Абсолютная пустота станислав лем книга краткое содержание

Обновлено: 04.07.2024

Книга явно и откровенно не состоит из беллетристических произведений. Коротенькие тексты, составляющие ее — это рецензии. На литературные, научные и научно-популярные книги различных по национальности авторов — американцев, французов, англичан, итальянцев — кого здесь только нет! Впрочем, кого здесь нет, все-таки можно сказать со всей определенностью: среди авторов книг, которые так старательно рецензирует Лем в “Абсолютной пустоте”, нет ни одного реального человека. В действительности ни одна из этих книг не была написана. Лем рецензирует несуществующие книги несуществующих авторов.

В рецензии на несуществующую фантастическую книгу “Одиссей из Итаки” сам Лем выстраивает следующую классификацию гениев:

“Сперва идут гении обыкновенные, дюжинные, то есть третьего класса, неспособные далеко шагнуть за умственный горизонт эпохи. Им приходится гораздо легче других, нередко они бывают оценены по заслугам и даже добиваются денег и славы. Гении второго класса — гораздо более твердый орешек для современников (. ) В древности их обычно побивали камнями, в средневековье жгли на кострах, позже, в связи со смягчением нравов, им позволялось умирать естественной смертью от голода (. ) И все же в конечном счете гениев II класса ожидает признание, то есть загробный триумф (. ) Второклассных гениев открывает либо следующее поколение, либо одно из позднейших; гениев первого класса не знает никто и никогда, ни при жизни, ни после смерти. Это — открыватели истин настолько невероятных, глашатаи новшеств настолько революционных, что их абсолютно никто оценить не в силах.”

Одна мз самых интересных псевдорецензий — “Культура как ошибка”.

По сути дела в ее рамках рассматривается сразу две концепции: человеческая культура, как свод случайно (а часто — и ошибочно) закрепленных канонов и догм, и культура — как духовный протез, которым люди пользуются, когда реальные возможности уже исчерпаны. Например: “Для последовательного материалиста сопоставление трупов с экскрементами должно быть (. ) естественным. Однако от последних мы избавляемся незаметно, а от первых — с помпой, торжественно, обряжая во множество дорогих и сложных упаковок”.

“Да это же цинизм!” — может отшатнуться в ужасе читатель. И будет неправ. Ибо цинизм ставит своей целью оскорбление, а произведения Лема — только поиск истины. Истина же — довольно колючая штуковина. И горькая. Вслушайтесь в то, как продолжает размышлять Лем по поводу похорон: “Торжественные похоронные ритуалы — это лишь способ заглушить наш естественный протест против то-го позорного факта, что человек смертен. Ибо действительно постыдно, что разум (. ) в конце концов исчезает в луже гнили”.

В произведение входит:

Абсолютная пустота / Doskonała próżnia [= Станислав Лем. Абсолютная пустота; Идеальный вакуум] (1971)

Содержание

Рассказы

Примечания

Литература

  • Станислав Лем. Абсолютная пустота. / Пер. К. Душенко — М.: Текст, 1995.

Ссылки

См. также

Диалоги · Мегабитовая бомба · Мгновения · Раса хищников · Сумма технологии · Тайна китайской комнаты · Фантастика и футурология · Философия случая

Существуете ли Вы, мистер Джонс? · Верный робот · Слоёный пирог · Лунная ночь · Путешествие профессора Тарантоги · Чёрная комната профессора Тарантоги · Странный гость профессора Тарантоги · Приёмные часы профессора Тарантоги

  • Литературные произведения по алфавиту
  • Вымышленные книги
  • Произведения Станислава Лема

Wikimedia Foundation . 2010 .

Полезное

Смотреть что такое "Абсолютная пустота" в других словарях:

абсолютная — • абсолютная анархия • абсолютная бездарность • абсолютная безопасность • абсолютная безысходность • абсолютная бесперспективность • абсолютная беспечность • абсолютная беспомощность • абсолютная беспринципность • абсолютная беспристрастность •… … Словарь русской идиоматики

пустота — • абсолютная пустота • совершенная пустота … Словарь русской идиоматики

Библиография Станислава Лема — Станислав Лем, Краков, 30.10.2005 … Википедия

Мнимая величина (книга) — Мнимая величина Wielkość urojona Жанр: Фантастика Автор: Станислав Лем Язык оригинала: Польский Публикация: 1973 … Википедия

ложное — СЮЙ Пустотность ( пустота , пустое , нереальное , ложное ) Категория кит. философии, выражающая понятие абс. вместимости в онтологич. и гносеопсихологич. смысле. Составляет стандартную терминологич. оппозицию понятию ши (2) реальность , полнота … Китайская философия. Энциклопедический словарь.

ЛЕМ — (Lem) Станислав (р. 1921) польский фантаст, футуролог, философ, культуролог. Окончив гимназию в 1939, Л. поступил на мед. ф т Львов, ун та. В годы оккупации Л. вынужден прервать учебу и работает автомехаником, а после войны продолжает… … Энциклопедия культурологии

Лем, Станислав — Станислав Лем Stanisław Lem … Википедия

Будда Самантабхадра — Самантабхадра в союзе с супругой (Яб Юм) Будда Самантабхадра (санскр. Samantabhadra, тиб. kun tu bzang po Кунту Зангп … Википедия

Лем С. — Станислав Лем Stanisław Lem Дата рождения: 12 сентября 1921(19210912) Место рождения … Википедия

Лем Станислав — Станислав Лем Stanisław Lem Дата рождения: 12 сентября 1921(19210912) Место рождения … Википедия

Станислав Лем - Абсолютная пустота

Станислав Лем - Абсолютная пустота краткое содержание

Абсолютная пустота - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Рецензирование несуществующих книг не есть изобретение Лема; примеры можно найти не только у современного писателя - Х.Л.Борхеса (скажем, "Анализ творчества Герберта Куэйна" в сборнике "Хитросплетения"), идея гораздо старше - и даже Рабле был не первым, кто ее воплотил. Но курьезность "Абсолютной пустоты" в том, что автор решил создать целую антологию таких критических опытов. Систематичность педанта или шутника? Второе более вероятно, и этого впечатления не ослабляет предисловие предлинное и ученое, в котором читаем: "Писание романов есть форма утраты свободы творчества. (. ) В свою очередь, рецензирование - труд еще более каторжный и еще менее благодарный. О писателе можно хотя бы сказать, что он сам себя приневолил - избрав сюжет. Положение критика хуже: рецензент прикован к предмету рецензии, как каторжник к тачке. Писатель теряет свободу в своей книге, критик - в чужой".

Напыщенность этих сентенций слишком очевидна, чтобы принимать их всерьез. Чуть ниже в предисловии (названном "Автозоил") говорится: "Литература повествовала доселе о вымышленных _персонажах_. Мы пойдем дальше: будем описывать вымышленные _книги_. Вот она, возможность вновь обрести свободу творчества, а заодно - совершить обручение двух неродственных душ, беллетриста и критика".

"Автозоил", по Лему, есть творчество, свободное "в квадрате", поскольку критик текста, введенный в сам текст, получает большую свободу маневра, нежели автор-повествователь традиционной или нетрадиционной литературы. С этим еще можно было бы согласиться: подобно марафонцу, что ловит второе дыхание, литература ныне стремится подчеркнуть дистанцию между собою и изображаемым. Хуже другое - теоретическое вступление тянется без конца. Лем рассуждает о положительных сторонах небытия, об идеальных математических объектах и новых метауровнях языка. Для шутки это уже длинновато. Больше того - своей увертюрой Лем просто мистифицирует читателя (а может, и самого себя?), так как псевдорецензии, составляющие "Абсолютную пустоту", вовсе не сводятся к набору шуток. Я разделил бы их иначе, чем автор, - на три категории.

1) Пародии, подражания и передразнивания: сюда относятся "Робинзонады", "Ничто, или Последовательность" (оба текста высмеивают - по-разному "Nouveau Roman" ["новый роман" (фр.), или "антироман"]), да еще, пожалуй, "Ты" и "Гигамеш". Впрочем, "Ты" - вещь довольно рискованная; выдумать _плохую_ книгу и после ее за это высмеять - слишком дешевый прием. В формальном плане всего оригинальнее роман "Ничто, или Последовательность", поскольку его уж точно никто бы не смог написать; форма псевдорецензии позволяет выполнить акробатический трюк: дать критический разбор книги, которой не только нет, но и быть не может. "Гигамеш" понравился мне меньше всего. Речь идет о мешке и шиле; но, право, стоит ли при помощи _таких_ шуток разделываться с шедеврами? Быть может - если сам их не пишешь.

2) Черновые наброски (ведь что это, если не своего рода черновики?), такие, как "Группенфюрер Луи XVI" или "Идиот", а также "Вопрос темпа". Каждый из них - как знать? - мог бы воплотиться в хороший роман. Однако эти романы следовало бы сперва написать. Изложение - безразлично, критическое или нет, - в конце концов всего лишь приправа к блюду, которого нет на кухне. Почему нет? Критика посредством инсинуаций занятие неблагородное, но один раз я себе это позволю. У автора были замыслы, которые он не мог осуществить в полном объеме: написать не сумел, а не писать было жалко; вот и вся тайна происхождения этой части "Абсолютной пустоты". Лем достаточно сметлив, чтобы предвидеть подобный упрек, и решил парировать его - предисловием. Поэтому в "Автозоиле" он жалуется на убожество средств, которыми располагает прозаик, вынужденный, подобно мастеровому, обстругивать описания типа "маркиза вышла из дому в пять". Но настоящее мастерство не бывает убогим. Лем испугался трудностей, что ждали его при написании трех романов, названных мной для примера, и предпочел увернуться, как-нибудь выкрутиться, не рисковать. Заявляя, что "каждая книга - кладбище сонма других, которые она вытеснила и тем погубила", он дает нам понять, что идей у него больше, чем биологического времени (Ars longa, vita brevis [искусство долговечно, жизнь коротка (лат.)]). Но первоклассных, многообещающих идей в "Абсолютной пустоте" не очень-то много. Есть там, как уже говорилось, демонстрация трюков, но все это - шутки. Я, однако, подозреваю тут кое-что посерьезнее, а именно тоску по невоплотимому.

В том, что я не ошибаюсь, убеждает меня последняя группа рецензий, таких, как "De Impossibilitate Vitae", "Культура как ошибка" и - прежде всего! - "Новая Космогония".

"Культура как ошибка" ставит с ног на голову воззрения, которые Лем высказывал не единожды, как в беллетристических, так и небеллетристических книгах. Технологический взрыв, заклейменный там как могильщик культуры, здесь объявляется освободителем человечества. Вторично Лем оказывается отступником в "De Impossibilitate Vitae". Пусть нас не вводит в заблуждение забавная абсурдность необозримых причинно-следственных цепочек семейной хроники: за комизмом анекдотических историй кроется атака на святая святых Лема - на теорию вероятностей, то есть на категорию случайности, лежащую в основе всех его широкомасштабных концепций. Атака ведется в шутовском колпаке, что должно затупить ее острие. Но была ли она хоть на минуту задумана не как гротеск?

Эти сомнения снимает "Новая Космогония", поистине piece de resistance, главное блюдо книги, укрытое в ней наподобие дара троянцев. Шуткой ее не назовешь, мнимой рецензией - также; что же это такое? Для шутки она чересчур тяжела, обвешана слишком массивной научной аргументацией известно ведь, что Лем энциклопедию съел и стоит его потрясти, чтобы посыпались логарифмы и формулы. "Новая Космогония" - это вымышленная речь нобелевского лауреата, рисующая революционную картину Вселенной. Если бы я не знал ни одной книги Лема, кроме этой, я еще мог бы предположить, что перед нами шутка для тридцати посвященных на всем белом свете, то есть для физиков и прочих релятивистов. Но это кажется маловероятным. А значит. Подозреваю опять-таки, что автора осенила гипотеза - и он ее испугался. Понятно, он никогда не признается в этом, и никто не докажет, что идею Космоса как Игры он принял всерьез. В случае чего он может сослаться на несерьезность контекста, на само название книги ("Абсолютная пустота" - то есть речь "ни о чем"); впрочем, лучшее убежище и отговорка - licentia poetica [поэтическая вольность (лат.)].

И все же я думаю, что за этими текстами кроется нечто серьезное. Вселенная как Игра? Интенциональная Физика? Почитатель науки, падающий ниц перед ее св.Методологией, Лем не мог открыто выступить в роли ее первого ересиарха и вероотступника, а следовательно, не мог изложить эту мысль где бы то ни было как свою собственную. А сделать "Игру в Космос" стержнем сюжетной интриги значило бы написать еще один, неизвестно какой уж по счету "нормальный" научно-фантастический роман.

Мы всегда рады честным, конструктивным рецензиям. Лабиринт приветствует дружелюбную дискуссию ценителей и не приветствует перепалки и оскорбления.

Прилагаю фото для ознакомления:

Это не фантастический роман польского классика научной фантастики. По своей форме "Абсолютная пустота" представляет собой сборник рецензий на несуществующие книги. А вот чем является данная работа по своему содержанию? Это действительно интересный вопрос, на который возможны различные ответы. Мне кажется, что, с одной стороны, Лему захотелось просто пошутить (как сейчас говорят – приколоться) и написать что-нибудь юмористическое, а с другой у него набралось немало интересных, абсурдных и даже дурацких идей по различным темам, которые он не решился использовать в своих фантастических произведениях, но и выбросить их рука не поднялась.
На самом деле эти новеллы – псевдорецензии, в них Лем не анализирует несуществующие произведения, а пересказывает "книги". Проще говоря, Лем излагает какую-то свою идею или выдуманную историю, прикрываясь тем, что ее автор кто-то другой.
Некоторые рассказы весьма сложны для восприятия и при чтении начинает казаться, что продираешься сквозь какой-то философский трактат. Пожалуй, это главный недостаток "пустоты". Все-таки писал Лем для обычных читателей, а не профессиональных философов, да и сама тематика книги не предполагала серьезности изложения. Ну, нельзя в рецензии на те книги, которых не было, изображать из себя заумного ученого! Отсюда и резкая разница между новеллами: те тексты, где автор откровенно шутит – читать одно удовольствие, а где изображает философскую серьезность – там читателя клонит в сон (лично я привык читать поздно вечером).
На мой вкус, лучшими новеллами в книге являются: "Гигамеш", "Одиссей из Итаки" и "О невозможности жизни. О невозможности прогнозирования".
Рецензия на выдуманный роман "Гигамеш" – это явное высмеивание "Улисса" Джойса и любой другой подобной литературы, которая непригодна для чтения, но идеально подходит для филологического пиршества литературоведов-извращенцев. В их интерпретации многословный бред выдается за вершину человеческой мысли, и становится закодированным источником, содержащим все знания и достижения человеческой цивилизации. Автор, соответственно, объявляется литературным титаном, до которого таким писателям как Лем расти и расти. Неудивительно, что настоящих писателей такая ситуация явно раздражает.
"Одиссей из Итаки" – весьма веселенькая история (если брать описываемые события) скрывает в себе крайне интересное размышление Лема о природе гения. Тут действительно есть, о чем подумать и поразмышлять, несмотря на абсурдность сюжета новеллы.
"О невозможности жизни. О невозможности прогнозирования" – здесь Лем поднял одну интересную тему: а какова вероятность того, что любой отдельно взятый человек мог появиться на этот свет? Есть ли она вообще? Для примера возьмите себя самого: можно было предсказать хотя бы сто лет назад, что ваши родители объединят свои усилия, чтобы "найти в капусте" именно вас? Какова вероятность этого события? И если задуматься, то ответ очевиден: это абсолютно невероятно! Ваше рождение – это чудо! А как еще назвать событие, которое было абсолютно невероятным, но все-таки произошло?! При этом, несмотря на не самую простую тему, эта новелла, пожалуй, самая смешная в сборнике.

Рассказы

См. также

Напишите отзыв о статье "Абсолютная пустота (книга)"

Литература

  • Станислав Лем. Абсолютная пустота. / Пер. К. Душенко — М.: Текст, 1995.

Ссылки

Примечания

  • Астронавты
  • Больница Преображения
  • Возвращение со звёзд
  • Высокий замок
  • Глас Господа
  • Магелланово облако
  • Мир на Земле
  • Насморк
  • Непобедимый
  • Осмотр на месте
  • Следствие
  • Рукопись, найденная в ванне
  • Солярис
  • Фиаско
  • Футурологический конгресс
  • Человек с Марса
  • Эдем


Отрывок, характеризующий Абсолютная пустота (книга)

Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

Читайте также: