Наталья елизарова прекрасная дама из 5 б краткое содержание
Обновлено: 02.07.2024
КНИГИ 419186 АВТОРЫ 128103 СЕРИИ 43306 ЖАНРЫ 504 ГОРОДА 1139 ИЗДАТЕЛЬСТВА 16491 ТЕГИ 336272 СТАТЬИ 612
— Ничего не знаю! Меня мальчишки выбрали единогласно! Даже мой враг — Лагутин — и тот считает меня красавицей! Вот!
Фокина гордо задрала нос и обошла вконец ошарашенного Тарасова. Она продолжила свой путь, коварно прерванный одноклассником. Но теперь Фокина шла не торопясь. И по сторонам больше не оглядывалась.
На следующий день Тарасов, издали разглядывая Фокину, сказал Скворцову:
— Знаешь, Саш, ты был прав — она и правда страшилище.
— Жаль, — вздохнул тот. — Я уже привык к ней как к красавице.
Дама сердца
К чудачествам Тарасова весь класс давно уже привык. Поэтому, когда он вдруг ни с того ни с сего во всеуслышание объявил себя рыцарем, никто не удивился. А наоборот, все оживились, предвкушая новое развлечение. А любознательная Фокина заинтересовалась больше всех.
На перемене Тарасов подошёл к стайке одноклассниц и сказал:
— У каждого уважающего себя рыцаря должна быть дама сердца. Я назначаю дамой своего сердца… — Он немного помедлил, оглядел замерших в ожидании девчонок и торжественно произнёс: — Кошкину!
Кошкина чуть не упала в обморок от стыда. А у Фокиной от досады нос заострился.
— Что я ему сделала? — со слезами обратилась Кошкина к подругам. — Я не давала ему повода так меня оскорблять! Я всё Ольге Борисовне скажу! — пообещала она Тарасову.
— И правильно, — поддержала одноклассницу отзывчивая Фокина.
— Ну, Кошкина, ты даёшь! — чуть не задохнулся от возмущения Тарасов. — Темнота! Быть дамой сердца — большая честь! Я — единственный рыцарь в нашем классе. А может, и во всей школе или даже в нашем городе. Представляешь, ты будешь единственной дамой сердца в городе!
Потрясённая Фокина раскрыла рот от удивления и позабыла его закрыть.
— А что я должна делать? — растерялась Кошкина. — Учти, целоваться с тобой не буду! — и она, покраснев, уныло уставилась в пол. А девчонки прыснули в кулачки. Только Фокина выпучила глаза и пошла пятнами.
— Кошкина, ты что сумасшедшая?! — откровенно удивился Тарасов. — Я же не в невесты тебя зову, а в Дамы сердца.
— А что это значит? — пролепетала Кошкина, косясь на подруг. Но и те недоумевали.
— Тебе ничего делать не придётся. Это я буду прославлять даму своего сердца и совершать в её честь подвиги.
— Подумаешь, — фыркнула независимая Фокина и отвернулась.
— А если кто усомнится в том, что дама моего сердца, то есть ты, Кошкина, не столь прекрасна, тот будет иметь дело со мной. Ух, я ему покажу! — и Тарасов потряс в воздухе кулаком. — Ну что, Кошкина, согласна?
Кошкина победно посмотрела на подруг, ловя на себе их завистливые взгляды: как же, единственная в школе прекрасная Дама сердца.
— Я согласна! — гордо выпрямилась она.
Кошкинское окружение больше уже не считало Тарасова чудаком. На него смотрели с уважением, а на Кошкину — с плохо скрываемой завистью: везёт же некоторым почему-то.
Прозвенел звонок на урок.
Учительница литературы скользила взглядом по журналу. Словно гончая, она выискивала добычу. Класс, будто куропаткины дети, затих, затаился, перестал дышать, пережидая опасность. И тут Тарасов сказал:
— Лучше всех стихи читает Кошкина!
— Да? — и Ольга Борисовна посмотрела из-под очков на Тарасова. — Ну что ж, Кошкина, иди к доске.
Кошкина урок подготовила, но странная робость вдруг охватила её. Вызубренные строчки никак не желали слетать с языка. А ещё Фокина ехидно пялилась и многозначительно покашливала. В конце концов Ольга Борисовна с трудом поставила Кошкиной тройку.
На перемене Кошкина подлетела к Тарасову.
— Кто тебя просил вылезать?! — накинулась она на своего рыцаря. — Из-за тебя мне влепили тройку!
— А я считаю, ты замечательно декламируешь стихи, — защищался Тарасов. — Ты — прирождённая актриса. Разве не так?
— Ну, — хмыкнула тщеславная Кошкина, подумала немного и успокоилась. Даже улыбка засветилась на её лице. Хотя рядом и прогуливалась настырная Фокина.
Следующим уроком было рисование.
Елена Михайловна поставила на учительский стол пирамиду, рядом положила шар и объявила, что сегодня они будут рисовать натюрморт.
Все склонились над альбомами, а Елена Михайловна ходила по классу, изредка наклоняясь к кому-нибудь из учеников, подсказывая и поправляя.
К концу урока она добралась до Кошкиной.
— Да-а, — только и вымолвила Елена Михайловна, рассматривая рисунок.
— Ты считаешь? — засомневалась Елена Михайловна.
А правдолюбивая Фокина подкралась ближе, мельком глянула на рисунок и подтвердила:
На перемене она чуть не плакала. А Тарасов, как мог, утешал её:
— Я же прославляю тебя. Стараюсь. Кошкина облизала пересохшие губы и вдруг ойкнула.
— Ну вот, — захныкала она. — Ко всему прочему у меня ещё и лихорадка на губе вскочила.
Вертевшаяся рядом Фокина тонко заметила:
— Ты теперь стала ещё прекраснее. Несчастная Кошкина не выдержала комплимента и заревела.
— Ты обещал защищать честь своей дамы, — всхлипывая, напомнила она Тарасову. — Так пойди и поколоти Фокину.
Витя покосился на ухмыляющуюся Фокину и стал убеждать Кошкину:
— Не могу я драться с девчонкой! Я же рыцарь!
— В таком случае я не желаю быть дамой твоего сердца! И больше не смей меня так называть! — выкрикнула обиженная Кошкина.
Последним уроком была физкультура.
— Сегодня вы будете соревноваться в беге на длинные дистанции, — сказал физрук Фёдор Иванович, когда класс
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 282 171
- КНИГИ 669 720
- СЕРИИ 25 792
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 621 032
Ирина Антонова, Инна Гамазкова, Светлана Семёнова, Сергей Силин, Анатолий Петухов, Марк Шварц
С днём рождения!
Утром впечатлительную Фокину потряс Верочкин праздничный вид. Одноклассницы окружили Верочку, и добрая Фокина ласково спросила:
— У меня, девочки, сегодня день рождения. Все наперебой стали поздравлять её.
Только отзывчивая Фокина и толстушка Кучкина не приняли участия в общем оживлении.
Не спеша, вразвалочку к одноклассницам подошёл гроза школы Орлов. Нарочито грубо позвал:
— Вер, поди на минутку.
Девочки замерли в трепетном ожидании. Верочка оглянулась на них и покорно поплелась за Орловым.
Фокинская шея мгновенно устремилась вослед.
— Куда это он её? — задала вопрос любознательная обладательница длинной шеи.
У колонны Орлов и Верочка остановились. Орлов вынул из брючного кармана шоколадный батончик и протянул Верочке:
— С днём рождения, Вер!
Он наклонился, быстро чмокнул Верочку в щёку и кинулся прочь, в бурлящую перемену.
Шея наблюдательной Фокиной нехотя вернулась на место. А сама смышлёная Фокина еле дождалась Верочкиного возвращения и, глядя на шоколадный батончик, громко сказала:
— Это он ей за поцелуй подарил.
— Неправда! — оскорбилась Верочка.
Последние слова толстушка Кучкина уже не услышала. Взгляд её был обращён в противоположную сторону. Там, возле стены, маленький Лагутин достал из портфеля бутерброд, нежно посмотрел на него, поправил сползший на сторону кусочек колбасы и приготовился есть. Кучкина неровной грозовой тучей двинулась на него.
— Лагутин, поцелуй меня! — прогремел над головой мальчишки раскатистый кучкинский бас. — Разрешаю.
От страха маленький Лагутин вжался в стену и высоко поднял бутерброд над головой.
Кучкина подошла вплотную. Правой рукой взяла Лагутина за шею и прижалась щекой к его губам. Левой — выхватила бутерброд.
— За поцелуй, — пояснила она.
Маленький Лагутин не смел пошевелиться.
Он видел, как уходила Кучкина, унося заветный бутерброд.
Кучкина вернулась к девочкам. Те молчали. Даже находчивая Фокина не нашла что сказать.
Это было вторым, самым сильным потрясением за сегодняшний день. И возвышенная Фокина стойко вынесла его с раскрытым от удивления ртом.
Лагутин был самым маленьким и худым в классе. Его каждый обидеть мог. А после того как могучая Кучкина отобрала у него бутерброд, он и вовсе столкнулся, как оказалось, с неразрешимой проблемой.
Дело в том, что толстушке Кучкиной понравилось лакомиться лагутинскими завтраками. Она подкарауливала его на переменах и забирала бутерброды себе.
Нельзя сказать, что Лагутин не пытался с этим бороться. Поначалу он прятался в раздевалке или в спортзале и тайком наскоро перекусывал. Но Кучкина выслеживала его, а после и вовсе стала на уроках показывать из-под парты кулак, так что бедному Лагутину ничего не оставалось, как добровольно расставаться с завтраками.
Как только Кучкина получала желаемое, она тут же теряла интерес к его хозяину.
Каждое утро Лагутин с тоской наблюдал, как мама искусно нарезает хлеб, колбасу, сыр и ловко пакует всё это в фольгу. Он ломал голову над тем, как прекратить безобразие и избавиться от прожорливой одноклассницы.
Однажды, после того как заветный серебристый свёрток перекочевал в полные кучкинские руки, к Лагутину подошёл крепыш Пузырёв.
— Чего сам не ешь? Не хочется? — безразлично спросил он.
— Ещё как хочется! — возразил Лагутин. — Только она всё требует и требует, — пожаловался он.
— Так это же рэкет! — неизвестно чему обрадовался упитанный Пузырёв.
— Рэкет, — вздохнув, согласился Лагутин. — И ничего с этим нельзя поделать.
— Как нельзя? — удивился Пузырёв. — Так не бывает.
Он посмотрел на уплетающую бутерброды Куч кину, и у него возникла идея.
— Не боись, что-нибудь придумаем, — пообещал маленькому Лагутину Пузырёв.
— Что? — с надеждой спросил тот.
— А вот что. Приноси завтра бутерброд. Только побольше.
На другой день Кучкина по обыкновению подошла к Лагутину. А тот на сей раз и не прятался.
— Давай, — потребовала она и протянула руку за серебристым свёртком.
Но свёрток вдруг перехватил Пузырёв.
— Знаешь, Кучкина, как это называется? — прищурясь, спросил он.
— Как? — растерялась толстушка. А смутил её не столько вопрос Пузырёва, сколько то, что заветный завтрак очутился в посторонних руках.
— А это, Куч кина, значит, что он под моей защитой, — сурово продолжил Пузырёв, не забывая набивать рот. — Это ясно?
Толстушка окинула взглядом крепыша, прикинула, что он, пожалуй, поупитанней её будет, пробурчала что-то невнятное и укатилась восвояси.
— Ура! — обрадовался Лагутин и даже подпрыгнул.
Дожёвывая бутерброд, он хлопнул маленького Лагутина по плечу. И тот, вслед за звонком, медленно поплёлся в класс.
Лагутин неторопливо подходил к пятиэтажному дому. В одной руке, как пику, он держал щётку для мытья окон, в другой мерно покачивалось ведро на две трети заполненное водой.
В этом доме на первом этаже жила его одноклассница Фокина.
Какое-то время Лагутин с интересом изучал их, затем вздохнул и, окунув щётку в воду, стал отмывать стену.
Из квартиры за зелёной стеной выглянула старушка.
— Чего это ты творишь, хулиган? — упёрла она руки в бока. — Я сейчас милицию вызову! Мало вам мела, так вы теперь ещё и швабрами орудуете!
Лагутин молча окунул щётку в ведро и, глядя перед собой, продолжил облагораживать стену.
Старушка пригляделась и охнула:
— Ах ты милый! Ах касатик! Вот молодец! — Но тут же спохватилась, заподозрив неладное: — А с чего это ты вдруг такой хороший? Небось, сам стену исписал, а теперь совесть замучила — вот и драишь!
— У-у, — помотал головой Лагутин.
— А что же тогда? Неужели за деньги? Подрабатываешь, да? На карманные расходы…
— У-у, — отрицательно промычал Лагутин.
Не отвлекаясь на старушку, Лагутин всё так же усердно тёр стену.
— Молодец! Да ты у нас просто тимуровец! — распрямилась от гордости за мальчишку старушка. — Прям такой же, как моя внучка Наташка!
Швабра на секунду замерла в руках Лагутина, а затем заскользила с удвоенной скоростью. Наташкой звали Фокину.
Никита Обозов едет за границу с важными документами. В поезде он влюбляется в прекрасную даму, Людмилу Степановну. Но она оказывается шпионкой. Николай жалеет даму и помогает ей уехать в Америку.
За минуту
Никиту Степановича Обозова посылают за границу с секретными воеными документами. По дороге ему встречается прекрасная дама, Людмила Павжинская. Она говорит, что едет в Америку.
Людмила приглашает Никиту в свое купе. Она не против соблазнить его, но он боится. Никита признается Людмиле, что опасается женских чар, и у него всегда были с этим проблемы. Она разочарована.
Пассажиры должны пересечь границу на санях и пересесть в другой поезд. Оказывается, что Людмила шпионка и должна соблазнить Никиту и выкрасть его документы. Сообщник торопит Людмилу.
Никита уже было поддался на чары Людмилы, но она внезапно оттолкнула его. Ночью он застал ее за кражей. Сообщник Людмилы нападает на Никиту, но тот сбрасывает его с поезда. Людмила исчезает.
На пароходе в Англию Никита снова встречает Людмилу. Она говорит, что ее арестуют по прибытии, но что она любит его. Никита ей не верит и оставляет рыдать.
В Англии Никита не дает арестовать Людмилу и сажает ее на пароход в Америку.
ВОПРОС ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЙ
В одной из современных детских рассказов персонаж-подросток делится такой своей мыслью: "Почему все только и делают, что поют и пишут про любовь, а любить не умеют? Писать и петь, наверное, проще. " (Наталья Елизарова, рассказ "Прекрасная дама из пятого "Б").
Я думаю, что подросток во многом прав. И часто сами поэты пишут о любви надуманной, выдают за любовь свои представления о ней, оставаясь людьми одинокими. Наоборот, счастливую любовь мы прячем от посторонних глаз. Стихов о счастливой любви вообще писать не принято. Интересно было бы узнать другие мнения.
Стефания, когда любовь счастливая, слова не нужны. А вот когда ее нет — становятся важны хотя бы слова-суррогаты. Такая ситуация — сапожник без сапог, так сказать.
Стефания, для читателей - да, поэты, музыканты, художники по сути концентрируют свои ощущения и дарят их читателям-зрителям. это расширяет наш опыт, в том числе эмоциональный.
Ф.Ницше в одной из своих работ написал, что философия рождена из отчаянья (а не из любви к мудрости, как утверждают учебники по философии). Тогда из чего рождена поэзия - из неосуществленных надежд и желаний?
И если говорить о полноте реализма, то ведь в жизни есть не только печали, но и радости. Почему же тогда поэты, придерживающиеся реалистического направления, на 90% - птицы Гамаюны?
Стефания, получает как бы да , по большей части — это компенсация за непрожитое. хотя функция катарсиса тоже присутствует.
Стефания, потому что творчество редко задумывается:)))) Излитие негатиав это способ от него освободится. А от позитива никто освобождаться не спешит ( я - исключение, у меня позитива хоть ложкой ешь:)))
Ну не только у тебя. Есть поэты, творчество которых наполнено позитивом. Взять хотя бы наших омских - Светлану Курач, Валентину Юрьевну Ерофееву-Тверскую. Сегодня посмотрела программу про Михаила Танича. Человек много пережил, но стихи-то светлые, позитивные. Я не раз сталкивалась с людьми старшего поколения, на долю которых выпали и военное детство, и детдома, но у них такой позитивный взгляд на жизнь. Мне кажется, чем больше люди пережили, тем больше они тянутся к свету. Стараются видеть в жизни лучшие ее стороны.
Читайте также: