Сообщение отношение павла 1 к суворову

Обновлено: 30.06.2024

Безусловной ошибкой Павла было только то, что реорганизуя русскую армию, он взял в основу ее реорганизации не гениальные принципы Суворова, а воинскую систему прусского короля Фридриха Великого. Но надо помнить, как воспитывали Павла, кто его воспитывал и какие политические идеи ему внушали. Хотя Екатерина и не любила сына, но она старалась воспитать его в духе близких ей европейских политических идей. В этом духе влияли на него и главный воспитатель масон и вольтерьянец гр. Никита Панин и все его другие воспитатели. Известно, например, что один из его воспитателей С. А. Порошин заставлял Павла читать сочинения Монтескье, Гельвеция, Д’Аламбера и других французских "просветителей". Хотя воспитатели и не достигли цели, и Павел не стал вольтерьянцем и атеистом, но они все же внушили ему мысль о превосходстве европейского над русским.

Павлу хорошо было известно неустройство русской армии в царствование его матери, а Фридриха II, как гениального полководца восхваляли в то время на все лады во всех странах Европы. Совершенно несомненно, что воинские принципы Суворова были на много выше принципов Фридриха II. Но, как известно, "несть пророка в своем отечестве". Если обвинять в отсутствии прозорливости Павла, не сумевшего должно оценить всю силу военного гения Суворова, то тогда за это же самое надо обвинять и Екатерину, при которой Суворов всегда играл только роль затычки в критических случаях, а его самобытные военные принципы не были применяемы во всей армии. Была еще и другая причина, почему Павел решил улучшать русскую армию на основе военной доктрины Фридриха Великого, а не Суворова: это недружелюбные отношения возникшие между ним и Суворовым.

Но в ненормальности отношений, которые сложились между Павлом и Суворовым, виноват не только один Павел; виноват в них также и сам Суворов. Но больше всего виноваты враги Павла и Суворова. Это они постарались вырыть пропасть между острым на словцо Суворовым и самолюбивым, с издерганными нервами Императором.

Какая была необходимость Суворову, выходя от Цесаревича Павла, и так уже оплеванного всеми вельможами Екатерины II, пропеть:

Что это было: желание подделаться под господствующий тон сплетен, распускаемых окружением Екатерины или желание сострить, во что бы то ни стало, по адресу травимого всеми человека?

В зависимости от вкуса, эту шутку можно признать остроумной, но ее трудно признать умной и благородной. В ней трудно узнать умного и благородного Суворова.

Такая характеристика едва ли понравилась какому нибудь правителю. Больно ранила она, наверное, и Павла, всю жизнь третируемого матерью, ее фаворитами и вельможами. Но Суворов имел полное право сказать по поводу стремления Павла подражать военной системе Фридриха Великого: ". Я лучше прусского покойного великого Короля, я, милостию Божией, батальи и проигрывал. Русские прусских всегда бивали, что ж ту перенять. это де невозможно. "

Но Суворов уволен Павлом в отставку вовсе не за отрицательные отзывы о военных реформах Павла, как это обычно изображается.

Были и другие причины постигнувшей Суворова опалы. Графиня В. Н. Головина в своих воспоминаниях сообщает, что одной из основных причин ссылки А. В. Суворова в его имение Кончанское была пущенная графом Михаилом Румянцевым клевета, что Суворов будто бы волнует умы и готовит бунт.

"Во время коронации, — пишет графиня Головина — князь Репнин получил письмо от графа Михаила Румянцева (сына фельдмаршала), который служил тогда в чине генерал-лейтенанта, под командой Суворова. Граф Михаил был самый ограниченный человек, но очень гордый человек и, сверх того, сплетник не хуже старой бабы. Суворов обращался с ним по заслугам: граф оскорбился и решил отомстить. Он написал князю Репину, будто Суворов волнует умы, и дал ему понять, что готовится бунт. Князь Репнин чувствовал всю лживость этого известия, но не мог отказать себе в удовольствии подслужиться и навредить Суворову, заслугам которого он завидовал. Поэтому он сообщил письмо графа Румянцева графу Ростопчину. Этот последний представил ему, насколько было опасно возбуждать резкий характер Императора. Доводы его не произвели, однако, никакого впечатления на кн. Репнина: он сам доложил письмо Румянцева Его Величеству, и Суворов подвергся ссылке".

Увольнение Суворова состоялось 7 декабря 1796 года. 20 сентября 1797 года Суворов написал Императору просьбу о прощении.

12 февраля 1798 года князь Горчаков получил приказание ехать к Суворову и сообщить от имени Павла, "что если было что от него мне, я сего не помню; что он может ехать сюда, где надеюсь не будет повода подавать своим поведением к наималейшему недоразумению".

В данных случаях виноваты, конечно, оба, — несдержанный на язык Суворов и несдержанный в проявлениях своих чувств Павел. Фельдмаршал не пожелал считаться с самолюбием Царя, а Царь не пожелал считаться с самолюбием фельдмаршала. Если осуждается за несдержанность Павел, то почему за то же самое не осуждается Суворов? Своим резким ответом Суворов дал Павлу серьезный повод зачислить его в число фрондирующих военачальников Екатерининской эпохи.

Когда же наступила необходимость в Суворове, как в опытном полководце, Павел I немедленно вызвал его и поставил во главе русского экспедиционного корпуса в Европе. Решив назначить Суворова командующим русскими войсками, отправляемых в Европу, Павел I написал ему следующий рескрипт, из которого видно все благородство его характера:

"Граф Александр Васильевич! Теперь нам не время рассчитываться. Виноватого Бог простит! Римский Император требует Вас в начальники своей армии и вручает вам судьбу Австрии и Италии. Мое дело на то согласиться, а Ваше — спасать их. Поспешите приездом и не отнимайте у славы Вашей время, у меня удовольствие Вас видеть.

Пребываю к Вам благожелательный Павел".

Павел знал характер такого же, как он, горячего, но не злопамятного Суворова. Суворов поцеловал рескрипт Павла, отслужил молебен и немедленно тронулся в Петербург.

При встрече с Павлом I, Суворов, благодаря Императора за назначение, поклонился ему в ноги. А, как известно, Суворов не принадлежал к числу придворных льстецов.

Павел поднял престарелого фельдмаршала и возложил на него большой крест Иоанна Иерусалимского.

— Господи, спаси Царя, — воскликнул Суворов.

— Тебе спасать царей, — ответил Павел.

— С тобою, Государь, возможно, — сказал Суворов.

За победы в Европе, как известно, Павел щедро наградил Суворова. Если Павел и не любил, может быть, Суворова, как человека, то он высоко оценил его как полководца. Суворов получил титул князя Италийского, звание Генералиссимуса, Павел приказал войскам отдавать ему такие же почести, как Императору. Решил при жизни воздвигнуть ему памятник. В рескрипте, написанном Павлом Суворову говорится, что все эти почести оказываются ему "за великие дела верноподданного, которым прославляется царствование наше". Павел хотел устроить Суворову небывалую триумфальную встречу в Петербурге.

Но тут снова начинают свои козни враги Павла — его будущие убийцы. Главный организатор убийства Павла I "Пален разрушил в глазах Императора репутацию прибывшего в столицу одного из величайших русских героев".[21] Боясь, что возвращающийся из Европы Суворов может помешать цареубийству, Пален постарался представить поведение Суворова так, как будто он все время систематически нарушает распоряжения Императора. Пален докладывал Павлу I, что во время походов в Европе, солдаты и офицеры неоднократно нарушали военные уставы: рубили на дрова алебарды, не носили ботинок, офицеры побросали понтоны и так далее.

Пален клеветал, что став кузеном сицилийского короля, Суворов зазнался и ни во что не ставит награды, которыми отличил его Император, и что при этом он намеренно не торопится в Петербург, где Павел хотел оказать ему триумфальную встречу и отвести покои в Зимнем Дворце. При каждом удобном случае Пален продолжал наговаривать Павлу о "вызывающем поведении" Суворова. Так, 19 марта, сделав скорбную физиономию, он доложил, что Суворов будто бы просит разрешения носить в Петербурге австрийский мундир.

Поведение австрийских генералов во время Итальянского похода Суворова глубоко возмутило Павла, и он пошел на разрыв с Австрией. И вдруг, Суворов, по донесениям которого Павел принял столь решительные меры, хочет ходить в Петербурге в австрийском мундире. Это мнимое желание Суворова вызвало вспышку гнева у Павла. Пален подогрел ее, сообщив Павлу о других дерзких "нарушениях" Царской воли со стороны Суворова.

Когда мы анализируем причины перемены отношения Павла к высоко вознесенному им Суворову, то нельзя забывать также, что дочь Суворова была замужем за Зубовым, одним из участников заговора против Павла. Павел мог подозревать, что муж дочери Суворова участвует в заговоре против него. Вполне возможно, что и Зубовы старались настроить Суворова на разные выходки против Павла, которые подтверждали бы вымыслы Палена о "вызывающем поведении" старого фельдмаршала.

Павел, чувствовавший, что дни его близятся к концу, может быть подозревал, что и Суворов состоит в числе тех, кто желает его лишить престола. 20 марта по совету Палена Павел издал приказ об отмене триумфальной встречи и потребовал от Суворова объяснений, почему он и его подчиненные нарушают военные уставы и приказы Царя.

Негодяй Пален и другие заговорщики торжествовали. Великому полководцу, недоумевавшему, чем он не угодил так обласкавшему недавно его Императору не было устроено никакой встречи.

По приезде в Петербург Суворову было заявлено от имени Императора, что тот не желает встретиться с ним.

Но имеются свидетельства современников, что во время похорон Суворова, Император поклонился его гробу, весь день был мрачен, а ночью плохо спал, часто повторяя: "Жаль, жаль".

Такова истинная историческая подоплека "нелепого" отношения Павла I по отношению к Суворову. Все было подстроено заговорщиками так, что ни Суворов не мог понять "странного" поведения Императора, ни Император не менее "странного" поведения знаменитого полководца.

Если внутренняя политика Императора Павла характерна стремлением повернуть Россию на исторический путь, то армию он, наоборот, старается перестроить на европейский лад. Русская военная доктрина сменяется прусской муштровкой: стали вводиться пукли, косы, парики, пудра, неудобные мундиры и штиблеты, начинается беспрестанная бездушная муштровка солдат.

"В общем же царствование Императора Павла I, — как правильно считает А. Керсновский, — не принесло счастья русской армии. . Русская военная доктрина — цельная и гениальная в своей простоте — была оставлена. Мы покинули добровольно наше место — первое место в ряду европейских военных учений, чтобы стать на последнее мало почетное место прусских подголосков, каких-то под-пруссаков".

Александр Васильевич Суворов обладал поистине сложным характером, достойным полководца такого уровня. Он обрёл свой военный авторитет ещё при покровительстве Екатерины II.

Постоянные ссоры между Павлом I и фельдмаршалом едва не уничтожили Суворова как полководца. Но австрийцы, затевавшие очередную бойню с Францией, очень нуждались в русской армии, которой управлял бы толковый военноначальник.Поэтому не удивительно, что
Павел сделал выбор в пользу Суворова.

Полководец отправился в поход сильно больным, настолько что даже лошадь пришлось вести за возжи казакам, дабы генералиссимус с неё не упал. Суворов преодолел все тяготы, и враждебную погоду и ожесточённое сопротивление франции. Но в скором времени он отбыл назад на родину.

Вскоре вышел указ, лишавший Суворова права называться "Ваша светлость" Прада титул князя остался при фельдмаршале. Дело, как оказалось в том, что Суворов в своём походе, скорее всего из-за состояния здоровья, приставил к себе "дежурного генерала", а такой чести был достоин только царствующий монарх.

Суворов и Павел… Едва ли можно представить себе двух более непримиримых антагонистов во взгляде на военное дело в России конца XVIII в.! Здесь мы постараемся кратко рассмотреть взаимоотношения Павла Петровича и полководца и глубину возникшего между ними конфликта.

Первая встреча А. В. Суворова и Цесаревича произошла в марте 1765 г., когда командир Суздальского пехотного полка полковник Суворов был представлен Великому Князю во время очередного приезда в столицу из Новой Ладоги. Следующая встреча произошла летом того же года, во время маневров в Красном Селе 1. Но тогда Павел был еще ребенком. Наибольший интерес представляет развитие отношений Павла Петровича и Суворова в последующие годы, когда Александр Васильевич не раз бывал в Петербурге. Кстати, во время таких приездов он, бывая в Гатчине, видел и Гатчинские войска, но особого восторга они у него не вызвали 2.

.Цесаревич писал Суворову, получал от него почтительные поздравления, пожелания и проч. в подобном роде. Существовали причины и к холодности Павла: глубокая преданность Суворова Екатерине и сочувствие его многим нововведением

Павел I весьма уважительно относился к Суворову, однако став императором Павел решил серьезно реформировать армии, приведя ее в соответствие передовыми европейскими армиями того времени. Я не думаю, что все новшества, которые предлагал Павел, были продуманы и оправданы, но соблюдая субординацию, Суворов должен был выполнять приказы императора. Тем не менее, Суворов занял позицию скрытого саботажа. Императору он не возражал, но продолжал делать все по своему усмотрению. Надо сказать, что Павел I поступил с Суворовым почтительно, отправив его в отставку. Согласитесь, у императора было много полномочий, чтобы проявить другую реакцию, доподлинно зная, что его приказы Суворов игнорирует.

«Отношения между Цесаревичем Павлом Петровичем и Суворовым были постоянно удовлетворительные, – писал А. Ф. Петрушевский. – Приезжая в Петербург и представляясь Императрице Екатерине, Суворов непременно являлся на поклон и к Цесаревичу и неизменно оказывал ему знаки почтительной преданности, как наследнику престола. Правда, он не удерживал своих странностей и причуд в присутствии Павла Петровича, особенно в последние годы, когда сделался чудаком по преимуществу, и это было неприятно Павлу, который не любил вообще никаких отклонений от общепринятой колеи обычаев, приличий и проч. Но он не имел причины видеть в дурачествах Суворова что-нибудь специальное, лично для него, Цесаревича, предназначенное, так как Суворов никогда не принимал участия в интригах большого двора против него, Цесаревича, и вообще держал себя вне сферы дворской деятельности.

Цесаревич писал Суворову письма по разным случаям… получал от него почтительные поздравления, пожелания и проч. в подобном роде. Существовали причины и к холодности Павла: глубокая преданность Суворова Екатерине и сочувствие его многим нововведениям Потемкина. Павел Петрович ненавидел их сплошь, не признавал в них ничего хорошего и всех, кто был на их стороне, считал сообщниками Потемкина, своими противниками и людьми вредными для общего блага. Стало быть, к числу таких лиц Павел Петрович относил отчасти и Суворова, который расходился с ним еще и в том, что был творцом своеобразного военного искусства, по мнению Павла– дикого, беспорядочного, противоречащего единственно верным принципам великого прусского короля.

Но рассмотрим взаимоотношения Павла и Суворова подробнее.

Обратим здесь внимание на последнюю фразу. Император не приказывает, а дружески просит Суворова привести вверенные ему войска в соответствие с новыми требованиями службы. Мало к кому строгий Павел обращался подобным образом! И эта дружеская просьба не есть ли знак симпатии Павла к Суворову? Г. И. Меерович и Ф. В. Буданов усмотрели в тоне письма лишь проявление фамильярности 5, но Павел фамильярности не терпел 6, и это утверждение можно оставить на совести авторов.

Суворов, явно обиженный, просится в годичный отпуск, на что получает отказ, а чуть позднее – повеление прибыть в Петербург. 3 февраля Суворов отправляет Павлу прошение об отставке, мотивируя ее тем, что поскольку войны нет, то ему в армии делать нечего. 6 февраля отставка была дана 10.

Год спустя Павел вновь пригласил Суворова в Петербург, желая помириться с фельдмаршалом и вновь призвать его на службу. Государь с величайшим нетерпением ждал приезда прославленного полководца. После первой аудиенции Император и фельдмаршал отбыли на вахтпарад, который специально для Суворова был проведен не по обычному сценарию: солдаты на разводе ходили скорым шагом в атаку. Несмотря на радушный прием и внимание Павла, Суворов лишь дурачился и капризничал. Своему племяннику А. И. Горчакову, флигель-адъютанту Павла, он говорил, что согласен вернуться на службу лишь в случае предоставления ему тех полномочий, какие он имел в екатерининское время 15.

«…Государь не раз приглашал Суворова к своему столу и на развод, обращался с ним милостиво, наводил разговор на прежнюю тему о поступлении на службу, но получал в ответ уклончивые заявления о старости и болезнях, – писал А. Ф. Петрушевский. – Мало того, Суворов не переставал „блажить“, не упуская случая подшутить и осмеять новые правила службы, обмундирование, снаряжение не только в отсутствие, но и в присутствии Государя… Между проходившими церемониальным маршем взводами Суворов бегал и суетился, что считалось крайним нарушением порядка и строевого благочиния… Через несколько дней последовал приказ о благочинии на разводах, которым строго подтверждались правила порядка, нарушенные Суворовым, но имя его в приказе не упоминалось.

Обратим внимание: ив 1797, и в 1798 гг. Павел первым протягивает Суворову руку, желает видеть его на службе. Но тот категорически не соглашается на сближение, выдвигая для возвращения на службу условия, для Павла абсолютно неприемлемые.

Обида и беспокойство Суворова – не только за себя, но в первую очередь за судьбу русской армии – понятны. Но, критикуя павловские порядки в армии в письмах к родственникам и сослуживцам, с самим Павлом в переписку на эту тему полководец не вступил. А Император, возможно, ждал от него таких писем и вряд ли оставил бы их без внимания… Вероятно, он разговаривал с Суворовым о военных реформах с глазу на глаз, но, увы, содержание их бесед нам не суждено узнать…

Большой крест ордена Св. Иоанна Иерусалимского

Не будем здесь описывать Итало-швейцарский поход А. В. Суворова – это увело бы нас далеко от исследуемой темы. Отметим лишь, что из-за предательства австрийцев и англичан политические результаты кампании 1799 г. для России свелись к нулю 23. Но это нисколько не отнимает лавров и славы у русских солдат и у гениального их предводителя!

Памятник А. В. Суворову и российским солдатам у Чертова моста в Швейцарии

Что же послужило причиной этой опалы и, как следствие, отмены триумфальных торжеств в Петербурге? Исчерпывающего ответа на этот вопрос нет до сих пор, эта тема нуждается в серьезном и глубоком исследовании. Мы здесь выскажем лишь некоторые соображения, на наш взгляд обоснованные и могущие хотя бы отчасти прояснить этот вопрос.

К. Л. Козюренок, специально и подробно изучавший причины последней опалы А. В. Суворова, писал, что «в начале 1800 г… Суворов совершил ряд шагов, которые вполне могли раздражить Павла… Как известно, в декабре 1799 – январе 1800 г. Россия совершила резкий поворот в своей внешней политике, выйдя из войны и второй коалиции против Франции. В период с января по апрель 1800 г. Император фактически разорвал отношения с бывшими союзниками. Более того, уже в январе Павел говорил о своей готовности откликнуться на мирные предложения Бонапарта. Однако Суворов в это же время вел в Чехии переговоры с английским посланником в Вене Минто и австрийским представителем Бельгардом, а также неаполитанским дипломатом Гало, которые пытались предотвратить выход России из коалиции. Хотя Генералиссимус, судя по всему, держался в рамках данных ему из Петербурга инструкций, не было тайной, что он ждал возобновления войны и, возможно, „был против выхода России из коалиции“…

Из вышеприведенной большой цитаты видно, что причины для недовольства Суворовым у Павла все-таки были. И за границей полководец продолжал своевольничать, причем вплоть до дипломатических сфер…

Еще один важный аспект изменения отношения Павла к Генералиссимусу, который нельзя сбрасывать со счетов, – действия петербургских недоброжелателей Суворова. Более всего в этих интригах старался и преуспел печально известный граф П. А. фон дер Пален. Именно он, вероятнее всего, распространяя перед Павлом клеветнические слухи о Генералиссимусе, добился отмены торжественных мероприятий по случаю возвращения Суворова в столицу 33.

Пожалуй, самой известной церемонией павловского царствования, вызвавшей массу нареканий в адрес Императора, стали похороны Суворова 12 мая 1800 г.

Упреки в адрес Павла касаются назначения церемониала похорон, караула, наряженного на погребение, и отсутствия на похоронах придворных и высших должностных лиц 37. Но А. Н. Лукирский на основе изучения документов той эпохи пришел к следующим выводам.

Похороны А. В. Суворова как Генерал-Фельдмаршала, а не как Генералиссимуса были вызваны не желанием Павла унизить полководца, а отсутствием в номенклатуре воинских чинов русской армии чина Генералиссимуса и, соответственно, отсутствием регламента его похорон. Таким образом, А. В. Суворова хоронили по церемониалу, предусмотренному именно для Генерал-Фельдмаршала как высшего воинского чина русской армии.

В караул на погребение были выделены не чины гарнизонных батальонов, как писали некоторые мемуаристы, а чины армейских полков Петербургского гарнизона. Кавалерия не участвовала в погребении по той причине, что армейские кавалерийские полки в состав Петербургского гарнизона не входили. В целом же в похоронах А. В. Суворова участвовало то количество войск, которое (исключая кавалерию) было предусмотрено для похорон Генерал-Фельдмаршала уставом. Гвардия также формально не входила в состав столичного гарнизона, подчиняясь непосредственно Императору, и, кроме того, в уставе не оговаривается участие Гвардии в церемонии похорон Генерал-Фельдмаршалов. Однако Д. П. Рунич (правда, с чужих слов) упоминает об участии Гвардии в церемонии погребения. Об участии преображенцев в похоронах Суворова упоминается и в одной из историй Преображенского полка.

Что же касается придворных и сановников, то их на похоронах полководца было немало – около 150 человек, среди них – президент Военной Коллегии граф Н. И. Салтыков, вице-президент Адмиралтейств-Коллегии граф Г. Г. Кушелев, обер-шталмейстер граф И. П. Кутайсов, граф Ф. В. Ростопчин, граф П. А. Пален и др. Об этом свидетельствуют как сохранившийся список лиц, участвовавших в погребении, так и ряд мемуаров 38.

А что же Павел, как он повел себя в этот печальный для всей России день?

«12 мая тело почившего героя перевезено было в Невскую лавру… По словам биографа Суворова 39, в числе поджидавших печальную процессию находился и государь с небольшой свитой, на углу Невского и Садовой. По приближении гроба Павел I снял шляпу; в это время за спиной его раздалось громкое рыдание, он оглянулся и увидел, что генерал-майор Зайцев, бывший в итальянскую войну бригад-майором, плачет навзрыд, не в состоянии будучи удержаться. Гроза могла грянуть, но все обошлось благополучно; государь не мог пересилить самого себя, и у него из глаз капали слезы.

Как мы видим, факты говорят о том, что А. В. Суворов был погребен со всеми подобающими почестями, и смерть его была для Павла тяжелым ударом.

Еще одним свидетельством уважительного отношения Императора к полководцу является распоряжение Государя от 1 ноября 1799 г. об установке прижизненного памятника А. В. Суворову. До Александра Васильевича никто в России не удостаивался такой чести! Не останавливаясь подробно на истории самого памятника, ибо она достаточно известна, скажем лишь, что Павел ни в коем случае не запрещал его устанавливать, а задержка работ, возникшая летом 1800 г., связана прежде всего с тем, что все силы были брошены на достройку Михайловского замка. Но как только замок достроили, создание суворовской статуи возобновилось, и 17 декабря 1800 г. в Академию художеств было направлено распоряжение об установке памятника Генералиссимусу весной 1801 г., до отъезда Павла в Гатчину. А виной очередной задержки с установкой монумента стала, увы, гибель самого Императора 44.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Глава 1. Враги и друзья или почему Суворов пошел в Альпы?

Глава 1. Враги и друзья или почему Суворов пошел в Альпы? Невнимательное и даже пренебрежительное отношение к прошлому, считающемуся устарелым, не позволяет людям видеть даже тех постоянных стратегических уроков, которые лежат … на поверхности. А. Т. Мэхэн Политика

Глава 10 Как Суворов стал князем Италийским

Глава 11 Суворов в Италии

Глава 13 Павел и Бонапарт

X. Павел I и Суворов или история одной провокации

X. Павел I и Суворов или история одной провокации IБезусловной ошибкой Павла было только то, что реорганизуя русскую армию, он взял в основу ее реорганизации не гениальные принципы Суворова, а воинскую систему прусского короля Фридриха Великого. Но надо помнить, как

Глава одиннадцатая Александр Васильевич Суворов

Павел I и Александр Васильевич Суворов

Павел I и Александр Васильевич Суворов Из переписки Павла I с А. В. Суворовым 1796 г.:Поздравляю с Новым годом и зову приехать к Москве к коронации, если тебе можно. Прощай, не забывай старых друзей. Павел.Приведи своих людей в порядок. Пожалуй.Высочайший указ от 6 февраля

ГЛАВА VI. ПАВЕЛ НАЛИВАЙКО

ГЛАВА VI. ПАВЕЛ НАЛИВАЙКО Избрание Гетмана. Грамота к Сигизмунду. Коварство Сигизмундово. Гетманский Универсал. Война с Поляками. Битва под Чигирином. Очищение Малороссии от Униатов. Сожжение Слуцка и Могилева. Мир при Лубнах на Солонице. Депутация к Королю. Гетман едет в

Глава 10. Епископ Павел

Глава 10. Епископ Павел Первым русским святым, претерпевшим муки и смерть за верность древнему православному благочестию и старому церковному обряду, был священномученик и исповедник Павел, епископ Коломенский и Каширский.К сожалению, немногое известно о нем. Мы не знаем,

Читайте также: