Сообщение и а гончаров в воспоминаниях современников
Обновлено: 30.06.2024
Те, кто встречал лишь изредка Гончарова или предполагал найти в нем живое воплощение одного из его наиболее ярких образов, охотно отождествляли его с 06-ломовым, тем более, что его грузная фигура, медлительная походка и спокойный, слегка апатичный взор красивых серо-голубых глаз давали к этому некоторый повод. Но в действительности это было не так. Под спокойным обличьем Гончарова укрывалось от нескромных или назойливо-любопытных глаз тревожная душа. Главных свойств Обломова - задумчивой лени и ленивого безделья - в Иване Александровиче не было и следа. Весь зрелый период своей жизни он был большим тружеником. Его переписка могла бы составить целые томы, так как он поддерживал корреспонденцию с близкими знакомыми часто и аккуратно, причем письма его представляют прекрасные образцы того эпистолярного рода, который был привычен людям тридцатых и сороковых годов. Это была неторопливая беседа человека, который не только хочет подробно и искренно поделиться своими мыслями и чувствами и рассказать о том, что с ним происходит, но и вызвать своего собеседника рядом вопросов, участливого внимания и милых шуток на такое же повествование. Современный человек почти уже не знает подобных писем. Все свелось к деловой краткости и телефонному или, вернее, телеграфному стилю для того, что называется "констатированием фактов". Среди деловой суеты и нервномятущейся жизни всем стало некогда, и старый "обмен мыслей" заменился лаконичностью открытого письма. Один мой знакомый, большой поклонник того, что называется в искусстве l'elimination du superflu, даже проектировал шутя писание на открытках, отправляемых друзьям, родным и знакомым не по деловым поводам, одного лишь своего уменьшительного имени. Он рассуждал так: когда и откуда писано письмо видно из штемпеля; что писавший думал об адресате - ясно из того, что он к нему пишет; из этого же видно, что он делал, когда изготовлял письмо; из того же видно, что он здоров, ибо только известие о серьезной болезни может тревожить близких людей, и, наконец, уменьшительное имя, привычное для них, должно указывать на неизменность и теплоту добрых отношений. Не таковы были письма Гончарова. Написанные мелким почерком, с массой приписок, они в своей совокупности рисовали Гончарова во всех проявлениях его сложной духовной природы и, конечно, стоили ему немалых труда и времени. Не говоря уже об обычном тяжелом и скучном труде цензора, который он выполнял со свойственной ему щепетильной добросовестностью, он много и внимательно читал, и отзывы его в беседах о выдающихся произведениях изящной, а иногда и научной литературы указывали на ту глубокую вдумчивость, с которой он не раз подвергал внутренней проверке прочитанное, прежде чем высказать о нем свое обоснованное мнение. Нужно ли затем говорить о его сочинениях, из которых главные написаны в двадцатилетний период, с 1847 по 1867 год, и составляют восемь неоднократно переработанных с начала до конца толстых томов?
Точно так же неверно представление о квиетизме Гончарова. Внешнее спокойствие, любовь к уединению шли у него рядом с глубокою внутреннею отзывчивостью на различные явления общественной и частной жизни. Разборчивый в друзьях и не очень податливый на поспешное сближение, он не торопился следовать нашей мало похвальной и приводящей к горьким разочарованиям привычке открывать чуть не каждому встречному свой внутренний мир. Он знал, что в храм своей души следует пускать посетителей с большою осмотрительностью, из боязни, чтобы, войдя туда с холодным любопытством, они не оставили там грязных следов и не набросали папиросных окурков. Не раз в последние годы своей жизни, сторонясь от новых и случайных знакомств, он многозначительно цитировал слова Пушкина: "А старость ходит осторожно и подозрительно глядит". Но к скорбям и радостям тех, в дружбу кого он уверовал, он умел относиться с живым сочувствием, со словом горячего и настойчивого ободрения, с деликатным участием оценивая и освещая их душевные переживания. В интимной дружеской беседе он оживлялся и преображался. Молчаливый и скупой на слова в большом обществе, он становился разговорчив вдвоем, и его живое слово, образное и изящное, лилось свободно и широко. Но все шумное, назойливое, все имевшее плохо прикрытый характер допроса, его и раздражало, и пугало, заставляя быстро уходить в свою скорлупу и поспешно отделываться от собеседника общими местами. Активное участие в каких-либо торжествах всегда его страшило, и он отбивался от него всеми способами. Так уклонился он от участия в московских и петербургских празднествах, связанных с открытием в 1880 году памятника Пушкину в Москве, несмотря на то, что не менее Тургенева преклонялся перед великим поэтом и благоговел перед его памятью" Я не могу забыть одного из его воспоминаний, рассказанных им мне в том же 1880 году, во время одной из долгих вечерних прогулок по Рижскому взморью. "Пушкина я видел впервые,-говорил он,- в Москве, в церкви Никитского монастыря. Я только что начинал вчитываться в него и смотрел на него более с любопытством, чем с другим чувством. Через несколько лет, живя в Петербурге, я встретил его у Смирдина, книгопродавца. Он говорил с ним серьезно, не улыбаясь, с деловым видом. Лицо его матовое, суженное внизу, с русыми бакенами и обильными кудрями волос, врезалось в мою память и доказало мне впоследствии, как верно изобразил его Кипренский на известном портрете. Пушкин был в это время для молодежи все: все ее упования, сокровенные чувства, чистейшие побуждения, все гармонические струны души, вся поэзия мыслей и ощущений, - все сводилось к нему, все исходило от него. Я помню известие о его кончине. Я был маленьким чиновником - "переводчиком" при министерстве внутренних дел. Работы было немного, и я для себя, без всяких целей, писал, сочинял, переводил, изучал поэтов и эстетиков. Особенно меня интересовал Винкельман. Но надо всем господствовал он. И в моей скромной чиновничьей комнате, на полочке, на первом месте стояли его сочинения, где все было изучено, где всякая строчка была прочувствована, продумана. И вдруг пришли и сказали, что он убит, что его более нет. Это было в департаменте. Я вышел в коридор и горько-горько, не владея собою, отвернувшись к стенке и закрывая лицо руками, заплакал. Тоска ножом резала сердце, и слезы лились в то время, когда все еще не хотелось верить, что его уже нет, что Пушкина нет! Я не мог понять, чтобы тот, пред кем я склонял мысленно колени, лежал бездыханен. И я плакал горько и неутешно, как плачут по получении известия о смерти любимой женщины. Нет, это неверно - о смерти матери. Да! Матери. Через три дня появился портрет Пушкина с надписью: "Погас огонь на алтаре", но цензура и полиция поспешили его запретить и уничтожить. "
В том же 1880 году, летом, члены рижского русского певческого и литературного общества "Баян" совершали свой обычный ежегодный праздничный выезд в Дуббельн и, пользуясь пребыванием в последнем Гончарова, П. Д. Боборыкина и меня, пригласили нас на свой праздничный обед с музыкой и речами. Иван Александрович был этим приглашением совершенно выбит из колеи, написал старшинам письмо, умоляя "пощадить и простить" его, утром в день выезда "Баяна" из Риги телеграфировал о том же, боясь, что заказное письмо могло не дойти, а когда на реке Аа показался украшенный флагами пароход с участниками "выезда", то, опасаясь, что его могут прийти уговаривать, поспешно ушел на берег моря и проскитался там один, пока пускавшиеся с отходившего обратно парохода ракеты не указали ему, что опасное для него торжество окончилось.
Когда возникла мысль о его литературном юбилее, Гончаров пришел в болезненное волнение, убедительно и настойчиво отговаривая всех, кто мог быть прикосновенен к организации этого празднования, оставить всякую мысль об этом, угрожая, в нарушение своего сложившегося житейского обихода, покинуть среди зимы Петербург и уехать, "куда глаза глядят", оставив юбилейное чествование без виновника торжества. Только после неоднократных попыток и с большим трудом удалось уговорить его принять самый тесный кружок его друзей по "Вестнику Европы", поднесших ему мраморные столовые часы с бронзовым изображением Марфиньки из "Обрыва" и воздержавшихся, щадя старика, от всяких приветственных речей. И этот же, как он сам себя называл, "угрюмый нелюдим" бывал жив, остроумен и даже весел, когда оставался вдвоем или в самом небольшом кружке. Таким я помню его во время долгих прогулок по берегу моря на рижском штранде и в Усть-Нарове, когда прелесть его ярких воспоминаний и рассказов заставляла его спутника забывать свою усталость. Между этими воспоминаниями было много таких, которые не вошли во "Фрегат "Палладу"". Живая наблюдательность искрилась в них; нежная любовь к русскому человеку и глубокое понимание его милых и оригинальных свойств проникали их. Особенно помнится мне его рассказ о наших матросиках, которые покатывались со смеху, указывая пальцами на голые колена двух неподвижно стоявших у одного из дворцов часовых в шотландском костюме, красных от гнева, но покорных дисциплине. "Что вы тут делаете? - спросил их Гончаров: - чему смеетесь?" - "Да ты посмотри, ваше благородие, королева-то им штанов не дала!". Или другой рассказ о том, как в окрестностях Капштадта, подойдя к кучке матросов, что-то любопытно разглядывавших, он увидел на ладони одного из них огромного скорпиона, тщетно силившегося пробить ядовитым хвостом толстый сплошной мозоль на ладони руки, привыкшей лазить по вантам. "Что ты? Брось! Брось! - воскликнул Гончаров: - он тебя до смерти укусит!" "Укусит? - недоверчиво спросил матрос, презрительно скосив глаза на скорпиона: - Этакая-то сволочь? Тьфу!" - и он бросил скорпиона на землю и раздавил его необутой для прохлады ногой. Был между этими рассказами один, который, кажется, не оставил следа в истории Крымской войны по скромности и сдержанности участников. Когда в далеком Японском море адмиралом Путятиным было получено на "Палладе" известие об объявленной России Францией и Англией войне, он созвал к себе в каюту Посьета и, сколько мне помнится, Лесовского и, в присутствии Гончарова, связав их обязательством хранить тайну, объявил им, что, зная невозможность для парусного фрегата успешно сразиться с винтовыми железными кораблями неприятеля или уйти от него, он решил сцепиться с ним вплотную и взорваться.
Гончаров, вкусивший громкой литературной славы, претерпевший множество несправедливых упрёков по поводу своих сочинений, достигший высоких чинов, прожил жизнь одинокую и не столь уж богатую внешними событиями. В жизни Гончаров, этот великий труженик, не был копией своего любимого героя, Ильи Ильича Обломова. И даже тот факт, что Гончаровым за его долгую жизнь написано не так много, говорит лишь о том, с какой необычайной тщательностью, буквально десятилетиями, он работал над каждым своим произведением. Нельзя забывать и о том, как много нравственных и физических сил отнимала у него государственная служба, в том числе многолетняя работа цензором.
Интерес к творчеству Гончарова, то возрастая, то чуть угасая, никогда не прекращался. Гончаров был и остаётся одним из величайших русских писателей. Читать Гончарова – истинное наслаждение, он современен в самом высоком смысле этого слова.
Настоящий указатель содержит библиографическую информацию о жизни и литературном творчестве И.А. Гончарова, а также сведения фактографического характера о писателе: хронику жизни и творчества, цитаты из произведений, высказывания писателя и его современников, краткие сведения об отражении творчества писателя в искусстве и другие.
Пособие включает как печатные издания, так и электронные материалы, в том числе внешние источники информации (ресурсы Интернет). Указатель составлен на основе фонда Центральной городской библиотеки г. Нягани, а также включает перечень изданий и публикаций, которых нет в нашей библиотеке. Надеемся, что подобная библиографическая информация окажется полезной тем, кто занимается углублённым изучением творчества И.А. Гончарова.
Нумерация библиографических записей в пособии сквозная. Библиографические записи в пределах каждого раздела расположены по алфавиту в следующем порядке: 1) отдельные издания и составные части отдельных изданий, 2) статьи из периодических изданий. Сборники раскрыты по содержанию с целью облегчения пользования указателем.
Основные даты жизни и творчества
1812. 6(18) июня. В семье симбирского купца Александра Ивановича Гончарова и его жены Авдотьи Матвеевны родился сын Иван.
1819. Смерть отца. Воспитанием семилетнего Вани занялся его крёстный Николай Николаевич Трегубов, дворянин, бывший морской офицер.
1820-1822. Пребывание в частном заволжском пансионе священника Ф. С. Троицкого, расположенном в селе Репьевка в имении княгини Хованской.
1822. Определён в Московское коммерческое училище в число полных пансионеров.
1830. Завершает обучение, без окончания курса, по прошению матери.
1830, август. Указ симбирского городского магистрата об увольнении Ивана Гончарова из купеческого звания, дающий право поступления в университет.
1831. Держит приёмные экзамены в Московский университет. Приёмной комиссией признан способным к слушанию профессорских лекций на словесном отделении.
1831 -1834. Обучение на словесном отделении Московского университета.
1834. Получает свидетельство об окончании словесного отделения Московского университета.
Осень 1834- апрель 1835. Служба в канцелярии симбирского губернатора А.М. Загряжского.
1835, май. Приезд в Петербург, служба в Департаменте внешней торговли Министерства финансов в качестве переводчика.
1850. Произведён за выслугу лет в коллежские асессоры.
1855. Произведён в статские советники за особые заслуги. Определён на должность цензора Петербургского цензурного комитета.
1860. Избран членом-корреспондентом Российской Академии наук по отделению языка и словесности.
1863. Пожалован в действительные статские советники, назначен членом Совета по делам книгопечатания.
1876. Избран действительным членом Общества любителей российской словесности при Московском университете.
1883. Вышло из печати полное собрание сочинений в 8 томах.
1891 . 15(27) сентября. Смерть И.А. Гончарова. Похоронен на Новом Никольском кладбище Александро-Невской лавры.
Материалы к биографии
Гончаров Иван Александрович (1812 - 1891) // Сычёв С. В. Русская литература с древнейших времён до середины XIX века. – М., 2007. – С. 139-145. - (Современная школьная энциклопедия).
Котельников В. А. Иван Александрович Гончаров : кн. для учащихся ст. кл. / В. А. Котельников. – М. : Просвещение, 1993. – 191 с. – (Биография писателя).
Лощиц Ю. М. Гончаров / Ю. М. Лощиц. – М. : Молодая гвардия, 1986. – 367 с. - (Жизнь замечательных людей).
Белокурова С. Иван Александрович Гончаров // Литература. – 2007. - № 22. - С. 20-24.
Ермолаева Н. Л. И. А. Гончаров для юного читателя // Лит. в шк. – 2007. – № 9. – С. 16-19.
Сухих И. Русская литература. XIX век. Иван Александрович Гончаров (1812 - 1891) // Звезда. – 2006. - № 5. – С. 223-230.
И. А. Гончаров в высказываниях
современников и критиков
Вот где учишься жить. Видишь различные взгляды на жизнь, на любовь, с которыми можешь ни с одним не согласиться, но зато свой собственный становится умнее и яснее
Обломов – капитальнейшая вещь, какой давно, давно не было. Скажите Гончарову, что я в восторге от Обломова и перечитываю его ещё раз. Но что приятнее ему будет – это, что Обломов имеет успех не случайный, не с треском, а здоровый, капитальный и невременный у настоящей публики
Пока останется хоть один русский, - до тех пор будут помнить Обломова
Из всех нынешних писателей он один, только он один приближается к идеалу чистого искусства, тогда как все другие отошли от него на неизмеримое пространство… Талант его не первостепенный, но сильный, замечательный…
В нем, как в магическом зеркале, отражаются и по воле его останавливаются, застывают, отливаются в твёрдые недвижные формы – все явления жизни, во всякую данную минуту. Он может, кажется, остановить саму жизнь, навсегда укрепить и поставить перед нами самый неуловимый миг её, чтобы мы вечно на него смотрели, поучаясь или наслаждаясь
В уменье охватить полный образ предмета, отчеканить, изваять его – заключается сильнейшая сторона таланта Гончарова
Полная объективность, спокойное, бесстрастное творчество, отсутствие узких временных целей, профанирующих искусство, отсутствие лирических порывов, нарушающих ясность и отчётливость эпического повествования, вот отличительные признаки таланта автора
…читатель находит ряд картин, набросанных смелою кистью, поражающих своею свежестью, законченностью и оригинальностью. В этих картинах воспроизведена природа в самых разнообразных своих видоизменениях, в них схвачены разнородные типы, представители различных национальностей; тонкая наблюдательность автора успела выбрать характеристические черты; творческий талант его соединил эти черты в одно целое, создал из них стройные живые образы
…над обломовщиной можно смеяться, но смех этот полон чистой любви и честных слёз, - о её жертвах можно жалеть, но такое сожаление будет поэтическим и светлым, ни для кого не унизительным, но для многих высоким и мудрым сожалением
Имя Гончарова цитируется на каждом шагу, как одно из четырёх-пяти классических имён, вместе с массой отрывков оно перешло в хрестоматии и учебники; указания на литературный такт и вкус Гончарова, на целомудрие его музы, на его стиль и язык сделались общими местами. Гончаров дал нам бессмертный образ Обломова
Большой художественный талант Гончарова – это своего рода Венера Милосская: его красота чувствуется, его сила не подлежит сомнению, но анализу и определению он поддаётся с большим трудом. Это талант по преимуществу изобразительный, пластический, живописующий и объективный
Много тонкого анализа сердца. Прекрасный язык. Превосходно понятый и обрисованный характер женщины с её любовью… вообще в этом произведении, кроме неоспоримого таланта, поэтического одушевления, много ума и тщательной, умной обработки
…я плакал над некоторыми страницами, восхищался этим чудным, точно из мрамора вырубленным языком и горделиво вспоминал, что имею честь пользоваться Вашею дружбою. Но только теперь я более ценю и понимаю глубину Ваших образов и тот нравственный свет, который от них разливается
(А.Ф. Кони, из письма Гончарову)
Осененный поэзией тихой мечтательности, выступает перед нами образ писателя, который тонко любил жизнь, любил её всю, во всех её мелочах и материальных подробностях, но и грустил над нею и тосковал неудовлетворимой тоскою избранников. Был он поэт, но только слишком искусно выдавал себя за прозаика
…истинно гармонический и спокойный художник, творец живых человеческих душ – один только Гончаров. Он берёт характеры людей целиком, как живые продукты истории, природы, времени, обществ. Никто так не заставляет жить своих героев на страницах книги отдельной, собственной жизнью
И такого поэта наши литературные судьи считали отживающим типом эстетика, точным, но неглубоким бытописателем помещичьих нравов! Но когда от реалистической критики, от столь прославленных ею бытовых комедий и романов не останется ни следа, произведения Гончарова, мало понятные в наш век художественного материализма, возродятся в полной, идеальной красоте. Он один из величайших в современной литературе творцов человеческих душ, художников-символистов
Прекрасная статья, отличающаяся живостью и красотой изложения, свежестью содержания и той художнической описательностью г. Гончарова, не выставляя ничего слишком резко, но в целом передавая предмет со всею верностью, мягкостью и разнообразием тонов
Отличительная особенность Гончарова – это сила художественного обобщения, благодаря которой он мог создать такой всероссийский тип, как Обломов, равного которому по широте мы не находим ни у одного из русских писателей. В сравнении с Обломовым и Фамусовы и Молчалины, Онегины и Печорины, Маниловы и Собакевичи, не говоря уже о героях Островского, все имеют лишь специальное значение
Литература о жизни и творчестве
7. Айхенвальд Ю. Гончаров // Силуэты русских писателей / Ю. Айхенвальд ; предисл. В. Крейда. – М., 1994. – С. 207-216. – (Прошлое и настоящее).
8. Гончаров Иван Александрович // 100 русских писателей : краткий справ. – СПб., 2003. – С. 53-57.
9. Гончаров Иван Александрович (1812 - 1891) // Экзамен по русской литературе : пособие для школьников и абитуриентов / сост. И. Л. Жуковский, С. Е. Камашинский. – Минск, 2002. – С. 167-176.
10. Иван Александрович Гончаров. 1812 – 1891 // Энциклопедия русской жизни. Роман и повесть в России второй половины XVIII – начала XX века : рек. библиогр. справ. / Гос. б-ка СССР им. В. И. Ленина ; сост. Е. М. Сахарова, И. В. Семибратова ; под ред. В. И. Кулешова. – М., 1988. – С. 124-135.
12. Кузнецов И. Р. Великий труженик // Гончаров И. А. Обломов : роман. Критика и комментарии. Темы и развёрнутые планы сочинений. Материалы для подготовки к уроку / ред.-сост. И. Р. Кузнецов. – М., 1998. – С. 5-16. – (Школа классики) (Книга для ученика и учителя).
13. Кузнецов И. Р. Иван Александрович Гончаров (1812 - 1891) // Русские писатели. XIX век. Биографии : большой учеб. справ. для школьников и поступающих в вузы / А. Н. Архангельский [и др.]. – М., 2000. – С. 209-235.
14. Лукьянченко О. А. Гончаров Иван Александрович (1812 - 1891) // Русские писатели : биогр. слов.-справ. для школьников / О. А. Лукьянченко. – Изд. 5-е. – Ростов н/Д, 2009. – С. 115-124. – (Большая перемена).
15. Мережковский Д. С. Начала нового идеализма в произведениях Тургенева, Гончарова, Достоевского и Л. Толстого (отрывок) // Избранные сочинения / И. А. Гончаров ; сост., подгот. текста, вступ. ст., примечания Л. Гейро. – М., 1990. – С. 542-543. – (Библиотека учителя).
16. Мережковский Д. С. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы (отрывок) // Хрестоматия по литературной критике для школьников и абитуриентов / сост. и коммент. Л. А. Сугай. – М., 2000. – С. 403-405. – (Экзамен без проблем!).
17. Потанин Г. Н. Воспоминания об И. А. Гончарове // Обыкновенная история : роман в двух частях / И. А. Гончаров ; коммент. Е. А. Краснощёковой. – М., 2004. – С. 389-405. – (Школьная библиотека).
18. Розанов В.В. К 25-летию кончины Ив. Алекс. Гончарова // О писательстве и писателях : собр. соч. / В. В. Розанов ; под общ. ред. А. Н. Николюкина. – М., 1995. – С. 647-650.
19. Соловьев Е. А. Иван Гончаров. Его жизнь и литературная деятельность : биогр. очерк : с портретом Гончарова, гравированным в Петербурге К. Адтом // Кантемир. Белинский. Добролюбов. Писарев. Гончаров : биогр. повествования / сост., общ. ред., послесл. Н. Ф. Болдырева. – Челябинск, 1997. – С. 445-528. – (Жизнь замечательных людей. Биографическая библиотека Флорентия Павленкова).
20. Творчество И. А. Гончарова (1812 - 1891) // История русской литературы XI – XIX вв. : учеб. пособие для вузов / под ред. проф. В. И. Коровина, проф. Н. И. Якушина. – М., 2001. – С. 363-376.
21. Тюнькин К. Великий романист // Обломов : роман / И. А. Гончаров ; вступ. ст. К. Тюнькина ; коммент. Л. Гейро. – М., 2005. – С. 5-32. – (Классика в школе).
23. Манн Ю. Объективнейший из всех русских реалистов // Литература. – 1995. - № 5. – С. 2.
Похожие документы:
Павлов юрий Михайлович критика ХХ – ХХI веков: литературные портреты, статьи, рецензии. – М.: Литературная Россия, 2010. – 304 с
А. С. Пушкин и проблема драматургии в России начала XIX века
. и даровитых современников. А. С. ПУШКИН И ПРОБЛЕМЫ ДРАМАТУРГИИ В РОССИИ НАЧАЛА XIX ВЕКА ХАРАКТЕР ВЫСКАЗЫВАНИЙ ПУШКИНА . это естественно получилось в главах о критике 60-х годов. И. А. Гончаров — неожиданная фигура в кругу авторов .
22. Литературно-критическая деятельность В. Г. Белинского. Ее периодизация. Московский период. Типологический анализ одной из статей данного периода
Иванов Г. В., Калюжная Л. С
. привести несколько довольно редких высказываний о нашем гении. . ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ ГОНЧАРОВ 251 С Елизаветой Васильевной Толстой Гончаров познакомился в . возглавившему в то время критику и идеологию журнала "Современник" и называвшего "бесполезным" .
Иван Гончаров - И А Гончаров в воспоминаниях современников краткое содержание
И А Гончаров в воспоминаниях современников - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Гончаров Иван Александрович
И А Гончаров в воспоминаниях современников
И. А. Гончаров в воспоминаниях современников
И. И. Панаев. Воспоминание о Белинском. (Отрывок)
А. В. Старчевский. Один из забытых журналистов. (Отрывок)
А. Я. Панаева. Из "Воспоминаний"
М. М. Стасюлевич. Иван Александрович Гончаров
П. Д. Боборыкин. Творец "Обломова"
А. М. Скабичевский. Из "Литературных воспоминаний"
Е. П. Левенштейн. Воспоминания об И. А. Гончарове
А. Ф. Кони. Иван Александрович Гончаров (Из "Воспоминаний о писателях"
М. В. Кирмалов.Воспоминания об И. А. Гончарове
К. Т. Современница о Гончарове (Е. П. Майкова)
A. П. Плетнев. Три встречи с Гончаровым
ВОСПОМИНАНИЕ О БЕЛИНСКОМ
Расскажу об одном вечере (это уже было года два или три после смерти Белинского) у А. А. Комарова, на котором присутствовал Гоголь. Гоголь изъявил желание А. А. Комарову приехать к нему и просил его пригласить к себе несколько известных новых литераторов, с которыми он не был знаком. Александр Александрович пригласил между прочими Гончарова, Григоровича, Некрасова и Дружинина. Я также был в числе приглашенных, хотя был давно уже знаком с Гоголем. Я познакомился с ним летом 1839 года в Москве, в доме Сергея Тимофеевича Аксакова. В день моего знакомства с ним он обедал у Аксаковых и в первый раз читал первую главу своих "Мертвых душ". Мы собрались к А. А. Комарову часу в девятом вечера. Радушный хозяин приготовил роскошный ужин для знаменитого гостя и ожидал его с величайшим нетерпением Он благоговел перед его талантом Мы все также разделяли его нетерпение. В ожидании Гоголя не пили чай до десяти. часов, но Гоголь не показывался, и мы сели к чайному столу без него.
Гоголь приехал в половине одиннадцатого, отказался от чая, говоря, что он его никогда не пьет, взглянул бегло на всех, подал руку знакомым, отправился в другую комнату и разлегся на диване. Он говорил мало, вяло, нехотя, распространяя вокруг себя какую-то неловкость, что-то принужденное. Хозяин представил ему Гончарова, Григоровича, Некрасова и Дружинина. Гоголь несколько оживился, говорил с каждым из них об их произведениях, хотя было очень заметно, что не читал их. Потом он заговорил о себе и всем нам дал почувствовать, что его знаменитые "Письма" писаны им были в болезненном состоянии, что их не следовало издавать, что он очень сожалеет, что они изданы. Он как будто оправдывался перед нами.
От ужина, к величайшему огорчению хозяина дома, он также отказался. Вина не хотел пить никакого, хотя тут были всевозможные вина.
- Чем же вас угощать, Николай Васильевич? - сказал наконец в отчаянии хозяин дома.
- Ничем, - отвечал Гоголь, потирая свою бородку. - Впрочем, пожалуй, дайте мне рюмку малаги.
Одной малаги именно и не находилось в доме. Было уже между тем около часа, погреба все заперты. Однако хозяин разослал людей для отыскания малаги.
Но Гоголь, изъявив свое желание, через четверть часа объявил, что он чувствует себя не очень здоровым и поедет домой.
- Сейчас подадут малагу, - сказал хозяин дома, - погодите немного.
- Нет, уж мне не хочется, да к тому же поздно.
Хозяин дома, однако, умолил его подождать малаги. Через полчаса бутылка была принесена. Он налил себе полрюмочки, отведал, взял шляпу и уехал, несмотря ни на какие просьбы.
Не знаю, как другим, - мне стало как-то легче дышать после его отъезда.
Но обратимся к Белинскому.
К нему часто сходились по вечерам его приятели, и он всегда встречал их радушно и с шутками, если был в хорошем расположении духа, то есть свободен от работы и не страдал своими обычными припадками. В таких случаях он обыкновенно зажигал несколько свечей в своем кабинете. Свет и тепло поддерживали всегда еще более хорошее расположение его духа.
Его небольшая квартира у Аничкина моста в доме Лопатина, в которой он прожил, кажется, с 1842 по 1845 год, отличалась, сравнительно с другими его квартирами, веселостью и уютностью. Эта квартира и ему нравилась более прежних. С нею сопряжено много литературных воспоминаний. Здесь Гончаров несколько вечеров сряду читал Белинскому свою "Обыкновенную историю". Белинский был в восторге от нового таланта, выступавшего так блистательно, и все подсмеивался по этому поводу над нашим добрым приятелем М. А. Языковым. Надобно сказать, что Гончаров, зная близкие отношения Языкова с Белинским, передал рукопись "Обыкновенной истории" Языкову для передачи Белинскому, с тем, однако, чтобы Языков прочел ее предварительно и решил, стоит ли передавать ее. Языков с год держал ее у себя, развернул ее однажды (по его собственному признанию), прочел несколько страничек, которые ему почему-то не понравились, и забыл о ней. Потом он сказал о ней Некрасову, прибавив: "Кажется, плоховато, не стоит печатать". Но Некрасов взял эту рукопись у Языкова, прочел из нее несколько страниц и, тотчас заметив, что это произведение, выходящее из ряда обыкновенных, передал ее Белинскому, который уже просил автора, чтобы он прочел сам.
Белинский все с более и более возраставшим участием и любопытством слушал чтение Гончарова и по временам привскакивал на своем стуле, с сверкающими глазами, в тех местах, которые ему особенно нравились. В минуты роздыхов он всякий раз обращался, смеясь, к Языкову и говорил:
- Ну что, Языков, ведь плохое произведение - не стоит его печатать.
А. В. Старчевский
ОДИН ИЗ ЗАБЫТЫХ ЖУРНАЛИСТОВ
(ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ СТАРОГО ЛИТЕРАТОРА)
У стариков Майковых, родителей Аполлона Николаевича, было довольно знакомых молодых людей, которые собирались к ним по воскресеньям к обеду или вечером; бывали и дамы. Все это был народ comme il faut, и это была для Дудышкина первая школа, в которой он брал уроки общежития, и он действительно стал цивилизоваться и скоро усваивал себе все хорошее.
Следует сказать здесь без преувеличения, что Дудышкин всем обязан семейству Майковых, добрых и образованных людей. Тут он познакомился с Владимиром Андреевичем Солоницыным, завсегдатаем Майковых, бывшим правителем канцелярии департамента внешней торговли и в то же время помощником О. И. Сенковского по редакции "Библиотеки для чтения", с И. А. Гончаровым, служившим у Солоницына переводчиком, с М. П. Заблоцким-Десятовским, П. М. Цейдлером н другими лицами, родственными Майковым, которые впоследствии имели влияние на всю его жизнь.
Это было во всех отношениях прекрасное и образцовое семейство вроде тех, о каких мечтали во французских и английских повестях, где описывались семейства Ван-Дика, Чимарозы и других. Семейство Майковых состояло из шести членов, но, начиная с обеда до поздней ночи, там почти ежедневно собиралось порядочное общество. Глава семейства, сын известного в начале этого столетия директора императорских театров Аполлона Александровича Майкова, Николай Аполлонович Майков, отставной гусарский офицер, красивый брюнет, с открытым, добродушным характером, был женат на дочери московского золотопромышленника Гусятникова, Евгении Петровне, стройной, красивой брюнетке, с продолговатым аристократическим лицом, на которую был чрезвычайно похож второй сын Валериан. Н. А. Майков после женитьбы вышел в отставку и жил в Москве. Когда же пришло время воспитывать старших сыновей, он переселился в Петербург. (. ) Тогда Николаю Аполлоновичу было уже под пятьдесят, супруге его Евгении Петровне за сорок. Были они люди в высшей степени радушные, симпатичные и гостеприимные. Старший сын, Аполлон Николаевич, еще очень молодой человек, похожий на отца, только в миниатюрном виде, рано обнаружил поэтический талант, который доставил ему известность впоследствии. Второй сын, Валериан, был наделен большими публицистическими способностями, но тогдашнее время обрезало ему крылья, а затем случайная смерть погубила весьма даровитого и способного юношу. Третий сын, так называемый старичок по своему тихому и спокойному нраву, Владимир Николаевич, менее даровитый, был тогда еще гимназистом. Четвертый - Леонид Николаевич - был тогда ребенком. (. )
Если вы забыли пароль, введите адрес электронной почты или логин, и мы отправим вам письмо с указаниями по его восстановлению.
Для подтверждения регистрации, перейдите по ссылке, которая была отправлена на указанный Вами електронный адрес (также советуем перепроверить спам)
Спасибо. Ваш отзыв появится на сайте после проверки модератором.
Спасибо. Вы успешно подписались на новые поступления, на вашу почту было отправлено письмо с инструкциями.
Читайте также: