Сообщение в публицистическом стиле на тему медицина

Обновлено: 30.06.2024

В эту подборку входят ПУБЛИЦИСТИЕСКИЕ книги с минимумом художественного вымысла, написанные врачами о их каждодневной работе, пациентах и коллегах.

Откровенный и увлекательный рассказ практикующего хирурга Алексея Виленского читается на одном дыхании и вызывает немало вопросов. На которые, впрочем, автор готов дать ответы.

Стоит ли лечиться "по знакомству"?
Как довериться хирургу?
Всегда ли правильно хранить врачебную тайну?
Какое качество пациента самое важное для его выздоровления?

Алексей Виленский около десяти лет проработал в обычной московской больнице. И за эти годы он понял главное - никакие технологии не исключат важность простого человеческого общения. Только тот врач, кто умеет слушать пациента, сможет ему помочь. Но и пациент, в свою очередь, должен слышать врача. Налаживанию этой коммуникации и посвящена книга "Интерны и хирурги: бывшими не бывают".

Нам хочется верить, что врач непогрешим на своем рабочем месте. В операционной всемогущ, никогда не устает и не чувствует себя плохо, не раздражается и не отвлекается на посторонние мысли. Но каково это на самом деле — быть нейрохирургом? Каково знать, что от твоих действий зависит не только жизнь пациента, но и его личность — способность мыслить и творить, грустить и радоваться?

"Все написанное в этой книге - правда. Но - правда далеко не вся",- утверждает автор этого сборника врачебной прозы. Он скрылся за псевдонимом, предполагая, что у коллег и пациентов эта правда может оказаться совсем другой. Живой Журнал автора, в который он записывает "случаи из практики", ежедневно читают более 2000 подписчиков. Эти медицинские истории и легли в основу книги.

"Все написанное в этой книге - правда. Но - правда далеко не вся",- утверждает автор этого сборника врачебной прозы. Он скрылся за псевдонимом, предполагая, что у коллег и…

Автор предпочел выпустить эту книгу под псевдонимом (который он также использует в своем популярном Интернет-блоге), так как боится, что после такого откровенного издания его могут уволить! Издательству с трудом удалось уговорить Александра Бурова или Фунуса Фестуса на публикацию книги. Читайте и наслаждайтесь!

"Гиппократ умер за наши грехи!"

Самое популярное сообщество в Интернете для тех, кто любит черный юмор врачей.

Нас уже миллионы!

Только реальные истории, которые врачи рассказывают только друг другу.

ЭТО читают в метро! ЭТО читаю в офисе! ЭТО - ЗЛОЙ МЕДИК!
Мне страшно выходить из кабинета во время приема, они же набрасываются толпой, а я-то пос*ать пытаюсь выйти. Слава богу, туалет по соседству с нашим кабинетом - видят, что ухожу явно не чай пить. Но некоторые сопровождают аж до толчка, еще и спрашивают: - Вы надолго? Навсегда, блин!

Плохо себя почувствовал. Позвонил на скорую. Ответила девушка с няшным голосом. Побоялся заговорить с ней. Умер.
Почти каждое дежурство "больные" с садовыми градусниками, колпачками от дезодорантов, бутылками, стаканами и ручкой от вантуса в заднице. Людиииии! Вам что, совсем делать нефиг?

"Гиппократ умер за наши грехи!"

Самое популярное сообщество в Интернете для тех, кто любит черный юмор врачей.

Нас уже миллионы!

Только реальные истории, которые врачи…

Судебно-медицинский эксперт Алексей Решетун (более известный как жж-блогер mossudmed) знаком со смертью не понаслышке. Он имеет с ней дело каждый рабочий день вот уже 17 лет: собственно, ее причины и есть объект его изучения. А значит, ему лучше, чем кому бы то ни было, известно, почему мы умираем и что не надо делать, чтобы не попасть до времени на секционный стол.

Хотя он вовсе не читает мораль: просто показывает, чем все закончится, если продолжать в том же духе. Его книга ни в коем случае не является научным трудом или учебником. Рассчитана она в первую очередь на людей, которые бесконечно далеки от медицины, так что вы не найдете в ней сложных терминов. Зато узнаете, как работает судмедэксперт, чем отличается от патологоанатома, как проводит вскрытие, куда девает извлеченные органы и какими удивительными историями наполнен каждый его рабочий день.

Рассказывая о том, во что мы часто не хотим вникать, автор заставляет нас по новому осмыслить старую истину: наша жизнь — и смерть — зависит от нас самих.

Судебно-медицинский эксперт Алексей Решетун (более известный как жж-блогер mossudmed) знаком со смертью не понаслышке. Он имеет с ней дело каждый рабочий день вот уже 17 лет:…

Прочитав эту книгу, вы узнаете, что:
- в Великобритании действительно есть бесплатная медицина. Бесплатная абсолютно для всех, включая туристов и нелегальных мигрантов;
- даже в Великобритании бесплатная медицина очень далека от идеала;
- главная задача семейного врача не в том, чтобы вылечить, а в том, чтобы выслушать;
- главная ошибка семейного врача не в том, что он поставил неверный диагноз или назначил неправильное лечение, а в том, что он небрежно заполнил историю болезни;
- и да, врачи ошибаются. Потому что врачи тоже люди.

Отправляя любой текст через специальные формы на сайте, вы соглашаетесь с политикой конфиденциальности данного сайта. Все авторские права на произведения принадлежат их авторам и охраняются действующим законодательством. Перепечатка и копирование произведений возможны только с согласия их автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за содержание произведений закреплена за их авторами на основании правил публикации и российского законодательства. При нарушении правил сайта и официального судебного запроса Администрация сайта предоставит все необходимые данные об авторе-нарушителе.

IX. Кончая университет, я восхищался медициною и горячо верил в нее. Научные приобретения ее громадны, очень многое в человеческом организме нам доступно и понятно; со временем же для нас не будет в нем никаких тайн, и путь к этому верен. С таким, совершенно определенным отношением к медицине я приступил к практике. Но тут я опять натолкнулся на живого человека, и все мои установившиеся взгляды зашатались и заколебались. "Значения этого органа мы еще не знаем", "действия такого-то средства нам пока совершенно непонятно", "причины происхождения такой-то болезни неизвестны". Пускай наукой завоевана громадная область, но что до этого, если кругом раскидываются такие необъятные горизонты, где все еще темно и непонятно? Что, в сущности, понимаю я в больном человеке, если не понимаю всего, как могу я к нему подступиться? Часовой механизм неизмеримо проще человеческого организма; а между тем могу ли я взяться за починку часов, если не знаю назначения хотя бы одного, самого ничтожного, колесика в часах?

Так же, как при первом моем знакомстве с медициной, меня теперь опять поразило бесконечное несовершенство ее диагностики, чрезвычайная шаткость и неуверенность всех ее показаний. Только раньше я преисполнялся глубоким презрением к кому-то "им", которые создали такую плохую науку; теперь же ее несовершенство встало передо мною естественным и неизбежным фактом, но еще более тяжелым, чем прежде, потому что он наталкивался на жизнь.

Вот передо мною этот загадочный, недоступный мне живой организм, в котором я так мало понимаю. Какие силы управляют им, каковы те тончайшие процессы, которые непрерывно совершаются в нем? В чем суть действия вводимых в него лекарств, в чем тайна зарождения и развития болезни? Коховская палочка вызывает в организме чахотку, леффлерова, которая на вид так мало разнится от коховской, вызывает дифтерит - почему? Я впрыскиваю больному под кожу раствор апоморфина, – он циркулирует по всему телу индифферентно, а соприкасаясь с рвотным центром, возбуждает его; у меня даже намека нет на понимание того, какие химические особенности определенных нервных клеток и апоморфина обусловливают это взаимоотношение.

Ко мне обращается за помощью девушка, страдающая мигренями. В чем суть этой мигрени? Во время припадка лоб у больной становится холодным, а зрачок расширяется; девушка малокровна; все это указывает на то, что причиною мигрени в данном случае является раздражение симпатического нерва, вызванное общим малокровием. Хорошее объяснение! Но каким образом и почему малокровие вызвало в этом случае раздражение симпатического нерва? Где и каковы те целительные силы организма, которые борются с происшедшим расстройством и которые я должен поддержать? Как действуют на спазм симпатического нерва тот фенацетит с кофеином, на малокровие – то железо, которые я прописываю? И вот больная стоит передо мною, и я берусь ей помочь, и, может быть, даже помогу, – и в то же время ничего не понимаю, что с нею, почему и как поможет ей то, что я назначаю[…]

И какие средства дает мне наука проникнуть в живой организм, узнать его болезнь? Кое-что она мне, конечно, дает. Передо мною, напр., больной: он лихорадит, жалуется на ломоту в суставах, селезенка и печень увеличены. Я беру у него каплю крови и смотрю под микроскопом: среди кровяных телец быстро извиваются тонкие спиральные существа; это спириллы возвратного тифа, и я с полною уверенностью говорю: у больного - возвратный тиф. Если бы наука давала мне столь же верные средства для познания всех болезней и всех особенностей каждого организма, то я мог бы чувствовать под ногами почву. Но в подавляющем большинстве случаев этого нет. На основании совершенно ничтожных данных я должен строить выводы, такие важные для жизни и здоровья моего больного.

Я был однажды приглашен к одной старой девушке лет под пятьдесят, владетельнице небольшого дома на Петербургской стороне; она жила в трех маленьких, низких комнатах, уставленных киотами с лампадками, вместе со своей подругой детства, такою же желтою и худою, как она. Больная, на вид очень нервная и истеричная, жаловалась на сердцебиение и боли в груди; днем, часов около пяти, у нее являлось сильное стеснение дыхания и как будто затрудненное глотание.

—Нет у вас такого ощущения, как будто при глотании в горле у вас появляется шар? – спросил я, имея в виду известный признак истерии – globus hystericus.

—Да, да, именно! – обрадовалась больная.

Сердце и легкие ее при самом тщательном исследовании оказались здоровыми; ясное дело, у больной была истерия. Я назначил соответственное лечение.

—А что, доктор, не могу я вдруг сразу помереть? – спросила больная.

Она сообщила мне, что хотела бы завещать свой дом подруге, без завещания же все перейдет к ее единственному законному наследнику – брату, выжиге и плуту, который взял у нее по-родственному, без расписки, все ее деньги, около шести тысяч, и потом отказался возвратить.

—Странное дело, что же вам мешает составить завещание? – сказал я. – Непосредственной опасности нет, но мало ли что может случиться! Пойдете по улице, – вас конка задавит. Всегда лучше сделать завещание заблаговременно.

—Верно, верно! – в раздумье произнесла больная. – Вот только поправлюсь, сейчас же схожу к нотариусу.

Это было в три часа. А в пять, через два часа, ко мне прибежала подруга больной и, рыдая, объявила, что больная умерла: встала от обеда, вдруг пошатнулась, побледнела, изо рта ее хлынула кровь, и она упала мертвая.

—Зачем, зачем, вы, доктор, не сказали!? – твердила женщина, плача и захлебываясь, безумно стуча себе кулаком по бедру. – Ведь мне теперь по миру идти, злодей меня на улицу выгонит!

И теперь я понял: очевидно, у больной была аневризма; затрудненное глотание под вечер (после обеда!), которое я объяснил себе, как globus hystericus, вызывалось набуханием аневризмы под влиянием увеличенного кровяного давления после еды. Но что кому пользы от этого позднего диагноза?

В таких случаях меня охватывали ярость и отчаяние: да что же это за наука моя, которая оставляет меня таким слепым и беспомощным?! Ведь я, как преступник, не могу взглянуть теперь в глаза этой пущенной мною по миру женщине, а чем же я виноват?

И чем дальше, тем чаще приходилось мне испытывать такое чувство. Даже там, где, как в описанном случае, диагноз казался мне ясным, действительность то и дело опровергала меня; часто же я стоял перед больным в полном недоумении: какие-то жалкие, ничего не говорящие данные, – строй из них что-нибудь! И я ночи напролет расхаживал по комнате, обдумывая и сопоставляя эти данные, и ни к чему определенному не мог прийти; если же я, наконец, и ставил диагноз, то меня все-таки все время грызла неотгонимая мысль: "А если моя догадка не верна? Какая у меня возможность проверить ее правильность?". И всю жизнь жить и действовать под непрерывным гнетом такой неуверенности. [. ]

При теперешнем несовершенстве теоретической медицины медицина практическая может быть только искусством, а не наукой. Нужно на себе почувствовать всю тяжесть вытекающих отсюда последствий, чтобы ясно понять, что это значит. Ту больную с аневризмой, о которой я рассказывал, я исследовал вполне добросовестно, применил к этому исследованию все, что требуется наукой, и тем не менее грубо ошибся. Будь на моем месте настоящий врач, он мог бы поставить правильный диагноз: его совершенно особенная творческая наблюдательность уцепилась бы за массу неуловимых признаков, которые ускользнули от меня, бессознательным вдохновением он возместил бы отсутствие ясных симптомов и почуял бы то, чего не в силах познать. Но таким настоящим врачом может быть только талант, как только талант может быть настоящим поэтом, художником или музыкантом. А я, поступая на медицинский факультет, думал, что медицине можно научиться. Я думал, что для этого нужен только известный уровень знаний и известная степень умственного развития; с этим я научусь медицине так же, как всякой другой прикладной науке, напр., химическому анализу. Когда медицина станет наукой, - единой, всеобщей и безгрешной, то оно так и будет; тогда обыкновенный средний человек сможет быть врачом. В настоящее же время "научиться медицине", т. е. врачебному искусству, так же невозможно, как научиться поэзии или искусству сценическому. И есть много превосходных теоретиков, истинно "научных" медиков, которые в практическом отношении не стоят ни гроша.

Но почему я ничего этого не знал, поступая на медицинский факультет? Почему вообще я имел такое смутное и превратное представление о том, что ждет меня в будущем? Как все это просто произошло! Мы представили свои аттестаты зрелости, были приняты на медицинский факультет, и профессора начали читать лекции. И никто из них не раскрыл нам глаз на будущее, никто не объяснил, что ждет нас в нашей деятельности. А нам самим эта деятельность казалась такой несложной и ясной! Исследовал больного – и говоришь: больной болен тем-то, он должен делать то-то и принимать то-то. Теперь я видел, что это не так, но на то, чтобы убедиться в этом, я должен был убить семь лучших лет молодости.

Я совершенно упал духом. Кое-как я нес свои обязанности, горько смеясь в душе над больными, которые имели наивность обращаться ко мне за помощью: они, как и я раньше, думают, что тот, кто прошел медицинский факультет, есть уже врач, они не знают, что врачей на свете так же мало, как и поэтов, что врач – ординарный человек при теперешнем состоянии науки – бессмыслица. И для чего мне продолжать служить этой бессмыслице? Уйти, взяться за какое ни на есть другое дело, но только не оставаться в этом ложном и преступном положении самозванца!

Так тянулось около двух лет. Потом постепенно пришло смирение.

Да, наука дает мне не так много, как я ждал, и я не талант. Но прав ли я, отказываясь от своего диплома? Если в искусстве в данный момент нет Толстого или Бетховена, то можно обойтись и без них; но больные люди не могут ждать, и для того, чтобы всех их удовлетворить, нужны десятки тысяч медицинских Толстых и Бетховенов. Это невозможно. А в таком случае так ли уж бесполезны мы, ординарные врачи? Все-таки, беря безотносительно, наукою отвоевана от искусства уж очень большая область, которая с каждым годом все увеличивается. Эта область в наших руках. Но и в остальной медицине мы можем быть полезны и делать очень много. Нужно только строго и неуклонно следовать старому правилу: "primum non nocere, - прежде всего не вредить". Это должно главенствовать над всем. Нужно, далее, раз навсегда отказаться от представления, что деятельность наша состоит в спокойном и беззаботном исполнении указаний науки. Понять всю тяжесть и сложность дела, к каждому новому больному относиться с неослабевающим сознанием новизны и непознанности его болезни, непрерывно и напряженно искать и работать над собою, ничему не доверять, никогда не успокаиваться. Все это страшно тяжело, и под бременем этим можно изнемочь; но, пока я буду честно нести его, я имею право не уходить.

Сегодня в обществе все больше людей борются за здоровый образ жизни. Они не курят, занимаются физкультурой, не едят вредных продуктов. Их главная цель – сберечь здоровье, чтобы вести активную жизнь и дольше прожить.Здоровый образ жизни включает в себя несколько составляющих. Если человек хочет следовать такому образу жизни, он отказывается от вредных привычек. То есть не курит, не принимает наркотики, не пьет алкоголя или употребляет его понемногу.Еще такой человек специально гуляет на свежем воздухе, регулярно проветривает квартиру, делает зарядку или пробежку по утрам, занимается каким-нибудь видом спорта. Так он поддерживает свое тело в хорошей спортивной форме.Еще один фактор здорового образ жизни – это здоровое питание. Люди, которые его практикуют, соблюдают режим приема пищи, стараются есть только натуральные продукты. Они как можно меньше едят фаст-фуда, продуктов с красителями и консервантами. У них на столе много свежих овощей и фруктов. Чтобы не вредить организму, такие люди ограничивают себя в жирной, жареной, копченой пище. Ведь вкусная еда не означает, что она полезна.Люди, которые борются за здоровый образ жизни, стараются жить так, чтобы было поменьше стрессов. Они учатся не волноваться по пустякам, не портить себе нервы. Ведь, как говорится, нервные клетки не восстанавливаются.Я считаю, что здоровый образ жизни – это хорошо, и поддерживаю его. Я и мои родители соблюдаем часть правил здорового образа жизни. Почему не все? Должна быть строгая дисциплина всем, а к этому трудно приучиться сразу. Но, может быть, когда-нибудь мы будем соблюдать и все правила. Ведь я тоже хочу быть крепким, сильным и здоровым, чтобы не тратить свою жизнь на болезни и лекарства.

Публицистический стиль называют официальным стилем СМИ (средств массовой информации), в том числе – статей, репортажей, заметок, интервью и т. п. Данный стиль чаще используется в письменной речи, реже – в устных формах тех же репортажей или публичных выступлений политических и общественных деятелей.

Примеры публицистического стиля: пример 1, пример 2.

Общими чертами этого стиля можно назвать:

эмоциональность и образность речи – для создания необходимой атмосферы;
оценочность и уверенность – для заинтересованности;
логика изложения с опорой на неопровержимые факты – для придания речи достоверности и информативности;
призыв читателей (слушателей) к действию и общедоступность;
легкое и внятное изложение.

Стилевые черты проявляются на языковых уровнях следующим образом:

в лексике (употреблении слов) – эмоционально-экспрессивные и разговорные слова, фразеологизмы и устойчивые выражения, диалектные или жаргонные слова – в зависимости от специфики аудитории;
в морфологии (использование частей речи) – обилие прилагательных, местоимений и наречий, глаголы в настоящем времени;
синтаксисе (построение определенных типов предложений) – короткие и неполные предложения чередуются с тяжелыми сложноподчиненными, построение предложение – разговорное, простое для восприятия.

Устал делать рефераты и домашку по школьным предметам?

Переходи по ссылке и закажи написание любой школьной или студенческой работы у наших партнеров.

Потребуется просто заполнить описание того, что тебе задали и установить свою стоимость или подождать, пока исполнители сами предложат за сколько они готовы выполнить работу.

А что с качеством?

Хороший вопрос!
Действительно, кто будет выполнять работы, от которых, возможно, будет зависеть твой аттестат?

На самом деле тут все круто!
Все исполнители - настоящие профессионалы в своих тематиках. Это студенты профильных вузов и школьные учителя, подрабатывающие таким образом.

Так что единственная опасность в том, что твою домашку может выполнить твоя же училка ;)

Читай больше о каждом из стилей в этих статьях

Публицистический стиль: разбор примера

Рассмотрим, как используются компоненты публицистического стиля, на примере.

1. В лексике этого примера можно выделить такие пласты:

слова общего употребления: экзамен, человек, обед, вечер;
термины: классная комната, Интернет, меловая пыль;
разговорные слова: образование, дом, обозначил;
жаргонные слова: зачетка;
речевые клише: давать урок, сдавать экзамен, входит в Интернет, не последний человек;
фразеологизмы: дышать полной грудью, грызть гранит науки.

2. Морфология данного отрывка:

тематика текста диктует совмещение морфологических черт публицистического стиля с чертами других;
использование отвлеченных существительных, стоящих в родительном, дательном и винительных падежах: процесс получения, перерыва на обед, образования;
можно выделить использование глаголов в 3 лице единственного числа и настоящего времени, которые несут обобщенное значение субъекта действия: так не думает, садится, уже спит.

3. Синтаксис:

Научно-публицистический стиль: разбор примера

Из подобного синтеза в публицистическом стиле образуются подстили:

собственно публицистический;
научно-публицистический (научные статьи);
художественно-публицистический (статьи развлекательного характера).

Рассмотрим пример научно-публицистического стиля.

Отрывок из статьи:
Какая дикость! Совсем недавно объявили справедливо: падение рубля – национальная катастрофа. Но, простите, национальная катастрофа с падением рубля произошла гораздо раньше, когда рубль стал равен центу. Вот тогда надо было говорить и спохватываться. Мы все знаем: план экономических реформ никогда не был объявлен. Почему? Если его нет – тогда это авантюра, если он есть – тогда почему его скрывают? Нам известно из прессы: то там, то здесь происходят скандальные случаи приватизации за бесценок. И мы знаем, как катастрофически падает наша рядовая и блистательная наука, падает наше образование, падает медицина, миллиарды долларов в год разграбляются и увозятся из страны. Третий год мы слышим одно и то же: борьба с преступностью. Скажите, где открытые суды, где грозные приговоры? Можете вы назвать, слышали вы их?

Черты научного стиля:

Черты публицистического стиля:

О том, какие языковые средства не стоит использовать при работе над книгой, мы поговорим в соответствующей статье.

Читайте также: