милый Марине Ивановне, давно исчез со столичной карты. Но прежде для ее души, маявшейся в эмиграции, долгая бесприютность уничтожила само понятие дома: Мне совершенно всё равно – Где совершенно-одинокой Быть, по каким камням домой Брести с кошелкою базарной В дом и не знающий, что – мой, Как госпиталь или казарма.
И, далее: Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст, И всё – равно, и всё – едино. Но если по дороге – куст Встает, особенно – рябина… (1934)
Чувство дома ушло, но осталась такая боль на том месте, которое в душе опустело. Вернуться – некуда. Но боль все-таки сочится из тайного лаза во времени: там, где пласты детства, там, где пласты юного счастья, дом существует. Вот только убежать туда можно лишь сердцем.
Москва невозможна без Христа, Москва вне православия – бессмысленна. Гаснут лампады у икон, и с ними гаснет свет в глазах Великого города… Цветаева находилась в очень непростых отношениях с Богом. Иной раз дерзила Ему, иной раз смертно грешила и выставляла грехи свои напоказ. Но всё же… всё же… богоборицей она никогда не была, и никогда не отрекалась от имени Его.
И далее: …А вон за тою дверцей, Куда народ валит – Там Иверское сердце Червонное горит. И льется аллилуйя На смуглые поля. – Я в грудь тебя целую, Московская земля!
Цветаева – одна из всех поэтов Москвы, процветших в Серебряном веке, – могла вести диалог с великой петербургской поэтической культурой того времени, представляя свой город. Она одна умела, как равная, положить борозду между двумя великими душами двух великих городов, признавая высоту творческого круга северян.
Вот фрагмент этого диалога, обращенный к Александру Блоку: У меня в Москве – купола горят, У меня в Москве – колокола звенят, И гробницы, в ряд, у меня стоят, В них царицы спят, и цари. И не знаешь ты, что зарей в Кремле Легче дышится – чем на всей земле! И не знаешь ты, что зарей в Кремле Я молюсь тебе – до зари. И проходишь ты над своей Невой О ту пору, как над рекой-Москвой Я стою с опущенной головой, И слипаются фонари… (1916)
А вот обращение к Анне Ахматовой: Мы коронованы тем, что одну с тобой Мы землю топчем, что небо над нами – то же! И тот, кто ранен смертельной своей судьбой, Уже бессмертным на смертное сходит ложе. В певучем граде моем купола горят, И Спаса светлого славит слепец бродячий… – И я дарю тебе свой колокольный град – Ахматова – и сердце свое в придачу! (1916)
Марина Цветаева с супругом Сергеем Эфроном
А до того она вдоволь увидит Смуты, грязи, злобы, бесстыдства. Доброе море, в котором старый дом ее стоял, будто сказочный остров, осененный рябиновым жаром, овеянный колокольным звоном, иссякнет, обмелеет. Скользкие гады выйдут со дна его, чтобы рушить всё, к чему от души Марины Ивановны тянутся прочные нити.
Потом – гордость. Не сломят! Обращаясь к Москве, Цветаева вопрошает: Когда рыжеволосый Самозванец Тебя схватил – ты не согнула плеч. Где спесь твоя, княгинюшка? – румянец, Красавица? – разумница, – где речь? (декабрь 1917)
Еще Марина Ивановна ждет, что Москва достойно ответит своим обидчикам… Но не судьба тому произойти. А потому за гордостью следует плач: Гришка-вор тебя не ополячил, Петр-царь тебя не онемечил. Что же делаешь, голубка? – Плачу. – Где же спесь твоя, Москва? – Далече. – Голубочки где твои? – Нет корму. – Кто унес его? – Да ворон черный. – Где кресты твои святые? – Сбиты. – Где сыны твои, Москва? – Убиты. (декабрь 1917)
У меня в Москве — купола горят!
У меня в Москве — купола горят! У меня в Москве — колокола звонят! И гробницы в ряд у меня стоят, — В них царицы спят, и цари. И не знаешь ты, что зарей в Кремле Легче дышится — чем на всей земле! И не знаешь ты, что зарей в Кремле Я молюсь тебе — до зари! И проходишь ты над своей Невой О ту пору, как над рекой-Москвой Я стою с опущенной головой, И слипаются фонари. Всей бессонницей я тебя люблю, Всей бессонницей я тебе внемлю — О ту пору, как по всему Кремлю Просыпаются звонари… Но моя река — да с твоей рекой, Но моя рука — да с твоей рукой Не сойдутся, Радость моя, доколь Не догонит заря — зари.
анализ стихотворения цветаевой Москва? срочно плизззз.
Виталик Северин
Знаток (454) 4 года назад
Родившись и проведя детство в Москве и тихой подмосковной Тарусе, Марина Ивановна Цветаева на всю жизнь сохранила признательность и теплоту к родным местам. Как бы ни было тяжело и горько в отдельные годы жизни, она всегда с любовью вспоминала уютную профессорскую квартиру, бурные пассажи матери на рояле, безмятежное и счастливое детство, и в памяти всплывал родной город.
Облака — вокруг, Купола — вокруг. Надо всей Москвой — Сколько хватит рук! — Возношу тебя, бремя лучшее, Деревцо мое Невесомое!
Где бы ни жила Цветаева впоследствии, она не могла забыть Россию, свой родной город, ставший для нее путеводной звездой, в который в конце концов надеялась вернуться.
Из рук моих — нерукотворный град Прими, мой странный, мой прекрасный брат. По церковке — все сорок сороков И реющих над ними голубков.
Надо было обладать мужеством и огромной волей, чтобы, оказавшись в эмиграции, заброшенной и позабытой, сохранять в душе теплое чувство к родине, не озлобиться, не проклясть всех. У Цветаевой хватило сил остаться самой собой, не переносить обиды, несправедливо нанесенные людьми, на родной город, казалось, отторгнувший ее. Марина Ивановна понимала, что “людишки творят ее судьбу”, а любовь к России и к Москве — вечна, переживет десятилетия, когда восторжествует справедливость.
Настанет день, — печальный, говорят! — Отцарствуют, отплачут, отгорят, — Остужены чужими пятаками, — Мои глаза, подвижные, как пламя. И — двойника нащупавший двойник — Сквозь легкое лицо проступит — лик. О, наконец тебя я удостоюсь, Благообразия прекрасный пояс!
Горечью веет от этих строк, оказавшихся пророческими. Поэт часто может предвидеть события и свою судьбу. И как бы ни была решительна и смела Марина Ивановна, тяготы жизни, разлука с родиной настраивали ее на грустный лад. Она всей душой стремилась в Россию, никогда не считала себя эмигранткой (выехала из России за мужем — белым офицером). не писала хулу о советской стране, занималась творчеством. И стихи о России и Москве поддерживали дух автора, заставляли сохранять ту линию, которую Марина Ивановна выбрала изначально: никакой злобы против страны, взрастившей ее. Цветаева не приняла революцию. Всяческие перемены и кровавые распри были чужды ей. Но шли годы, и пристальнее она вглядывалась в далекую и желанную родину, радовалась ее успехам. Никакие красоты мира не могли заменить Марине Ивановне Россию, она была и осталась истинной патриоткой.
До Эйфелевой — рукою Подать! Подавай и лезь. Но каждый из нас — такое Зрел, зрит, говорю, и днесь, Что скушным и некрасивым Нам кажется ваш Париж. “Россия моя, Россия, Зачем так ярко горишь? ”
Ассонанс - это прием звуковой организации текста, преимущественно стихотворного, заключающийся в повторении гласных звуков.
История создания, жанр, направление, размер стихотворения
В цикле Цветаева изображает дореволюционную Москву, главным украшением которой являются храмы. Цветаева воспевает красоту родного города, подчеркивает, что это не просто город с древней историей, это город, который нужно понять.
М. Цветаеву можно назвать бунтарем, причем эта черта характера проявлялась и в ее жизни, и в ее творчестве. Поэтесса считала, что не стоит прибиваться к каким-либо определенным направлениям, так как это ее ограничивает в том, что она пишет, что думает, как видит этот мир. поэтому стихотворения цикла о Москве сложно отнести к какому-то одному направлению. Цветаева узнаваема в своем стиле письма.
Готовые работы на аналогичную тему
Остальные стихи в цикле Цветаевой написаны разностопным ямбом.
Тематика, проблематика произведения
В цикле стихотворений о Москве Цветаева поднимает ряд проблем:
- Грядущие перемены в городе;
- Переживания за родной город, который может потерять свой исторический облик;
- Страх перемен. Поэтессе очень дорог облик старой Москвы, она не хочет перемен и боится их.
В цикле стихотворений о Москве подчеркивается родственная связь лирического героя с городом. Цветаева упоминает день своего рождения и личные ассоциации, связанные с Москвой. Все стихотворения цикла проникнуты особым настроением, пророчеством о грядущих переменах. Цветаева говорит о своем городе с особой любовью, называет его храмом, к которому придет каждый и покается в содеянном.
В ранней лирике Марины Цветаевой одним из ключевых мотивов является мотив смерти. В четвертом стихотворении лирическая героиня представляет картину своего прощания с миром. Цветаева ассоциирует образ смерти с благообразием, покоем и отстраненностью.
Особое значение для Цветаевой имеет православный календарь. Она неслучайно в цикле упоминает Троицын день, Пасху, Иоанна Богослова.
Главной темой в восьмом стихотворении становится тема соборного единения.
Средства выразительности
Образ Москвы поэтесса раскрывает по-разному с помощью тропов и символов.
Для раскрытия образа Москвы, передачи основной идеи цикла М. Цветаева использует:
Смена рифмовки от перекрестной до параллельной усложняет восприятие стихотворений.
Марина Цветаева отличалась от остальных поэтов, то, что она писала небольшие произведения, и они, безусловно, имели смысл. Она в своих стихах всегда передавала свое душевное состояние, и это ее не отличало от остальных поэтов. Цветаева безумно, любила свой родной город и сильно была привязана к нему.
Заключение
Анализ стихотворения Москва Цветаевой
В первых строчках автор прямо рисует нам, этот образ большого гостеприимного города, где каждый бездомный хоть немного, но слышал, об нем. Всякий бедный человек придет к Москве, за помощью и поддержкой. В следующей части автор решил более конкретизировать изображение того контингента, что тянется в чудо – город. И мы видим клеймо и нож, что олицетворяет нелегкую жизненную ситуацию, а следовательно и желание попасть в пригретое место. Все эти моменты поэтесса создала неспроста, судя по всему, она захотела показать Москву похожую на спасительницу, где всегда найдется покой и прощение. Эта мысль прослеживается и дальше, где нам представляется картина исцеления душ всех тех преступников, которые прибыли именно за этим. Дальше в стихотворение Цветаева, создает помимо исцеления младенцем, образы святынь, куда валит народ, ищущий очищения. При этом икона кажется поэтессе горящим сердце в червонной оправе. В последнем четверостишие, происходит обобщения всей жизни Москвы, которая еще в то время заманивала столько людей.
И над всем этим остается сделать вывод, что Марина Цветаева, представила Москву, как место или пристанище, людей с трудным положением. Но в этом чувствуется некий двойной смысл, возможно Марна хотела донести нам отрицательную сторону этой ситуации, а именно то, что эти толпы заполонили все улицы и осквернили святыни. Но этот только догадка.
Анализ стиха Москва какой огромной, кратко
Картинка к стихотворению Москва
Популярные темы анализов
Разлука с дорогим человеком способна навсегда оставить в сердце глубокий-глубокий след. Особенно, если это сердце бьётся в груди творческой личности, человека тонкой душевной организации, в конце концов, художника по призванию.
Стихотворение "Сосны", написанное Афанасием Афанасьевичем Фетом, впервые вышло в свет в 1855 году. В его подтексте можно обнаружить заложенные туда различные ниточки, из которых позже сплетается клубок иного смысла
В нашей семье есть хорошая традиция – проводить вместе субботние вечера. Они проходят весело, интересно, всегда по-разному. Вечер субботы – лучший для меня!
Читайте также: