Торквато тассо аминта краткое содержание
Обновлено: 02.07.2024
Великий итальянский поэт Торквато Тассо родился 11 марта 1544 года в Сорренто, в семье известного тосканского поэта Бернардо Тассо. Отец служил у кондотьера Ферранте Сансеверино, князя Солерно, и вёл военный кочевой образ жизни вдали от семьи. В 1552 году испанский вице-король Педро де Толедо объявил Сансеверино вне закона. Вместе с кондотьером оказался в изгнании и Бернардо Тассо. В отсутствие отца воспитанием детей (у Торквато была ещё старшая сестра Корнелия) занималась мать Порция де Росси, женщина умная и добродетельная.
В Риме юный Тассо увлёкся литературой, а заодно прошёл школу придворной жизни. Опытный в литературных делах, отец посоветовал Торквато прежде всего найти себе постоянного мецената. Юноша приглянулся самому Гвидобальдо II делла Ровере, герцогу Урбинскому (правил в 1538—1574) и был приглашён к его двору. В Урбино Торквато впервые участвовал в диспутах по вопросам превосходства античной поэзии Гомера и Вергилия над современной поэзией Италии, прежде всего над творчеством Ариосто. Тассо считал этот спор бессмысленным, полагая, что все названные авторы представляют отличные друг от друга направления в поэзии и имеют право на существование. К сожалению, при дворе герцога Урбинского юноша не прижился.
Разочарованный юноша перебрался на обучение в университет в Болонье, а закончил образование в университете Падуи. Здесь молодого человека пригласил к себе на службу кардинал Луиджи д’Эсте — брат феррарского герцога, и Тассо поселился в Ферраре. Служба у кардинала оказалась необременительной, Торквато имел возможность путешествовать, чем с удовольствием и пользовался.
Талантливый поэт приглянулся феррарскому герцогу Альфонсу II д’Эсте. Человек тщеславный, жестокий, фанатично верующий, герцог стремился окружить свою персону знаменитыми учёными и поэтами, дабы они придавали особый блеск его двору. Правда, чтобы долго продержаться в Ферраре, надо было стать ещё и талантливым царедворцем, но придворную школу, как говорилось выше, Торквато прошёл ещё в детстве. Вскоре он попал в число фаворитов сестёр герцога — Лукреции и Элеоноры (в их честь поэт создал множество стихотворений). Элеонора стала музой поэта.
О молодом поэте узнали и за границами Италии. В 1570 году, за два года до Варфоломеевской ночи, французский король Карл IX пригласил Тассо в Париж. Поначалу при дворе к поэту отнеслись весьма благосклонно, он писал там сонеты и мадригалы. Однажды Тассо даже выступил защитником осужденного и спас беднягу от казни. Но поэт отрицал религиозную нетерпимость, за что его в конце концов попросили покинуть Францию.
Тассо передал окончательно доработанную рукопись поэмы на суд четырём критикам: своему другу Шипионе Гонзага, Фаминио де’Нобили, Сильвио Антониано и Спероне Сперони, — и получил весьма противоречивые отзывы. Тогда же охладел к поэту и Альфонс II. Обиженный Торквато придумал изощрённую месть. Он решил опубликовать свою поэму в Тоскане и посвятить её злейшему врагу и сопернику Альфонса — герцогу Тосканскому из рода Медичи. Поэт проговорился кому-то о своём замысле. В ответ феррарские придворные организовали покушение на изменника. Однажды вечером на Тассо напали четыре вооружённых неизвестных. Произошёл жестокий бой. Тассо вышел из него победителем!
Но с этого вечера в душе поэта поселилась тяжёлая болезнь, которая со временем только усугублялась. В июне 1577 года он пырнул ножом слугу герцога, который, как казалось поэту, шпионит за ним. Покушение сошло Торквато с рук. В том же месяце поэт сам обвинил себя в ереси перед судом инквизиции. Его оправдали, однако Тассо остался недоволен оправдательным приговором. Альфонс II, обеспокоенный возможными последствиями странного поведения поэта, отправил его в монастырь Святого Франциска — тюрьму для высокопоставленных лиц.
С помощью возлюбленной Элеоноры Тассо бежал из монастыря и в монашеской одежде отправился странствовать по Италии. В Сорренто он инкогнито явился к своей сестре Корнелии и, вознамерившись проверить, не шпионка ли она, сообщил о собственной смерти. Несчастная женщина разрыдалась. Тогда Торквато открылся ей и остался жить в её доме. Однако вскоре поэт затосковал по придворной жизни и по Элеоноре. Он стал умолять Альфонса II о позволении вернуться, но в ответ получил предложение не писать стихи и стать рядовым придворным. Отвернулась от Тассо и его возлюбленная Элеонора — придворные наушники наговорили ей, будто поэт предпочёл ей герцогиню Сантавале. Тассо решил не продолжать выяснение отношений, собрался и пешком самовольно отправился в Феррару. Приняли его любезно, но весьма холодно. Это ещё более усугубило душевную болезнь. Чтобы заглушить тоску и страх, Тассо вновь отправился скитаться по Италии, но всё же в феврале 1579 года вернулся в Феррару, ко двору Альфонса II.
Годы заточения сильно повлияли на поэта. В итоге длительных философских размышлений он стал убеждённым аскетом, глубоко верующим человеком. Вскоре после освобождения (1586 год) Тассо перебрался в Мантую, но через год бежал оттуда в Рим, под покровительство папских племянников Пьетро и Чинтио Альдобрандини. Поэт поселился в монастыре Святого Онуфрия, где создавал преимущественно религиозные трактаты.
Папа Климент VIII (годы правления 1592—1605) намеревался объявить Тассо королём поэтов и увенчать его лавровым венком на Капитолии. Об этой чести Тассо мечтал многие годы. Но курии пришлось выжидать, поскольку длительное время поэт находился в нервическом болезненном состоянии. Опасались, что он сорвёт торжества. И опоздали.
25 апреля 1595 года Торквато Тассо не стало. Лавровый венок был возложен на мёртвое чело.
Пою борьбу святую и борца,
Исторгшего из плена Гроб Господень.
И мужество, и храбрость, и терпенье
Явил он в славных подвигах своих.
Напрасно на него и Ад кромешный,
И Азия, и Африка восстали:
Хранимый Небом, под святые стяги
Собрал он вновь рассеянных собратьев.
О Муза! Ты, что лавром преходящим
Себя не величаешь, но живёшь
Среди небесных клиров на Олимпе,
Венчанная бессмертными звездами,
Зажги, о Муза! творческое пламя
В моей груди; прости меня, коль правду
Украшу я цветами и в стихах
К твоим ещё свои прибавлю чары.
Ты знаешь, как спешат упиться люди
Парнасской ложью; знаешь ты, как правда,
Прикрытая поэзией, способна
Повелевать мятежными сердцами.
Так подслащаем мы края посуды
С лекарством для недужного ребёнка;
Обманутый, целительную горечь
Глотает он и остаётся жив.
О мой оплот, Альфонс великодушный!
О ты, что спас мой чёлн полуразбитый
От тайных скал стихии разъярённой,
С улыбкою склони свой слух к стихам,
Тебе среди напасти посвящённым.
Предвидя жребий твой, быть может, Муза
Воспеть твои деяния дерзнёт
И повторит лишь то, что здесь воспето.
Да, если христианские народы
Когда-нибудь в одну семью сплотятся
И дружной ратью двинутся вторично
Отнять у мусульманина добычу,
Да во главе той рати станешь ты
И поплывут все флаги за тобою;
Готфрида состязатель, удостой
Меня послушать и готовься к битвам.
Пять раз уж солнце путь свой пробежало
С поры, когда подвижнический пыл
Увлёк Христовых воинов к Востоку.
Никея уступила их отваге:
Искусно овладев Антиохией,
Они её от персов отстояли.
В Тортозе захватила их зима,
И там весны пришлось им дожидаться.
К концу уж приближалась непогода,
Сковавшая воителей ретивость,
Когда с престола, выше звёзд настолько ж,
Насколько звёзды выше преисподней,
Предвечный опустил Свой взор к земле;
В единый миг единым взглядом обнял
Он мир земной во всём его пространстве
Со всеми в нём живыми существами.
Всё перед Ним; и Сирию Он видит,
И видит государей христианских.
Проникновенным взором отличает
Меж них благочестивого Готфрида,
Пылающего рвением Солим
Освободить от гнёта нечестивых.
И славою, и властью, и богатством —
Всем пренебрёг он для высокой цели.
Честолюбивый Балдуин стремится
Всем существом к величию земному.
Танкред, добыча гибельной любви,
Разочарован в жизни. Боэмунд
Престол в Антиохии утверждает,
Законы вводит, создаёт искусства
И приобщает подданных своих
К святым основам нравов беспорочных.
Весь в это погружённый, он уж явно
Не думает о подвигах иных.
Мятежный дух Ринальда, негодуя
На вынужденный мир, войне шлёт вызов.
К сокровищам и власти равнодушный,
Лишь бранной славы жаждет он безмерно.
Чарует Гвельф и слух его, и сердце
Рассказами о подвигах старинных.
Душевные изведав тайники
Всех названных и прочих государей,
Зовет Владыка мира Гавриила,
Второго из архангелов Своих.
Посредник между небом и землёю,
Глашатай благодати, Гавриил
Вещает Божью волю человеку
И от него мольбу возносит Богу.
Перевод В.С. Лихачёва
Иван Иванович Козлов
Ночь весенняя дышала
Светло-южною красой;
Тихо Брента протекала,
Серебримая луной;
Отражён волной огнистой
Блеск прозрачных облаков,
И восходит пар душистый
От зелёных берегов.
Свод лазурный, томный ропот
Чуть дробимыя волны,
Померанцев, миртов шёпот
И любовный свет луны,
Упоенья аромата
И цветов и свежих трав,
И вдали напев Торквата
Гармонических октав –
Всё вливает тайно радость,
Чувствам снится дивный мир,
Сердце бьётся, мчится младость
На любви весенний пир;
По водам скользят гондолы,
Искры брызжут под веслом,
Звуки нежной баркаролы
Веют легким ветерком.
Что же, что не видно боле
Над игривою рекой
В светло-убранной гондоле
Той красавицы младой,
Чья улыбка, образ милый
Волновали все сердца
И пленяли дух унылый
Исступленного певца?
Нет её: она тоскою
В замок свой удалена;
Там живёт одна с мечтою,
Тороплива и мрачна.
Не мила ей прелесть ночи,
Не манит сребристый ток,
И задумчивые очи
Смотрят томно на восток.
Но густее тень ночная;
И красот цветущий рой,
В неге страстной утопая,
Покидает пир ночной.
Стихли пышные забавы,
Всё спокойно на реке,
Лишь Торкватовы октавы
Раздаются вдалеке.
Вот прекрасная выходит
На чугунное крыльцо;
Месяц бледно луч наводит
На печальное лицо;
В русых локонах небрежных
Рисовался лёгкий стан,
И на персях белоснежных
Изумрудный талисман!
Уж в гондоле одинокой
К той скале она плывёт,
Где под башнею высокой
Море бурное ревёт.
Там певца воспоминанье
В сердце пламенном живей,
Там любви очарованье
С отголоском прежних дней.
И в мечтах она внимала,
Как полночный вещий бой
Медь гудящая сливала
С вечно-шумною волной.
Не мила ей прелесть ночи,
Душен свежий ветерок,
И задумчивые очи
Смотрят томно на восток.
Тучи тянутся грядою,
Затмевается луна;
Ясный свод оделся мглою;
Тьма внезапная страшна.
Вдруг гондола осветилась,
И звезда на высоте
По востоку покатилась
И пропала в темноте.
И во тьме с востока веет
Тихогласный ветерок;
Факел дальний пламенеет, -
Мчится по морю челнок.
В нём уныло молодая
Тень знакомая сидит,
Подле арфа золотая,
Меч под факелом блестит.
Не играйте, не звучите,
Струны дерзкие мои:
Славной тени не гневите.
О! свободы и любви
Где же, где певец чудесный?
Иль его не сыщет взор?
Иль угас огонь небесный,
Как блестящий метеор?
Торквато Тассо - Аминта краткое содержание
Пасторальная драма в стихах, сочиненная для постановки при дворе Альфонса II д'Эсте в Ферраре. Благородный пастух Аминта влюблен в неприступную нимфу-охотницу Сильвию, спутницу богини Дианы, и лишь после ряда жестоких испытаний его любовь находит отклик в сердце гордой нимфы.
Аминта - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Перевод с итальянского в стихах М. Столярова и М. Эйхенгольца
Вступительная статья и комментарии М. Эйхенгольца
Итальянское Возрождение, явившееся на смену Средневековью с его авторитарным католически-феодальным строем, носившим международный характер, по самому своему социальному существу было эпохой индивидуализма. И, в силу этого, единство средневекового мировоззрения распылилось в ярком многообразии культур расцветающих городов. Флоренция, Неаполь, Венеция, Феррара — вот носители отдельных городских культур, своеобразие и отличие коих определяется особенностями их социального состава.
XVI век — век расцвета Феррары, которая считалась тогда значительным культурным центром северной Италии. В истории итальянских княжеских фамилий, богатой семейными трагедиями и страшными примерами общественного произвола, род д'Эсте особенно отличался жестокостью и разнузданностью. Но — этическая неразборчивость уживалась в них с эстетической притязательностью. И почти шаблонным может показаться замечание, что рукоятка их предательского кинжала была украшена искусным мастером.
Феррарские герцоги считались покровителями искусства и науки. Они приглашали в Феррару поэтов (среди приглашенных был и Тассо), художников, скульпторов, музыкантов. Побуждения к меценатству были многообразны: это льстило их княжескому тщеславию, но это было, вместе с тем, и их потребностью в художестве. Реалист в политике, Альфонс II всю жизнь верил предсказаниям Нострадамуса, с которым он встретился во Франции; он окружал себя в равной мере алхимиками и инженерами. Грубый и мстительный, он вращался среди поэтов и ученых.
В центре феррарского бомонда была красивая, одаренная разнообразными талантами женщина. Своим присутствием она смягчала неудержные страсти. В угоду ей жестокие воины щеголяли напуск. ной меланхолией и старались скрыть свою разнузданность под маской разочарованности. Одетая в тяжелые ткани, например, парчу, с вытканными изображениями птиц и животных — орлов, павлинов, тигров и леопардов, а также с вышитой эмблемой любви или латинским девизом на рукаве, — она являлась перед ними, как какое-то загадочное существо. Ее платье было аллегорично: тот или иной девиз говорил об ее убеждениях, стихотворное изречение свидетельствовало об ее минутном настроении, о том же вещал цвет ее платья, различные ленты, украшавшие ее наряд, головной убор, даже запах духов.
11 марта 1544 года родился Торквато Тассо – один из самых знаменитых поэтов эпохи Возрождения. Его творчество и судьба овеяны множеством легенд.
Итальянский поэт Торквато Тассо (1544−1595) — мегапопулярная и притом, возможно, самая трагичная и противоречивая фигура Ренессанса. Его творчеством вдохновлялись Байрон и Гёте, Пушкин и Баратынский. Ему посвятил красивейший симфонический этюд Лист. Его живописали лучшие европейские художники.
Золотая клетка Феррары
Обширные познания, благородные манеры и блистательный талант Тассо особо ценили придворные дамы и сёстры герцога, принцессы Лукреция и Леонора д’Эсте. Последняя была ярчайшим типом ренессансной женщины: хорошо образованная, увлечённая философией, смелая в суждениях. Они часами вели интеллектуальные беседы. Однако Леонора демонстрировала лишь светское снисхождение, сохраняя сердечную холодность. К тому же, согласно преданию, поэт никогда не улыбался, что немало обескураживало женщин.
Сложные отношения красавицы и поэта вдохновляли многих художников. Немецкий жанровый живописец Август Фердинанд Хопфгартен запечатлел поэта, кажется, слегка смущённым прелестью облика и непринуждённостью манер Леоноры. Итальянский мастер Феличе Скьявони, напротив, изобразил Леонору растроганной лирическими строфами Тассо. Другой итальянец, Доменико Морелли, застал Леонору в компании светских дам, явно скучающих от высокой поэзии. Австрийский художник Ганс Макарт представил декламацию как идиллическую вневременную сцену.
К тому же и закулисье двора обнаруживает свою истинную сущность. Знать заглазно иронизирует над оторванным от жизни стихотворцем, придворные плетут злобные интриги. И всех жгуче интересуют любовные отношения неулыбчивого поэта. Согласно ещё одной легенде, Тассо был безответно влюблён в Леонору д’Эсте, но не мог открыто демонстрировать свои чувства ей как принцессе и создавал видимость симпатии к Леоноре Санвитале или другой придворной даме с таким же именем.
Добиваясь безоговорочного признания, Тассо рассылает свою поэму всем, кого считает подлинно просвещёнными людьми. Но — увы! — сталкивается с жестокой реальностью. Фанатичный католик Антониано настаивает на исключении из текста любовных сцен и прочих эпизодов, способных смутить верующих. Литературный критик Сперони усматривает в поэме нарушение правил поэтики Аристотеля.
Мудрый безумец
В печально памятном 1576 году Торквато ввязывается в публичную потасовку с неким Эрколе Фуччи и получает крепкий удар палкой по голове, возможно, усугубившим его психическое расстройство. Погожим июньским днём 1577-го Тассо бросается с кинжалом на слугу при присутствии Лукреции. Заключённый под стражу, он переодевается в чужое платье, совершает дерзкий ночной побег и через всю Италию направляется к своей сестре Корнелии. Не доверяя, однако, и родственнице, какое-то время выдаёт себя за другого человека, а о себе сообщает как об умершем.
Вернувшись в Феррару в феврале 1579 года накануне свадьбы герцога, он вновь оказывается во власти паранойи аккурат в день своего 35-летия — 11 марта. Тассо обвиняет придворных в ереси и разврате, накидывается на них со страшными угрозами — и вновь попадает в заключение, только теперь уже в сумасшедший дом, где его сажают на цепь как буйнопомешанного. По легенде, Тассо был насильно отправлен в больницу ещё и за недозволенный чувственный порыв к сестре герцога: однажды во время беседы в саду он вдруг обнял её и поцеловал.
К началу 19-го века мода на Тассо стала заметной составляющей дворянской культуры. Его строки не только цитировали, но и высекали в мраморе — например, на памятнике Екатерине II в усадьбе Архангельское. И даже в наши дни гондольеры распевают бессметные строфы прославленного итальянца.
Т. оставил после себя множество лирических стихотворений, но огромное большинство их — посредственные плоды вдохновения по заказу и не представляют никакого интереса. Немало написал Т. и прозаических сочинений, диалогов на разные философские темы, рассуждений и проч. Ничто в них не возвышается над общим уровнем литературы подобного рода, столь популярной в бесплодные времена позднего Чинквеченто. Несколько лучше наиболее яркие образцы переписки Т., где гораздо больше искренности и непосредственности.
Заключение Т. в госпитале св. Анны кончилось летом 1586. Поэту стало настолько лучше, что Альфонсо согласился отпустить его в Мантую по просьбе наследного герцога Винченцо Гонзаго. Но полного душевного равновесия Т. уже не обрел никогда. Через год он убежал из Мантуи в Рим и там наконец получил возможность, благодаря покровительству папских племянников Альдобрандини, прожить более или менее спокойно свои последние годы. Папа собирался устроить Т., как когда-то Петрарке, торжественное венчание поэтическим венком на Капитолии, чего поэт восторженно дожидался. Однако для этого уже трудно было уловить момент: в таком он находился непрерывном болезненном возбуждении.
Список литературы
I. Opere, a cura di G. Rossini, 33 vls, Pisa, 1821—1832
Opere minori, Firenze, 1934
Le Rime, a cura di A. Solerti, 4 vls, Bologna, 1898—1902
Aminta, a cura di A. Solerti, Torino, 1926
то же, a cura di A. Tortoreto, Milano, 1932
La Gerusalemme liberata, ediz. critica a cura di A. Solerti, 3 vls, Firenze, 1895—1896
то же, a cura di L. Bonfigli, Bari, 1930
Gerusalemme conquistata, a cura di L. Bonfigli, 2 vls, Bari, 1934
I Dialoghi, a cura di C. Guasti, 3 vls, Firenze, 1858—1859
Le lettere, a cura di C. Guasti, 5 vls, Firenze, 1852—1855
Lettere autobiografiche, a cura di A. Tortoreto, Milano, 1934
Освобожденный Иерусалим, пер. с французск. М. Попова, ч. 1—2, М., 1772
то же, 2 изд., ч. 1—2, М., 1787
Освобожденный Иерусалим, перевел с итал. подлинника А. Ш(ишков), ч. 1—2, СПБ, 1818—1819
Освобожденный Иерусалим, пер. С. Москотильникова, ч. 1—2, М., 1819
то же, 2 изд., ч. 1—2, М., 1820—1821
Освобожденный Иерусалим, пер. С. А. Раича, ч. 1—4, М., 1828
Освобожденный Иерусалим, пер. с итал. А. Мерзлякова, ч. 1—2, М., 1828
Освобожденный Иерусалим, пер. Ф. В. Ливанова, ч. I, СПБ, 1862
Освобожденный Иерусалим, перевел с итал. размером подлинника, Д. Мин, 3 тт., изд. А. С. Суворина, СПБ (1900) (в серии: Дешевая биб-ка, №№ 208—210)
Освобожденный Ерусалим, пер. Ореста Головнина (Р. Брандта), т. I—II, М., 1911—1912
Тассовы мечтания, пер. с итал. Н. Остолопова, 2 изд., СПБ, 1819
Аминта (Пастораль), пер. в стихах М. Столярова и М. Эйхенгольца, вступ. ст. и комментарии М. Эйхенгольца, Гос. изд., М., 1921
II. Solerti A., Vita di T. Tasso, 3 vls (Vita, lettere e bibliografia), Torino, 1895
Carducci G., Su l’Aminta e il Torrismondo, Bologna, 1895
Boulting W., Tasso and his times, L., 1907
Sainati A., La lirica di T. Tasso, 2 vls, Pisa, 1912—1915
Donadoni E., T. Tasso, saggio critico, 2 vls, Firenze, 1920
Marenduzzo A., La vita e le opere di T. Tasso, 2 ed., Livorno, 1926
Ла-Барт Ф. де, Беседы по истории всеобщей литературы, ч. I, изд. 2, М., 1914
Овэтт А., Итальянская литература, Гос. изд., М., 1922
III. Tortoreto A., Oltre un trentennio di studi su T. Tasso (1893—1931), Milano, 1932.
Читайте также: