Миф машины мамфорд краткое содержание
Обновлено: 02.07.2024
Царская власть обеспечивала свою легитимность не только с помощью религии, но и с помощью законов, которые регламентировали жизнь иерархического общества. Чтобы обеспечить выполнение царских приказов с помощью ремня передач, образованного длинной цепочкой людей, зачастую действовавшего на большом расстоянии от самого центра власти, царская власть нуждалась в более отлаженном механизме послушания. Для работы государственной организации без помех как единое целое, согласие всего народа должно было быть автоматическим и полным. Механическое повиновение достигалось путем различных символических и практических ухищрений, например, создания непреодолимого психологического барьера между царём и всеми, кто пытался к нему приблизиться. Одним из зол этой системы было также ощущение человеческого унижения, возникавшее из обязанности чиновников рабски подчиняться приказам вышестоящих властей.
В мегамашине не было места личной инициативе или ответственности, потому что люди, её составляющие, не осознавали собственной униженности. Вместе с понятиями о подчинении и абсолютном повиновении, которые послужили фундаментом для сооружения огромной человеческой машины, появились и возможности ослушания, измены и бунта.
Первобытное общество признавало два главных преступления: нарушение табу на кровосмешение и убийство. Но с появлением новой системы управления и новых сводов законов, введённых царями, число возможных преступлений возросло и наказания сделались более устрашающими. Самым главным преступлением стало – неподчинение правителю.
Аннотация к русскому изданию
Предисловие автора
В апреле 1962 года я удостоился чести открывать учебный год в своей Alma Mater, в Городском Колледже Нью-Йорка чтением Лекций памяти Джейкоба С. Сапожникова. Традиция чтения этих лекций была установлена его сёстрами в память учёного-энтузиаста, человека с активной гражданской позицией и преданного питомца упомянутого колледжа. Некоторые из основных тем данной книги были впервые вчерне обрисованы в этих трёх лекциях, и я выражаю благодарность спонсорам, г-жам Сэди и Ребекке Сапожниковым, а также колледжу, за предварительное согласие на то, чтобы я включил лекционный материал в эту более обширную работу, которой я занимался уже тогда.
Пролог - попытка доказательства того, что человека сделало человеком не только использование орудий труда вопреки бытовавшему на тот момент мнению. Автор пишет, что для идентификации человека недостаточно изготовления орудий труда. Специфически и исключительно человеческой является способность человека сочетать обширное разнообразие предрасположенностей, присущих животным, в нарождающейся культурной сущности, в человеческой личности.
Отличительной чертой человека от животных является развитый головной мозг, структура которого позволяла более широко воспринимать окружающий мир, тратить энергию помимо вопросов выживания на осознание себя, самосовершенствование, развитие культуры. Развитие центральной нервной системы в значительной мере освободило человека от автоматически действующих инстинктов и рефлексов, избавив его от строгой привязанности к непосредственной пространственно-временной среде. Теперь он не просто реагировал на внешние раздражители или внутренние гормональные побуждения: он стал думать о прошлом и будущем. Вдобавок, он научился прекрасно стимулировать и регулировать действия и порождать идеи и так как его отделение от животного состояния ознаменовалось способностью строить планы - помимо тех, что были запрограммированы в генах для его биологического вида.
Способность видеть сны была одним из самых щедрых подарков природы человеку, но при этом она же требовала наибольшего контроля со стороны самого человека. Нередко навеянные снами неудовлетворенные потребности и эмоциональные порывы толкали человека на совершение безумных поступков. Автор отмечает, что первоочередной задачей человека было не изготовлять орудия для подчинения себе окружающей среды, но измышлять инструменты еще более могущественные и действенные для подчинения самого себя – прежде всего, своего бессознательного. Изобретение и усовершенствование этих орудий (ритуалов, символов, слов, образов, стандартных моделей поведения) было важнейшим занятием древнего человека, гораздо более значимым для выживания, чем производство вещественных орудий, и гораздо более важным для дальнейшего развития.
Еще до развития речи у человека была потребность в коммуникации, в самовыражении. По сути сама речь и развилась из-за этой потребности. Но если оценивать более раннее время когда органы еще не были сформированы, то для самовыражения человека совершалось какое-либо действие. Осмысленное поведение предшествовало осмысленной речи. При этом единственным делом, которое могло принять новое значение, было действие коллективное, постоянно повторяемое и совершенствуемое. Таким образом зарождалась ритуальная деятельность. Человек научился совершать определенные последовательности действий, которые обладали свойствами вербального общения. Автор считает, что при помощи ритуала древний человек впервые вступал в столкновение с собой как с чужаком и выходил победителем, отождествлял себя с космическими событиями, находившимися за отведенными животным пределами, и притуплял то беспокойство, которое порождали огромные, но все еще преимущественно невостребованные способности его мозга. Изначальной целью ритуала было породить порядок и смысл там, где их не было, укреплять их там, где они появились, и восстанавливать их, когда они утрачивались. Ритуал способствовал возникновению общественной солидарности, которая без него могла бы вовсе не сложиться из-за неравномерного развития человеческих талантов и преждевременного становления индивидуальных различий. А ритуальное действо порождало общий эмоциональный отклик, в значительной мере подготавливавший человека к сознательному совместному труду и систематическому мышлению.
В прологе автор описывает цель и задачи своего произведения. В последующих главах рассматривается формирование человека как вида, отрицается главенствующая роль орудий труда, описывается человеческий мозг и разум, сознание, ритуалы и табу. Также оценивается влияние сновидений на деятельность, развитие. Подчеркивается важная роль развития речи. В четвертой главе рассматриваются различные аспекты и роль языка.
Отмечается факт любознательности древнего человека, его постоянного поиска и анализа. Постоянная привычка выискивать, пробовать, отбирать, опознавать и, главное, замечать результаты (порой это могли быть судороги, болезнь, ранняя смерть и тому подобное) – имела более важное значение для умственного развития человека, чем долгие века высекания кремней или охоты на крупную дичь. Подобные поиски и эксперименты требовали значительной двигательной активности; и это пытливое добывание пиши, наряду с танцем и ритуалом, заслуживает более высокой оценки с точки зрения его влияния на развитие человека.
Человеческая приспособляемость, отказ от специализации, его готовность находить множество решений для какой-то одной проблемы животного существования, - вот был ключ к его спасению.
Так же, как язык и ритуал, украшение тела явилось попыткой утвердить человеческую личность, человеческую значимость, человеческие цели. Без этого все прочие поступки и труды совершались бы впустую.
Чрезмерное сосредоточение на каменных орудиях отвлекло внимание от других сфер технического воздействия человека: обработки кожи, жил, волокон и дерева, - в и, в частности, помешало по достоинству оценить один выдающийся вид оружия, изготовление которого началось в этих условиях, - оружия, свидетельствующего о развитой способности к абстрактному мышлению. Ибо приблизительно 30 – 15 тысяч лет назад палеолитический человек изобрел и усовершенствовал лук со стрелами. Это оружие, пожалуй, и стало первой настоящей машиной. Это оружие – чистая абстракция, перенесенная на физическую форму.
Сочетание беспрекословной покорности ритуалу (древнейшей и глубоко въевшейся черты) с ликующей самоуверенностью, с азартной отвагой и, не в последнюю очередь, с несколько дикарской готовностью пожертвовать жизнью, явились важнейшими предпосылками первого величайшего достижения в области техники – создания коллективной человеческой машины.
Нельзя воздать должное достижениям палеолитического человека, не вспомнив под конец о том главном открытии, которое стало залогом его выживания после того, как он утратил свой прежний косматый облик: это использование и поддержание огня. Наряду с языком, это считается уникальным техническим достижением человека, равного которому нет ни у одного другого биологического вида.
С культивацией злаков рабочая рутина взяла на себя ту функцию, которую прежде исполнял только ритуал; или, вернее было бы сказать, что регулярность и повторяемость ритуала, благодаря которым древний человек научился в некоторой степени контролировать злостные и зачастую опасные выплески своего бессознательного, наконец оказалась перенесена в область работы и направлена на служение самой жизни, в русло ежедневных трудов в саду и в поле.
Общественные нововведения неолитической культуры внесли не менее ценный вклад в становление цивилизации, чем любое из ее технических изобретений. Почтение к образу жизни и мудрости предков помогло сохранить многие обычаи и обряды, которые не поддавались письменной передаче, в том числе основные нравственные начала: благоговейный трепет перед жизнью, совместное использование общей собственности, привычка обдумывать будущее, поддержание общественного строя, установление самодисциплины и самоконтроля, беспрекословное сотрудничество во всех делах, необходимых для сохранения целостности или процветания общинной группы.
Все эти технические усовершенствования были очень важны; однако за ними скрывалась более значимая движущая сила, которую обычно не замечают - открытие власти как нового вида общественного устройства, способного повысить человеческий потенциал и вызвать изменения во всех сферах существования: о таких изменениях мелкие, привязанные к земле общины, стоявшие на ранненеолитической ступени, не могли бы даже и мечтать.
Увеличение количества продовольственных запасов и населения, отметившее начало цивилизации, вполне можно назвать взрывом, если не революцией; а вместе они оттеняют цепочку более мелких взрывов во многих направлениях, продолжавших происходить через некоторые промежутки времени на протяжении всего хода истории. Однако такой всплеск энергии подчинялся ряду институтов власти и мер физического принуждения, никогда прежде не существовавших; и власть эта покоилась на идеологии и мифологии, которые, возможно, имели своими отдаленными корнями магические церемонии в палеолитических пещерах. В центре всего этого развития лежал новый институт царской власти. Миф машины и культ божественных царей зародились одновременно.
Всякое царское правление было правлением террора. С расширением царской власти этот подспудный террор сделался неотъемлемой частью новой техники и новой экономики изобилия. Иными словами, скрытая сторона прекрасного сна представляла собой кошмар, который цивилизация до сих пор так и не сумела окончательно стряхнуть с себя.
В главах 4-8 рассматривается развитие человека в период палеолита – неолита, повышение роли женщин, формирование общин и далее института власти.
Эта машина обычно ускользала от внимания и потому, естественно, так и оставалась неназванной вплоть до нашей эпохи, когда появился гораздо более мощный и современный тип, использующий целое множество вспомогательных машин. Только цари, полагаясь на учение астрономической науки и опираясь на религиозные санкции, оказались способны собрать мегамашину и управлять ею. Это было незримое сооружение, состоявшее из живых, но пассивных человеческих деталей, каждой из которых предписывалась особая обязанность, роль и задача, чтобы вся громада коллективной организации производила огромный объем работы и воплощала в жизнь великие замыслы. Новый механизм состоял исключительно из человеческих деталей; и обладал вполне определенной функциональной структурой лишь до тех пор, пока религиозные предписания, магические заклинания и царские повеления, сводившие это все воедино, принимались всеми членами общества как нечто, не поддающееся никаким сомнениям. С самого начала человеческая машина представляла два аспекта: один - отрицательный, принудительный, слишком часто разрушительный, и второй - положительный, благоприятствующий жизни, созидательный. Хотя зачаточные формы военной машины почти наверняка возникли раньше рабочей машины, именно последней удалось достичь непревзойденного совершенства исполнения — не только по количеству сделанной работы, но и по качеству и сложности ее организованных структур. Если машину можно определить как сочетание сопротивляющихся частей, каждой из которых отводится особая функция, действующее при участии человека для использования энергии и для совершения работы, - то тогда огромную рабочую машину можно с полным основанием называть настоящей машиной: тем более, что ее компоненты, пусть они состоят из человеческих костей, жил и мускулов, сводились к своим чисто механическим элементам и жестко подгонялись для выполнения строго ограниченных задач.
Как в созидательной, так и в разрушительной роли, мегамашина учредила новый порядок работы и новый стандарт исполнения. Дисциплина и самопожертвование, присущих армии, оказались для любого общества тем необходимым элементом, что позволяет заглянуть за деревенский горизонт; а упорядоченная система счетных книг, которые впервые появились при храмах и дворцах, легла в основу экономических знаний, ценных для всякой крупной системы делового сотрудничества и торговли.
Отмечается, что прошлые века в сравнении с настоящим временем не были застойным касательно изобретений. Само развитие затруднялось непрекращающимися разрушениями вследствие войн. Также немаловажную роль в качестве изобретений играло искусство. Структура мегамашины видоизменяется из-за возникающих бунтов против ее организации. После веков постепенного разрушения старая мегамашина нуждалась в полной перестройке — даже в армии, где традиции, пусть и не вполне непрерывные, сохранялись наиболее ревностно.
Христианство не просто поменяло местами изначальные силы, сочетавшиеся в мегамашине, но и привнесло именно тот единственный элемент, которого ей недоставало: преданность нравственным ценностям и общественным целям, выходившим за рамки установленных форм цивилизации. Теоретически отказавшись от власти, достигавшейся главным образом путем принуждения людей к труду, оно укрепило свою власть в той форме, в какой можно было распространять ее шире и более действенно управлять машинами.
Начиная с XVI века, тайну мегамашины стали понемногу открывать заново. После ряда эмпирических поисков наугад и импровизаций (причем в них едва ли проглядывалась конечная цель, к которой движется общество), этот громадный механический Левиафан наконец был выужен из глубин истории. Экспансия мегамашины — ее царство, ее сила, ее слава, — постепенно становилось главной целью или, по меньшей мере, навязчивой идеей западного человека.
В последних главах Мамфорд описывает сотворение мегамашины, состоящей из человеческих деталей. Под машиной подразумевается древняя цивилизация, например, Древнего Египта, опирающаяся на абсолютную власть царя. Описывается изменения, произошедшие с самой машиной и ее возрождение в другой форме в нашем времени.
Заключение
По Мамфорду, сущность человека - не материальное производство, а открытие и интерпретация, значимость которых вряд ли можно переоценить [1].
Стандартными примерами мегамашин являются крупные армии, объединения работников в группы, такие, как например, те, которые строили египетские пирамиды или Великую Китайскую стену. Мегамашины часто приводят к поразительному увеличению количества материальных благ ценою, однако, ограничения возможностей и сфер человеческой деятельности и стремлений, что ведет к дегуманизации [1].
Использованная литература
2. Мамфорд Л. Миф машины. Техника и развитие человечества. Пер. с англ. / Перевод Т. Азаркович, Б. Скуратов. М.: Логос, 2001. — 408 с. — Тираж 2.000 экз.
Ответ:Мэмфорд доказывал, что машину следует рассматривать в аспекте “ее психологического, как и практического, происхождения“ и оценивать в эстетических терминах в такой же мере, как и в технических. В своей книге автор предпринимает попытку дать аналитическую оценку современным социальным и культурным реакциям на технику. Мэмфорд говорит в своих выводах: “Мы рассмотрели ограничения, накладываемые западными европейцами на самих себя для того, чтобы создать машины и рассматривать их как некое тело, пребывающее за пределами его собственной воли. Мы также рассмотрели ограничения, накладываемые машинами на человека через исторические случайности, которые сопровождают развитие машинной техники. Мы увидели также, что машины возникают как своеобразное отрицание органической и живой природы, и мы постоянно подчеркивали факты реакции органического и живого на машины“. Если машина является продолжением человеческих органов, то для Мэмфорда это происходит благодаря их ограниченности. Мэмфорд доказывает, что, хотя человек действительно тесно связан с земной, практической деятельностью, его не следует воспринимать лишь как homo faber, но рассматривать как homo sapiens (соответственно: человек-мастер и человек знающий, понимающий, ”разумный”). Человек — не ”делающее”, а ”мыслящее” существо, потому его отличает не делание, а мышление, не орудие, а дух, являющийся основой самой ”человечности” человека. Как неоднократно указывает Мэмфорд, и не в одной этой работе, сущность человека — не делание, не материальная созидательность, а открытие и интерпретация. Он пишет: “Если бы внезапно исчезли все механические (технические) изобретения последних пяти тысячелетий, это было бы катастрофической потерей для жизни. И все же человек остался бы человеческим существом. Но если бы у человека была отнята способность интерпретации. то все, что мы имеем на белом свете, угасло бы и исчезло, и человек очутился бы в более беспомощном и диком состоянии, чем любое другое животное: он был бы близок к параличу“. Мэмфорд утверждает, что техники в том узком смысле, в каком она выступает как изготовление орудий и их применение, не была главной движущей силой развития человечества и даже развития самом техники. Все технические достижения человека. Для Мэмфорда человек есть “прежде всего само себя созидающее, само себя проектирующее животное существо“. На основе такой антропологии Мэмфорд устанавливает различие между основными типами техники: политехникой и монотехникой. Политехника, или биотехника, — это первоначальная форма делания. В самом начале (влогическом, но в известной мере и в историческом смысле) техника была “в широкомплане жизненноориентированной,и в центре ее находились не труд и не энергия“. Это — тот вид техники, который находится в гармонии с многообразными потребностями и устремлениями жизни функционирует как бы в демократической манере при реализации самых разнообразных человеческих потенций. В противоположность этому виду, монотехника, или авторитарная техника, “опирается на научную интеллигенцию и квантифицированное производство и ориентирована главным образом на экономическую экспансию, материальное насыщение и военное превосходство“, короче говоря — власть. Хотя современная техника является образцом монотехники, ее авторитарная форма не связана с промышленной революцией. Ее корни восходят к пятитысячелетней древности, к тому времени, когда человек открыл то, что Мамфорд называет “мегамашиной“, т.е. строгую иерархическую социальную организацию. Стандартным примероми мегамашинявляются крупные армии, объединения работников в группы, такие,как, например,те, которые строили египетские пирамиды или Великую Китайскую стену. Мегамашины часто приводят к поразительному увеличению количества материальных благ, ценою, однако, ограничениявозможностей и сфер человеческой деятельности и стремлений, что ведет к дегуманизации. Крупная армия может завоевать территорию и расширить власть, но лишь при условии насильственного насаждения среди солдат дисциплины, а это или приводит к разрушению семьи, илистрого подчиняет семейную жизнь, театр, поэзию, музыку, искусство в целом милитаристским целям. Результатам этого оказывается “миф о машине“ или представление о том, что мегатехника неустранима из нашей жизни и в высшей степени благостна. Это миф, а не реальность, ибо мегатехника может быть устранена, ей вполне можно противодействовать, и, в конце концов, она вовсе не благостна. В целом все научное творчество Мэмфорда является попыткой демифологизации и раскрытия сути мегатехники с тем, чтобы положить начало фундаментальном реориентации духовных установок общества, что, по его мнению, должно привести к преобразованию монотехннческой цивилизации. И, как он сам говорил в одной из ранних работ, “для спасения самой техники мы должны ставить границы ее бездумной экспансии“.
Почему человек чувствует себя несчастным?: Для начала определим, что такое несчастье. Несчастьем мы будем считать психологическое состояние.
Модели организации как закрытой, открытой, частично открытой системы: Закрытая система имеет жесткие фиксированные границы, ее действия относительно независимы.
Читайте также: