Тобол много званных краткое содержание

Обновлено: 02.07.2024

Мы не знаем своих корней, мы не знаем ничего, что бы выходило за рамки школьной программы истории. Зачем Петр I посылал войска в Яркенд? Да и где, этот Яркенд вообще находится? При чем тут Россия? Чем запомнился москвич Матвей Гагарин? Почему его имя вымарали из истории задолго до того, как этим методом стали пользоваться во времена сталинских репрессий два века спустя? Почему в каждом городе был воздвигнут позорный столб, на котором описывались все пригрешения опального Сибирского губернатора? Ответы на эти и многие другие вопросы из глубин XVIII века и более ранних периодов дает писатель Алексей Иванов в продолжении своего бестселлера, которое называется "Тобол. Мало избранных". А смотришь на них и ты понимаешь, что за три века мало что в России поменялось: губернаторов также продолжают сажать за воровство, войска посылают туда, куда не надо, а кто наши юго-восточные соседи глобально, и какая у них история, да пес их знает.

Я благодарен Иванову уже только за то, что он своим романом пробуждает интерес к истории страны, к ее подзабытым вехам, о которых знают только немногочисленные историки. Да, иногда они приходят к нему на встречи в книжных магазинах и выискивают блох в книгах. Кто-то на него обижается за то, что старообрядцев изобразил не так, как бы это хотелось их нынешним потомкам. Лично для меня это не столь важно, а важно то, что книга написана невероятно увлекательно, даже в тех моментах, когда ты знаешь, чем закончится очередной военный поход или какая судьба настигнет одного из главных героев - губернатора Гагарина.

Бессмысленная война

Я думал, что мне будет морально тяжело читать ту часть продолжения "Тобола", в которой описывается бессмысленный поход русского войска, набранного из простых сибирских парней и небольшой горстки пленных шведов во главе со сподвижником Петра I Иваном Бухгольцем на Яркенд в 1715 году.

Этот поход потерпел неудачу, потому что был совершенно бессмысленным. И сколько после него было таких же бессмысленных походов в будущем, ради которых положили свои головы солдаты.

Золота в реке Дарье не было никогда, а Петр отправил эту военную экспедицию как раз за ним. Иванов предложил свою художественную версию причины этой неудачи, которая никакими источниками не подтверждена, но описана просто великолепна. Ведь конспирология всегда привлекательна. И я не хочу раскрывать его замысел. Лучше Вы это сами прочитаете.

Но давайте разберемся.

Где вообще находится Яркенд и что мы знаем о Средней Азии?

Яркенд сейчас это уезд в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая, считающимся проблемным для властей, так как населяют его преимущественно мусульмане. В Китае то! И власти боятся сепаратистских настроений, поэтому держат там усиленный контингент силовых структур, населению устраивают регулярные проверки.

Ниже на иллюстрации показано, как в первой четверти XVIII века изображали юго-восточные рубежи Российской империи и сопредельные государства, многие из которых не дожили до наших дней, как например Джунгария. Народы остались, а названия государств ушли в прошлое.

На карте Петра I, которую составили пленные шведские офицеры из Тобольска приблизительно в 1720—1725 годах, среди окружающих Россию государств зелёным цветом выделено Джунгарское ханство. А Яркенд на самом его краю, рядом с Китаем. Позднее в XVIII веке он стал частью Китая (Цинской империи), а Джунгария была уничтожена.

Мне не стыдно признаться, что до прочтения "Тобола" я и понятия не имел, что у Петра I были амбиции в этом отдаленном от России регионе - Яркенде, который в те времена именовался Еркетом и стоял на "Великом Шелковом Пути". Вполне возможно, что именно этот поход и дал фактуру для известной французской фальсификации времен Отечественной войны с Наполеоном - "Завещания Петра Великого" , которое является абсолютной подделкой.

Да и в целом мы мало, что знаем о регионе, в котором разворачиваются действия второй части "Тобола". Я не знаю, с чем это связано, но спроси сейчас любого студента гуманитарного Вуза, кто такие ойраты, джунгары и как они связаны с Россией? Уверен, что результат будет ожидаемо отрицательным. Мне кажется, что это не только проблема современных студентов, а гораздо большее явление, когда вектор интереса к юго-восточным рубежам России, Дальнему Востоку - в наши дни совершенно поверхностный и в основном связан с войнами, которые велись на этом направлении - Туркестан в XIX веке, басмачи в XX, да времена ордынского Ига. Вот, что мы глобально знаем. Хотя так было не всегда. Ведь взять хотя бы коллекцию древностей Эрмитажа царского времени. Сколько в те места было экспедиций и открыто находок!

После знакомства со всеми частями "Тобола" прорисовывается картина того, какой это был стратегический регион для нашей страны в то время. И мне кажется, что это незнание продолжается и в наши дни. Пока против России не ввели санкции, то в сторону Китая и Азии смотрели не так пристально, как оно того заслуживает. И несмотря на все созданные структуры типа Таможенного союза и прочих, понимание Средней Азии, Китая и Монголии нельзя сравнивать с европейским направлением. Хотя по логике большая часть страны находится ближе к этим странам. И вектор волей-неволей смещается с запада на восток.

Вместе с тем, финальная часть "Тобола" и навевает привычные уже мысли о том, что в нашей стране глобально ничего не меняется. Три века назад Петр I повесил на площади между Сенатом и Биржей Сибирского губернатора Матвея Гагарина. И его останки болтались на виселице 2 года в назидание остальным. Формально его повесили за воровство, хотя Иванов, рисуя портрет этого героя, не показывает его совершенным извергом. Он заботится о вверенной ему губернии по своему разумению. По неофициальной же версии, к которой и склоняется автор "Тобола" Гагарина повесили за то, что сейчас называется государственной изменой. За спиной Петра Гагарин сговорился с китайцами и получил от них злополучную пайцзу, которая и приговорила русское войско, которое полегло в степи и не дошло из до Яркенда.

Алексей Иванов - Тобол. Много званых краткое содержание

Тобол. Много званых - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Тобол. Много званых: [роман-пеплум]

Пьяный Пётр промахнулся ботфортом мимо стремени и едва не упал, но удержался за луку седла. Сашка Меншиков тотчас без колебаний рухнул коленями в лужу, поднял обеими руками заляпанную грязью пудовую ногу императора и вставил носком сапога в стремя, а потом, натужно хохотнув, подсадил государя на лошадь. Лизетта, соловая кобыла, стояла смирно и лишь подрагивала хвостом – она и не такое видала. Пётр разбирал поводья. Меншиков незаметно от царя вытер ладони о шелковистый бок Лизетты.

Конечно, государь перебрал мальвазии на галере, пока вместе с Сашкой плыл от Адмиралтейства к причалу Троицкой набережной, но он всё равно бы напился – не на галере, так в Коммерц-коллегии у Апраксина. У Петра опять нестерпимо болел живот, словно дьявол сидел в брюхе и накручивал кишки на локоть. Пётр знал: эта боль заполнила бы всё тело и даже голову, а теперь хотя бы из головы её вытеснил дурной и тяжёлый хмель.

С верфи Пётр отправился в Коммерц-коллегию, где его ждал граф Апраксин. По Неве государя везла сорокавёсельная шхерная галера. С её косых латинских парусов стекала вода. На открытой корме был установлен балдахин, и Сашка Меншиков угощал Петра обедом с мальвазией и музыкой. Холодный осенний ветер гнал по реке тугую волну, балдахин хлопал и махал кистями, задранную корму галеры обдавало порывами водяной пыли. Несчастных шведов-музыкантов мутило от качки, усатый скрипач порой проскальзывал смычком по струнам, и скрипка взвизгивала. Пётр пил из кубка и смотрел на просторную мрачную Неву: галеры, шлюпки, карбасы, плашкоуты с грудами мешков, вельботы, караваны барок, идущие с Ладоги, голландские шнявы, два новых фрегата с вьющимися на ветру флагами, длинные вереницы плотов с домиками плотогонов… С грузного прама, пришвартованного у Петропавловской крепости, бабахнули три пушки: может, учения, а может, увидели на галере брейд- вымпел императора.

На дощатом пирсе Троицкой набережной Петра ожидал продрогший эскорт – адъютанты, вестовые, офицеры гвардии. Растрёпанные отсыревшие плюмажи торчали, как цветное сено. Подсаженный Меншиковым, Пётр с трудом взобрался в седло и оглянулся на галеру. Усатый скрипач-швед уже метнулся к борту и свесился над водой, раскорячив ноги: его тошнило.

Императорская кавалькада двинулась к зданию Коллегий.

– Сашка, поди поближе, – окликнул Пётр.

Меншиков сразу же подъехал, широко улыбаясь, словно ждал похвалы. Копыта лошадей чавкали по слякоти.

– Почто у тебя музыканты – шведы? – устало спросил Пётр. – Я же приказал: как заключим мир с королём Фредриком – всем пленным воля.

– У меня не шведы, государь, – тотчас отпёрся Сашка. – Я сих молодцев у Покровского монастыря в Пскове откупил.

– Думаешь, я русскую рожу от шведской не отличу?

– Не отличишь, государь, – убеждённо сказал Меншиков.

Пётр вытащил из-за отворота рукава исписанную бумагу, скомкал её и швырнул Сашке в плутовскую морду.

– Они мне жалобу сунули, когда ты за руль встал. Плачутся, что ты у них пашпорты в свой шкатул запер и держишь их тут беззаконно.

Меншиков обиженно надулся.

– Ты сам в Сенате нам говорил не спешить шведов отпускать, ежели они мастерство знают!

– Так то про корабельщиков и оружейников сказано! – злобно рявкнул Пётр. – Не про твоих свистоплясов! Ради своей потехи ты императорским словом зад подтираешь?

– Прости, Лексеич, – виновато сказал Меншиков. Физиономия у него сразу стала несчастной. – Я думал, семеро бандуристов – велика ли беда?

Пётр только бессильно дёрнул лошадь за поводья.

Лизетта спотыкалась в грязи, и её рывки отзывались в животе Петра толчками тупой боли. Пётр уже осознал, что эта болезнь убьёт его. Не спасут ни амстердамские лекари, ни марциальные воды. Он видел немало смертей – в петле, от пыток, под топором палача, от осколков гранат, вспоровших тело. Он знал, что содержится внутри у человека, и у него внутри такие же потроха, как у всех. И он тоже умрёт, и довольно скоро, и ему было очень страшно превратиться в труп, как превращались многие знакомые ему люди. И всё же у него была надежда уцелеть, выкупить себя у бога.

Сашку исцелил он – царь, помазанник. А его самого исцелит царство. Империя. Он достроит свою империю, и бог его помилует. Империя – это фрегат, который увезёт его из болезни. Его спасение и награда. Пётр понимал, что верить в такое – наивно, однако надо же было во что-то верить. Вот мореплаватель Магелланус уверовал, что земля круглая, и поплыл на запад в неведомый простор, отказавшись поворачивать обратно: дескать, ежели вера его истинна, он вернётся домой с другой стороны мира, а ежели вера ложна, то пропадёт чёрт знает где. И он, Пётр, тоже как Магелланус.

Троицкая площадь была полна народу. Офицеры, чиновники, солдаты, извозчики, матросы, денщики, посыльные… Разодетые иноземцы стояли на галерее аустерии под большой вывеской с портретом Петра и курили трубки. В приземистом Троицком соборе шла служба. А железный купол собора – ржавый, заметил Пётр. Говорил же он Сашке поменять железо – и что.

По периметру площадь окружали деревянные дворцы: Сенат, Синод, таможенное казначейство, коллегии. В центре – так, чтобы из всех казённых окон было видно, – возвышалась виселица, и на ней висел растрёпанный полуистлевший мертвец. Булыжная вымостка на площади, набитая десять лет назад, уже пришла в негодность: зыбкая земля местами просела, булыжники выщербило из кладки, наводнения натащили грязь. Повсюду вольно распростёрлись размашистые бурые лужи, через которые там и сям были перекинуты корабельные трапы. В глубоких выбоинах застряли несколько карет на больших и тонких колёсах. Кавалькада Петра еле продвигалась по колдобинам.

Но нажива это главное, что манит всех в этот, казалось бы, забытый край. А золото города Яркенд может стать главным призом, способным преобразить Сибирь. Но золото охраняют не только полчища джунгаров, идолы местных племен все еще сильны и способны изничтожить любое воинство. Значит не обойтись без местных знатоков старины и веры. И все плотнее переплетаются судьбы разных людей и кланов. И, казалось бы, самые сильные падают ниц униженные и оскорблённые, а те, жизнь которых висела на волоске, возвышаются благодаря знанию и пониманию законов Сибири.

Многие-многие другие исторические личности ожили под пером Иванова, и из персонажей энциклопедических статей превратились в реальных людей, честных и не очень, сильных и слабых, добрых и жестоких, грешных и святых. Одна из самых интересных линий романа - жизнь коренных сибирских народов: остяков, вогулов и других. Их причудливые верования, шаманские обряды, образ жизни и мировоззрения придают роману ту саму таинственность и мистичность, которая очень органично вплетается в общую картину романа. Обращение сибирских племен в православие - еще одна из увлекательнейших сторон романа. Увлекательна история старообрядцев, одержимых идеей, что мирской путь надо прекратить на пылающем корабле, который вознесет их в царство небесное. Это приводило к коллективным самоубийствам.

В романе много сюжетных линий, но в голове они помещаются легко и не путаются. Оторваться от текста довольно трудно. Мы видим мир то глазами православного героя, то шведского протестанта, то мусульманина из Бухары, то старообрядца или язычника-остяка. Алексей Иванов, помимо прочих своих удивительных умений, способен превращать фрагменты подлинной истории в восхитительную и безумную фантасмагорию, обладающую свойством не просто заменять правду, но даже ее превосходить.

Об Алексее Иванове и его книгах рассказала

Лидия Фетахетдинова, гл. библиотекарь Кировской центральной библиотеки

Читайте также: