Сочинение по фильму остров
Обновлено: 02.07.2024
Другой обитатель островного монастыря отец Иов (Дмитрий Дюжев) вообще обвиняет старца Анатолия в гордыне и греховном чувстве избранничества по отношению к другим монахам. Все противоречия и конфликты сводятся на нет чудом смерти главного героя: так по-простому смиренно он переодевается в белые одежды, ложится в гроб и, сотворив последнюю покаянную молитву, отходит в мир иной.
Архаична и визуальная составляющая фильма — пейзажи русского Севера как нельзя лучше подчеркивают сказочность всего происходящего в картине. Неспешно подтачивающее огромные валуны, суровое Северное море стальным отблеском перекрашивает пейзаж и главного героя в черно-серые оттенки. Его некогда величественная фигура со временем обрела те же черты, что и гигантские камни на берегу моря. Согбенность главного героя воспринимается более органично, чем молодцеватая статность отца Иова или фигура сытого благодушного отца Филарета, пришедшего как в скит в котельную, где обитает главный герой, прихватив в собой привезенное с Афона теплое одеяло и подаренные архиерейские сапоги. Отец Анатолий как губка пропускает через себя грехи окружающих, будь то своих братьев по монастырю, или приехавших из разных мест искателей чуда (исцеление ребенка, тоска по любимым, наставление сомневающимся). Окончательно принявший и казалось бы искупивший грехи, герой Мамонова так и не нашел ответ на главный вопрос своей жизни.
Цитаты из фильма:
— А что это ты делаешь, отец Анатолий?
— Читаю книгу грехов человеческих. Сейчас дочитаю, в печку её, и нет греха.
— Ты что это творишь, окаянный?!
— Собираюсь вторую страницу читать.
— Какая же это страница, когда это сапоги мои?
— И второго нет. Всё! Ты что, не знал, что на голенищах архиерейских сапог больше всего грехов-то и умещается?
— Добродетели? В моей-то добродетели смердят перед Господом, воняют — прямо чувствую как воняют.
— Ну вот и чувствуй, а через это и спасешься.
— Отец Анатолий, а умирать то не страшно?
— Умирать… умирать не страшно… Страшно будет перед Богом стоять… Грехи давят.
Надо признать, что в кинематографе православная тематика не находится на должном месте, и причин тому достаточно, как объективных, так и сугубо субъективных. Объективно православные художники все еще не могут освоить возможности кинематографа, превращая его то в проповедническую кафедру, то в иллюстративный материал. Проповедь обществу необходима, но уместна она именно в храме, в установленное для этого время, а настойчиво и непродуманно навязываемая она превращается в свою противоположность. Известно, что лучшей проповедью православной жизни является личное поведение православных людей, и в этом смысле для кинематографа открыты широкие возможности творческой деятельности. Но что-то не выстраивается в этом вопросе, и потому нет на экране православия в должном масштабе. Субъективно же, и мы должны это признать, творческая интеллигенция пока еще далека от восприятия православия во всей его полноте, и отчаянно сопротивляется всяким попыткам заговорить о христианстве в полный голос. То есть, разговор не запрещен, но обычно зажат в такие рамки, при которых просто не может быть свободным. Мифы секулярного сознания все еще крепко держат в цепях творческий порыв художников.
Реально, это попытка заглянуть вглубь веры, представить публике нового героя, который пошел за Господом до конца. Во время войны немецкий военный катер захватывает баржу с углем в северном море и вылавливает на ней двоих – шкипера и матроса. Матрос отчаянно просит сохранить ему жизнь, а шкипер спокойно прикуривает папиросу, когда на него уже наставлен ствол пистолета. Тогда немецкий офицер заставляет матроса застрелить шкипера, что тот и делает после недолгого внутреннего сопротивления. После этого немцы покидают баржу и взрывают ее, но наш матрос из всего этого выплывает, и его подбирают монахи островного северного монастыря. Там он и остается до 1974 года, когда разворачиваются основные события фильма. К тому времени раскаявшийся матрос, служащий при монастыре истопником, становится юродивым старцем, к нему приходят за исцелениями и советами, он чудит на богослужениях и не может забыть свой грех. Его почитает наместник монастыря, его любят все окружающие, и только память о грехе не позволяет ему вернуться к людям. И вот, когда уже весть о собственной кончине дошла до истопника, к нему привозит больную дочь некий адмирал, в котором он узнает того самого шкипера, из-за которого так маялся всю свою жизнь. И по отъезде адмирала с исцеленной дочерью монах мирно умирает в заготовленном для этого гробе.
По части духовных вопросов тут присутствует некоторое смешение образов. Наш герой одновременно и юродивый, и мудрый старец, и вполне нормальный человек, способный адекватно оценивать свои возможности. Но это смешение невозможно в жизни, где юродивый, то есть, человек, добровольно отказавшийся от своего разума, остается таковым во всех своих проявлениях и не снисходит до толкований. К тому же, бесконечные цитаты из Евангелия и Псалтыри не вызывают впечатления откровения. Истинное юродство – это творчество высшего порядка, и именно этого ощущения в восприятии нашего героя, увы, не рождается. Он какой-то слишком назывной юродивый, если так можно выразиться. Когда же он принимает людей с их заботами и болезнями, то здесь он выглядит безусловно убедительнее. Здесь ясно чувствуется мудрость, которая рождается не в опыте и начитанности, а в прямом откровении с неба. Здесь герой проявляется наиболее ярко, и эти эпизоды в нашем кино звучат истинным откровением. К сожалению, не слишком убедительно выглядит разрешение основной линии сюжета с адмиралом в конце. И сама дочь адмирала не проявлена в должной мере, и ее исцеление проходит как-то дидактично и невыразительно. Авторы ведь наверняка видели если не наяву, то на экране сцены подлинной отчитки бесноватых и знают, что там происходит. Здесь же мы практически не увидели ни беснования, ни исцеления. Впрочем, вероятно деликатность этой темы поставила авторов в известные рамки, и в этих рамках все прочиталось достаточно определенно, что и требовалось.
А кроме того, нельзя не отметить высокое мастерство операторской работы, блестящую режиссуру, удивительную игру Петра Мамонова. Невозможно обойти то пронзительное чувство благоговения, которое сопровождает весь фильм, и по которому мы так соскучились. И хочется надеяться, что теперь тема православного сознания обретет свое достойное место в отечественном кинематографе, и вопросы духовного становления выйдут, наконец, на приоритетные уровни рассмотрения.
 |
| "Остров" |
Во время войны в Северном море немцы захватывают советскую баржу с углем. Капитан и матрос спрятались в гору угля, матроса нашли, он выдал капитана; немцы потребовали, чтобы он этого капитана лично застрелил. Капитан после выстрела падает в воду и пропадает из поля нашего зрения на три-дцать лет, а баржу вместе с матросом взрывают, но матросу удается выплыть. Он попадает на таинственный остров. Там монастырь, монахи выхаживают героя, и он остается с ними — раскаявшись в содеянном грехе и посвятив оставшуюся жизнь его замаливанию. Он работает в котельной, целыми днями грузит и возит уголь, милостью Господней получает дар целительства — к нему съезжаются со всей страны; грязный и суровый монах никому не признается, что он и есть знаменитый старец, а выдает себя за его ничтожного слугу. Одних он гонит, другим помогает советом, за третьих молится — причем молитва его обладает особой силой; предсказаний не открывает прямо, а лишь намекает на них, сбрасывая, например, головню к ногам настоятеля; настоятель только задним числом догадался, что это было предупреждение о пожаре. Старец исцеляет также от беснования, телесной слабости — а главное, от гордыни, причем объектом духовного врачевания становится сам настоятель, возгордившийся в какой-то момент своими исключительно удобными сапогами…
Все это в пересказе выглядит ужасным набором клише на грани прямого фарисейства — и, стало быть, перед нами настоящее кино, потому что хороши в пересказе только посредственные картины (кстати, удачные в литературном отношении сценарии очень редко становятся кинематографическими шедеврами — не доказывает ли это, что фабулы реальной жизни зачастую недостоверны и убоги?). Старец знает и сообщает братии, что близка его смерть. Он не смеет и надеяться, что получит до смерти отпущение главного греха — малодушия и предательства тридцатилетней давности (действие картины происходит в начале 70-х). Однако на остров к нему приезжает пожилой адмирал с бесноватой дочкой, из которой старец благополучно изгоняет беса. Главное же — адмирал и есть тот самый спасшийся капитан, по которому предатель, естественно, промазал. Капитан выплыл, нашел своих, стал адмиралом, и теперь старец получает от него полное отпущение грехов, после чего на следующий день и умирает совершенно счастливым.
Жуткий сюжет, да? Невозможно представить режиссера, который бы по доброй воле за него взялся. А вот поди ж ты.
Участие Мамонова — второй решающий фактор: в России нет сейчас другого актера с такой органикой. Все, что в чужих устах было бы невыносимой фальшью и пошлятиной, у него звучит просто, естественно и внятно; все, что у огромного большинства православных агитаторов выглядит штампом, в его случае оплачено внутренним опытом. Он может позволять себе любые чудачества, поскольку сам себя давно осудил и приговорил; конечно, Мамонову далеко до тех грехов, за которые расплачивается его герой, но страстность самоосуждения чувствуется во всем, что он делает на экране.
Он тоже когда-то весьма решительно изменил свою жизнь и с тех пор проделывал это не однажды; его путь от тихого переводчика к отвязному и безбашенному музыканту (а потом он сделался деревенским отшельником и странным артистом) подчинен безусловной, но неочевидной логике, и не нам со стороны о ней судить. По Мамонову видно, что Бог его мучает, крутит его и вертит — ради того, чтобы сделать свой личный, любимый и безошибочный музыкальный инструмент; Мамонов не сопротивляется, но видно, чего ему это стоит. И он, и его герой могут вести себя как угодно, — потому что давно махнули на себя рукой; без этого веры не бывает.
Впрочем, как может не доверять Богу человек, избежавший стольких смертей?
Иногда ведь художнику вполне достаточно дать Господу поставить свой фильм. В жизни это удается немногим. В кино — и того реже.
В российский прокат выходит фильм Павла Лунгина "Остров". Прежние работы этого режиссера мобилизовывали сторонников и противников больше по рациональным резонам, новая же картина раскалывает публику на тех, кто верит, и тех, кто не верит в чудеса перерождения. Ведь "Остров" -- про отшельника-целителя, про монастырь, про покаяние и изгнание бесов. Смотреть кино как кино, а не религиозный трактат предлагает все же Андрей Ъ-Плахов.
Остров (2006)
драма
Режиссер: Павел Лунгин
В ролях: Петр Мамонов, Виктор Сухоруков, Дмитрий Дюжев, Нина Усатова, Юрий Кузнецов
Премьера: 23 ноября 2006 года
Павел Лунгин снял Петра Мамонова с новой стороны
Тогда не будет возникать вопрос: чего это вдруг Павел Лунгин, известный либерал, автор саги об олигархах, пустился в православное богоискательство и что он там забыл, а может быть, это хитрость такая – прикинуться духовно озабоченным? Но, с одной стороны, человеку свойственно меняться, и вовсе не обязательно это какое-то прозрение, озарение, вспышка, а просто нормальный процесс жизни: меняется время, меняемся мы. С другой стороны, Лунгину-режиссеру всего 16 лет, и многие изменились за это время гораздо больше, а его творческий путь, если снять с него налет мифов, скорее даже отличается последовательностью.
Кадр из фильма "Остров"
В 1990-м фильм дебютанта "Такси-блюз" /Taxi Blues/ (1990) получил приз в Канне за режиссуру и стал последней визитной карточкой перестройки. Успех открыл Павлу Лунгину дорогу во французскую киноиндустрию, хотя, заметим, все его "тамошние" фильмы сняты на российском материале и на русском языке, а те, что планировались на других языках, сняты не были: он чувствовал себя на этих проектах некомфортно. А в последнее время режиссер с имиджем вписанного во французский истеблишмент "парижанина" все больше ориентируется на российских продюсеров и аудиторию. В сущности, похожий путь проделал Андрей Кончаловский. В этом есть закономерность: в отличие от поляков, чехов и китайцев, наши соотечественники-кинематографисты, даже самые космополитичные из них, оказываются привязаны к России более глубокими корнями, чем им самим поначалу кажется.
"Такси-блюз" был знаковым произведением для погибающего СССР, под новым именем Россия входящего в мир другой, западной культуры. Он был очень русским и очень западным одновременно, поскольку снятая в нем перестроечная Москва дрейфовала в сторону мировых столиц, в сторону Нью-Йорка или Парижа. Одного из двух главных героев "Такси-блюза" сыграл актер, рок-исполнитель и один из главных персонажей музыкальной и художественной сцены 90-х Петр Мамонов.
С тех пор Петр Мамонов все реже появляется на сцене, покинув шоу-бизнес, он пришел в религию. Возможно, всякое возвращение в покинутую профессию болезненно для него, столь очевидна в этом фильме боль актера, удивительно соответствующая боли его персонажа. Он играет монаха заштатного советского монастыря, носящего в себе ужас убийцы. Его герой во время войны предал и убил человека и теперь искупает вину неистовой праведной жизнью в монастыре. В течение которой он каждый день молит о прощении то Бога, то свою жертву.
"Остров" – это и монастырь сам по себе, оторванное от мира убежище. Но монастырь, в котором обитает герой, к тому же настоящий остров в леденеющем Белом море. Туда не ходит ни поезд, ни корабль, хотя большие сухогрузы проплывают вдали с протяжными гудками. Сюда можно попасть только на лодке вместе с монахами, которые привозят сюда отчаявшихся людей, которые молят о помощи отца Анатолия, несчастного персонажа Петра Мамонова. Он живет не в ладу с собой и не в ладу с другими монахами, слишком земными, слишком советскими, которые несут с собой дух мирской суеты и интриг. Отшельник отец Анатолий то смеется над ними, то их жалеет и утрирует свое безумие, которое якобы дает ему чудодейственную целительную силу. Люди верят в его святость и принимают его чудеса, каждое из которых связано для них с тяжелым моральным испытанием. С таким же испытанием связано и его последнее чудо, когда Бог вызывает его самого на очную ставку с его прошлым – и дает прощение.
Кадр из фильма "Остров"
"Коллег" героя, ласкового игумена отца Филарета и вредного "завхоза" отца Иова, играют Виктор Сухоруков и Дмитрий Дюжев – артисты сильные, культовые, но удивительно мирские рядом с Петром Мамоновым, в чем можно увидеть даже человеческую точность режиссерского выбора. Сценарий написан молодым драматургом Дмитрием Соболевым. И опять же понятно, что привлекло здесь Павла Лунгина вне зависимости от спроса на тему: это парадоксальная история – где-то невероятная, где-то конспективно прописанная, порой на грани фола и китча, но пронизанная нервной энергией и игровой стихией, ведь юродивый тоже своего рода артист. Так что "Остров" – тот же "Такси-блюз" минус иллюзии перестройки плюс религия и молитва, "житие святого разбойника" как метафора нового времени. Только тот бескрайний мировой океан кипящих модных столиц, музыка мировых сфер, к которой прислушивались герои "Такси-блюза", сменился маленьким "Островом", окруженным со всех сторон ледяной водой, на котором один-единственный человек может заслужить себе право на спасение, точнее, на смерть без страха и суеты.
Читайте также: