Роальд даль дегустация краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Похожие произведения:
Издания на иностранных языках:
romanpetr, 27 августа 2020 г.
Правда, Даль удивил своими познаниями в происхождении вин и определениями представленных сортов. Знаете ли, это на тонкого любителя подобной тематики, но даже постороннему человеку станет небезынтересен подобный экскурс. Но здесь Даль выступает, как и мастер психологического жанра, пытаясь разобраться с некоторыми пороками человека, а в частности с гордыней и тщеславием, за которыми скрывается плохо прикрытое хвастовство. Так что, впредь, будьте внимательны, когда слушаете незнакомого сомелье! Возможно Вам просто заливают в уши! :)
kven irden, 26 февраля 2017 г.
Средневековье вроде уже давно прошло. Хотя. почему бы и нет, хоть и звучит это дико и совсем не красит героя.
История о том, что любой человек, особенно, если он понимает вкус и вес жизни, подвержен стремлению к гордыне и возвеличиванию себя. Любой ценой.
Что может быть труднее загадки, основанной на способностях человека распознавать вино или определять руку художника по небольшому штриху? Но и здесь нужно какое-то основание, какая-то помощь, если гордыня побеждает, а уверенность падает. Автор описывает нам антигероя рассказа столь отталкивающе, что вера в его победу подвергается читательскому сомнению и тем эффектнее финал. Спасибо служанке, лишь выполняющей свою работу.
Интересный рассказ с долго накапливающейся энергией выстрела, бьющего в центр мишени в нужное время.
Frigorifico, 8 августа 2010 г.
Блестящий рассказ, эталон жанра. Начав повествование на спокойно-ленивой ноте, Даль, медленно и умело повышает напряжение, заканчивая рассказ блестящей кодой. Браво, маэстро!
juliasky, 2 апреля 2009 г.
Образец авторского стиля. Даль мастер неожиданных развязок, мастер каждый раз оставлять читателя немножко голодным :beer:
Роальд Даль - Дегустация краткое содержание
Дегустация - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Роальд Даль
ДЕГУСТАЦИЯ
Обедали вшестером в доме у Майка Шофилда в Лондоне: Майк с женой н дочерью, мы с женой и Ричард Пратт.
— Надежное вино, — сообщал он. — Пожалуй, чересчур скромное и застенчивое, но вполне надежное.
— Вино симпатичное. Веселое, добродушное. Отчасти, может быть, легкомысленное, но, право же, симпатичное.
Я дважды обедал у Майка вместе с Праттом, и Майк с женой оба раза лезли из кожи вон, чтобы не упасть лицом в грязь перед прославленным знатоком. На сей раз они приложили, по-видимому, не меньше усилий. Войдя в столовую, я с первого взгляда понял, что приготовлен пир. Высокие свечи и чайные розы, сияющее серебро и три бокала, поставленные перед каждым прибором, а более всего тонкий проникающий аромат жареного мяса, шедший с кухни, предвещали прекрасный вечер.
Усевшись, я вспомнил, что оба предыдущих раза Майк держал с Ричардом Праттом пари о кларете[1], предлагая ему определить лозу и сбор. Пратт утверждал, что это совсем нетрудно, если только виноград собран в хороший год. Каждый раз Майк бился об заклад на дюжину кларета, и каждый раз Пратт соглашался и выигрывал. Я был уверен, что игра повторится и сегодня, так как Майк всегда был готов рискнуть, лишь бы доказать, что его вино заслуживало внимания знатока, а Пратт, со своей стороны, получал удовольствие, со скромной гордостью демонстрируя эрудицию.
— Не думаю, чтобы оно было сейчас еще хоть у кого-нибудь в целой Англии, — заключил он и посмотрел на Ричарда Пратта. — Замечательное качество мозельского, — продолжил он вслух, — это что его можно подавать перед кларетом. Вместо него зачастую подают рейнское, но это по незнанию. Рейнское погубит нежный кларет, не правда ли? Перед кларетом подавать рейнское — варварство! Вот мозельское — мозельское в самый раз.
Майк Шофилд был брокером — биржевым маклером и, как большинство своих собратьев, стеснялся, почти стыдился, что заработал столько денег, обладая столь малыми способностями. Он в глубине души знал себе цену, знал, что он в конечном счете спекулянт, лощеный, очень респектабельный, не очень щепетильный спекулянт, и понимал, что все его друзья знают об этом. И он тянулся к культуре изо всех сил и развивал в себе литературный и эстетический вкус — к картинам, музыке, книгам и прочая. Его небольшая импровизация о рейнском и мозельском тоже относилась к миру культуры, к которому он старательно приобщался.
— Не правда ли, славное винцо? — спросил он, глядя по-прежнему на Ричарда Пратта.
Я видел, как он, опуская голову к тарелке за новой порцией снетков, всякий раз исподтишка поглядывал на другой конец стола. Я почти физически ощущал, как он ждет, чтобы Пратг пригубил и опустил бокал с довольной и удивленной, может быть даже изумленной улыбкой. Тогда завязалось бы обсуждение, и он рассказал бы про Геерсле.
Бокал Ричарда Пратта стоял нетронутый. Он был целиком поглощен беседой с восемнадцатилетней дочерью Майка Луизой. Полуобернувшись к ней, он улыбался и, сколько я мог судить, рассказывал ей историю про шеф-повара в парижском ресторане. Говоря, он наклонялся к ней все ниже и ниже, словно падая, и бедная девочка откидывалась от него все дальше и дальше, вежливо кивая и глядя ему не в лицо, а на верхнюю пуговицу жилета.
С рыбой было покончено, служанка обошла стол и собрала тарелки. Подойдя к Пратту, она увидела, что он еще не прикоснулся к еде, и в нерешительности остановилась. Пратт увидал ее, жестом велел отойти, прервал беседу и принялся за еду, быстрыми движениями вилки накалывая хрустких темных рыбешек и закидывая их в рот. Очистив тарелку, он взял бокал, в два коротких глотка отправил вино вслед снеткам и незамедлительно вернулся к прерванному разговору с Луизой Шофилд.
Майк все видел. Он сидел рядом со мной, очень спокойный, сдержанный, и не отрывал глаз от гостя. Его круглое жизнерадостное лицо слегка вытянулось, но он ничем не выдал себя, сдержался и промолчал.
Вскоре служанка принесла следующее блюдо — ростбиф. Она поставила его перед Майком. Тот встал и лично занялся мясом, отрезая тончайшие куски и аккуратно кладя их на тарелки, которые служанка затем ставила перед обедающими. Раздав всем и положив мясо себе, Майк отложил нож и оперся двумя руками на край стола.
— Ну а теперь, — сказал он, обращаясь ко всем, но глядя в упор на Ричарда Пратта, — теперь — кларет. Теперь я, с вашего позволения, пойду принесу кларет.
— Вы принесете, Майк? — переспросил я. — Откуда?
— Из моего кабинета. Он там стоит, откупоренный, чтобы подышал.
— А почему в кабинете?
— При комнатной температуре. Двадцать четыре часа.
— Да, но почему в кабинете?
— О, это лучшее место в доме для него. В прошлый раз Ричард помог мне выбрать.
Услыхав свое имя, Ричард поднял голову.
— Не правда ли? — сказал Майк.
— Да-да, — серьезно подтвердил Ричард. — Именно так.
— В моем кабинете, сверху, на книжном шкафу, — сказал Майк. — Это то место, которое мы с Ричардом выбрали: вдали от сквозняков, при неизменной ровной температуре. А теперь я, с вашего позволения, принесу его.
При мысли о перемене вина и о возможности еще раз поговорить о вине его настроение улучшилось, он поспешил к двери и через минуту вернулся, осторожно, не ускоряя шаг, держа обеими руками плетеную корзинку, в которой этикеткой вниз лежала темная бутылка.
— Ну! — вскричал он, приближаясь к столу. — Как насчет вот этого, Ричард? В жизни не угадаете!
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Роальд Даль - Дегустация краткое содержание
Дегустация читать онлайн бесплатно
Роальд Даль
ДЕГУСТАЦИЯ
Обедали вшестером в доме у Майка Шофилда в Лондоне: Майк с женой н дочерью, мы с женой и Ричард Пратт.
— Надежное вино, — сообщал он. — Пожалуй, чересчур скромное и застенчивое, но вполне надежное.
— Вино симпатичное. Веселое, добродушное. Отчасти, может быть, легкомысленное, но, право же, симпатичное.
Я дважды обедал у Майка вместе с Праттом, и Майк с женой оба раза лезли из кожи вон, чтобы не упасть лицом в грязь перед прославленным знатоком. На сей раз они приложили, по-видимому, не меньше усилий. Войдя в столовую, я с первого взгляда понял, что приготовлен пир. Высокие свечи и чайные розы, сияющее серебро и три бокала, поставленные перед каждым прибором, а более всего тонкий проникающий аромат жареного мяса, шедший с кухни, предвещали прекрасный вечер.
Усевшись, я вспомнил, что оба предыдущих раза Майк держал с Ричардом Праттом пари о кларете[1], предлагая ему определить лозу и сбор. Пратт утверждал, что это совсем нетрудно, если только виноград собран в хороший год. Каждый раз Майк бился об заклад на дюжину кларета, и каждый раз Пратт соглашался и выигрывал. Я был уверен, что игра повторится и сегодня, так как Майк всегда был готов рискнуть, лишь бы доказать, что его вино заслуживало внимания знатока, а Пратт, со своей стороны, получал удовольствие, со скромной гордостью демонстрируя эрудицию.
— Не думаю, чтобы оно было сейчас еще хоть у кого-нибудь в целой Англии, — заключил он и посмотрел на Ричарда Пратта. — Замечательное качество мозельского, — продолжил он вслух, — это что его можно подавать перед кларетом. Вместо него зачастую подают рейнское, но это по незнанию. Рейнское погубит нежный кларет, не правда ли? Перед кларетом подавать рейнское — варварство! Вот мозельское — мозельское в самый раз.
Майк Шофилд был брокером — биржевым маклером и, как большинство своих собратьев, стеснялся, почти стыдился, что заработал столько денег, обладая столь малыми способностями. Он в глубине души знал себе цену, знал, что он в конечном счете спекулянт, лощеный, очень респектабельный, не очень щепетильный спекулянт, и понимал, что все его друзья знают об этом. И он тянулся к культуре изо всех сил и развивал в себе литературный и эстетический вкус — к картинам, музыке, книгам и прочая. Его небольшая импровизация о рейнском и мозельском тоже относилась к миру культуры, к которому он старательно приобщался.
— Не правда ли, славное винцо? — спросил он, глядя по-прежнему на Ричарда Пратта.
Я видел, как он, опуская голову к тарелке за новой порцией снетков, всякий раз исподтишка поглядывал на другой конец стола. Я почти физически ощущал, как он ждет, чтобы Пратг пригубил и опустил бокал с довольной и удивленной, может быть даже изумленной улыбкой. Тогда завязалось бы обсуждение, и он рассказал бы про Геерсле.
Бокал Ричарда Пратта стоял нетронутый. Он был целиком поглощен беседой с восемнадцатилетней дочерью Майка Луизой. Полуобернувшись к ней, он улыбался и, сколько я мог судить, рассказывал ей историю про шеф-повара в парижском ресторане. Говоря, он наклонялся к ней все ниже и ниже, словно падая, и бедная девочка откидывалась от него все дальше и дальше, вежливо кивая и глядя ему не в лицо, а на верхнюю пуговицу жилета.
С рыбой было покончено, служанка обошла стол и собрала тарелки. Подойдя к Пратту, она увидела, что он еще не прикоснулся к еде, и в нерешительности остановилась. Пратт увидал ее, жестом велел отойти, прервал беседу и принялся за еду, быстрыми движениями вилки накалывая хрустких темных рыбешек и закидывая их в рот. Очистив тарелку, он взял бокал, в два коротких глотка отправил вино вслед снеткам и незамедлительно вернулся к прерванному разговору с Луизой Шофилд.
Майк все видел. Он сидел рядом со мной, очень спокойный, сдержанный, и не отрывал глаз от гостя. Его круглое жизнерадостное лицо слегка вытянулось, но он ничем не выдал себя, сдержался и промолчал.
Вскоре служанка принесла следующее блюдо — ростбиф. Она поставила его перед Майком. Тот встал и лично занялся мясом, отрезая тончайшие куски и аккуратно кладя их на тарелки, которые служанка затем ставила перед обедающими. Раздав всем и положив мясо себе, Майк отложил нож и оперся двумя руками на край стола.
— Ну а теперь, — сказал он, обращаясь ко всем, но глядя в упор на Ричарда Пратта, — теперь — кларет. Теперь я, с вашего позволения, пойду принесу кларет.
— Вы принесете, Майк? — переспросил я. — Откуда?
— Из моего кабинета. Он там стоит, откупоренный, чтобы подышал.
— А почему в кабинете?
— При комнатной температуре. Двадцать четыре часа.
— Да, но почему в кабинете?
— О, это лучшее место в доме для него. В прошлый раз Ричард помог мне выбрать.
Услыхав свое имя, Ричард поднял голову.
— Не правда ли? — сказал Майк.
— Да-да, — серьезно подтвердил Ричард. — Именно так.
— В моем кабинете, сверху, на книжном шкафу, — сказал Майк. — Это то место, которое мы с Ричардом выбрали: вдали от сквозняков, при неизменной ровной температуре. А теперь я, с вашего позволения, принесу его.
При мысли о перемене вина и о возможности еще раз поговорить о вине его настроение улучшилось, он поспешил к двери и через минуту вернулся, осторожно, не ускоряя шаг, держа обеими руками плетеную корзинку, в которой этикеткой вниз лежала темная бутылка.
— Ну! — вскричал он, приближаясь к столу. — Как насчет вот этого, Ричард? В жизни не угадаете!
Ричард Пратт медленно обернулся и глянул на Майка, потом его глаза остановились на бутылке, лежавшей в корзиночке. Он плоско и надменно приподнял брови, выдвинул вперед нижнюю губу и сделался вдруг высокомерен и уродлив.
— В жизни не догадаетесь, — настаивал Майк. — Хоть сто лет пробуйте.
— Кларет? — снисходительно уточнил Ричард Пратт.
— Значит, из какого-нибудь маленького виноградника?
— Может быть, Ричард, может быть. А может, и нет.
— Но сбора хорошего года? Одного из действительно удачных лет?
— Да, это я гарантирую.
— Тогда это навряд ли должно быть трудно, — сказал Ричард Пратт, скучающе растягивая слова.
Мне показалось, однако, что в его нарочитой скуке и вялой манере тянуть слова было что-то странное — злая морщинка между глазами и затаенная напряженность.
— Нет, это трудный орешек, — возразил Майк. — Я не настаиваю на пари.
— Правда? Почему же? — и вновь медленный надменный изгиб бровей и напряженный холодный взгляд.
— Вам будет слишком трудно.
— Вы, видно, не очень высокого мнения обо мне.
— Мой дорогой, — сказал Майк, — если вы так настаиваете, я готов.
— Определить кларет — это не очень трудно.
— Вы хотите побиться об заклад?
— Я, разумеется, хочу заключить пари, — подтвердил Ричард Пратт.
— Ну хорошо, тогда как обычно: на дюжину этого же вина.
— И вы полагаете, что я не смогу определить, что это, так?
— Вообще-то я, при всем моем уважении, не думаю, что вы выиграете.
Майк прилагал все усилия, чтобы оставаться в рамках приличия, в отличие от Пратта, который не скрывал своего презрения ко всей затее. Как вдруг следующий вопрос выдал его несколько больший интерес.
— А если мы с вами поднимем ставку?
— Нет, Ричард, дюжины вполне хватит.
— А если пятьдесят дюжин?
— Нет, это того не стоит.
Майк, выпрямившись, стоял возле своего стула во главе стола, осторожно держа затейливую плетеную корзиночку. У края его ноздрей появилась белая полоса, рот был крепко сжат.
Пратт откинулся в кресле и с поднятыми бровями, полузакрыв глаза, с легкой улыбкой в уголках губ смотрел на него. И вновь я то ли увидел, то ли мне показалось, что в его лице скрыто что-то тревожное, то ли напряженная тень между глазами, то ли хитрый блеск в глубине черных зрачков.
41 комментарий
Интересный для меня рассказ, люблю когда всё разворачивается, не знаю как правильно выразиться, ну, в общем когда ограниченное пространство ( в данном случае гостиная) и оди — два главных героя. Сюжет рассказа вроде бы такой довольно простой, но интрига в сюжете не отпускает до самого конца повествования. Жаль что окончание, на мой взгляд, какое-то оборванное получилось. Начитано выразительно.Спасибо.
Это достаточно классический для Даля приём — резко обрывающаяся концовка, ударный пуант, предназначенный, чтобы ошарашить читателя. Спасибо за ваш комментарий, в будущем будем делать и другие рассказы Даля.
Какой-то такой концовки я и ожидал, но я думал все будет более закручено. Про жульничество было очевидно сначала, я правда думал о подкупе служанки или информации о покупке. Все оказалось проще.
Но я пошел бы дальше. Хозяин мог придумать ловкий ход, просто наклеив поверх другую этикетку, для страховки. А потом просто сняв ее и продемонстрировать настоящую — тогда пари бы он выиграл.)))
Рассказ понравился и прочитан отлично! Немного наивный по сегодняшним временам: сразу было понятно, что жди какого-то мошенничества. Но, с дегустацией вин все на самом деле очень неоднозначно. Например, известный факт, что когда люди вслепую пробуют вино, лучшим не всегда признается самый престижный производитель. И, наоборот, когда люди узнают стоимость предлагаемых образцов, самыми лучшими называют самые дорогие вина. Вот такой психологический эффект. Но накладки бывают и у профессионалов. Так, в начале 20 века на выставке в Париже, на конкурсе шампанских вин, в ходе слепой дегустации было выбрано лучшее вино. Французы не сомневались, что это вино из Шампани, однако, оказалось, что Гран-при получило вино из Нового Света, урожая 1899, произведенное Л. Голицыным. Так что, от накладок не застрахован никто, но дегустация вин — очень увлекательный процесс ))
За рассказ большое спасибо сайту и чтецу!
А как по мне, то дегустатор это человек, который навязывает всем свои вкусы. Я конечно не оспариваю способностм дегустатора более тонко различать вкусовые и ароматические показатели различных продуктов. Но если у меня не так развиты вкусовые и обонятельные рецепторы, зачем мне это, ведь всё равно ничего не почувствую и не сумею по достоинству оценить продукт, а возможно мне даже и не понравится, у меня свои вкусовые предпочтения.Однажды, за границей, меня угостили довольно дорогим вином и шоколадом. Вкус мне показался довольно посредственным, так что я не оценила:).
Мы также познакомились с местной администрацией, весьма любезные люди, так что новинки (и старинки) теперь также будут появляться и тут. У вас выбор из платформ)
Очень интригующий и необычный рассказ… а отец отвратителен — сразу решил играть на жизнь дочери с этим уродцем! И хоть вскрылась правда, его (отца) поступок ужасен и аморален! Спасибо чтецу шикарная подача.
Хочу напомнить, что последнее решение принимала дочь. И именно в ней взыграла корысть…
Так что дочка стоит папаши. Причем она даже хуже. Отцу было все равно, а ей Пратт был омерзителен, но она согласилась, из жадности.
Не соглашусь с Вами полностью, ведь отец изначально уговаривал на пари девушку… и у него первого проснулся азарт! он и не думал что это его дочери, случае проигрыша, жить с этим мерзким старым типом!
Отец вовсе не был маниакальным игроком. Ставка отца (первоначально) была обычной для их предыдущих споров — всего лишь ящик такого-же вина и, хотя он был уверен на 100% в своём выигрыше, сначала он даже не соглашался поднять ставку до 50 ящиков.
А вот винный жаб поднял ставку до безобразного предела — судьба его дочери!
Отец даже сказал, что не предполагал никакой иной ставки, кроме денег. И только полная уверенность в своей победе и абсолютной безопасности для дочери придала ему смелости, нахальства и настойчивости продолжить пари ("… он посмотрел на свою дочь и улыбнулся, улыбнулся медленно, по-отечески, покровительственно. ")
Очевидно, что о Богом забытом винограднике и урожае-неурожае (не помню какого там года) не мог знать никто.
Поступок служанки выше всяких похвал — скорее всего, в этом доме было приличное отношение к слугам — тоже большой плюс хозяину дома.
И папу надо слушаться! :)
Читайте также: