Поиски аверроэса краткое содержание
Обновлено: 02.07.2024
История представляет собой трудность Аверроэса , знаменитого исламского философа и переводчика, при переводе Поэтики Аристотеля, потому что он не мог понять, что это за пьеса из-за отсутствия живых театральных представлений в культурной среде Аверроэса, в отличие от той древняя Греция. В рассказе Аверроэс случайно наблюдает за игрой детей, а затем слышит, как путешественник неумело описывает настоящее театральное представление, которое он когда-то видел в далекой стране, но все еще не понимает, что трагедии и комедии, о которых пишет Аристотель, являются своего рода исполнительское искусство, а не просто литература.
Процесс написания рассказа должен быть параллелен событиям в самом рассказе; В послесловии к рассказу Борхес пишет, что его попытка понять Аверроэса была так же обречена, как и попытка Аверроэса понять драму. «Я чувствовал, что эта работа насмехается надо мной, мешает мне, мешает мне. Я чувствовал, что Аверроэс, пытаясь представить себе, что такое пьеса, даже не подозревая, что такое театр, был не более абсурдным, чем я, пытаясь представить Аверроэса, но без больше материала, чем несколько отрывков из Ренана , Лейна и Асина Паласиоса ".
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Поиски Аверроэса: краткое содержание, описание и аннотация
Мифология, философия, религия – таковы главные темы включенных в книгу эссе, новелл и стихов выдающегося аргентинского писателя и мыслителя Хорхе Луиса Борхеса (1899 – 1986). Большинство было впервые опубликовано на русском языке в 1992 г. в данном сборнике, который переиздается по многочисленным просьбам читателей. Книга рассчитана на всех интересующихся историей культуры, философии, религии.
Хорхе Борхес: другие книги автора
Кто написал Поиски Аверроэса? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Поиски Аверроэса — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
– Однажды вечером мусульманские купцы в Син Калане повели меня в дом из раскрашенного дерева, в котором находилось много народу. Описать этот дом невозможно – это, скорее, была одна большая зала с рядами галерей или балконов, расположенных один над другим. Люди, сидя на этих балконах, ели и пили, то же самое делали люди внизу, на полу, и на каком-то возвышении, вроде террасы. Люди на террасе били в барабаны и играли на лютнях, кроме пятнадцати или двадцати человек – эти были в красных масках, – которые молились, пели и разговаривали. Они страдали в оковах, но тюрьмы не было видно; скакали верхом, но лошадей не было; сражались, но мечи были из тростника; умирали, а потом вставали на ноги.
– Поступки умалишенных, – сказал Фарадж, – превосходят воображение разумного человека.
– Они не были умалишенными, – пришлось Абу-ль-Касиму пояснить. – Как сказал мне один из купцов, они изображали какую-то историю.
Никто не понял, никто, видимо, и не пытался понять. Абу-ль-Касим, смущенный, перешел от спокойного рассказа к дерзким рассуждениям. Размахивая руками, он заговорил снова:
– Вообрази себе, что кто-то показывает историю, вместо того чтобы ее рассказывать. Пусть, к примеру, это будет история о спящих в Эфесе. Мы видим, как они удаляются в пещеру, видим, как молятся и засыпают, видим, как они спят с открытыми глазами, видим, как во время сна растут, видим, как просыпаются через триста девять лет, видим, как дают торговцу старинную монету, видим, как они пробуждаются в раю, видим, как с ними пробуждается собака. Нечто подобное нам показали в тот вечер люди на террасе.
– Люди эти говорили? – спросил Фарадж.
– Разумеется, говорили, – сказал Абу-ль-Касим, превращаясь в апологета представления, которое едва помнил и на котором изрядно скучал. – Говорили, и пели, и рассуждали!
– В таком случае, – сказал Фарадж, – не требовалось двадцати человек. Один балагур может рассказать любую историю, даже самую сложную.
Его мнение все одобрили. Стали восхвалять достоинства арабского языка, которым пользуется Бог, дабы управлять ангелами; затем заговорили о поэзии арабов. Абу-аль-Малик, отдав ей положенную дань хвалебных слов, обозвал устаревшими поэтов, которые в Дамаске или в Кордове все еще держатся пастушеских образов и словаря бедуинов. Ведь это нелепо, сказал он, чтобы человек, перед глазами которого простирается Гвадалквивир, воспевал воду из колодца. Он призывал обновить древние метафоры – когда, мол, Зухайр сравнил судьбу со слепым верблюдом, эта фигура могла восхищать людей, но за пять веков восхищения она поизносилась. Все одобрили его суждение, которое слышали уже много раз и из многих уст. Аверроэс молчал. Наконец он заговорил, не столько для других, но как бы размышляя вслух.
Философ, врач и правовед Ибн Рушд, или Аверроэс (1126 – 1198), выдающийся арабский толкователь Аристотеля, работает у себя дома, в Кордове. Он пишет свое очередное произведение “Тахафут-аль-Тахафут” (Разрушение Разрушения), где опровергает персидского аскета Газали, автора “Тахафут-уль-Фаласифа” (Опровержение философов), который утверждает, что Богу подвластны только общие законы Вселенной, касающиеся видов в целом, а не индивида. “Он писал справа налево с неторопливой уверенностью; строя силлогизмы, компонуя целые разделы, он ежесекундно чувствовал, как дыхание благодати, свой прохладный и просторный дом. Была сиеста, хрипло урчали влюбленные голуби; с невидимого патио доносилось журчание фонтана, и Аверроэс, чьи предки пришли с аравийских пустынь, всем существом чувствовал благодарность этой неизменной текучести воды.
Внизу виднелись сады, огород; за ними бежал неугомонный Гвадалквивир; еще дальше раскинулась Кордова – город, такой дорогой его сердцу, и не менее великий, чем Багдад или Каир. Он напоминал сложный и одновременно хрупкий механизм. Далее, к горизонту (Аверроэс и это постигает душой) лежит испанская земля, где не так-то уж много всего, но каждая вещь как бы имеет свою собственную сущность и является вечной”.
Эти строки принадлежат перу известного аргентинского писателя Хорхе Луиса Борхеса (1899 – 1986). Через все произведения Борхеса несутся, словно подземный поток, темы и образы арабо-исламской культуры. Разве не провозгласил он “Тысячу и одну ночь” Книгой из Книг? Со всех его работ, посвященных этой теме, “Поиски Аверроэса” (1947), откуда, собственно, и взят этот отрывок, отчетливо свидетельствуют особое отношение писателя к этой культуре. И в частности, к одному из ее и уникальных периодов – андалузского.
Незаурядные умственные способности, богатство и разносторонность натуры, уважительное уважение к мнению другого, умение вести разговоры и беседы – такими чертами наделяет Борхес Андалузскую элиту. Любимая тема Борхеса: Аверроэс дискутирует с Фараджем, теологом, отказываясь признать, что “в садах Индустана можно видеть удивительное разнообразие вечной розы, чьи пурпурные лепестки образуют надписи:” Нет другого Бога, кроме Аллаха, а Мухаммед – пророк его “. Но такое расхождение позиции не приводит к ссоре. Взгляд ортодоксального теолога, для которого чудо – знак Божий, может свободно сосуществовать с взглядом рационалиста.
Фигуре путешественника Абулкассима хитроумный Борхес в “Поисках Аверроэса” противопоставляет трех других персонажей, – теолога Фараджа, поэта Абдалмалика и Аверроэса. Приземленный, если можно так сказать, человек, Абулкассим, чья “память была своеобразным зеркалом тайного малодушия”, набрался жизненного опыта, весьма отличного от опыта этих мудрецов с устойчивыми убеждениями. “Месяц солнца над Бенгалией, не похожий на йеменский месяц, но его можно описать теми же словами”, – отвечает он на просьбу рассказать о каком-то чуде. Осторожный Абулкассим никогда не дает прямого ответа, он сначала изучает собеседника, а потом преодолевает ловушки вопросов с помощью какой-то философской уловки.
Возможно, это память о далеких от аль-Андалусии суровых землях объясняет такую осторожность? Была ли аль-Андалусия своеобразным райским уголком, как ее описал Борхес? Или этот край, как и все остальные, обозначенный не только величием, но и глупостью и ужасами? Жизнь самого Аверроэса при необходимости могла бы быть свидетельством этого. Абулкассим испытал и славу, и горечи проклятия, страдал от преследований капризных властителей, присутствовал при сжигании произведений, которые он писал настойчиво и самоотверженно, узнал неизменную дружбу верных друзей и коварную месть.
Но аль-Андалусия у Борхеса – не та история и не тот литературный реализм, когда стремятся объективно воссоздать определенное жизни, определенное место или определенное время. Смысл фантазий Борхеса в другом. Название его произведения можно трактовать и как поиски, к которым прибегает сам Аверроэс, и как попытку Борхеса исследовать до самого дна судьбу философа.
Уже с первых строк мы видим Аверроэса, погруженного в работу в своей библиотеке. Он сталкивается с препятствиями, приносящими ему много хлопот. Комментируя “Поэтика” Аристотеля, он наткнулся на два слова – “трагедия” и “комедия” – и убедился, что “никто в исламском мире не мог понять, что они означают”. Аверроэс обращается ко всем возможным источникам, тщательно изучает труды сторонника несторианства Хунайне Ибн Исхака и Абу Бишра Мать. Ни намека… Между тем не выкинешь же эти два слова из “Поэтики” великого философа.
Борхес дважды намекает Аверроэсу, как найти ответ, который он хочет. Первый раз – в сцене с детьми. Аверроэс, поглощенный работой, вдруг слышит что-то похожее на пение, “он смотрит сквозь балконную решетку и видит полуголых детей, которые играют внизу. Один из них, стоя на плечах у другого, вероятно, представляет муэдзина. Закрыв глаза, он поет: “Нет другого Бога, кроме самого Бога”. Тот, кто его держит – неподвижный, он олицетворяет минарет, еще один, стоя на коленях в пыли, падает ниц – изображает верного мусульманина. Игра быстро обрывается – каждый хочет быть муэдзином…”
Второй раз – в рассказах странника Абулкассима. Он повествует о странной вещи, которую ему пришлось видеть в Империи Син (Китай): “Однажды вечером мусульманские купцы с Син Калан (нынешнее название – Кантон) завели меня в раскрашенный деревянный дом, где было много людей. Трудно описать, какой это был дом. Кажется, он имел одну-единственную залу с рядами галерей, или вернее, балконов, размещенных ярусами.
На этих балконах, а также на полу и на террасе находились люди, которые ели и пили. Люди на террасе били в барабаны и играли на лютнях, за исключением пятнадцати или двадцати человек (в темно-красных масках), молящихся, поющих и разговаривающих.
Эти люди терпели муки заключения, но не было видно тюрьмы; они ехали верхом, но не было видно лошади; они сражались, но копья были из тростника; они умирали, но потом снова вставали.
– Поступки блаженных, – сказал Фарадж, – превосходят воображение мудреца.
– Они не были безумцы, – должен уточнить Абулкассим. – Они лицедействовали, хотели донести до других какую-то историю, – так мне объяснил торговец.
Никто не понимал, о чем говорит Абулкассим, никто, кажется, и не стремился понять (…)
– А эти люди говорили? – Спросил Фарадж.
– Ну, конечно, они говорили, – ответил Абулкассим. – (…) Они говорили и пели, и рассуждали.
– В таком случае, – подытожил Фарадж, – двадцать душ не нужно. Один-единственный рассказчик может рассказать, что угодно, какое бы сложное оно было…”
Под словами “трагедия” и “комедия” мыслился театр – искусство, неизвестное арабской культуре времен Аверроэса. Философ, пленник своей культуры, не имел ни малейшего представления о театральном представлении, не мог угадать значение этих слов. Именно поэтому, когда он увидел воочию своеобразную модель театра (дети, играли в муэдзина), ему не повезло его разглядеть. Видят только то, о чем должны иметь хотя бы какое-то представление, остальное все остается “невидимым”. Когда театр не выступает как категория культуры, он становится обычным делом, которым рассказчик подменяет эту категорию.
Вернувшись на рассвете домой, Аверроэс поднимается в свой кабинет. Андалузскому философу кажется, будто он, наконец, понял значение этих двух непонятных ему слов. Он берет свою рукопись и пишет: “Ариста (Аристотель) именует трагедией панегирики, а комедией – сатиру и проклятие. Замечательные трагедии и комедии переполняют страницы Корана и муаллакаты святых…”
Борхес уточняет, что он стремился рассказать в этом произведении о бесполезности поисков, если искателя сковывают цепи собственной культурной ограниченности. Но в постскриптуме он признается, что это поражение и его собственных поисков Аверроэса: “Я понял, что стремление Аверроэса разгадать, что такое драма, не имея никакого представления о театре, является таким же бессмысленным, как и мое – разгадать Аверроэса, не имея никаких других документов, кроме небольших упоминаний у Ренана, Лана и Асино Паласиоса”.
“В истории сохранится мало таких прекрасных и величественных событий, как преданность этого арабского врача мнению человека, жившего на четырнадцать веков раньше”, – пишет Борхес об Аверроэсе.
Произведение аргентинского писателя о Кордове – образец глубокого уважения наших современников к тому исключительному историческому периоду, которым была аль-Андалусия.
Мифология, философия, религия – таковы главные темы включенных в книгу эссе, новелл и стихов выдающегося аргентинского писателя и мыслителя Хорхе Луиса Борхеса (1899 – 1986). Большинство было впервые опубликовано на русском языке в 1992 г. в данном сборнике, который переиздается по многочисленным просьбам читателей.Книга рассчитана на всех интересующихся историей культуры, философии, религии.
Произведение Поиски Аверроэса полностью
Читать онлайн Поиски Аверроэса
Еще ничего не добавлено. Добавить похожее
Мифология, философия, религия – таковы главные темы включенных в книгу эссе, новелл и стихов выдающегося аргентинского писателя и мыслителя Хорхе Луиса Борхеса (1899 – 1986). Большинство было впервые опубликовано на русском языке в 1992 г. в данном сборнике, который переиздается по многочисленным просьбам читателей.Книга рассчитана на всех интересующихся историей культуры, философии, религии.
Один из лучших сборников Борхеса. В своих рассказах писатель обращается к мотиву поиска - поиска смысла жизни, Бога, истины, высшего начала, человеческой души, любви, бессмертия, покоя. впрочем, предмет поиска - не самое важное. Важно, что герои произведений Бохеса не просто задаются "проклятыми вопросами", но и заставляют читателя искать ответы.
Библиотека – это то же, что и Вселенная. Состоит она из огромного числа шестигранных галерей, устройство каждой из которых неизменно. Библиотека существует извечно, и объемлет все существующие книги.
И это лишь одно из представлений об окружающем нас Мире.
Читайте также: