Иван да марья сочинение
Обновлено: 04.07.2024
Солнце самый пуп земли печет, и зацветает дивная Полынь-трава. В озера, на самое зеленое дно, под коряги подводные, под водоросли, глядит огненное солнце.
Негде упрятаться русалкам-мавкам, и в тихие вечера да в лунные ночи уходят они из вод озерных и хоронятся в деревьях, и зовут их тогда древяницами.
Это присказка, а сказка вот какая.
Жили-были брат Иван да сестра Марья в избенке на берегу озера.
Озеро тихое, а слава о нем дурная: водяной шалит.
Встанет над озером месяц, начнут булькать да ухать в камышиных заводях, захлопают по воде словно вальками, и выкатит из камышей на дубовой коряге водяной, на голове колпак, тиной обмотан. Увидишь, прячься - под воду утянет.
Строго брат Иван наказывал сестре Марье:
- Отлучусь я, так ты после сумерек из хаты - ни ногой, песни не пой над озерной водой, сиди смирно, тихо, как мыши сидят.
- Слушаю, братец! - говорит Марья.
Ушел Иван в лес. Скучно стало Марье одной за станком сидеть; облокотилась она и запела:
Где ты, месяц золотой?
Ходит месяц над водой, -
В глыбко озеро взглянул,
В темных водах утонул.
Вдруг стукнуло в ставню.
- Выдь к нам, выдь к нам, - говорят за ставней тонкие голоса.
Выбежала Марья и ахнула.
От озера до хаты - хороводы русалочьи.
Русалки-мавки взялись за руки, кружатся, смеются, играют.
Всплеснула Марья ладошами. Куда тут! - обступили ее мавки, венок надели.
- К нам, к нам в хоровод, ты краше всех, будь наша царица. - Взяли Марью за руки и закружились.
Вдруг из камыша вылезла синяя, раздутая голова в колпаке.
- Здравствуй, Марья, - захрипел водяной, - давно я тебя поджидал. - И потянулся к ней лапами.
Поздним утром пришел Иван. Туда, сюда, - нет сестрицы. И видит - на берегу башмаки ее лежат и поясок.
Сел Иван и заплакал.
А дни идут, солнце ближе к земле надвигается.
Наступила купальская неделя.
"Уйду, - думает Иван, - к чужим людям век доживать, вот только лапти новые справлю".
Нашел за озером липку, ободрал, сплел лапти и пошел к чужим людям.
Шел, шел, видит - стоит голая липка, с которой он лыки драл.
"Ишь ты, назад завернул", - подумал Иван и пошел в другую сторону.
Кружил по лесу и опять видит голую липку.
- Наважденье, - испугался Иван, побежал рысью.
А лапти сами на старое место загибают.
Рассердился Иван, замахнулся топором и хочет липку рубить. И говорит она человеческим голосом:
- Не руби меня, милый братец.
У Ивана и топор вывалился.
- Я, братец; царь водяной меня в жены взял, теперь я древяница, а с весны опять русалкой буду. Когда ты с меня лыки драл, наговаривала я, чтоб не уходил ты отсюда далеко.
- А нельзя тебе от водяного уйти?
- Можно, найти нужно Полынь-траву на зыбком месте и мне в лицо бросить.
И только сказала, подхватили сами лапти, понесли Ивана по лесу.
Ветер в ушах свистит, летят лапти над землей, поднимаются, и вверх в черную тучу мчится Иван.
"Не упасть бы", - подумал и зацепился за серую тучу - зыбкое место.
Пошел по туче - ни куста кругом, ни травинки.
Вдруг зашевелился под ногами и выскочил из тучевой ямы мужичок с локоток, красная шапочка.
- Зачем сюда пришел? - заревел мужичок, как бык, откуда голос взялся.
- Я за Полынь-травою, - поклонился Иван.
- Дам тебе Полынь-траву, только побори меня цыганской ухваткой.
Легли они на спины, по одной ноге подняли, зацепились, потянули.
Силен мужичок с локоток, а Ивану лапти помогают.
Стал Иван перетягивать.
- Счастье твое, - рычит мужичок, - быть бы тебе на седьмом небе, много я закинул туда вашего брата. Получай Полынь-траву. - И бросил ему пучок.
Схватил траву, побежал вниз Иван, а мужичок с локоток как заревет, как загрохочет и язык красный из тучи то метнет, то втянет.
Добежал до липки Иван и видит - сидит на земле страшный дед, водит усами.
- Пусти, - кричит Иван, - знаю, кто ты, не хочешь ли этого? - И ткнул водяному в лицо Полынь-травою.
Вспучился водяной, лопнул и побежал ручьем быстрым в озеро.
А Иван в липку бросил Полынь-траву, вышла из липки сестрица Марья, обняла брата, заплакала, засмеялась.
Избушку у озера бросили они и ушли за темный лес - на чистом поле жить, не разлучаться.
И живут неразлучно до сих пор, и кличут их всегда вместе - Иван да Марья, Иван да Марья.
- Для учеников 1-11 классов и дошкольников
- Бесплатные сертификаты учителям и участникам
Давно это было, уж и не припомню, когда. В одной сибирской деревеньке, что расположилась в устье реки Сосновки, жил да был молодец. Иваном нарекли его родители. И умён был Иван, и лицом пригож, и косая сажень в плечах. Любая работа спорилась в руках его.
Приглянулась тому молодцу девица, что жила по соседству, Марьюшка. Любили - нежили, в обиду не давали, уму-разуму учили её отец да матушка. И выросла она всем на диво: кожа белая, словно сахар, брови чёрные, как два крыла, губы, будто маков цвет. И помощница в доме, и умелица, каких поискать. Чем ни пара для Ивана! Но как Иван ни пытался понравиться Марьюшке, а не смотрела красавица в его сторону. Лишь одно сказала она ему:
- Коль сможешь удивить меня чем, тогда, глядишь, и полюблю тебя!
Опечалился, озадачился Иван и решил в лес пойти. Родная природа, авось, да подскажет, как быть. Пошёл он берегом реки Ини и подумал:
- Не поймать ли рыбки? Ведь её - то у нас богато! Тут тебе и карась, и краснопёрый окунь, и царица-щука. А повезёт – так и налима иль другую крупную дивную рыбину поймаешь!
Сказано – сделано. Достал Иван снасти. Не успело солнце сесть, как поймал он огромную щуку, чуть не с него размером.
- Вот, чем я смогу удивить Марьюшку! - подумал Иван и поспешил в деревню.
- Эка невидаль, - сказала Марьюшка,- рыбы я, что ль, не видала? Мой батюшка первый рыбак в округе.
- Вот, что может удивить Марьюшку! Подарю-ка ей шубу соболью, как у царицы!
Сказано – сделано! Наловил Иван соболей, сшил шубу. Пошёл он снова к Марьюшке.
- Прими, - говорит,- от меня подарок. Шубу, какую носит сама царица! Улыбнулась Марьюшка, но не взяла подарка.
- Куда ж мне её носить-то? У печи стоять иль гусей пасти?- только и сказала.
Совсем опечалился Иван, опустил голову и снова пошёл подальше от деревни. Долго ли коротко ли ходил он по лесу. Питался ягодами разными: малиной, клубникой, костяникой. Чай пил с малиновым листом, белоголовником да другими травами ароматными да полезными. И грибы попадались ему разные: рыжие красавицы лисички, ароматные сыроежки и царь грибов – белый гриб.
- Ох, и богата же наша природа! Не даст пропасть, - снова подивился Иван.
Вдруг на макушку молодой ели села сорока и сказала человеческим голосом:
- Иди, Иван, за мной.
Вспорхнула и быстро полетела. Не успел Иван опомниться, ноги сами понесли его в глубь леса. Деревья расступались перед ним. Смотрит Иван и глазам не верит: цветок растёт дивный с жёлтыми и синими листочками. Одни цветки словно прикрывали другие, как бы защищая их.
- Вот и я бы так защищал мою любимую, - подумал Иван и сорвал цветок. - Подарю его Марьюшке, пусть помнит обо мне, а сам уйду, куда глаза глядят,- сказал Иван и пошёл в деревню.
Увидела Марьюшка цветок, обрадовалась, прижала к груди и сказала:
-Вот удивил так удивил ты меня, Иван. Оставайся же, не уходи. Ведь и ты мне люб, только проверить я тебя хотела, на что ты ради меня готов, правда ли любишь ты меня. Теперь вижу, что лучше тебя мне не найти.
Через неделю сыграли свадебку. Да такую, каких свет не видывал.
А цветок-то тот дивный так и назвали Иван -да -Марья. Много легенд о нём сложил народ. По одной из них – помогает он счастья достичь. Вот и подумай тут!
Как повелося искони,
Тому десятую седмицу
Купальские венчают дни,
От пасхи счёт ведя по праву.
Ярило пуп земли печёт,
А по над омутьем цветёт
Полынь-трава, что не по нраву
Злой нечисти в глубинах вод.
На зелень дна, в коряжьи норы,
Под тинный полог
солнца зрак
Знай мечет огненные взоры
И не упрятаться никак
Русалкам – мавкам и ундинам…
Они бредут из струйных вод,
Танцуют, водят хоровод,
А ближе к ночи прячут лица
В ракитах сонных.
их народ
Жалея, ласково зовёт
Красавицы-деревяницы.
То – присказка, а сказка - вслед…
Тому незнамо сколько лет
В избушке ветхой под горою
Дружили-жили брат с сестрою –
Иван да Марья.
От крыльца
Вилась тропа до озерца,
Что стыло синью средь берёз,
Как склень невыплаканных слёз
С дурною славой:
дескать тут
Кикиморы гнездовья вьют,
А под зелёной пеленой
Таится злобный водяной.
Чуть прянет вечер над водой,
Из камыша, болотной ряски
Встают сиреневые маски,
Несётся булькающий вой,
И уханье, и стоны будто…
И вот, корягу оседлав,
Весь в тинной прозелени трав
Плывёт безжалостный и жуткий
Враг – водяной (сам – друг с бедою),
Шальной нечёсаный старик…
Промедлишь спрятаться на миг,
Гляди, уж бьёшься под водою.
Был строг Иван к своей сестрице:
- "Коль мне случится отлучиться,
Ты после сумерек, гляди,
Из хаты в лес не выходи.
По над озёрною водой
Не пой… опасен водяной.
Гляди, утащит в чёрный пруд,
Туда, где звёзды не найдут,
Где мавки маются в тоске…
Сиди, как мышка в уголке".
Ушёл Ванюша в лес густой,
А Марья в горнице пустой
Чтоб как-то время скоротать
То прясть бралась, то подметать.
Под вечер к девице тоска
Слетела легче ветерка;
Клонясь на пясти в полусне
Запела Марья в тишине:
Только слышит: в ставень – стук…
- "Ты ль там, братец, милый друг?"
А с подворья голоса:
- "Выдь к нам, девица-краса."
Вышла Марьюшка, а там
Друг за другом по пятам
Водят мавки хоровод
От ворот до синих вод.
Манят девицу, поют,
В дом вернуться не дают.
На чело её
мокрец
Налагает злат-венец:
- "Будь царицей нашей ты,
Лунной жрицей красоты."
Только вдруг из тростника
К ней зелёная рука
Протянулась… и возник
Отвратительный старик:
Свинорожий, в колпаке,
Сто пиявок на щеке,
Жабы плещутся вокруг
Чресел, ног и длинных рук.
- "Здравствуй, Марья,- говорит,-
На Ивана я сердит,
Что стерёг тебя как глаз
От друзей твоих – от нас.
Мы теперь, душа моя,
Навсегда одна семья,
В наше царство исполать…"
И ручищей Марью – хвать!
Вернулся поутру Иван,
А Марьюшки простыл и след:
Ни в доме, ни в подворье нет…
Как глядь рассеялся туман
И на лазОревом песке
Он видит в братовой тоске
Чепец сестры и поясок,
И туфельки…
На траву лёг
Иван
и девичий удел
Оплакал, сердцем оскорбел.
За часом час и день за днём
Стекали в синий водоём.
Всё жарче солнышко палИт,
Купальским дням благоволит.
- "Уйду,- смекнул себе Иван,-
К чужим, куда неждан-незван,
Рассею сердца маету.
Лишь лапти новые сплету.
Сыскал он липоньку подстать,
Почал с неё лыкорье драть.
Из лыка лапти сплёл – и в путь,
О Марьюшке стесняя грудь.
Всё шёл да шёл тоской гоним…
Глядь – та же липка перед ним!
- "Однако, дал я круголя…
Знать ноги вертят кренделя."
Побрёл назад, ан вон она –
Та липка самая видна!
Не наважденье ль то?
Иван
Сомненьем гневным обуян,
Решился, коль нейдёт добром,
Срубить ту липку топором.
Но тут по девичьи высок
Донёсся липкин голосок:
- "Меня, родимый не губи,
Мой ствол и ветви не руби."
Иван, что на расправу скор,
Со страху выронил топор:
- "Сестрица, ты ль опять со мной?"
- "Я, братец,
Ирод водяной
Зовёт меня своей женой.
Мне быть мученья суждены
Деревяницей до весны,
А там я мавкою опять
Почну с русалками плясать.
Я лапотки, тебя любя,
Заговорила под себя,
Они, будь в яви ли, во сне,
Всё приведут тебя ко мне."
- "Скажи, а можешь ты пути
Из царства водного найти?"
- "Смогу, когда полынь-травой
Меня покроешь с головой
На месте зыбком…
я тогда
Вновь стану девой навсегда."
Едва слова сорвались с губ,
Загомонил листвою дуб
И лапти скоро понесли
Ивашеньку на край земли.
Летит, гонимый ветерком
Над лесом к туче прямиком.
Вокруг то зыбь, то пустота,
То вязкой тучи чернота.
Глядит – уродливый мужик
Из хмари облачной возник;
Сам с локоток, а страсть сердит
И рыком грозным говорит:
- "А ну вещай пришёл зачем?
Да правду бай, не то заем."
- "Не балуй! Я на небе свой!
Явился за полынь-травой.
Тебе про то известно чать!
Отдай. и непошто рычать!"
- "Ну что ж, возьмёшь себе своё…
Но есть условие моё:
Меня ты должен насупрОдь
Цыганской хваткой побороть…"
Росточком мал, а как свиреп…
Легли, однако, и зацеп
Ноги с ногою сотворя,
Знай тянут, слов не говоря.
Старик упорист, но Иван,
Таланом, что лаптями дан,
В потяге не жалеет сил…
И враг пощады запросил.
- "Над силой силушка права.
Сгинь, Ваня, вот твоя трава!"
С полынь-травою на руках,
В заговорённых лапотках
Метнулся Ванечка туда,
Где Марью гнобила беда.
В разрывах туч мелькал мужик,
Рычал… и молнии язык
То втягивал, то вдругорядь
Грозился смертью покарать.
Уж липка драная видна.
Но тут воспучился со дна
Упырь патлатый и кривой
С раздутой смрадной головой.
Иван пучком полынь-травы
Коснулся вздутой головы
Уродца…
тот раздался вширь
И с хлюпом лопнул, как пузырь,
Опал, утих и прямиком
Сбежал в канаву ручейком.
К деревянице горевой
Припал Иван полынь-травой…
Распались липки телеса
И вышла девица-краса.
Смех, слёзы в радость, а потом
Сестра и брат сошлись на том,
Чтобы из дома, где беда,
Бежать подале навсегда.
От леса, гор, от озерка
Ушли они в руке рука
В поля, где жимолость цвела,
Где море света и тепла.
На вольной воле средь цветов
Теперь их дол и стол и кров.
Иван да Марья кличут их
Одним прозваньем на двоих.
Я полностью согласна с мнением Ларисы Жуковой. Действительно, читаешь, будто нектар пьёшь, до чего же слог хорош!
Саша, на мой взгляд, для переложения нужен особый дар. Я, например, пробовала. Ничего у меня не вышло, как ни старалась. Зато всегда с большим интересом и удовольствием читаю твои переложения. СПАСИБО.
Рассказ о судьбах мирного народа в годы Великой Отечественной войны.История семьи преобрела форму художественного рассказа, потому что история, предложенная на суд читателей-это один из многих случаев времен войны.Показана искалеченная войной судьба женщины из маленькой деревеньки Брянской области,ее любовь к Ивану, первому мужу, потеря сына, создание новой семьи.Многострадальная, но сильная, мужественная женщина, олицетворяет женщин войны.
| Вложение | Размер |
|---|---|
| sochinenie_na_konkurs4.docx | 20.41 КБ |
Предварительный просмотр:
-О, стрекоза, что вскочила так рано? - удивилась бабушка.
Голубые глаза её смотрят ласково, морщинки расходятся лучиками.
- Бабулечка, да разве спится, когда так вкусно пахнет?!
У бабушки всегда что-нибудь припасено, особенно чай на травах нравится мне по утрам, и чуточку липового мёда туда, он как-то бодрит, хочется переделать все дела сразу.
-Бабуль, а яблоки будут в этом году?
-А пойдём-ка в сад, что-то покажу.
Мы подходим к высокой раскидистой яблоне, она как зелёный шатёр. Бабушка осторожно берёт ветку, наклоняет её, и я вижу частые маленькие яблочки. Ветка будто усеяна вся одинаковыми зелёными шариками, напоминающими крыжовник.
-Знаешь, Настёна, ведь только на ней, родимой, будет урожай. Помнишь, кто любил сидеть под этой антоновкой?
У бабушки наворачиваются слёзы. Её глаза становятся серыми, будто покрываются плёнкой. Она не видит меня, глядит на ствол яблони. Как же я понимаю её! Мне тоже хочется заплакать, потому что знаю: бабушка вспомнила сейчас свою маму, Марию Ивановну. Нет её теперь с нами. Я обнимаю роднулечку свою, она гладит меня по голове и тихо всхлипывает. Прабабушка моя была маленькая, сухонькая, молчаливая , с удивительно голубыми глазами, всегда в цветастом платочке. Даже когда она молчала, все чувствовали её доброту, ласку, заботу. Руки у неё были особенные, гладили так нежно, медленно. А бабушка говорила, что у её мамы руки великой труженицы. Тогда мне было не понять, о чём это баба Валя, но почему-то фраза эта запала в душу.
-Пойдём в дом, внучка, зябко, - прерывает молчание бабушка.
Я чувствую потребность побольше узнать о прабабушке. Наверное, наступило это время.
Бабушка достаёт фотографии, их всего три. Одну я не видела никогда. Присматриваюсь и узнаю в молоденькой светловолосой девушке прабабушку. А рядом с ней в фуражке, пиджаке - незнакомец.
-Да, Настенька, непростая жизнь была у нашей бабушки. Войну пережила, страшную, голодную… Сына маленького похоронила, братика моего… Я его не знала… А вот фотографию эту… сохранила…
Нам не нужен был чай, мы забыли о сырниках. Только часики равномерно отсчитывали ход времени, мирного времени. Бабушка тихо продолжала:
-Так дорожила мама фотографией, никому не показывала. И я обо всем узнала, когда уже замужем была. Наверное, мама думала, что раньше ее не пойму.
Бабушка замолчала, сглатывая слезы.
- Это Иван, первый муж нашей Марии. Вся деревня им завидовала, называли пару Иван да Марья. Видишь, стрекоза, какие они красивые, счастливые… Любовь у них светлая была, чистая. После свадьбы родился сын Коля. Быстро избу поставили, мастер был Иван, все в руках спорилось, так мама про него говорила. Шел сороковой год, предвоенный…
Бабушка встала, налила воды из чайника. Трудно ей было вспоминать тяжелую жизнь родного человека. Я сидела молча, боясь, что прервется история , а так хотелось узнать , где же Коля, где Иван.
Бабушка делает глоток воды и продолжает:
Бабушка поглаживает фотографию, как будто утешает свою маму, жалеет. Да, о войне я смотрела фильмы, читала книги, учила стихотворения, но там были чужие люди, чужие судьбы. А тут вот так! Какая же прабабушка стойкая, мужественная! Почему я не знала эту историю раньше? Как бы я любила ее! Как бы берегла.
Бабушкин голос прерывает мои мысли:
- После войны и посадила мама антоновку в память о сыне и муже. Сколько помню, всегда окапывала ее, белила, радовалась каждому яблоку, всех угощала и свежей антоновкой, и моченой. Весной подойдет, обнимет деревце и словно разговаривает с ним. Помнишь, как ты любила с бабулей сидеть в теньке под антоновкой? Видишь, как она в этот год раскрылась?! Будто чувствует, что год особенный! Семьдесят лет в мире живем! Только мама не увидит красавицу свою…
- Зато, бабулечка, увидим мы. Папа тоже всегда выбирает себе наливное яблочко. Думаю, он в это время вспоминает бабушку Машу.
Занавески на окнах до сих пор занавешены. Мы сидим с бабушкой в тишине. Муся свернулась на коврике у моих ног. Молчание сближает нас. Нет сейчас таких слов, которые выразили бы мои чувства. Я обнимаю бабушку:
Однажды Иван ушел из дома по делам, а Марье стало скучно, и она стала петь песню. Потом она услышала голоса, которые звали ее выйти на улицу. Девушка вышла из дома и увидела, что от дома до озера русалки водят хороводы. Русалки окружили Марью и заманили ее к озеру. А там ее уже ждал водяной, который похитил девушку.
Когда Иван вернулся домой, он понял, что случилось с сестрой, и с горя решил уйти из этих мест. Но сначала он задумал сплести лапти. Нашел Иван липку, и ободрал ее и сплел себе лапти. Пошел он к чужим людям, но вскоре снова оказался у ободранной липки.
Несколько раз уходил Иван от липки, и лапти возвращали его к ней. Решил он срубить дерево, но оно заговорило человеческим голосом и выяснилось, что это не липка, а сестра Ивана, Марья, которую водяной взял в жены и оборотил в дерево.
Марья рассказала брату, что освободить ее из плена может только Полынь-трава. Иван отправился на поиски волшебной травы, а Марья ему помогала, направляя лапти в нужном направлении.
Иван сумел разыскать Полынь-траву и вернулся к липке. Там его поджидал водяной, с которым Иван расправился. Потом он бросил траву в липку, и она превратилась в его сестру Марью. Брат и сестра ушли от озера и стали жить на чистом поле. Жили они с той поры неразлучно и люди до сих пор их упоминают только вместе — Иван да Марья.
Таково краткое содержание сказки.
Главная мысль сказки заключается в том, что к советам, касающимся безопасности, следует прислушиваться. Иван и Марья жили в опасном месте, и брат предупреждал сестру о том, чтобы она не выходила из дому вечером. Но Марья его не послушалась и попала в плен к водяному.
Сказка учит быть настойчивым в достижении цели и не бояться трудностей. Иван прошел большой и трудный путь, чтобы найти Полынь-траву, и его поиски увенчались успехом.
В сказке мне понравилась Иван, который заботился о своей сестре, оберегал ее от опасностей, а когда она попала в беду, сделал все возможное, чтобы выручить сестру из плена.
Неосторожность человеку везде вредит.
Нет друга супротив родного брата.
Эта запись защищена паролем. Введите пароль, чтобы посмотреть комментарии.
Читайте также: