Альмарик просуществует ли советский союз до 1984 года кратко
Обновлено: 06.07.2024
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Как я думаю, никакая идея не может получить практического осуществления, если она уже не была хотя бы понята большинством народа. Русскому народу, в силу ли его исторических традиций или еще чего-либо, почти совершенно непонятна идея самоуправления, равного для всех закона и личной свободы — и связанной с этим ответственности. Даже в идее прагматической свободы средний русский человек увидит не возможность для себя хорошо устроиться в жизни, а опасность, что какой-то ловкий человек хорошо устроится за его счет. Само слово “свобода” понимается большинством народа как синоним слова “беспорядок”, как возможность безнаказанного свершения каких-то антиобщественных и опасных поступков. Что касается уважения прав человеческой личности как таковой, то это вызовет просто недоумение. Уважать можно силу, власть, наконец даже ум или образование, но что человеческая личность сама по себе представляет какую-то ценность — это дико для народного сознания. Мы как народ не пережили европейского периода культа человеческой личности, личность в русской истории всегда была средством, но никак не целью. Парадоксально, что само понятие “период культа личности” стал у нас означать период такого унижения и подавления человеческой личности, которого даже наш народ не знал ранее. Вдобавок постоянно ведется пропаганда, которая всячески стремится противопоставить “личное” — ”общественному”, явно подчеркивая всю ничтожность первого и величие последнего. Отсюда всякий интерес к “личному” — естественный и неизбежный — приобрел уродливые эгоистические формы.
Значит ли это, что народ не имеет никаких позитивных идей, кроме идеи “сильной власти” — власти, которая права, потому что сильна, и которой, поэтому, не дай Бог ослабеть? У русского народа, как это видно и из его истории, и из его настоящего, есть во всяком случае одна идея, кажущаяся позитивной: это идея справедливости. Власть, которая все думает и делает за нас, должна быть не только сильной, но и справедливой, все жить должны по справедливости, поступать по совести. Но при всей кажущейся привлекательности этой идеи — она, если внимательно посмотреть, что за ней стоит, представляет наиболее деструктивную сторону русской психологии. “Справедливость” на практике оборачивается желанием, “чтобы никому не было лучше, чем мне”. Эта идея оборачивается ненавистью ко всему из ряда вон выходящему, чему стараются не подражать, а наоборот — заставить быть себе подобным, ко всякой инициативе, ко всякому более высокому и динамичному образу жизни, чем живем мы.
Таким образом, обе понятные и близкие народу идеи — идея силы и идея справедливости — одинаково враждебны демократическим идеям, основанным на индивидуализме. К этому следует добавить еще три негативных взаимосвязанных фактора.
. проводимое десятилетиями планомерное устранение из жизни общества наиболее независимых и активных его членов наложило отпечаток серости и посредственности на все слои общества — и это не могло не отразиться на заново формирующемся “среднем классе”.
Я не сомневаюсь, что эта великая восточнославянская империя, созданная германцами, византийцами и монголами, вступила в последние десятилетия своего существования. Как принятие христианства отсрочило гибель Римской империи, но не спасло ее от неизбежного конца, так и марксистская доктрина задержала распад Российской империи — третьего Рима — но не в силах отвратить его.
. если бы футурология существовала в императорском Риме, где, как известно, строились уже шестиэтажные здания и существовали детские вертушки, приводимые в движение паром, футурологи V века предсказали бы на ближайшее столетие строительство двадцатиэтажных зданий и промышленное применение паровых машин. Однако, как мы уже знаем, в VI веке на форуме паслись козы, как сейчас у меня под окном в деревне.
Большие предсказания редко сбываются. Применительно к экономическим прогнозам это соображение доказывать сегодня уж точно нет нужды. Но политические предвидения исполняются, пожалуй, еще реже. Сплошь и рядом астролог куда точнее политолога. Тем сильнее впечатляют исключения.
Как и все необычное, это эссе было сначала принято, что называется, неоднозначно. Потом оно стало хрестоматийным. А на первых порах толковали, будто оно родилось в недрах КГБ – недаром ведь Амальрик не был сразу же арестован (его действительно арестовали и осудили только в следующем году); и что оно специально изготовлено ради компрометации диссидентских кругов, поскольку приписывает им ужасающие разрушительные намерения (хотя именно им оно таковых как раз и не приписывало, а сами они их вовсе и не вынашивали, в большинстве своем совершенно не догадываясь о реальных перипетиях предстоящего распада советского режима).
Андрей Амальрик после лагеря и ссылки эмигрировал, а в 1980-м погиб в автокатастрофе. Он не дожил ни до назначенного им года, ни до последующих событий, и не узнал, что ошибся на семь лет.
Насколько его сочинение стояло особняком в тогдашней оппозиционной литературе, было ясно изначально. А вот насколько оно по своей манере, своим подходам и даже по своей терминологии близко к нынешней нашей политической аналитике, видно только из сегодняшнего дня. Этим оно и интересно. И еще, конечно, одним: а исчерпана ли тема?
Тексты тогдашних советских оппозиционеров, помимо тех, что были выдержаны в чисто литературных жанрах, делились на два главных потока: разоблачения прошлых и настоящих деяний властей и открытые письма, к этим же властям обращенные.
Сочинение Амальрика – не о прошлом, а о будущем, и исполнено не в агитационном стиле, а словно бы в академическом. Напряжение создавалось не тоном, притворно спокойным, а самими рисуемыми картинами подступающей государственной катастрофы.
Понятно, что если общество действительно таково, то ему не выдержать первого же серьезного испытания, а такое испытание, как полагал Амальрик, на подходе: около 1980 года, как он думал, почти неизбежно начало затяжной и безысходной войны с Китаем, по обоюдной, так сказать, инициативе сторон.
На самом-то деле именно тогда, в конце 1970-х, Китай поступил наоборот: встал на путь мирной модернизации. Удивительно или нет, но эта грубейшая прогностическая ошибка вовсе не перечеркнула многочисленные следствия, выведенные из нее Амальриком. Советскому обществу, с таким скепсисом и, как оказалось, с такой точностью изображенному автором, просто не понадобилась война такого масштаба, как китайская. Хватило и афганской.
Прогноз Амальрика сбылся именно в той степени, в какой вообще способны сбываться прогнозы: довольно верно предсказан общий итог и очень неточно – траектория движения к нему.
Однако ценность давнего эссе не только в том, что поразительных предвидений в нем больше, чем заблуждений и ошибок.
И даже не только в том, что общественная картина, там нарисованная, во многих частях вполне приложима и к нынешним нашим реалиям, что делает саму тему неувядаемой. Не зря ведь в оппозиционных и официальных кругах одинаково много рассуждают о возможности распада России.
Но из истории с империей и сочинением, предрекшим этой империи скорый конец, выводится еще один урок, самый главный. Общество, которое не претендует само собою управлять, приговаривает себя к тому, чтобы быть объектом мрачных, а часто и самосбывающихся прогнозов. А общество, которое держит свою судьбу в собственных руках, — непредсказуемо, потому что свободно.
В 1969 году Андрей Амальрик написал пророческую работу, удивившую мир при его жизни и поразившую мир вскоре после его смерти
В семидесятые началась третья волна эмиграции. Уезжали, прощаясь навсегда. Люди, разделенные двумя мирами, все равно что умирали друг для друга. Никто не сомневался, что существующий порядок несокрушим, вечен. И, приехав туда, эмигранты рассказывали наивным европейским и американским интеллектуалам (некоторые из них тешились марксистскими идеями), что такое тоталитаризм коммунистического толка.
Кто оказался прав? Теперь мы знаем.
Блистательный Андрей Амальрик при земной своей жизни, увы, не узнал.
Сбывшиеся пророчества — обоснованные или спонтанные — всегда загадка и удивление.
Мы теперь знаем — после разрешенных свобод и реформ Михаила Горбачева возникла вроде бы мощная волна демократического движения, СССР рухнул, к власти пришли новые люди, кумиры тех, кто, не отрываясь, смотрел прямые трансляции со съездов народных депутатов. И знаем, чем кончилось. То ли предали нас наши демократические вожди, продали за чечевичную похлебку чистогана, то ли не удержали власть, то ли мы их не поддержали, не проконтролировали, не призвали к ответу…
Тем не менее, несмотря на все перемены, аппарат государственного управления остался таким же. Обратимся снова к Амальрику:
Да, все авторитарно-бюрократические режимы одинаковы. Тем более, если они в одной стране, на одной территории. Симптомы абсолютно схожие.
Но выводы Амальрика в отношении советского режима и Советского Союза применимы только к нынешней власти, к бюрократии. А к стране, к России — нет. Неприменимы.
Советский Союз держался на тогдашней партийно-бюрократической системе. Рухнула система — рухнула страна.
Да, государственное управление и сам кадровый состав российской бюрократии ничтожны, убоги по сравнению с советским. Советский партийно-хозяйственный актив часто выглядел кондово, однако добивался определенных результатов (в рамках того тупикового экономического механизма, разумеется). Нынешние — лощеные, в костюмах от-кутюр, свободно говорят по-английски… вот только в управлении — полное отсутствие каких бы то ни было успехов. Казалось бы, это крах страны.
Но Россия — не Советский Союз, Россия не тождественна правящему политическому режиму, у России совсем другой фундамент и совсем другой потенциал прочности.
Что же удержало советский режим от такого шага? Наверное, разные обстоятельства. Но среди них, я уверен, был и испуг от предсказания Амальрика.
Не подлежит сомнению, что его книгу читали в номенклатурных кругах. Как показал опыт перестройки, диссиденты со временем становятся подлинными авторами идеологии, а их притеснители постепенно превращаются в робких и неблагодарных последователей. Так вот, я убежден, что гонители Амальрика хорошо усвоили его предупреждение.
Амальрик показал, что итогом наступившей стабилизации неизбежно станет жесточайший кризис. Причем безболезненного выхода из него не будет.
Довольно забавно, что этот, в сущности, научный труд написал человек, не достигший в 1969-м и возраста Христа, который официально числился историком-недоучкой и тунеядцем и сам себя представлял театралом с полубогемным оттенком.
Нельзя сказать, что работа Амальрика осталась неизвестной или нечитаемой. Успех превзошел все ожидания автора. Памфлет, писавшийся для узкой аудитории, благодаря неожиданно массовому успеху превратился в фактор истории. И дальнейшие события подтвердили это. Советский Союз просуществовал до 1991 года и распался по другому сценарию, чем тот, который описал Амальрик. Но мы были очень близки к тому, чтобы история пошла по предсказанному им пути.
Читайте также: