Уезжая ранним утром домой я дал себе слово сочинение
Обновлено: 05.07.2024
(1)Чувство природы врождённо нам всем, от грубого дикаря до самого образованного человека. (2)Противоестественное воспитание, насильственные понятия, ложное направление, ложная жизнь — всё это вместе стремится заглушить мощный голос природы и часто заглушает это чувство или даёт ему искажённое развитие.
(З)Конечно, не найдётся почти ни одного человека, который был бы совершенно равнодушен к так называемым красотам природы, то есть к прекрасному местоположению, живописному далёкому виду, великолепному восходу или закату солнца, к светлой лунной ночи; но это ещё не любовь к природе; это любовь к ландшафту, декорациям, к призматическим преломлениям света; это могут любить люди самые чёрствые, сухие, в которых никогда не зарождалось или совсем заглохло всякое поэтическое чувство: зато их любовь этим и оканчивается. (4)Приведите их в таинственную сень и прохладу дремучего леса, на равнину необозримой степи, покрытой тучною, высокою травою; поставьте их в тихую, жаркую летнюю ночь на берег реки, сверкающей в тишине ночного мрака, или на берег сонного озера, обросшего камышами; окружите их благовонием цветов и трав, прохладным дыханием вод и лесов, неумолкающими голосами ночных птиц и насекомых — для них тут нет красот природы, они не поймут ничего! (5)Их любовь к природе внешняя, наглядная, они любят картинки, и то недолго; смотря на них, они уже думают о своих пошлых делишках и спешат домой, в пыльную, душную атмосферу города, на свои балконы и террасы, чтобы подышать вечерними испарениями мостовой, раскалённой дневным солнцем… (6)И бог с ними!
(7)Деревня, далёкая деревня, — в ней только можно чувствовать полную, не оскорблённую людьми жизнь природы. (8)Деревня, мирная тишина, спокойствие! (9)Безыскусственность жизни, простота отношений! (10)Сюда надо бежать от праздности, пустоты интересов; сюда же хочется бежать от суетливой внешней деятельности, мелочных, своекорыстных хлопот, бесплодных, хотя и добросовестных мыслей и забот! (11)На зелёном, цветущем берегу, над тёмной глубью реки или озера, в тени кустов, под шатром кудрявой ольхи, тихо трепещущей своими листьями в светлом зеркале воды, — улягутся мнимые страсти, утихнут мнимые бури, рассыплются самолюбивые мечты, разлетятся несбыточные надежды! (12)Природа вступит в вечные права свои, вы услышите её голос, заглушённый на время суетнёй, хлопотнёй, смехом, криком и всею пошлостью человеческой речи! (13)Вместе с благовонным, свободным, освежительным воздухом вдохнёте вы в себя безмятежность мысли, кротость чувства, снисхождение к друтим и даже к самому себе. (14)Неприметно, мало-помалу, рассеются это недовольство собою и презрительная недоверчивость к собственным силам, твёрдости воли и чистоте помышлений — эта эпидемия нашего века, эта чёрная немочь души, чуждая здоровой натуре русского человека, но заглядывающая и к нам за грехи наши… (По С. Т. Аксакову*)
*Аксаков Сергей Тимофеевич (1791-1859) — русский писатель и общественный деятель, литературный и театральный критик, мемуарист, автор книг о рыбалке и охоте.
Уезжая ранним утром домой, я дал себе слово, что вечером обязательно вернусь на работу. (2)И все шло хорошо до того момента, когда я, покончив с суетой, забежал на исходе дня в детский сад за дочерью. (3)Дочь мне очень обрадовалась. (4)Она спускалась по лестнице и, увидев меня, вся встрепенулась, обмерла, вцепившись ручонкой в поручень, но то была моя дочь: она не рванулась ко мне, не заторопилась, а, быстро овладев собой, с нарочитой сдержанностью и неторопливостью подошла и нехотя дала себя обнять. (5)В ней выказывался характер, но я-то видел сквозь этот врожденный, но не затвердевший еще характер, каких усилий стоит ей сдерживаться и не кинуться мне на шею.
(6)— Приехал? — по-взрослому спросила она и, часто взглядывая на меня, стала торопливо одеваться.
(7)До дому было слишком близко, чтобы прогуляться, и мы мимо дома прошли на набережную. (8)Погода для конца сентября стояла совсем летняя, теплая. (9)В ту пору и на улицах было хорошо, а здесь, на набережной возле реки, тем более: тревожная и умиротворяющая власть вечного движения воды, тихие голоса, теплая, так располагающая к согласию, осиянность вечереющего дня.
(10)Мы гуляли, наверное, с час, и дочь против обыкновения почти не вынимала своей ручонки из моей руки, выдергивая ее лишь для того, чтобы показать что-то или изобразить, когда без рук не обойтись, и тут же всовывала обратно. (11)Я не мог не оценить этого: значит, и верно соскучилась.
(12)Дочь расщебеталась, разговорилась, рассказывая о садике. (13)Мне между тем подступало время собираться, и я сказал дочери, что нам пора домой.
(14)— Нет, давай еще погуляем.
(15)— Пора,— повторил я.(16)— Мне сегодня уезжать обратно.
(17)Ее ручонка дрогнула в моей руке. (18)Дочь не сказала, а пропела:
— А ты не уезжай сегодня.(19)— И добавила как окончательно решенное: — Вот.
(20)Тут бы мне и дрогнуть: это была не просто просьба, каких у детей на каждом шагу,— нет, это была мольба, высказанная сдержанно, с достоинством, но всем существом, осторожно искавшим своего законного на меня права, не знающего и не желающего знать принятых в жизни правил. (21)Вздохнув, я вспомнил данное себе утром слово и уперся:
— Понимаешь, надо. (22)Не могу.
(23)Дочь послушно дала повернуть себя к дому, перевести через улицу и вырвалась, убежала вперед. (24)Она не дождалась меня и у подъезда, как всегда в таких случаях бывало; когда я поднялся в квартиру, она уже занималась чем-то в своем углу. (25)Я стал собирать рюкзак, то и дело подходя к дочери, заговаривая с ней; она замкнулась и отвечала натянуто. (26)Всё — больше она уже не была со мной, она ушла в себя, и чем больше пытался бы я приблизиться к ней, тем дальше бы она отстранялась. (27)Жена, догадываясь, что произошло, предложила самое в этом случае разумное:
— Можно первым утренним уехать. (28)К девяти часам там.
(29)— Нет, не можно.(30)— Я разозлился оттого, что это действительно было разумно.
(31)У меня оставалась еще надежда на прощание. (32)Так уж принято среди нас: что бы ни было, а при прощании, даже самом обыденном и неопасном, будь добр оставить все обиды, правые и неправые, за спиной и проститься с необремененной душой. (33)Я собрался и подозвал дочь.
(34)— До свидания.
(35)— До свидания,— отводя глаза, сказала она как-то безразлично и ловко, голосом, который ей рано было иметь.
(36)Будто нарочно, сразу подошел трамвай, и я приехал на станцию за двадцать минут до автобуса. (37)А ведь мог бы эти двадцать минут погулять с дочерью, их бы, наверное, хватило, чтобы она не заметила спешки и ничего бы между нами не случилось
(1)Уезжая ранним утром домой, я дал себе слово, что вечером обязательно вернусь на работу. (2)И все шло хорошо до того момента, когда я, покончив с суетой, забежал на исходе дня в детский сад за дочерью. (3)Дочь мне очень обрадовалась. (4)Она спускалась по лестнице и, увидев меня, вся встрепенулась, обмерла, вцепившись ручонкой в поручень, но то была моя дочь: она не рванулась ко мне, не заторопилась, а, быстро овладев собой, с нарочитой сдержанностью и неторопливостью подошла и нехотя дала себя обнять. (5)В ней выказывался характер, но я-то видел сквозь этот врожденный, но не затвердевший еще характер, каких усилий стоит ей сдерживаться и не кинуться мне на шею.
(6)— Приехал? — по-взрослому спросила она и, часто взглядывая на меня, стала торопливо одеваться.
(7)До дому было слишком близко, чтобы прогуляться, и мы мимо дома прошли на набережную. (8)Погода для конца сентября стояла совсем летняя, теплая. (9)В ту пору и на улицах было хорошо, а здесь, на набережной возле реки, тем более: тревожная и умиротворяющая власть вечного движения воды, тихие голоса, теплая, так располагающая к согласию, осиянность вечереющего дня.
(10)Мы гуляли, наверное, с час, и дочь против обыкновения почти не вынимала своей ручонки из моей руки, выдергивая ее лишь для того, чтобы показать что-то или изобразить, когда без рук не обойтись, и тут же всовывала обратно. (11)Я не мог не оценить этого: значит, и верно соскучилась.
(12)Дочь расщебеталась, разговорилась, рассказывая о садике. (13)Мне между тем подступало время собираться, и я сказал дочери, что нам пора домой.
(14)— Нет, давай еще погуляем.
(15)— Пора,— повторил я. (16)— Мне сегодня уезжать обратно.
(17)Ее ручонка дрогнула в моей руке. (18)Дочь не сказала, а пропела:
— А ты не уезжай сегодня. (19)— И добавила как окончательно решенное: — Вот.
(20)Тут бы мне и дрогнуть: это была не просто просьба, каких у детей на каждом шагу,— нет, это была мольба, высказанная сдержанно, с достоинством, но всем существом, осторожно искавшим своего законного на меня права, не знающего и не желающего знать принятых в жизни правил. (21)Вздохнув, я вспомнил данное себе утром слово и уперся:
— Понимаешь, надо. (22)Не могу.
(23)Дочь послушно дала повернуть себя к дому, перевести через улицу и вырвалась, убежала вперед. (24)Она не дождалась меня и у подъезда, как всегда в таких случаях бывало; когда я поднялся в квартиру, она уже занималась чем-то в своем углу. (25)Я стал собирать рюкзак, то и дело подходя к дочери, заговаривая с ней; она замкнулась и отвечала натянуто. (26)Всё — больше она уже не была со мной, она ушла в себя, и чем больше пытался бы я приблизиться к ней, тем дальше бы она отстранялась. (27)Жена, догадываясь, что произошло, предложила самое в этом случае разумное:
— Можно первым утренним уехать. (28)К девяти часам там.
(29)— Нет, не можно. (30)— Я разозлился оттого, что это действительно было разумно.
(31)У меня оставалась еще надежда на прощание. (32)Так уж принято среди нас: что бы ни было, а при прощании, даже самом обыденном и неопасном, будь добр оставить все обиды, правые и неправые, за спиной и проститься с необремененной душой. (33)Я собрался и подозвал дочь.
(35)— До свидания,— отводя глаза, сказала она как-то безразлично и ловко, голосом, который ей рано было иметь.
(36)Будто нарочно, сразу подошел трамвай, и я приехал на станцию за двадцать минут до автобуса. (37)А ведь мог бы эти двадцать минут погулять с дочерью, их бы, наверное, хватило, чтобы она не заметила спешки и ничего бы между нами не случилось.
Валентин Григорьевич Распутин (род. в 1937 г.) – русский писатель.
Прочитайте фрагмент рецензии, составленной на основе текста. В этом фрагменте рассматриваются языковые особенности текста. Некоторые термины, использованные в рецензии, пропущены. Вставьте на места пропусков цифры, соответствующие номеру термина из списка.
Уезжая ранним утром домой, я дал для себя слово, что вечерком непременно возвращусь на работу. (2)И все шло хорошо до того момента, когда я, покончив с суетой, забежал на исходе денька в ребяческий сад за дочерью. (3)Дочь мне очень обрадовалась. (4)Она опускалась по лестнице и, лицезрев меня, вся встрепенулась, обмерла, ухватившись ручонкой в поручень, но то была моя дочь: она не рванулась ко мне, не заторопилась, а, быстро овладев собой, с нарочитой сдержанностью и неторопливостью подошла и нехотя дала себя обнять. (5)В ней выказывался характер, но я-то видел сквозь этот прирожденный, но не затвердевший еще нрав, каких усилий стоит ей удерживаться и не кинуться мне на шейку.
(6) Приехал? по-взрослому спросила она и, нередко взглядывая на меня, стала торопливо одеваться.
(7)До дому было очень недалеко, чтоб походить, и мы мимо дома прошли на набережную. (8)Погода для конца сентября стояла совершенно летняя, теплая. (9)В ту пору и на улицах было хорошо, а тут, на набережной возле реки, тем более: тревожная и умиротворяющая власть постоянного движения воды, тихие гласа, теплая, так располагающая к согласию, осиянность вечереющего дня.
(10)Мы гуляли, наверное, с час, и дочь против обыкновения почти не вынимала собственной ручонки из моей руки, выдергивая ее лишь для того, чтоб показать что-то или изобразить, когда без рук не обойтись, и здесь же всовывала обратно. (11)Я не мог не оценить этого: означает, и правильно соскучилась.
(12)Дочь расщебеталась, разговорилась, рассказывая о садике. (13)Мне меж тем подходило время собираться, и я произнес дочери, что нам пора домой.
(14) Нет, давай еще погуляем.
(15) Пора, повторил я.(16) Мне сейчас уезжать назад.
(17)Ее ручонка дрогнула в моей руке. (18)Дочь не произнесла, а пропела:
А ты не уезжай сейчас.(19) И добавила как окончательно решенное: Вот.
(20)Здесь бы мне и дрогнуть: это была не просто просьба, каких у детей на каждом шагу, нет, это была мольба, высказанная сдержанно, с достоинством, но всем созданьем, осторожно разыскивавшим собственного легитимного на меня права, не знающего и не желающего знать принятых в жизни верховодил. (21)Вздохнув, я вспомнил данное себе с утра слово и уперся:
Разумеешь, надобно. (22)Не могу.
(23)Дочь послушно отдала повернуть себя к дому, перевести через улицу и вырвалась, удрала вперед. (24)Она не дождалась меня и у подъезда, как всегда в таких случаях бывало; когда я поднялся в квартиру, она теснее занималась чем-то в собственном углу. (25)Я стал собирать рюкзак, то и дело подходя к дочери, заговаривая с ней; она замкнулась и отвечала натянуто. (26)Всё больше она уже не была со мной, она ушла в себя, и чем больше пытался бы я приблизиться к ней, тем далее бы она отстранялась. (27)Жена, догадываясь, что вышло, предложила самое в этом случае разумное:
Можно первым утренним уехать. (28)К девяти часам там.
(29) Нет, не можно.(30) Я разозлился оттого, что это вправду было мудро.
(31)У меня оставалась еще надежда на прощание. (32)Так уж принято посреди нас: что бы ни было, а при прощании, даже самом ежедневном и безопасном, будь добр бросить все обиды, правые и виноватые, за спиной и проститься с необремененной душой. (33)Я собрался и подозвал дочь.
(34) До свидания.
(35) До свидания, отводя глаза, произнесла она как-то индифферентно и ловко, гласом, который ей рано было иметь.
(36)Словно нарочно, сходу подошел трамвай, и я приехал на станцию за 20 минут до автобуса. (37)А ведь мог бы эти 20 минут погулять с дочерью, их бы, наверняка, хватило, чтобы она не заметила спешки и ничего бы меж нами не случилось
Уезжая ранним утром домой, я дал себе слово, что вечером обязательно вернусь на работу. (2)И все шло хорошо до того момента, когда я, покончив с суетой, забежал на исходе дня в детский сад за дочерью. (3)Дочь мне очень обрадовалась. (4)Она спускалась по лестнице и, увидев меня, вся встрепенулась, обмерла, вцепившись ручонкой в поручень, но то была моя дочь: она не рванулась ко мне, не заторопилась, а, быстро овладев собой, с нарочитой сдержанностью и неторопливостью подошла и нехотя дала себя обнять. (5)В ней выказывался характер, но я-то видел сквозь этот врожденный, но не затвердевший еще характер, каких усилий стоит ей сдерживаться и не кинуться мне на шею.
(6)— Приехал? — по-взрослому спросила она и, часто взглядывая на меня, стала торопливо одеваться.
(7)До дому было слишком близко, чтобы прогуляться, и мы мимо дома прошли на набережную. (8)Погода для конца сентября стояла совсем летняя, теплая. (9)В ту пору и на улицах было хорошо, а здесь, на набережной возле реки, тем более: тревожная и умиротворяющая власть вечного движения воды, тихие голоса, теплая, так располагающая к согласию, осиянность вечереющего дня.
(10)Мы гуляли, наверное, с час, и дочь против обыкновения почти не вынимала своей ручонки из моей руки, выдергивая ее лишь для того, чтобы показать что-то или изобразить, когда без рук не обойтись, и тут же всовывала обратно. (11)Я не мог не оценить этого: значит, и верно соскучилась.
(12)Дочь расщебеталась, разговорилась, рассказывая о садике. (13)Мне между тем подступало время собираться, и я сказал дочери, что нам пора домой.
(14)— Нет, давай еще погуляем.
(15)— Пора,— повторил я.(16)— Мне сегодня уезжать обратно.
(17)Ее ручонка дрогнула в моей руке. (18)Дочь не сказала, а пропела:
— А ты не уезжай сегодня.(19)— И добавила как окончательно решенное: — Вот.
(20)Тут бы мне и дрогнуть: это была не просто просьба, каких у детей на каждом шагу,— нет, это была мольба, высказанная сдержанно, с достоинством, но всем существом, осторожно искавшим своего законного на меня права, не знающего и не желающего знать принятых в жизни правил. (21)Вздохнув, я вспомнил данное себе утром слово и уперся:
— Понимаешь, надо. (22)Не могу.
(23)Дочь послушно дала повернуть себя к дому, перевести через улицу и вырвалась, убежала вперед. (24)Она не дождалась меня и у подъезда, как всегда в таких случаях бывало; когда я поднялся в квартиру, она уже занималась чем-то в своем углу. (25)Я стал собирать рюкзак, то и дело подходя к дочери, заговаривая с ней; она замкнулась и отвечала натянуто. (26)Всё — больше она уже не была со мной, она ушла в себя, и чем больше пытался бы я приблизиться к ней, тем дальше бы она отстранялась. (27)Жена, догадываясь, что произошло, предложила самое в этом случае разумное:
— Можно первым утренним уехать. (28)К девяти часам там.
(29)— Нет, не можно.(30)— Я разозлился оттого, что это действительно было разумно.
(31)У меня оставалась еще надежда на прощание. (32)Так уж принято среди нас: что бы ни было, а при прощании, даже самом обыденном и неопасном, будь добр оставить все обиды, правые и неправые, за спиной и проститься с необремененной душой. (33)Я собрался и подозвал дочь.
(34)— До свидания.
(35)— До свидания,— отводя глаза, сказала она как-то безразлично и ловко, голосом, который ей рано было иметь.
(36)Будто нарочно, сразу подошел трамвай, и я приехал на станцию за двадцать минут до автобуса. (37)А ведь мог бы эти двадцать минут погулять с дочерью, их бы, наверное, хватило, чтобы она не заметила спешки и ничего бы между нами не случилось
Поделись с друзьями
Если тебя не устраивает ответ или его нет, то попробуй воспользоваться поиском на сайте и найти похожие ответы по предмету Русский язык.
Читайте также: