Фея хлебных крошек краткое содержание
Обновлено: 06.07.2024
Эту статью могут комментировать только участники сообщества.
Вы можете вступить в сообщество одним кликом по кнопке справа.
Глава двадцатая,
повествующая о том, каков был дом Феи Хлебных Крошек, и о поэтической топографии ее парка, достойного садов Аристоноя,[1]описанных господином Фенелоном
Мы приблизились к тому месту во внешней ограде арсенала, где должен был находиться домик Феи Хлебных Крошек, о котором она рассказала мне несколько лет назад. Все мои прежние попытки найти этот домик оставались безуспешны, что, впрочем, ничуть не удивило меня, когда я его наконец увидел, ибо располагался он в таком глухом закоулке, что стал заметен лишь после того, как Фея Хлебных Крошек коснулась его своей палочкой. На мгновение я остолбенел, но не дал словам, пришедшим мне на ум, сорваться с губ, дабы не обидеть неподобающим замечанием эту почтенную женщину; самое подлое дело в мире – это унижать бедняков, но верх неблагодарности и низости – унижать бедных людей, которые дали нам приют.
Однако я еще не объяснил вам, сударь, причины моего смущения. Вы, конечно, видели среди детских игрушек – а может быть, сами имели в детстве и, значит, хорошо помните, ибо такие вещи не забываются, – прелестный маленький домик из лакированного картона, со стенами, крашенными охрой и берлинской лазурью, с тремя неподвижными окошками, с карнизами из серебряной бумаги и крышей из шифера, нарисованного простодушным художником, который явно совестился вводить зрителей в обман излишним правдоподобием. Вы видели это невинное здание, не стоившее ни бессонных ночей архитектору, ни тяжких трудов каменщику и плотнику, видели вы и окружающий его скромный сад из шести деревьев, которые предприимчивый художник соорудил из заточенных с одного конца спичек и покрыл листьями из зеленой тафты, нимало не зависящими от смены времен года. Точь-в-точь таким же в первую минуту показался мне и домик Феи Хлебных Крошек, и таким же предстанет он и вам, если в один прекрасный день вы намеренно или случайно попадете в Гринок. Я все-таки не смог сдержать своего удивления.
– Боже правый, Фея Хлебных Крошек! – воскликнул я. – Неужели вы всерьез полагаете, будто мы сможем войти туда? Сам желтый карлик, относительно существования которого расходятся мнения критиков,[2] не нашел бы там для себя достаточно места!
– Ты всему удивляешься, – весело возразила Фея Хлебных Крошек, – это не пристало человеку, призванному жить в мире воображения и чувства – единственном, в котором могут вольно дышать люди с такой душой, как у тебя.
Доверься мне, ибо только две вещи приносят счастье: вера и любовь.
Тут она схватила меня за руку, пригнулась и через входную дверь ввела меня в элегантную и просторную комнату, в тысячу раз превосходившую те пределы, какими я поначалу очертил наше жилище в своем уме. Осмотревшись, я тотчас заметил, что кровать в комнате только одна.
Фея Хлебных Крошек, привыкшая угадывать мои мысли, тотчас поняла, о чем я думаю, и, отворив следующую дверь, показала мне столь же удобную и изящную спальню. Я не мог опомниться от изумления.
– Поскольку я поверила твоему обещанию, – сказала Фея Хлебных Крошек, входя в комнату, предназначенную мне, – но не хотела обречь тебя на существование, мало подобающее твоему возрасту, не вознаградив тебя радостями учения и усладами ума, я устроила здесь на скопленные мною деньги библиотеку по твоему вкусу. Если я не ошиблась насчет авторов, пленявших тебя в первые годы учения, ты найдешь здесь всех своих друзей.
С этими словами она открыла дверь в кабинет площадью в несколько квадратных футов, где на красивых полках стояли мои любимые книги в роскошных сафьяновых переплетах.[3]
– Это еще не все, – сказала она, толкая следующую дверь из кипарисового дерева, – вот плотницкий инструмент, пожалуй лучшей работы, нежели тот, каким ты пользовался у мастера Файнвуда, а на верхних полках – неплохой набор математических инструментов. Если ты настолько усовершенствуешь свои познания, что тебе захочется обновить этот набор, мы обновим его, ибо те шестьдесят луидоров, которые ты дал мне взаймы, принесли большие проценты. Ты совсем как ребенок, тебе все внове! – воскликнула она с улыбкой. – Не перебивай меня своими восклицаниями. Поразительными, бедный Мишель, тебе должны были показаться не те вещи, какие ты видишь в моем доме, но обрушившиеся на тебя жестокие испытания, а ведь их ты перенес безропотно! Теперь тебе предстоит так же легко свыкнуться с участью скромной, но приятной, которая переменится сразу же, как только ты этого захочешь, но не прежде. Есть люди _ однако тебя, Мишель, я к их числу не отношу, – для которых непрерывность заурядного благополучия становится по прошествии недолгого времени более мучительна, нежели превратности бурной жизни и муки честолюбия. Если же ты способен довольствоваться своим нынешним состоянием и радоваться плодам своих рук, ты достигнешь высшей мудрости и сможешь обойтись без меня – ведь, судя по тому, как давно я уже живу на свете, отпущенный мне срок скоро истечет. – Ты огорчился, друг мой, ты плачешь, – значит, ты любишь меня?…
– Ах, Фея Хлебных Крошек, кого же еще мне любить на земле, как не великодушное существо, осыпающее меня столькими благодеяниями?…
– Это слово не подходит к нашим отношениям, – сказала она растроганно, – но раз ты не побоялся неосторожно коснуться самых деликатных струн моего сердца, я теперь же начну единственный грустный разговор, какой нам с тобою предстоит. В двадцать один год ты, должно быть, ждешь от брака не тех радостей, какие сулит тебе союз со мной. Я это чувствую, и ты напрасно будешь стараться меня разубедить: ведь я читаю в твоей душе так же ясно, как и ты сам. Сохрани свою чистоту в предвкушении счастья, которое я, возможно, тебе готовлю; по крайней мере, ты вправе ожидать этого от моей предусмотрительности: ведь с тех пор, как ты появился на свет, я только и делаю, что забочусь о тебе. Люби эти черты, какими была наделена я в юности, люби этот портрет – единственный источник очарования, каким я могу тебя пленить, и не тревожься о прочих своих обязательствах передо мной. Забудь о порывах моей чересчур легкомысленной старости, которая не помешала мне безумно влюбиться в хорошенького ученика гранвильской школы. Мое чувство к тебе сильнее материнского, но не менее целомудренно. Обстоятельства, которые ты скоро узнаешь, погасили в моем сердце последнюю искорку разожженных тобою страстей, и отныне единственное мое желание – чтобы однажды ты испытал толику счастья от обладания существом с душой Феи Хлебных Крошек и чертами Билкис; природа столь многообразна и прихотлива, что на свете случается и такое.
Я хотел упасть на колени; она удержала меня и. смахнув слезу своей длинной манжетой, сказала:
– Ладно-ладно! Из-за тебя я чуть не забыла отдать некоторые приказания насчет свадебного обеда, который, впрочем, будет сервирован всего на две персоны, ведь этот вечер нам с тобой подобает провести вдвоем. А ты покамест, – добавила она, приподняв шелковую портьеру, – прогуляйся по нашему саду. Он не слишком велик, как ты мог заметить еще снаружи, но устроен так искусно, что, гуляй по нему хоть целый день, ты никогда не окажешься дважды в одном и том же месте!
Портьера за мной закрылась, и, погруженный в грезы, я углубился в сад Феи Хлебных Крошек; я был так поглощен собственными мыслями, что поначалу вовсе не глядел по сторонам, однако число ветвившихся передо мною тропинок было так велико, что я побоялся заблудиться и решил впредь обращать на окружающую местность больше внимания. Прежде всего меня поразили восхитительно теплый воздух и на редкость чистое небо, какими я не наслаждался в Гриноке даже в самые прекрасные летние дни, ибо климат там холодный, а солнце блистает во всем своем великолепии не больше двух-трех недель в году; однако явление еще более удивительное заставило меня скоро позабыть о чудесах погоды; неведомо какое счастливое искусство – возможно, давняя искушенность во всех человеческих науках – помогло Фее Хлебных Крошек сделать так, что в ее волшебном саду прижились самые редкие растения тропиков и Востока. Тут были олеандры, усыпанные ярко-красными кимвалами, гранатовые деревья, покрытые пурпурными цветами апельсиновые деревья, ветви которых склонялись к земле под тяжестью серебряных цветов и золотых плодов, алоэ, стебли которых, гибкие и стройные, точно мачты корабля, увенчивались роскошными соцветиями, пальмы, верхушки которых раскрывались навстречу благоухающему ветру, словно зеленые веера. Между этими изысканными растениями – и тысячами других, чьи имена были мне толком не известны, текли под растрепанными балдахинами вавилонских ив бесчисленные прелестные ручейки, берега которых поросли самыми очаровательными цветами, какие только существуют в мире. Не подумайте, что песок, по которому эти ручейки стелились хрустальными лентами или ниспадали брильянтовым водопадом, был усыпан теми ровными мелкими камешками, что служат постелью нимфам. Нет, повсюду взор мой натыкался ни больше ни меньше – клянусь вам! – как на опалы с огненными переливами, аметисты, чистые, словно ясное небо, карбункулы, сверкавшие так же ослепительно, как те, что окружали портрет Билкис; тут только я понял, отчего Фея Хлебных Крошек обращала на них так мало внимания; впрочем, вполне естественно, что постичь это способен лишь тот, кто побывал в садах Феи Хлебных Крошек.
Позвольте мне упомянуть еще об одной пленительной черте сада, быть может безразличной большинству смертных, но особенно драгоценной для меня, памятующего о моих первых увлечениях и первых радостях. Вечная весна, царившая в саду Феи Хлебных Крошек, привлекла туда те элегантнейшие и любезнейшие создания, которые Господь еще не соизволил наделить душой; я говорю о великолепных бабочках, населяющих пустыни и ласкающих цветы обоих полушарий. Я знал их почти всех по описаниям, читанным в ранней юности, или по картинам, нарисованным художниками, но тут я впервые в жизни видел, как они сближаются и удаляются, преследуют друг друга, парят и кружатся в воздухе, шумно трепещут крыльями или уносятся вдаль, соперничая своей ослепительной расцветкой с венчиками в виде алых чаш, колоколов, шлемов, рожков, роз, звезд и солнц, которые свешивались кругом со всех ветвей. О божественная щедрость творения! О возвышенное очарование взора! Зрелище, достойное украсить сновидения великодушного человека, предававшегося перед сном добродетельным размышлениям!
Я провел бы так целый день без развлечений и без воспоминаний, если бы голос Феи Хлебных Крошек не позвал меня на наш скромный пир; к моему удивлению, оказалось, что я нахожусь совсем рядом с домом. Добрая старушка вышла встретить меня с факелом, и тут только я заметил, что наступил вечер и я уже давно черпаю пленительные впечатления из собственной фантазии, а не из чувственных ощущений.
Я возвратился в дом. Рядом с маленьким столиком, накрытым просто, но так опрятно, что один вид его пробуждал аппетит, пылал в камине чистый и яркий огонь, ибо, по мнению Феи Хлебных Крошек, к вечеру на дворе похолодало.
– О каком холоде вы говорите, друг мой? – воскликнул я, придя в себя. – Никогда еще я не видел такой мягкой весны, такого восхитительного лета!
– О! – отвечала она. – Влюбленные и поэты забывают в моем саду обо всем на свете!
Прежде Фея Хлебных Крошек никогда не упускала случая разрешить любое, даже самое ничтожное, мое сомнение, если только это могло сделать меня образованнее или счастливее, однако с тех пор, как мы встретились с нею в последний раз, она постоянно пропускала мимо ушей мои недоуменные возгласы и отказывалась отвечать на мои пытливые вопросы.
«Значит, так тому и быть, – решил я. – Возможно, мучающее меня тщеславное желание все знать и все объяснить есть не что иное, как признак слабости нашего ума и суетности наших стремлений – единственного, что препятствует нам вкусить на земле ту законную долю блаженства, какая отпущена нам Провидением? Что мне причины и источники добра, если я ощущаю его следствия, и какое право имею я осведомляться о них с глупым и надменным любопытством, когда все убеждает меня, что я рожден, дабы наслаждаться моей жизнью и моими фантазиями, не задумываясь об их происхождении? Роковое влечение открыло Еве врата смерти, Пандоре – сосуд со всеми бедствиями рода человеческого, а знатной владелице замка, чье имя я забыл, кровавый тайник Синей Бороды! Если бы мне нужно было узнать то, чего я еще не знаю, Фея Хлебных Крошек, которая это наверняка знает, просветила бы меня. Меж тем мои вопросы огорчают ее – не столько потому, что она боится расслышать в них оскорбительное недоверие, сколько потому, что она опасается утвердиться в своих подозрениях насчет легкомыслия и несостоятельности моего ума.
С этой минуты я больше не задавал вопросов. Я принял свою жизнь как она есть.
Фея Хлебных Крошек, Шарль Нодье - рейтинг книги по отзывам читателей, краткое содержание
Автор:
Категория:
Классическая и современная проза
О книге
- La fee aux miettes Название в оригинале
- 1996 Год первого издания книги
Краткое содержание
Повесть французского романтика Шарля Нодье (1780-1844) `Фея Хлебных Крошек` (1832) - одно из самых оригинальных и совершенных произведений этого разностороннего писателя - романиста, сказочника, библиофила. В основу повести положена история простодушного и благородного плотника Мишеля, который с честью выходит из всех испытаний и хранит верность уродливой, но мудрой карлице по прозвищу Фея Хлебных Крошек, которая оказывается не кем иным, как легендарной царицей Савской - красавицей Билкис. Библейские предания, масонские легенды, фольклорные и литературные сказки, фантастика в духе Гофмана, сатира на безграмотных чиновников и пародия на наукообразные изыскания псевдоученых - все это присутствует в повести и создает ее неповторимое очарование. На русский язык переводится впервые.
Как далеко может завести человека его собственная фантазия? Где проходит грань между чересчур восприимчивой натурой и натурой, ставшей на гибельный путь саморазрушения? Французский романтик Шарль Нодье задумывался об этом еще в 30-е годы XIX века, а может быть и раньше. Чтобы дать ответ на волнующие его вопросы, он писал книги. И хотя загадки так и остались неразгаданными, результат все же был — великолепные книги и благодарность читателей.
Прошло почти два века. И сегодня, перелистывая страницы старинного шедевра, все так же хочется найти ответы и понять, что же пытался донести до нас автор. Но для сегодняшнего читателя задача усложняется еще и тем, что времена изменились. Прежде чем вникнуть в проблематику произведения, необходимо логически объяснить мотивировки героев, а это почти невозможно — настолько странными они кажутся в наш безумный век.
Одна из отличительных черт романтизма это демонстрация двоемирия, то есть двух параллельных реальностей, в которых пребывают персонажи. Первая реальность — это жизнь обывателей, не верящих в чудеса и озабоченных повседневными проблемами. Вторая реальность — внутренний мир главного героя, наполненный самыми странными фантазиями.
Подобную картину можно наблюдать и у Нодье. И если сегодня нам абсолютно понятны поступки описанных им обывателей, которые считают персонажа по имени Мишель чуть ли не сумасшедшим, то поступки самого Мишеля вызывают только недоумение.
Не вдаваясь в подробности, рассмотрим некоторые из них.
Мишель, будучи еще юношей, дает обещание жениться на престарелой нищенке-карлице по прозвищу Фея Хлебных Крошек. С этого момента он и не помышляет ни о чем другом; более того: все накопленные деньги отдает Фее, уверенный, что счастье заключается именно в бескорыстной помощи неимущим.
Владея небольшим состоянием, Мишель решает научиться какому-нибудь ремеслу. Он выбирает плотницкое дело и отдается ему со всем рвением, на которое только способна его пытливая натура.
Попадая в небольшой английский городок, Мишель не обращает внимания на окружающих его прелестных девушек, храня верность Фее Хлебных Крошек. Он отказывается от выгодной женитьбы, и зарабатывает себе на жизнь плотницким ремеслом, не зная, что впереди его ждет еще немало испытаний.
Как объяснить поступки Мишеля, столь очевидные для писателя-романтика и столь же непонятные для нас? Можно предположить, что все приключения, выпавшие на долю персонажа — ни что иное, как его фантазия (недаром в какой-то момент он оказывается в доме для умалишенных).
Дата публикации: 30 января 2007
Категория: Рецензии
Теги: Издательство FreeFly Классика Шарль Нодье
Подборки:
Мы всегда рады честным, конструктивным рецензиям. Лабиринт приветствует дружелюбную дискуссию ценителей и не приветствует перепалки и оскорбления.
Мне кажется, что французский романтизм - это вообще отдельный разговор. И с творчесвтом этого писателя пока не знакома, но заинтригована!
С радостью приобрету книгу.
Очень интересная фантастическая новелла о том, как молодой юноша по имени Мишель дает обещание жениться на престарелой нищенке-карлице по прозвищу Фея Хлебных Крошек. Считая, что истинное счастье заключается в бескорыстной помощи неимущим он также решает отдать ей все свое сбережение. Жертвуя собой, храня верность возлюбленной, Мишель отказывается от всех соблазнов, встречающихся на его пути. Ничто не может сбить его с намеченной цели и награда уже ждет его только он о ней еще не знает.
Не поленитесь узнать побольше о Нодье. Его судьба, его произведения - все интересно. О нем писал Бальзак в "Жизнь холостяка". Сколько ключей прочтения "Феи"? Наверное очень много.Это и сказка, фантастика и книга о снах и книга о реальности. Очень хорош перевод, сделан я полагаю для этой серии. Прекрасно (как всегда) оформление. Приятно наличие комментариев, они не полны. но за неимением лучшего и эти вполне способны помочь.
Повесть французского романтика Шарля Нодье - одно из самых оригинальных и совершенных произведений этого разностороннего писателя - романиста, сказочника, библиофила. В основу повести положена история простодушного и благородного плотника Мишеля, который с честью выходит из всех испытаний и хранит верность уродливой, но мудрой карлице по прозвищу Фея Хлебных Крошек, оказавшейся не кем иным, как легендарной царицей Савской - красавицей Билкис. Библейские предания, масонские легенды, фольклорные и литературные сказки, фантастика в духе Гофмана, сатира на безграмотных чиновников и пародия на наукообразные изыскания псевдоученых - все это присутствует в повести и создает ее неповторимое очарование.
Читайте также: