Пушкин в уральске сообщение
Обновлено: 04.07.2024
Уральск - город Оренбургской губернии.
Во время поездки по пугачевским местам Поволжья и Оренбургского края Пушкин провел в нем три дня, 21-23 сентября 1833 г. Уральск, именовавшийся до 15 января 1775 Яицким городком (см. статью Яицкий городок), интересовал его как место зарождения Пугачевского восстания, "первое гнездо бунта", поколебавшего государство "от Сибири до Москвы и от Кубани до Муромских лесов" (1). Уральск в 1833, как и за 60 лет до того Яицкий городок, был административным центром и главным оплотом казачьего войска. По масштабам первой трети XIX века он являлся довольно многонаселенным городом. В.И.Даль, побывавший здесь незадолго до приезда Пушкина, писал, что тут проживает "45 тысяч душ старых и малых обоего пола", из них "служилых 8292 человека" (5). Под служилыми имелись ввиду казаки, гарнизонные солдаты и офицеры, чиновники.
Пушкин в дни пребывания в Уральске был гостем командования Уральского казачьего войска. Поэта принимал войсковой атаман В.О.Покатилов (до сих пор стоит в Уральске атаманский дом, в котором он останавливался). В городе поэт познакомился с ветераном суворовских походов полковником Ф.Г.Бизяновым (упомянут в дорожной записной книжке поэта) и другими старшими казачьими офицерами, в том числе, видимо, и полковником С.Д.Мизиновым (прадедом Лики Мизиновой - приятельницы А.П.Чехова). Приехав в Болдино и вспоминая радушное гостеприимство уральцев, Александр Сергеевич в письме от 2 октября поведал жене, что "тамошний атаман и казаки приняли меня славно, дали мне два обеда, подпили за мое здоровье, наперерыв давали мне все известия, в которых имел нужду, и накормили меня свежей икрой, при мне изготовленной. " (2).
Знания о событиях в Яицком городке при Пугачеве, почерпнутые из документальных, мемуарных и эпистолярных источников, Пушкин по приезде в Уральск смог пополнить воспоминаниями очевидцев и участников восстания, обогатить своими впечатлениями от знакомства с городом и сохранявшимися здесь реалиями времен "Пугачевщины".
Знакомя столичного гостя со старинной частью Уральска (так называемым "Куренным концом" или "Куренями"), казаки показали Пушкину находившийся на Кабанковой улице каменный дом, некогда принадлежавший пугачевскому атаману М.П.Толкачеву, где обычно останавливался Пугачев, приезжая сюда из-под осажденного Оренбурга. В толкачевском доме 1 февраля 1774 была отпразднована свадьба Пугачева с местной казачкой Устиньей Кузнецовой. Рядом стоял деревянный, сложенный из могучих бревен, дом казаков Кузнецовых - родственников "императрицы" Устиньи. Чуть подальше, на самом краю "Куреней", простиралась обширная Соборная площадь. По периметру ее возвышались насыпи - следы валов земляной крепости, внутри которой отсиживался в осаде и отбивался от пугачевцев гарнизон, возглавляемый подполковником И.Д.Симоновым (см. статью Яицкая крепость). На восточном краю Соборной площади, примыкавшей к высокому обрывистому берегу Старицы, возвышался пятиглавый Михайловский собор - цитадель обороны симоновского "кремля". На каменных стенах собора видны были выбоины - следы разрывов пушечных ядер пугачевской артиллерии. В 30-ти саженях к югу от собора стояло обветшавшее каменное здание гауптвахты; здесь 15-18 сентября 1774 "в особливом нумере" содержался в заключении Пугачев, тут он давал показания на допросе у следователя Яицкой секретной комиссии гвардии капитана-поручика С.И.Маврина. Возвращаясь к центру города, казаки указывали Пушкину на руины полусгоревшей Петропавловской церкви, где 1 февраля 1774 священник Сергей Михайлов венчал Пугачева с Устиньей Кузнецовой. Поэт проехал вдоль живописных берегов Старицы, Урала и Чагана, воды которых омывали город с трех сторон.
Пушкину в Уральске удалось встретиться и побеседовать с престарелыми современниками Пугачевского восстания. В их числе был и отставной казак, ветеран-пугачевец Михаил Денисович Пьянов. В молодые свои годы он служил у Пугачева гренадером ("гвардионцем") в личной его "гвардии", сформированной из отборных яицких казаков, охранявших и сопровождавших предводителя во всех походах и поездках. Содержание беседы с Пьяновым Пушкин привел на страницах "Истории Пугачева" и в "Замечаниях о бунте" (3). Уральский литератор казачий офицер Н.Ф.Савичев назвал еще двух собеседников Пушкина. То были священник Михайловского собора Василий Иванович Червяков и отставной казак (имя его, судя по ревизской переписи, - Степан Иванович). Оба они хорошо знали Пугачева по его приездам в Яицкий городок зимой 1774 (6).
Можно предположить, что Пушкин мог встретиться и с другими очевидцами восстания: в 1833 г. в Уральске проживало около 40 казаков и казачек в возрасте 80 лет и старше; при Пугачеве они были вполне зрелыми людьми и могли осознанно воспринимать события того времени. Уместо заметить, что некоторые из этих стариков являлись ближайшими родственниками видных пугачевцев А.А.Овчинникова, И.Я.Почиталина, М.Д.Горшкова и других (7).
Приводя в "Замечаниях о бунте" свои впечатления о посещении Уральска, Пушкин не без удивления отмечал: "Уральские казаки (особливо старые люди) доныне привязаны к памяти Пугачева. Грех сказать, говорила мне 80-летняя казачка, на него мы не жалуемся; он нам зла не сделал". Когда же Пушкин напоминал о жестокости Пугачева, "старики оправдывали его, говоря: не его воля была, наши пьяницы его мутили". В беседах с казаками Пушкин стремился выявить их отношение к тому, что Пугачев самозванно присвоил себе титул и имя "императора Петра Третьего". Назвав в разговоре с Михаилом Пьяновым мнимого "императора" истинным его именем, поэт встретил резкую отповедь: "Он для тебя Пугачев, отвечал мне сердито старик, а для меня он был великий государь Петр Федорович" (4). Твердо были убеждены в этом и другие уральские казаки. Любопытно в связи с этим свидетельство чиновника К.И.Савостьянова, знакомца Пушкина по Кавказу. В конце сентября 1833 Савостьянов случайно встретил его на почтовой станции в селе Шатки (между Арзамасом и Лукояновом в Нижегородской губернии). Пушкин поделился с ним свежими впечатлениями о "путешествии своем по Оренбургской губернии, только что возвратившись оттуда, где он собирал исторические памятники, устные рассказы многих свидетелей того времени о Пугачеве. "Доверие, произведенное к себе этим историческим злодеем во многих невеждах, говорил Пушкин, до такой степени было сильно, что некоторые самовидцы говорили ему лично с полным убеждением, что Пугачев был не бродяга, а законный царь Петр III, и что он только напрасно потерпел наказание от злобы и ненависти людей" (8). Фанатичная вера Пьянова, да и других уральских стариков и старух, в "подлинность" их "государя-батюшки Петра Федоровича", которую не удалось сломить ни резонными доводами, ни строгими взысканиями властей, имела и позднее ревностных сторонников среди новых поколений уральского казачества, что получило отражение в послепушкинской литературе 1830-1850-х годов и памятниках казачьего фольклора (9).
Вечером 23 сентября 1833 Пушкин выехал из Уральска, направившись к берегам Волги, а оттуда в Болдино. Поездка по Оренбургскому краю и Поволжью дала поэту обильный материал, широко использованный при создании "Истории Пугачева" и "Капитанской дочки". Этот разнообразный материал позволил ему вернее понять Пугачева и социальный смысл поднятого им восстания, во многом преодолеть одностороннюю официально-казенную трактовку этих явлений в документах екатерининской администрации (10).
Пребыванию Пушкина в Уральске посвящен ряд научных и научно-популярных работ (11).
Примечания:
1. Пушкин. Т.IX. С.36, 80;
2. Пушкин. Т.XV. С.83;
3. Пушкин. Т.IX. С.27, 102, 373;
5. Даль В.И. Письмо к Н.И.Гречу из Уральска // Северная пчела. 1833, 12 октября;
6. Савичев Н.Ф. Нечто из времени катастроф. // Уральские войсковые ведомости. 1884, № 118;
7. Овчинников Р.В. Над "пугачевскими" страницами Пушкина. М., 1981. С.93-122;
8. Пушкин и его современники. Л., 1928. Вып.37. С.149;
9. Даль В.И. Воспоминания о Пушкине // А.С.Пушкин в воспоминаниях современников. М., 1974. Т.2. С.229; Железнов И.И. Уральцы. Очерки быта уральских казаков // Полное собрание сочинений. СПб., 1900. Т.3. С.139, 153, 162, 167, 189, 201; Михайлов М.Л. Уральские очерки // Морской сборник. 1859, №9. С.26, 27; Песни и сказания о Разине и Пугачеве. Сборник под ред. А.Н.Лозановой. Л., 1935;
10. Измайлов Н.В. Оренбургские материалы Пушкина для "Истории Пугачева" и "Капитанской дочки" // Очерки творчества Пушкина. Л., 1975. С.301, 302;
Здесь читайте:
Крестьянское восстание 1773-1775 годов (описание события и биографический указатель).
Пугачев Емельян Иванович +1775 - руководитель крупнейшего народного движения.
Шестого июня исполняется 215 лет со дня рождения поэта.
ТРИ ДНЯ
Именно столько времени из своей короткой жизни Пушкин провел в Уральске. Все знают – приезжал собирать материал для своей книги о Пугачевском восстании. Но зачем? Ведь он был допущен к царским архивам, перечитал сотни протоколов допросов участников и свидетелей тех событий, и для исторического труда этого было вполне достаточно. Но Пушкин был поэтом, чего-то ему не хватало в сухих протокольных строчках.
Никаких личных воспоминаний о своем посещении Уральска Пушкин не оставил за исключением строк из письма жене, которые каждый уралец, наверное, знает наизусть.
ДВА ПУГАЧЕВА
Материал понравился:
Александр Сергеевич Пушкин пробыл в Уральске с 21 по 23 сентября 1833 года, но память об этом посещении до сих пор живёт в городе.
Останавливался поэтический гений на втором этаже дома наказного атамана Уральского казачьего войска, сохранившихся до наших дней Созвездие гостивших и живших здесь просто ослепляет.
2006 год был объявлен годом Пушкина в Казахстане и не случайно в Атаманском доме был открыт музей Пушкина.
Одними из первых посетителей музея были президенты России и Казахстана: Владимир Владимирович Путин и Нурсултан Абишевич Назарбаев.
Целью приезда Пушкина был сбор материалов для книги "История Пугачевского бунта" и повести "Капитанская дочка". Пушкин писал в журнале "Современник" в 1836 году: “Я посетил места, где произошли главные события эпохи, мною описанной, проверяя мертвые документы словами еще живых, но уже престарелых очевидцев, и вновь проверяя их дряхлеющую память историческою критикою”.
С этой целью Пушкин посетил самый старый район города — Курени Курени . Еще были живы свидетели Крестьянской войны 1773—1775 годов. Было им по 80-90 лет, но память о давних событиях осталась.
Так описывал эти встречи Пушкин в "Замечаниях о бунте": "Уральские казаки (особливо старые люди) доныне привязаны к памяти Пугачева. "Грех сказать, — говорила мне 80-летняя казачка, — на него мы не жалуемся; он нам зла не сделал"."
Пообщался великий поэт с яицким казаком Михаил Денисович Пьяновым (1752 — не ранее 1838) — младшего сына Дениса Степановича Пьянова (1724 — 1774). В доме Дениса Пьянова Пугачев остановился на постой в 1772 году и именно ему Пугачев открыл страшную тайну о том, что он император Пётр Третий. После этого на Яике пошла молва о том, что "государь был в доме у Пьянова". Но когда Пугачёв появился в Яицком городке уже в 1774 году — Денис Степанович отказался вступить в его войско, что впрочем не спасло его от ареста после подавления восстания. Дом Дениса Пьянова до наших дней не сохранился.
А вот его сын Михаил был в личной охране Пугачева. В январе 1774 года Пугачёв устроил свадьбы для своих любимцев Михаила Пьянова и своего секретаря Ивана Яковлевича Почиталина (1754 — после 1797), который готовил указы крестьянского царя. В уста своего героя Петра Гринёва из "Капитанской дочки" Пушкин вложил слова о том, воззвание написано "…в грубых и сильных выражениях и должно было произвести опасное впечатление на умы простых людей".
Разная доля досталась любимцам Пугачева. Ивану Почиталину в день казни Емельяна Ивановича было приказано "сечь кнутом и, вырвав ноздри, сослать на каторгу". А Михаил Пьянов отделался тем, что его высекли плетьми. Среди встречавшихся в Пушкиным Пьянов оказался единственным пугачевцем, тесно общавшимся с Пугачёвым и сохранившим здравый ум и твёрдую память до преклонных лет. А вот у Пушкина, к сожалению, с памятью не всегда было ладно, он уверенно называет Михаила Дмитрием: " Расскажи мне, — говорил я Д.Пьянову, — как Пугачев был у тебя посаженным отцом". — "Он для тебя Пугачев, — отвечал мне сердито старик, — а для меня он был великий государь Петр Федорович".
Запомнилась и запала в душу Пушкина фраза Пугачёва, о которой рассказал ему Михаил Пьянов : "Улица моя тесна" . Её также использовал поэт в "Капитанской дочке" во время разговора Пугачева с прапорщиком Гриневым во время их поездки из Бердской слободы в Белогорскую крепость: "А ты полагаешь идти на Москву?" — Самозванец несколько задумался и сказал в пол-голоса: "Бог весть. Улица моя тесна; воли мне мало. Ребята мои умничают. Они воры. Мне должно держать ухо востро; при первой неудаче они свою шею выкупят моею головою". Предчувствовал Пугачёв свою участь.
В Куренях Пушкин не только встречался со стариками. Он побывал в доме Михаила Прокофьевича Толкачёва (1729—1774), в котором жил Пугачев, когда приезжал в Уральск уже во время восстания. Дом не дожил до нашего времени.
Зато сохранился дом родителей казачки Устиньи Петровны Кузнецовой (1757 — не ранее 1804) с которой Пугачёв повенчался 1 февраля 1774 года, свахой на свадьбе была жена Толкачёва. Полуразвалившийся к моменту приезда Пушкина дом отреставрирован и сейчас в нём находится музей Пугачева Дом-музей Е.И. Пугачева.
…Колёса дробно стуча, покатились по мостовой главной Михайловской улицы (ныне Советская). Коляска остановилась у каменного дома наказных атаманов. Здесь Пушкина ждали. Сам атаман. Полковник Покатилов, спустился вниз со второго этажа встречать позднего гостя. Ждал здесь Пушкина и ужин, и первый, до полуночи, разговор с начальником здешнего края.
Но как сразу выяснилось, Василий Осипович Покатилов мало что мог сообщить о пугачёвских временах. Он в них, похоже, никогда особо не вникал, хотя служил в Оренбургском крае тринадцать лет – сначала в самом Оренбурге, затем в Уральске: в тридцатом году его назначили войсковым атаманом (управляющим войском). Наказным атаманом он был утверждён лишь в декабре 1833 года.
Как мог заметить Пушкин, это моложавый и молодцеватый полковник мало интересовался жизнью казаков, а те его недолюбливали. Это проявлялось в мелочах, мало заметных, а то и вовсе незаметных для невнимательного взгляда: в подчёркнутой исполнительности подчинённых; в том, что, даже во время застолья, устроенного в честь столичного гостя, казачьи офицеры ни на минуту не оставляли официально-почтительного тона по отношению к своему начальнику.
Пушкин уловил всё это. Но вникать не стал. Его в Уральске волновало иное, а сам Покатилов был к нему предельно внимателен и любезен *1 .
На обедах в его честь присутствовали казачьи офицеры, которые могли о чём-то рассказывать со слов старых людей. Так, очевидно, и было. Поэтому самыми ценными оказались для Пушкине не эти застольные беседы, а встречи и разговоры со стариками, рядовыми казаками, которые помнили восстание, а кое-кто и принимал в нём активное участие на стороне Пугачёва.
Такие казаки жили ещё в Уральске, их было немало – сорок шесть человек (мужчины). Были ещё и казачки (Казачек было 24, согласно ревизской переписи населения Р.В. Овчинникова). С ними тоже разговаривал Пушкин.
В разговоре он высказывал удивительные знания о том времени. О тех людях и тем укреплял доверие к себе. Он так заразительно и безудержно смеялся, когда слышал о чём-нибудь смешном, что его собеседники сами начинали от души хохотать и не придавали значения тому. Что перед ними человек приезжий, судя по всему, значительный, что сам войсковой атаман относится к нему с почтением. Была и ещё одна причина, которая заставляла беседовавших с Пушкиным людей тянуться к нему.
Полвека с лишним минуло с той пугачёвской поры, а впервые они видели не своего брата- казака или иного человека простого звания, а барина. Который с такой жадностью выслушивал их рассказы об их преступной в глазах начальства молодости. А ведь кое-кто из собеседников Пушкина был не только прощён после разгрома пугачёвского восстания, но и наказан. Одним из таких казаков был Михаил Денисович Пьянов девяностопятилетний старик. Встреча с ним оставила глубокий след в сознании поэта.
Спустя недолгое время, когда пламя восстания вспыхнуло, Пугачёв возобновил дружбу с семейством казака Дениса Пьянова и даже был посажёным отцом на свадьбе его младшего сына Михаила. Возможно, и о самой свадьбе рассказывал старик, но Пушкин записал его слова о Пугачёве.
- Он для тебя Пугачёв, - отвечал мне сердито старик, а для меня он был великий государь Пётр Фёдорович.
Многое стало яснее в Уральске И судьба Пугачёва, и его личность, и отношение к нему казачества. Давно уже город не тот и дома другие, и улицы переименованы. Но и сейчас это уголок, на улице Стремянной сохраняет в себе отдалённые черты того, пугачёвского, пушкинского, казачьего Уральска.
Сорок дней путешествия подходили к концу. Пушкин прощался с гостеприимным Уральском…
Подготовил к публикации Борис Евдокимов
(Из письма П.В. Нащокину, февраль 1833 г.).
В начале 30-х годов XIX в. у Пушкина возник замысел исторического романа о временах Крестьянской войны под предводительством Емельяна Пугачева. Этому способствовала ситуация, сложившаяся в России в то время: холерные бунты, восстания в военных поселениях, волнения помещичьих крестьян создавали реальную угрозу новой войны.
Два года с обостренным, страстным интересом изучает Пушкин архивные материалы. Подсчитано, что им было исследовано более 4000 документов. Одновременно поэт записывает воспоминания своих современников о пугачевском восстании: баснописца И.А. Крылова, писателя И.И. Дмитриева, генерала Н.Е. Свечина.
После долгих хлопот — переписки с властями и поиска денег — 7 августа 1833 года поэт получает царское дозволение на 4-месячный отпуск, а также на поездку в Оренбургскую и Казанскую губернии. Утром 17 августа, в четверг, он покидает Петербург.
ДОРОГА В УРАЛЬСК
«…кони мчатся
То по горам, то вдоль реки,
Мелькают версты, ямщики
Первоначально конечной целью путешествия Пушкина был Оренбург. О поездке в Уральск он не думал. Что же заставило поэта изменить свои планы?
Дорога лежала через глухие приуральские крепости: Чернореченскую, Татищеву, Нижне-Озерную и Рассыпную, через прибрежные казачьи форпосты и хутора. Вдоль правого берега Урала Большой уральской дорогой ехал Пушкин в Уральск…
Мелькают по сторонам верстовые столбы, трясется кибитка по пыльной ухабистой дороге вдоль отвесных берегов свинцово-блещущего Урала, поросших седыми космами бурьяна, мимо низких казачьих домов за покосившимся тыном, темных от древности и непогоды деревянных церквей на кручах…
В то время расстояние от Оренбурга до Уральска исчислялось 281 верстой. Проезжая казачьи селения и бывшие крепости, каждая из которых была в свое время захвачена пугачевцами, поэт останавливался, встречался со стариками — свидетелями громких дел, записывал в дорожную тетрадь их рассказы. На все это надо было много времени, однако поэт не торопился, успевая даже зарисовывать наиболее понравившиеся ему уральские пейзажи.
Под вечер 21 сентября 1833 года коляска поэта остановилась у красивого двухэтажного каменного особняка на главной улице города.
АТАМАНСКИЙ ДОМ
Дом, у которого остановилась коляска поэта, служил резиденцией наказных атаманов Уральского казачьего полка. В 1833 году этот пост занимал Василий Осипович Покатилов. Он-то на правах хозяина и принимал столичного гостя, а также организовал для него встречи с казачьими офицерами и рядовыми казаками.
Фасад особняка украшают мемориальные доски, свидетельствующие о том, что здесь останавливались Пушкин, Жуковский, Даль, Л.Н. Толстой. Но список блестящих имен далеко не полон. Гостями уральских атаманов в разное время были выдающийся немецкий ученый, знаменитый путешественник, почетный член Петербургской академии наук Александр Гумбольдт, русский композитор А.А. Алябьев, русские цари (тогда еще наследники престола) Александр II и Николай II… Во дворе Атаманского дома в июле 1891 года на приеме, устроенном атаманом Н.Н. Шиповым в честь наследника престола, будущего императора Николая II, пел еще молодой и малоизвестный Федор Шаляпин. Любопытный факт: жена атамана Шипова, Софья Петровна, урожденная Ланская, была дочерью Н.Н. Пушкиной от ее второго брака — с П.П. Ланским. В 1867 году она вышла замуж за наказного атамана Уральского казачьего войска Николая Николаевича Шипова и на восемь лет (с 1885-го по 1893 г.) стала хозяйкой дома, где когда-то останавливался бывший муж её матери.
(Из письма жене, 2.10.1833, Болдино).
На парадных обедах, устраиваемых войсковой канцелярией в честь Пушкина, присутствовали штаб- и обер-офицеры Уральского казачьего войска. Все они изрядно послужили на своем веку и многое повидали. Были среди них и ветераны суворовских походов, и участники Отечественной войны 1812 года. И хотя никто из них по возрасту не был современником Крестьянской войны, они могли сообщить поэту немало интересного из семейных преданий о восстании, слышанных от отцов и дедов.
Федоту Григорьевичу не были чужды и литературные интересы: он был знаком с видными писателями своего времени — В.И. Далем, В.А. Жуковским, И.И. Железновым и, несомненно, высоко ценил гений Пушкина и был его искренним почитателем.
Среди собеседников Пушкина мог быть и казачий полковник С.Д. Мизинов, прадед Лики Мизиновой, приятельницы А.П. Чехова.
Если среди офицеров в Уральске Пушкин не встретил современников пугачевского восстания, то таковые нашлись среди рядового казачьего населения города. Из дорожной книжки поэта известно имя одного из них — Михаил Денисович Пьянов.
Не одни только встречи и разговоры с уральскими старожилами занимали поэта, он с интересом знакомился с городом, его достопамятностями и обычаями.
Два неполных месяца замужества, а затем — заключение и полное забвение в мрачных казематах Кексгольмской крепости в 145 верстах от Петербурга. Туда же была сослана и первая жена Пугачева, Софья, с двумя дочерьми и сыном.
Трогательная и глубоко трагичная судьба простой девушки не оставила поэта равнодушным.
Осмотрел поэт и другие достопримечательности Уральска, прошел по берегам Урала, Старицы и Чагана, омывающих город с трех сторон, побывал на учуге.
(Окончание — в следующем номере).
На снимке: Памятник поэту в сквере работы скульптора Р.К. Мурадяна.
Читайте также: