Стефан цвейг гений одной ночи краткое содержание
Обновлено: 03.07.2024
По всему миру известно имя австралийского новеллиста Стефана Цвейга. Он был мастером слова, его проза увлекает читателей своей глубиной и неожиданностью развязки. О детстве Цвейга мало что известно. Он родился в еврейской семье, окончил гимназию, поступил в университет Вены.
Цвейг много путешествовал по Европе, побывал в США, Индии, на Кубе. Цвейг женился первый раз в 1920 году на Фридерике фон Винтерниц, но их брак закончился неудачно. Через год после развода писатель женился на своей секретарше Шарлотте Альтманн. Он любила его до такой степени, что была готова последовать за ним на тот свет в прямом и переносном смысле. После прихода Гитлера к власти семья покинула страну и отправилась в Лондон, оттуда в Нью-Йорк, затем в Рио-де-Жанейро. Отправились в город, где они принимают большую дозу снотворного и умирают вместе. Конец жизни Цвейга и его жены до сих пор остается загадкой. Кто-то считает их жертвами фашистского режима, а некоторые разочарованы малодушием писателя.
Цвейг писал свои рассказы в виде увлекательных путешествий, где все события происходят невообразимо быстро, а в итоге всегда перед читателем представал главный герой со своим монологом, который открывал его характер до конца. Произведения Цвейга глубоко пронизаны философской мыслью о том, что добро всегда восторжествует над несправедливостью. И сам писатель верил в прекрасную и божественную природу человека.
В книге Стефана Цвейга "Звездные часы человечества" есть замечательный рассказ "Гений одной ночи" об офицере французской армии Руже де Лиле, написавшем в течение одной ночи в пылу охватившего его вдохновения знаменитую Марсельезу. Это было в 1792 г. в революционном Марселе. Песня в течение нескольких дней распространилась по Франции, быстро приобрела колоссальную популярность во всём мире и впоследствии стала национальным гимном Французской республики. История сохранила имя Руже в памяти потомства благодаря этой единственной песне.
ГЕНИЙ ОДНОЙ НОЧИ
(Из цикла "ЗВЕЗДНЫЕ ЧАСЫ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА")
Перевод с немецкого Г.Еременко
В исторических миниатюрах из цикла "Звездные часы человечества" Цвейг рисует эпизоды прошлого, в которых слиты воедино личный подвиг человека с поворотным моментом в истории.
25 апреля 1792 года)
1792 год. Уже целых два - уже три месяца не может Национальное собрание решить вопрос: мир или война против австрийского императора и прусского короля. Сам Людовик XVI пребывает в нерешительности: он понимает, какую опасность несет ему победа революционных сил, но понимает он и опасность их поражения. Нет единого мнения и у партий. Жирондисты, желая удержать в своих руках власть, рвутся к войне; якобинцы с Робеспьером, стремясь стать у власти, борются за мир. Напряжение с каждым днем возрастает: газеты вопят, в клубах идут бесконечные споры, все неистовей роятся слухи, и все сильней и сильней распаляется благодаря им общественное мнение. И потому, когда 20 апреля король Франции объявляет наконец войну, все невольно испытывают облегчение, как бывает при разрешении любого трудного вопроса. Все эти бесконечные долгие недели над Парижем тяготела давящая душу грозовая атмосфера, но еще напряженнее, еще тягостнее возбуждение, царящее в пограничных городах. Ко всем бивакам уже подтянуты войска, в каждой деревне, в каждом городе снаряжаются добровольческие дружины и отряды Национальной гвардии; повсюду возводятся укрепления, и прежде всего в Эльзасе, где знают, что на долю этого маленького клочка французской земли, как всегда в боях между Францией и Германией, выпадет первое, решающее сражение. Здесь, на берегу Рейна, враг, противник - это не отвлеченное, расплывчатое понятие, не риторическая фигура, как в Париже, а сама ощутимая, зримая действительность; с предмостного укрепления - башни собора - можно невооруженным глазом различить приближающиеся прусские полки. По ночам над холодно сверкающей в лунном свете рекой ветер несет с того берега сигналы вражеского горна, бряцанье оружия, грохот пушечных лафетов. И каждый знает: единое слово, один королевский декрет - и жерла прусских орудий извергнут гром и пламя, и возобновится тысячелетняя борьба Германии с Францией, на сей раз во имя новой свободы, с одной стороны; и во имя сохранения старого порядка - с другой.
И вот в разгар речей и тостов барон Дитрих обращается к сидящему возле него молоденькому капитану инженерных войск по имени Руже. Он вспомнил, что этот славный - не то чтобы красавец, но весьма симпатичный офицерик - полгода тому назад написал в честь провозглашения конституции неплохой гимн свободе, тогда же переложенный для оркестра полковым музыкантом Плейелем. Вещица оказалась мелодичной, военная хоровая капелла разучила ее, и она была успешно исполнена в сопровождении оркестра на главной площади города. Не устроить ли такое же торжество и по случаю объявления войны и выступления войск в поход? Барон Дитрих небрежным тоном, как обычно просят добрых знакомых о каком-нибудь пустячном одолжении, спрашивает капитана Руже (кстати говоря, этот капитан без каких бы то ни было оснований присвоил дворянский титул и носит фамилию Руже де Лиль), не воспользуется ли он патриотическим подъемом, чтобы сочинить походную песню для Рейнской армии, которая завтра уходит сражаться с врагом.
Гений одной ночи - Цвейг Стефан краткое содержание
Гений одной ночи - Цвейг Стефан читать онлайн бесплатно
ГЕНИЙ ОДНОЙ НОЧИ
(Из цикла "ЗВЕЗДНЫЕ ЧАСЫ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА")
Перевод с немецкого Г.Еременко
В исторических миниатюрах из цикла "Звездные часы человечества" Цвейг рисует эпизоды прошлого, в которых слиты воедино личный подвиг человека с поворотным моментом в истории.
25 апреля 1792 года)
1792 год. Уже целых два - уже три месяца не может Национальное собрание решить вопрос: мир или война против австрийского императора и прусского короля. Сам Людовик XVI пребывает в нерешительности: он понимает, какую опасность несет ему победа революционных сил, но понимает он и опасность их поражения. Нет единого мнения и у партий. Жирондисты, желая удержать в своих руках власть, рвутся к войне; якобинцы с Робеспьером, стремясь стать у власти, борются за мир. Напряжение с каждым днем возрастает: газеты вопят, в клубах идут бесконечные споры, все неистовей роятся слухи, и все сильней и сильней распаляется благодаря им общественное мнение. И потому, когда 20 апреля король Франции объявляет наконец войну, все невольно испытывают облегчение, как бывает при разрешении любого трудного вопроса. Все эти бесконечные долгие недели над Парижем тяготела давящая душу грозовая атмосфера, но еще напряженнее, еще тягостнее возбуждение, царящее в пограничных городах. Ко всем бивакам уже подтянуты войска, в каждой деревне, в каждом городе снаряжаются добровольческие дружины и отряды Национальной гвардии; повсюду возводятся укрепления, и прежде всего в Эльзасе, где знают, что на долю этого маленького клочка французской земли, как всегда в боях между Францией и Германией, выпадет первое, решающее сражение. Здесь, на берегу Рейна, враг, противник - это не отвлеченное, расплывчатое понятие, не риторическая фигура, как в Париже, а сама ощутимая, зримая действительность; с предмостного укрепления - башни собора - можно невооруженным глазом различить приближающиеся прусские полки. По ночам над холодно сверкающей в лунном свете рекой ветер несет с того берега сигналы вражеского горна, бряцанье оружия, грохот пушечных лафетов. И каждый знает: единое слово, один королевский декрет - и жерла прусских орудий извергнут гром и пламя, и возобновится тысячелетняя борьба Германии с Францией, на сей раз во имя новой свободы, с одной стороны; и во имя сохранения старого порядка - с другой.
И вот в разгар речей и тостов барон Дитрих обращается к сидящему возле него молоденькому капитану инженерных войск по имени Руже. Он вспомнил, что этот славный - не то чтобы красавец, но весьма симпатичный офицерик - полгода тому назад написал в честь провозглашения конституции неплохой гимн свободе, тогда же переложенный для оркестра полковым музыкантом Плейелем. Вещица оказалась мелодичной, военная хоровая капелла разучила ее, и она была успешно исполнена в сопровождении оркестра на главной площади города. Не устроить ли такое же торжество и по случаю объявления войны и выступления войск в поход? Барон Дитрих небрежным тоном, как обычно просят добрых знакомых о каком-нибудь пустячном одолжении, спрашивает капитана Руже (кстати говоря, этот капитан без каких бы то ни было оснований присвоил дворянский титул и носит фамилию Руже де Лиль), не воспользуется ли он патриотическим подъемом, чтобы сочинить походную песню для Рейнской армии, которая завтра уходит сражаться с врагом.
Читайте также: