Город брежнев краткое содержание

Обновлено: 06.07.2024

26 декабря 2016-го книга ушла в печать — с крутейшей обложкой, основой для которой стала фотография великого мастера Юрия Абрамочкина, незадолго до этого отметившего 80-летие.

4 февраля 2022
Повесть Шамиля Идиатуллина "Светлая память" вошла в Лонг-лист "АБС-премии"

20 января 2022
Рассказ Шамиля Идиатуллина "Доплыви" вошел в книгу "Необыкновенное обыкновенное чудо. Школьные истории", собравшую рассказы современных писателей, истории подопечных Благотворительного фонда Константина Хабенского и воспоминания друзей фонда

4 января 2022
Роман Шамиля Идиатуллина "Возвращение "Пионера"" выйдет в Редакции Елены Шубиной в середине 2022 года

10 октября 2021
Отрывок из романа Шамиля Идиатуллина "Возвращение "Пионера"" опубликован в октябрьском номере журнала "Костер"

28 сентября 2021
Роман Шамиля Идиатуллина "Последнее время" вошел в короткий список "Премии читателя-2021"

14 июля 2021
Роман Шамиля Идиатуллина "Последнее время" вошел в длинный список "Премии читателя-2021"

23 июня 2021
Роман Шамиля Идиатуллина "Последнее время" вошел в Длинный список премии "Ясная Поляна"

31 мая 2021
Рассказ Шамиля Идиатуллина "Стране нужна бумага" вошел в число 38 текстов современных писателей о жизни в Советском Союзе, составивших сборник Редакции Елены Шубиной "Без очереди"

20 апреля 2021
Роман Шамиля Идиатуллина "Последнее время" вошел в Длинный список премии "Большая книга"

3 апреля 2021
Роман Шамиля Идиатуллина "Последнее время" вошел в Шорт-лист "АБС-премии"

14 января 2021
Роман Шамиля Идиатуллина "Последнее время" признан "Отечественной книгой 2020 года" по версии журнала "Мир фантастики"

Журналист и писатель Шамиль Идиатуллин написал роман о жизни подростка в Набережных Челнах в начале 1980-х. Константин Мильчин — о том, как автор ухитрился пройти по узенькой тропке между Сциллой ностальгии и Харибдой чернухи.

На дворе 1983 год, в Афганистане война, которую не называют войной, в мире пахнет кризисом, в городе Брежнев солнечно и делают КАМАЗы. Брежневым назывались в позднесоветское время Набережные Челны.

Артуру 13 лет и ему предстоит пройти сложный путь от хорошего мальчика до пацана, и в какой то момент сделать главный выбор. Промежуточный выбор он будет делать постоянно. Это и называется взрослеть. Взрослеть во внезапно начавшей стареть стране, которая вроде бы выглядит бодрой и сильной, но первые признаки смертельной болезни уже проявляются. А пока его ждут дискотеки, драки с ребятами из соседних кварталов, пубертатные забавы с девочками, потому что с сексом, особенно поначалу, еще ничего не понятно.

Шамиля Идиатуллина, в обычной жизни журналиста ИД "Коммерсантъ", как писателя интересуют три темы: Татарстан, СССР и роман взросления. Есть такой жанр, когда на протяжении действия произведения подросток, проходя через определенные испытания, когда с успехом, когда не очень, превращается во взрослого. Об этом был самый известный роман Идиатуллина — "Убыр", фэнтезийная история про татарскую нечесть.

Татарский убыр — что-то вроде кузена нашего русского упыря, чем-то похож, но не до конца. Что делать, если ты еще сам ребенок, а в твоих маму и папу вселилось нечто мистическое и плохое из татарских сказок? Конечно же, брать младшую сестру и бежать с ней из города в татарский лес, только он и может помочь.

Второй по известности роман Идиатуллина — "Татарский удар". Если вкратце, то Татарстан объявил о независимости, а потом, после разных событий, решил, что с Россией все-таки лучше.

Офигенные фильмы про приключения, войну и шпионов почему-то крутили по телику строго в июне-июле, а в пионерлагерях теликов не было. . А в кинотеатрах именно в июне-июле крутили ржачные комедии с голыми тетками. Нас в кино водили раз в смену — не на "Синьора Робинзона", конечно, а на какой-нибудь "Вкус хлеба" про целину и трудовые подвиги

В новом романе "Город Брежнев" есть и татарская тема, и взросление, и СССР. Советский сюжет Идиатуллин развивает нестандартно. В СССР все было хорошо, давайте ностальгировать? Нет, Советский Союз 1983 года из "Города Брежнева" вовсе не идеальное место, с кучей проблем.

Конечно, сложно не ностальгировать по детству. Но с этим чувством Идиатуллин не перебарщивает, разве что иногда погружает читателя в реалии тех лет, будто готовит читателей своего романа к сдаче экзамена на знание любимых фильмов советских тинейджеров образца 1983 года: "Обидно дебилом тихим сидеть, когда народ, перебивая и шикая друг на друга, пересказывает австралийские фильмы про кенгуру Скиппи, дельфина Флиппера и колли Лэсси, не говоря уж о всяких "Приключениях принца Флоризеля" с "Вариантами "Омега". Офигенные фильмы про приключения, войну и шпионов почему-то крутили по телику строго в июне-июле, а в пионерлагерях теликов не было. . А в кинотеатрах именно в июне-июле крутили ржачные комедии с голыми тетками. Нас в кино водили раз в смену — не на "Синьора Робинзона", конечно, а на какой-нибудь "Вкус хлеба" про целину и трудовые подвиги".

Если не ностальгия, тогда, значит, книга — чернуха в стиле перестроечного кино? Нет, чернухи тут точно нет, СССР не плохой и не хороший, Идиатуллин по нему не ностальгирует и его не обвиняет.

Книга распространяется на условиях партнёрской программы.
Все авторские права соблюдены. Напишите нам, если Вы не согласны.

Описание книги "Город Брежнев"

Описание и краткое содержание "Город Брежнев" читать бесплатно онлайн.

Тринадцатилетний Артур живет в лучшей в мире стране СССР и лучшем в мире городе Брежневе. Живет полной жизнью счастливого советского подростка: зевает на уроках и пионерских сборах, орет под гитару в подъезде, балдеет на дискотеках, мечтает научиться запрещенному каратэ и очень не хочет ехать в надоевший пионерлагерь. Но именно в пионерлагере Артур исполнит мечту, встретит первую любовь и первого наставника. Эта встреча навсегда изменит жизнь Артура, его родителей, друзей и всего лучшего в мире города лучшей в мире страны, которая незаметно для всех и для себя уже хрустнула и начала рассыпаться на куски и в прах.

Ноябрь. Кого знаешь

Соскочил я, получается, на третьей всего остановке, подивившись на лету, почему у нас вечно все вприпрыжку, даже шестой и седьмой комплекс не рядышком, как должны бы по идее, пятый и восьмой между ними вклинились. Соскочил слишком бойко, череп как будто ударился сводом о палку, торчащую из шеи. Стало больно и гадостно, да еще нога подкосилась так, что я чуть не сыграл под заднее колесо автобуса. Ладно он успел отъехать, напоследок вонюче фыркнув мне в нос. Я закашлялся так, что натурально наизнанку вывернуло – пришлось забежать за павильон.

Вообще ненавижу такое и презираю тех, кто гадит на улицах, а теперь вот сам нагадил. Позорище, подумал я, шамкая горящим ртом и мучительно пытаясь подобрать липкие проводки слюны, свесившиеся, кажется, ниже ворота. Ладно хоть остановка пустая, не видит никто. Я оперся рукой о тыльную стенку навеса из некрасивых стальных листов. Листы были погнутыми, мусорно-синяя краска лупилась, как плечи на курорте.

Снегом бы почиститься – но он с ноябрьских весь стаял. Точно надо к Сане, замываться, подумал я, сделал шаг и замер. А если его родители увидят? Или кто угодно – присмотрится и поймет, что куртка у меня на животе не просто так мокрая. И в милицию позвонит. А я, получается, Саню подставлю.

Я поспешно ушел в тень, еще раз внимательно осмотрелся и подумал, что фигня все это. Куртка темно-синяя, живот темно-темно-синий, прорези узкие, никто ничего не заметит. А и заметит, ничего страшного, – может, меня автобус обрызгал или я в лужу свалился. В любом случае сегодня по проспекту Мира ходила куча самых разных пацанов в самом разном состоянии и с самым разным содержимым карманов, я на этом фоне вряд ли сильно выделяюсь. Хотя содержимое лучше бы, конечно, выбросить. Прямо сейчас.

Я огляделся, вытащил из кармана нож; с трудом присев, повалял его в ближайшей луже, в которой обмыл и руки, вытер все варежками, повалял и обтер нож снова, опустил в урну. Он даже не звякнул – значит, урна не пустая. Тем лучше. Выжал варежки, затолкал по карманам вместе с окоченевшими руками и побрел к Сане. Чтобы хоть немного согреться.

Оптимист. Сани не было дома – мотался где-то с кем-то, видимо. Или в гости вместе с родителями ушел. В такую погоду мотаться не очень интересно. Я бы и сам сейчас куда угодно ушел, хоть с родителями, хоть один. Хоть в гости, хоть на Северный полюс.

Я поцарапал ногтем дутую шляпку гвоздика на дерматиновой обивке двери, неглубоко вздохнул и пошел на улицу.

– Какой комплекс? – спросил тот, что справа, мелкий и худой.

– Сорок пятый, – сказал я спокойно, почти не соврав.

– Зашибись. Десять копеек есть?

– А если найду? – осведомился второй, покрупнее, с красивыми светлыми глазами. Наверное, голубыми.

– Зубы жмут? – уточнил я.

– Не понял! – хором воскликнули оба.

Третий пока молчал – видимо, основной.

– Объяснить? – сказал я и улыбнулся.

Видимо, нехорошо улыбнулся – мелкий, явно готовившийся, как ему и положено, врезать мне в нос и либо отскочить, либо отлететь в сторону, даже отшатнулся. Это его смутило, и он набрал в грудь промозглого воздуха, чтобы зайтись в истерике. Тут вступил третий:

– Пятака знаю, – сказал я, чуть расслабившись.

– Пятака все знают, – справедливо отметил голубоглазка. – Жопой чую, бздишь ты, как Троцкий. Кого еще знаешь?

– Оттавана знаю, Бормана, Кису, Пуха. Хватит жопе твоей, нет?

– Ты че, блин, автор, что ли? – поинтересовался голубоглазый и слегка вышагнул левой ногой.

– А ты проверить решил? Айда, проверь, – предложил я, обозначив встречное движение.

Голубоглазка дернул глазами в сторону основного и вернул ногу на место. Получилось, просто топтался. Зато ко мне рванул мелкий:

– Ты че, блин! Я борзых таких.

И уже у меня спросил:

– Отвечаешь за свои слова?

– Отвечают только пидарасы, – устало сказал я.

– Я не всосал, ты самый смелый тут? – не выдержал голубоглазка.

– Сомнение бар?[1] – поинтересовался я.

Пацаны явно припухли от моей наглости, потому что не могли врубиться, мозги я отстудил или такой дерзкий оттого, что действительно знаюсь с перечисленными авторами, – а если впрямь знаюсь, почему сам из сорок пятого и почему они меня не знают. А я и сам не понял, зачем даю крутого. Махаться ведь совсем не хотел и почти не мог – хотя, если начнется, отобьюсь, наверное. А может, и не стану. Сильный урон мне не грозил – железа у пацанов с собой вроде не было, моя одежда и их варежки должны смягчить удары. Зато получится, как говорят в детективах, железное алиби: был в шестом, был бит, бежал с позором. Если, конечно, никто не догадается садануть мне в грудь или в ухо. От боли я могу не выдержать и пойти в настоящий отмах, и тогда фиг знает, что будет.

До этого не дошло. Вообще ни до чего не дошло. Главный решил не рисковать. Он померил взглядом мой рост, еще раз вгляделся в лицо (хотя вряд ли что приметное увидел – под моим малахаем да в неровном свете недобитого фонаря-то) и сказал:

– Я тебя запомнил, поня́л? Если что, найду.

Я молчал, ожидая продолжения.

Главный постоял еще немного, плюнул – мимо моей ноги, а то пришлось бы махаться, – развернулся и пошел. За ним побрели остальные.

Я постоял еще несколько секунд, пока они не углубились в арку, нашарил в кармане тусклый гривенник, бросил его в грязь и пошел к остановке.

Эта книга стоит меньше чем чашка кофе!
УЗНАТЬ ЦЕНУ

На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!

Похожие книги на "Город Брежнев"

Книги похожие на "Город Брежнев" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.

Я родился в Ульяновске, моя семья переехала в Набережные Челны в 1974 году. Тогда мне было три года — мои детство и юность прошли в Челнах, поэтому я считаю их родным городом. В романе многое взято из моей жизни, из опыта моих друзей, родственников. Но я перемешал это таким образом, чтобы нельзя было однозначно установить прототип конкретного персонажа. Некоторые описанные события имели место в 1983 году, другие могли произойти в это время. Я очень старался, чтобы в книге не было дословных списываний и психологически недостоверных натяжек.

В конце 1970-х — начале 1980-х условия в СССР впервые в истории страны стали пригодными для жизни, именно это время вспоминают люди, говоря с ностальгией о СССР. Это были советские тучные годы. Тогда власть и население не вмешивались в дела друг друга, поэтому для людей найти югославскую стенку или румынскую дубленку было важнее коммунизма. Хотя то, как потом все сломалось, напоминает о ситуации 2010-х годов. Мне как автору было бы нечестно умолчать о вещах, которые характеризуют эпоху, поэтому в книге много свидетельств времени: описание быта, новостная повестка и так далее. Но это только литературный прием. У меня не было цели восстановить всю действительность в угоду любопытству читателя и сделать энциклопедию по позднему СССР.

Пролог. Ноябрь. Кого знаешь

Соскочил я, получается, на третьей всего остановке, подивившись на лету, почему у нас вечно все вприпрыжку, даже шестой и седьмой комплекс не рядышком, как должны бы по идее, пятый и восьмой между ними вклинились. Соскочил слишком бойко, череп как будто ударился сводом о палку, торчащую из шеи. Стало больно и гадостно, да еще нога подкосилась так, что я чуть не сыграл под заднее колесо автобуса. Ладно он успел отъехать, напоследок вонюче фыркнув мне в нос. Я закашлялся так, что натурально наизнанку вывернуло — пришлось забежать за павильон.

Снегом бы почиститься — но он с ноябрьских весь стаял. Точно надо к Сане, замываться, подумал я, сделал шаг и замер. А если его родители увидят? Или кто угодно — присмотрится и поймет, что куртка у меня на животе не просто так мокрая. И в милицию позвонит. А я, получается, Саню подставлю.
Я поспешно ушел в тень, еще раз внимательно осмотрелся и подумал, что фигня все это. Куртка темно-синяя, живот темно-темно-синий, прорези узкие, никто ничего не заметит. А и заметит, ничего страшного — может, меня автобус обрызгал или я в лужу свалился. В любом случае, сегодня по проспекту Мира ходила куча самых разных пацанов в самом разном состоянии и с самым разным содержимым карманов, я на этом фоне вряд ли сильно выделяюсь. Хотя содержимое лучше бы, конечно, выбросить. Прямо сейчас.

Я огляделся, вытащил из кармана нож, с трудом присев, повалял его в ближайшей луже, в которой обмыл и руки, вытер все варежками, повалял и обтер нож снова, опустил в урну. Он даже не звякнул — значит, урна не пустая. Тем лучше. Выжал варежки, затолкал по карманам вместе с окоченевшими руками и побрел к Сане. Чтобы хоть немного согреться.

Оптимист. Сани не было дома — мотался где-то с кем-то, видимо. Или в гости вместе с родителями ушел. В такую погоду мотаться не очень интересно. Я бы и сам сейчас куда угодно ушел, хоть с родителями, хоть один. Хоть в гости, хоть на Северный полюс.

Я поцарапал ногтем дутую шляпку гвоздика на дерматиновой обивке двери, неглубоко вздохнул и пошел на улицу.

— Какой комплекс? — спросил тот, что справа, мелкий и худой.
— Сорок пятый, — сказал я спокойно, почти не соврав.
— Зашибись. Десять копеек есть?
— Нету.
— А если найду? — осведомился второй, покрупнее, с красивыми светлыми глазами. Наверное, голубыми.

Читайте также: