Герцен very dangerous краткое содержание

Обновлено: 02.07.2024

Талантливейший публицист и общественный деятель, издатель главного русскоязычного оппозиционного печатного органа середины XIX в. и обладатель яркого темперамента Александр Иванович Герцен уже по самому своему характеру и роду деятельности не мог не вести полемику.

«Я велел подать шампанского — никто не думал о том, что все это было часов в одиннадцать утра или ранее… я не видал ни одного человека, который бы не легче дышал, узнавши, что это бельмо снято с глаз человечества, и не радовался бы, что этот тяжелый тиран в ботфортах, наконец, зачислен по химии…

Известные черты характера Николая — силу воли, выдержку, монаршее неприятие любого инакомыслия — Герцен изображал, снизив и этически, и социально, и лексически, сняв с них царственный флер. Этим низведением монаршей воли до деспотического самоуправства мелкого чиновника, наслаждающегося своей властью, Герцен-hater демонстрирует и свой талант, и излюбленный прием — убийственную сатиру и иронию.

Роли изменены радикально: император представлен нечистым на руку купцом, который выплачивает долг только под страхом публичного позора и не знает законов собственной страны; а Ротшильд — могущественным самодержцем.

С мещанством, впрочем, дело обстояло совсем не однозначно. Безусловно, Герцен считал злом нарождающееся общество потребления — ограниченных, мелко-эгоистических, умеренно образованных, боготворящих телесный комфорт и свою покупательскую способность людей.

Месть сарказмом удалась: портрет четы Гервегов — злющий памфлет, а сам поэт получился там на удивление жалким революционером, мужем и человеком.

«— Георг, — сказала Эмма, — я так была рада, услышав от Орсини, что ты ел, что и сама решилась спросить супу.

Под таким заголовком ("очень опасно!") в 1859 г. Герцен выступил в "Колоколе" против антилиберальных вывертов журнала "Современник". Чернышевский даже помчался в Лондон выяснять отношения. Сейчас пиши что угодно - трубку телефонную поленятся поднять. Опасно это. Через полтора века герценовский слоган снова актуален. Опасно, что слово "либерал" стало ругательным, причем не только среди околовластных манипуляторов, но и у служителей муз. Почему так получилось? Неумелый поворот к рынку был окрещен либеральной реформой. За огрехи Ельцина и Гайдара отдуваются гуманитарии-бессребреники, духовные наследники Грановского и Герцена.

Опасно, что слово "либерал" стало ругательным, причем не только среди околовластных манипуляторов, но и у служителей муз. Почему так получилось? Неумелый поворот к рынку был окрещен либеральной реформой. За огрехи Ельцина и Гайдара отдуваются гуманитарии-бессребреники, духовные наследники Грановского и Герцена. Забыта некрасовская формула "либерал-идеалист" (идеалист, а не циник, не бездушный прагматик!). Либералами бездумно и по сути ошибочно называют тех, кому досталась большая часть финансового пирога.

Каковы символ веры и стратегия современного российского либерала-интеллигента, не отягченного ни властью, ни капиталами? Лично мы, литераторы, не мыслящие ни себя, ни своих детей вне отечественной почвы, ищем сопряжение двух начал: идеи сохранения великой России и идеи свободного развития личности. Мы чувствуем, что одинаково опасно огородить Россию колючей проволокой и растащить во все стороны, оставив "только Московскую и Ленинградскую области": на такую провокационную формулу "Эха Москвы" даже его либеральные слушатели ответили негодованием. Страна и личность - сообщающиеся сосуды.

Опасно, что либералов нынче поносят те литераторы, чья репутация была некогда выстроена исключительно на идейно-либеральном фундаменте. Есть такая житейская хитрость: энергичный борец за личное благополучие, улаживая дела, сталкивается с естественными препятствиями. И начинает жаловаться на "либеральный террор". На сочувствие рассчитывает. Когда от либеральной обструкции страдали художники, авторы "Очарованного странника" или поэмы "Двенадцать" - это одно. Это факт их нервно-драматичных биографий. Но когда об этом "терроре" всерьез говорит руководитель прогрессивного журнала "Знамя" Сергей Чупринин, он по сути отрицает факт собственного существования в идейном пространстве.

Лет 15 назад считаться либералом было выгодно, сейчас вольнодумный пафос дивидендов не приносит. И молодые литераторы гуртом ударились в имперские грезы. Павел Крусанов проектирует "модель государства, границы которого проходят по кромке сознания каждого носителя имперского духа". (Слово выдает: не по сердцевине, а по кромке! Головная идея.) Сергей Шаргунов все чаще отдает пионерский салют и в прозе, и в СМИ, где востребованным оказалось амплуа юного "пламенного реакционера", как называет таких писателей Владимир Бондаренко. Что ж, не все должны быть либералами. Достоевский тоже им не был, но либерала Степана Трофимовича Верховенского душой понимал. Только так пишутся вечные шедевры.

Что читали мы в юные годы? Катаевскую "Юность", "Новый мир" Твардовского. К эстетике приобщались, гражданскую позицию вырабатывали. И городская, и деревенская проза были школой вольнодумства, либерального сознания. А современная молодежь осталась без духовного присмотра. Стала нечитающей. Таких незрелых малолеток и ведет в никуда, как гаммельнский Крысолов, бывший писатель Эдуард Лимонов. Жалко ребят, которые стали нацболами еще и потому, что им вовремя не сделали литературную прививку от национализма и большевизма.

А где ж защитники либерально-гуманистических ценностей в поэзии и прозе? Опасно, что их нет. Сориентированные исключительно на "качество текста" литераторы из элитарной тусовки не совестятся заявлять: я вне политики. Более того, выходя в социальный дискурс, они то и дело прибегают к формуле "я как обыватель". Дескать, скажите мне, сколько я как обыватель буду иметь от торжества демократии. Нищая мысль - скудная словесность. Без либерального вектора скособочило литературу. Будем выправлять осанку.

Ольга Новикова, прозаик, Владимир Новиков, профессор МГУ, критик, прозаик

Писатель рассказывает о своем знакомстве с Евгением Николаевичем, который считался сумасшедшим. Он заболел из-за предательства любимой девушки.

За минуту

Автор описывает свое знакомство с необычным человеком, Евгением Николаевичем, который считался сумасшедшим.

Они познакомились в Италии, куда больного привез его лекарь. Евгений Николаевич поразил писателя разумностью и смелостью суждений.

Автор познакомился со слугой больного, который восхищался хозяином, его умом, добротой и справедливостью. Он рассказал, что барин полюбил горничную сестры. Девушка тоже полюбила благородного барина. Но она не считала себя ему ровней. Поэтому сошлась с камердинером — подлым и лживым человеком.

Он украл деньги барина, сделав все для того, чтобы в краже обвинили невиновного. Правда выяснилась, но Евгений Николаевич приказал камердинеру и горничной уехать.

Девушка потом пыталась с ним встретиться, но барин не хотел ее видеть. Он замкнулся в себе, начал хандрить и заболел.

«Однако, хороши наши передовые люди! — писал Добролюбов в своем дневнике, услышав об обвинениях Герцена. — Успели уже пришибить в себе чутье, которым прежде чуяли призыв к революции Теперь уж у них на уме мирный прогресс при инициативе сверху, под покровом законности! Я лично не очень убит неблаговолением Герцена , но Некрасов обеспокоен, говоря, что это обстоятельство свяжет нам руки, так как значение Герцена для лучшей части нашего общества очень сильно. В особенности намек на бюро оскорбляет его, так

Тайна комплексов Базарова

Главный герой романа Базаров рассказывает другу Аркадию и читателям о своем происхождении:

Сходство историй Евгения Базарова и Павла Кирсанова

Любовь в романе И.С. Тургенева “Отцы и дети” показана как на противопоставлении (чувство Аркадия к Кате и Базарова к Одинцовой), так и на сходстве. Можно заметить, что истории Евгения Базарова и Павла Кирсанова очень похожи. И тот, и другой знакомятся со своими возлюбленными на балу. И Базаров, и Кирсанов несчастны в своем чувстве. Оба они раньше были “охотниками до женщин”, однако вдруг изменились, полюбив. Павел Петрович, привыкший к победам, скоро добился своей цели и в отношении к княгине Р. Однако эта победа не охладила его. Евгений же скоро осознал, что от Анны Сергеевны “не добьешься толку”, однако не смог не думать о ней. И для Павла Петровича, и для Базарова любовь не простое влечение. Она становится для них настоящей мукой. Кирсанов со временем не только не охладел к княгине, но и “еще мучительнее” к ней привязался. Эта история любви в романе “Отцы и дети” проходит через всю его жизнь. Базарова тоже “мучила и бесила” любовь, от которой его спасла только смерть. И этом можно найти сходство историй двух героев. Любовь и в том и в другом случае оказывается связанной со смертью. Павел Петрович не смог разлюбить княгиню и после того, как она скончалась. И Кирсанов потерял все. Автор отмечает, что “исхудалая голова” Павла Петровича лежала на подушке, будто голова мертвеца. Полюбив Анну Сергеевну, Базаров тоже умирает. Не так, как Павел Петрович, а физически.

Тайна имени Базарова

Евгений Базаров сообщает Аркадию, что у него день ангела:

Однако недавно исследователи выяснили, что слова Базарова не соответствуют действительности: 22 июня отмечается день памяти священномученика Евсевия Самосатского, а Евгения — зимой и в марте. Что это — ложь Базарова или недосмотр автора?

Наиболее правдоподобное объяснение этой неувязке — случайная ошибка Тургенева, который, вероятно, проверил по месяцеслову за 1858 и 1859 годы, где под датой 22 июня был ошибочно указан день Евгения Самосатского, причем в алфавитном списке святых в конце около Евсевия стояла дата 22 июня. Другая версия — что Базаров был крещен как Евсевий, но набожные родители звали его Енюшей (Женей) — кажется неубедительной.

Тайна сфинкса

Тургенев рассказывает нам биографию Павла Петровича, и в частности говорит о его роковой страсти к некой княгине Р. Влюбленный подарил княгине кольцо со сфинксом — символом загадочности; княгиня умирает и перед смертью возвращает подарок:

И все-таки — в чем разгадка сфинкса? Чтобы ответить на этот вопрос, зададим его сначала чуть шире: зачем вообще Тургеневу понадобился сам сюжет с прошлой влюбленностью Павла Петровича?

Всё путешествие по Франции подробно описано в мемуарах баронессы Генриетты-Луизы Оберкирх. Мемуары опубликованы в Париже её внуком графом де Монбризон (Paris, 1853, t. I). В Париже Павел Петрович и Мария Фёдоровна были радушно приняты Людовиком XVI и Марией-Антуанеттой. В письме графу Мерси (de Mercy) королева приглашает Великую княгиню, ввиду отъезда короля на охоту, посетить Трианон в Версале и отобедать вместе с графиней Бенкендорф и князем Куракиным.

В письме к своему брату австрийскому императору Иосифу II королева даёт весьма лестную характеристику Павлу Петровичу. Ей он понравился своей простотой, образованностью и тем, что любит посмеяться. Он знает имена и труды многих французских писателей и со многими из них, по представлении ему, говорил как со своими знакомыми. О Марии Фёдоровне она пишет, что та превосходно говорит по-французски, любит повелевать и преувеличивает свои знания при всяком удобном случае. В статье профессора И. А. Шляпкина помещены два письма королевы, адресованные Великой княгине. Письма написаны по-французски, здесь же дан их перевод на русский язык.

Великая княгиня посетила Севрскую мануфактуру и совершила там покупок на 300.000 ливров. После этого ей был преподнесён в качестве подарка великолепный туалет из фарфора bleu-lapis с изображением трёх граций и двух амуров. Мария Фёдоровна предполагала, что туалет изготовлен для Марии-Антуанетты, но граф Анживильер сказал, что это – дар королевы графине Северной. Если верить m-me Оберкирх, писавшей свои мемуары в 1789 г., было поднесено только туалетное зеркало, а остальные вещицы – 31 предмет, были посланы королевой через год, т.е. в 1783 году. Именно о них говорится как о втором туалете в мемуарах баронессы. (Mémoires, t. I, p. 312).

Но есть и другое объяснение. Существует описание дворца в Павловске, написанном и составленным в 1795 году самой Великой княгиней Марией Фёдоровной. В нём, при описании своей спальни, она упоминает два туалета: один, как подарок короля Франции, другой – как туалет из Севрского фарфора. Не произошла ли здесь путаница? Не смешала ли m-me Оберкирх эти два туалета?

Материал подготовила Т. Л. Просина, хранитель музейных предметов

Источники и литература

Шляпкин, И. А. Павловский дворцовый туалет – сувенир французской королевы Марии-Антуанетты. // Старые годы: ежемесячник для любителей искусства и старины. 1915, январь-февраль. С. 65-68.

Тайна мировоззрения Базарова

Нигилист Базаров размышляет:

Оказывается, что, описывая воззрения Базарова, Тургенев подмешивал к материализму Чернышевского — Добролюбова еще и совсем иную философию из почтенной европейской традиции. Очевидно, что этим и другими философствованиями Базаров после вспышки страсти к Одинцовой отчасти опровергает сам себя — свое полное отрицание духовной и метафизической стороны жизни.

Тайна бреда Базарова

Базаров умирает, и его предсмертные слова прерывает бред:

При чем тут лес? Понятно, что в бреду и не такое скажешь, но это бред не настоящий, а литературный — значит, должна быть разгадка.

И вот она: лес в бреду Базарова — из его же собственных предыдущих слов. В XVI главе в споре с Одинцовой герой красноречиво отстаивает, как ему кажется, научный, правильный взгляд на человека, в котором индивидуальная психика теперь не играет никакой роли:

Круг замыкается: лес, состоящий из множества деревьев, превращается в символ не просто отдельно взятого человека (Одинцовой или Павла Петровича), который оказывает герою сопротивление, но и бездонной человеческой психики, подсознания, какие Базаров силится, но не может постичь, потому что не понимает, зачем их изучать по отдельности. Именно поэтому перед смертью Тургенев заставляет его снова видеть лес — этот символ непознаваемости чужой души. Ведь и по русской пословице, чужая душа — темный лес.

В образе княгини Р. полновластно присутствует тайна, связанная с ее двойной — дневной и ночной — жизнью. Днем она была легкомысленной кокеткой, предававшейся с увлечением различного рода удовольствиям, танцевала до упаду, шутила и хохотала и будто бросалась навстречу всему, что способно было доставить ей малейшее удовольствие.

Трудно было бы с этим поспорить, если бы не чрезмерный романтический налет на всем поведанном читателю о княгине Р. и Кирсанове.

Источник: Тургенев в школе: книга для учителя / авт.-сост. Л.А. Капитанова. — 3-е изд, стереотип. — М.: Дрофа, 2010

Читайте также: