Алексин неправда сочинение егэ
Обновлено: 02.07.2024
(25)Марина ничего не поняла. (26)Только позже, в консерватории, ты ей всё объяснил. (27)И в этот же вечер ты потерял её навсегда. (28)В то время как ты восторгался, с какой силой и с какой лёгкостью ударял по клавишам Рихтер, она слышала другие удары, слабые и беспомощные удары материнского сердца… (29)Ей казалось, что вот сейчас, в эту самую минуту, стучит в стенку твоя мать, а сосед заснул и не слышит. (30)И ещё хочу сказать: напрасно ты стесняешься своей матери. (31) Если бы ты знал, как хорошо, как тонко она всё чувствует и понимает! (32)Она каждый раз хвалила тебя — и больше всего за то, чего в тебе нет: за сыновнюю любовь, и заботу, и ласку.
(33)Ты не кричал на мать, но ведь и на чужих, совсем незнакомых людей ты тоже не кричишь. (34)Они, однако, не называют тебя за это своим сыном! (35)Трудно объяснять человеку, что он не должен разрушать стены дома, спасающего его от непогоды, что он не должен сжигать поле, которое принесёт ему хлеб, что он не должен убивать сердце, верней и преданней которого он не найдёт никогда и нигде на свете. (36)Да, всё лето ты был гостеприимен и очень внимателен. (37)Но что это меняет? (38)Могу ли я ценить человека лишь за то, что он хорошо относится ко мне? (39)Разве это не будет с моей стороны отвратительным проявлением эгоизма? (49)Вот я, кажется, и объяснил тебе причину своего охлаждения. (41)Может быть, моё письмо убедит тебя в чём-нибудь, а может быть, нет. (42)Но я-то, во всяком случае, буду по-прежнему писать твоей матери. (43)И ещё помни, мой бывший друг, что матерью люди издавна называют свою Родину… (По А. Г. Алексину*)
* Анатолий Георгиевич Алексин (1924-2017) — русский писатель и драматург, автор книг для детей и юношества.
Примерный круг проблем:
1. Допустимо ли невнимательное отношение детей к своим родителям? В чём оно проявляется? 2. Насколько сильна родительская любовь к детям? 3. Почему люди прекращают общаться друг с другом?
Сочинение
Человека окружает большой круг людей: близкие друзья, родители, братья, сестры и хорошие знакомые. Многие из них будут относиться к тебе с уважением, по-доброму, но не стоит забывать, что самая крепкая любовь всегда исходит от отца и матери. Мы же, в свою очередь, должны платить им тем же. Так, русский писатель А.Г.Алексин в предложенном для анализа тексте ставит проблему неуважительного отношения к родителям.
А. Алексин считает, что родители — это те люди, которые никогда не разлюбят нас. И каждый ребёнок обязан отдавать им то же: не забывать о них, а как можно чаще уделять свободное время, относиться с трепетом и заботой.
Никто и никогда не будет дороже родителей, поэтому очень важно ценить моменты с ними, меньше ссориться и проявлять любовь как можно чаще.
ЗАПОМНИ ЕГО ЛИЦО… (1)Высоко, на том Кавказском перевале, где была остановлен…
ЗАПОМНИ ЕГО ЛИЦО…
(7)…— Главное, надо быть вместе, — сказала мама в одно обманчиво мягкое утро. (8)Сказала потому, что война, которая началась ровно месяц и один день назад, грозила нам скорой разлукой.
(31)– Пускаем только женщин с детьми, — не шевельнувшись, предупредил он.
(32)– Но я с мальчиком! — сказала мама.
(33)– Где мальчик? — осведомился дворник.
(34)Мама подтолкнула меня вперёд. (35)Её характер перестал быть похожим на себя самого — она заметалась:
— Вы не можете… не пустить!
(36)Переведя на меня невозмутимый, неподкупно оценивающий взгляд, дворник немного отпрянул от двери — и за его спиной в бомбоубежище прошмыгнула женщина с девочкой на руках.
(37)– Его пустить… вы обязаны! (38)Если у вас есть дети…
(39)Мамин голос уже не был требовательным, повелительным.
(41)Где-то далеко, разлетаясь во все стороны бесстрастно-неотвратимым эхом, обрушилась фугаска. (42)Мама накрыла руками мою голову. (43)На крышах надрывались зенитки.
(44)– Пустите… (45)Вы обязаны…
(46)– Детям не хватает места, — спокойно ответил дворник.
(47)– А он у вас… (48)Какой же это ребёнок?
(49)– Послушайте… (50)Я прошу вас!
(53)В мамином голосе была ненависть. (54)И мольба… (55)Но дворник не обратил на это внимания.
(56)Мама вновь стиснула мой локоть и потащила вдоль переулка. (57)Гильзы от зенитных снарядов звякали возле нас. (58)Мама всё время пыталась прикрыть меня — руками, плащом, даже сумкой.
(59)Гильзы сыпались с крыш…
(60)Тогда она решила спрятать меня в первом попавшемся подвале, не приспособленном под бомбоубежище.
(61)Часа через три объявили отбой.
(66)Дворник с пышными седыми усами лежал на носилках возле двери, обитой железом. (67)Здесь был его пост… (68)Он не пустил тех, кому не положено спускаться в бомбоубежище. (69)И сам не спустился, не спрятался. (70)Разве он знал, что бомбоубежище превратится в могилу? (71)Фартук был смят и забрызган кровью. (72)Фуражка валялась возле носилок… (73)Не пустил меня, не ребёнка, в бомбоубежище… (74)Но и сам не спустился.
(75)– Запомни его лицо, — тихо и потрясённо сказала мама.
(76)– Он спас нам жизнь.
(По А. Алексину)
Напишите сочинение по прочитанному тексту.
Сформулируйте одну из проблем, поставленных автором текста. Прокомментируйте сформулированную проблему. Включите в комментарий два примера-иллюстрации из прочитанного текста, которые, по Вашему мнению, важны для понимания проблемы исходного текста (избегайте чрезмерного цитирования). Поясните значение каждого примера и укажите смысловую связь между ними.
Сформулируйте позицию автора (рассказчика). Выразите своё отношение к позиции автора по проблеме исходного текста (согласие или несогласие) и обоснуйте его.
Объём сочинения — не менее 150 слов.
Работа, написанная без опоры на прочитанный текст (не по данному тексту), не оценивается. Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается нулём баллов.
(1)Генка очень любил смотреть фильмы, на которые дети до шестнадцати лет не допускались. (2)Он любил читать книги, на которых не было обозначено, для какого они возраста: значит, для взрослых!
(3)Мама Генки была машинисткой. (4)Работу она брала на дом. (5)Ей казалось, что, отлучись она из квартиры лишь на день, — случится что-то ужасное, произойдёт какая-нибудь непоправимая катастрофа.
(6)По утрам маме некуда было спешить, но вставала она раньше всех. (7)Готовила завтрак отцу и Генке. (8)Прощаясь, отец целовал её в голову и произносил всякий раз одни и те же слова: (9)— До свиданья, малыш мой родной!
(10)А мама менялась в лице… (11)И Генке начинало казаться, что она вставала так рано лишь для того, чтобы услышать ту фразу.
(15)Сына, мальчишку, отец именовал строго и просто — Геннадием… (16)Они вместе выходили на улицу, вместе шли до угла. (17)Это было очень приятно: мама осталась дома, а они, мужчины, деловые люди, спешат, торопятся…
(18)На углу они прощались — коротко, по-мужски.
(19)— Ну, иди, — говорил отец.
(29)Генка терпеть не мог нежностей. (30)Но от слов, которые отец говорил маме, ему становилось как-то уверенно и спокойно…
(31)Отец заглядывал маме в лицо:
(32)— Какие у тебя глаза воспалённые! (33)И зачем нам нужна эта трещотка? (34)— Так он называл пишущую машинку.
(39)Картину эту Генка раньше посмотреть не успел по той причине, что в дни её первого выхода на экран он ещё не родился.
(40)Генка не решился бы пойти на вечерний сеанс. (41)Но знал, что отец должен вернуться поздно: у него важный и торжественный день — испытание новой машины. (42)Отец тревожился! (43)А мама места себе не находила: то садилась за машинку, то при каждом звуке шагов выбегала на лестницу.
(44)И Генке хотелось пойти в кино ещё и для того, чтобы скорей пролетели часы ожидания. (45)Чтобы вернуться домой, увидеть отца и по лицу мамы (именно мамы!) понять, что всё в порядке, всё в полном порядке…
(46)Генка захватил с собой долговязого семиклассника Жору, которому беспрепятственно продавали билеты на любой сеанс. (47)Жора доставал билеты всем мальчишкам во дворе, за что собирал с них немалый оброк: редкие книги и треугольные марки. (48)Но когда они добрались до кинотеатра, оказалось, что уже поздно: билеты проданы. (49)Кончился предыдущий сеанс, из кинозала выходили люди, щурясь от света. (50)Генка глядел на них с завистью. (51)И вдруг он услышал знакомый голос:
(52)— Тебе не холодно, малыш?
(55)Генка хотел шмыгнуть в сторону: ему ведь было строго запрещено ходить на вечерние сеансы. (56)Но глаза его сами собой, помимо воли поднялись, встретились с глазами отца — и Генка изумлённо отступил на шаг: он увидел, что отец сам его испугался. (57)Да, да, отец испугался! (58)Он, всегда такой сдержанный, степенный в движениях, засуетился, стал неловко вытаскивать свою руку из-под руки женщины и даже, как показалось Генке, хотел спрятаться за колонну, которая никак не могла скрыть его, потому что она была тонкая, узкая, а отец — огромный и широкоплечий.
(59)И Генка помог отцу: он выскочил на улицу и побежал так, что даже длинноногий Жора не поспевал за ним.
(72)Больше всего мама волновалась, когда отцу или Генке нездоровилось — тогда всякая, даже самая пустяковая болезнь казалась ей неизлечимой.
(73)– Не беспокойся, мамочка… (74)Я очень устал, и всё! — как никогда ласково ответил Генка.
(75)А на самом деле он просто не хотел, он не мог слышать, что сегодня скажет отец, когда мама откроет ему дверь.
(По А. Алексину)
Напишите сочинение по прочитанному тексту.
Сформулируйте одну из проблем, поставленных автором текста. Прокомментируйте сформулированную проблему. Включите в комментарий два примера-иллюстрации из прочитанного текста, которые, по Вашему мнению, важны для понимания проблемы исходного текста (избегайте чрезмерного цитирования). Поясните значение каждого примера, укажите и проанализируйте смысловую связь между ними.
Сформулируйте позицию автора (рассказчика). Выразите своё отношение к позиции автора по проблеме исходного текста (согласие или несогласие) и обоснуйте его.
Объём сочинения — не менее 150 слов.
Работа, написанная без опоры на прочитанный текст (не по данному тексту), не оценивается. Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается нулём баллов.
- Для учеников 1-11 классов и дошкольников
- Бесплатные сертификаты учителям и участникам
Анатолий Георгиевич Алексин
Генка очень любил смотреть фильмы, на которые дети до шестнадцати лет не допускались. Он любил читать книги, на которых не было обозначено, для какого они возраста: значит, для взрослых!
И когда однажды по радио объявили лекцию для родителей, Генка решил, что эту лекцию ему непременно надо послушать.
А вот Генка своего отца одновременно и уважал и побаивался.
Он тяжело опустил на стол свою руку, такую огромную, что вилки и ложки казались в ней игрушечными.
– Теперь мы будем читать вместе!
– Как – вместе? – удивился Генка. – Вслух, что ли?
А за ужином начинался экзамен.
– Ты опять пропускаешь описания природы? – спрашивал отец.
– Я ничего не пропускаю, – оправдывался Генка.
– Не лги! Хуже всего, когда ты говоришь неправду. Ну, с чем, например, здесь сравнивается запах первого снега?
Генка ерзал на стуле. Ему хотелось сбегать на улицу и понюхать снег: может, он угадает, о каком именно сравнении спрашивал его отец.
– Писатель сравнивает запах первого снега с запахом арбуза! Это очень образно и очень точно. А ты это место пропустил!
Потом экзамены за ужином кончились, но стали возникать споры о книгах.
Иногда в спор вмешивалась и мама. Отец сразу же соглашался с ней. А мама почему-то начинала сердиться:
– Женщине только в трамвае положено уступать место.
А в спорах эта, вежливость ни к чему.
Мама была машинисткой. Работу она брала на дом. Ей казалось, что отлучись она из квартиры на день – и случится что-то ужасное, произойдет какая-нибудь непоправимая катастрофа.
По утрам маме некуда было спешить, но вставала она раньше всех. Готовила завтрак отцу и Генке. Прощаясь с мамой, отец целовал ее в голову и говорил каждый раз одни и те же слова:
– До свидания, малыш мой родной!
А мама вдруг менялась в лице, краснела. И Генке начинало казаться, что она вставала так рано только для того, чтобы услышать эти слова.
Отец и сын вместе выходили на улицу, вместе шли до угла.
Это было очень приятно – идти рядом с отцом: мама осталась дома, а они, мужчины, деловые люди, спешат, торопятся…
На углу они прощались – коротко, по-мужски.
– Ну, иди, – говорил отец.
А вечером Генка с нетерпением ждал возвращения отца.
Он сразу узнавал его шаги. Отец поднимался так не спеша, словно, сделав шаг, раздумывал, идти ли ему дальше или, может быть, вернуться вниз. Один неторопливый звонок…
Генке очень хотелось открыть отцу дверь. Но он чувствовал, что еще больше этого хочет мама. И он уступал ей дорогу.
Но звучали эти слова еще ласковее, потому что отец, видно, успевал сильно соскучиться за день.
Генка терпеть не мог нежностей, но от слов, которые отец говорил маме, ему становилось как-то спокойно и хорошоОтец заглядывал маме в лицо.
– Какие у тебя глаза воспаленные… И зачем нам нужна эта трещотка? (Так он называл пишущую машинку.)
У Генки отец будто мимоходом спрашивал:
– Ну, как дела с науками?
Он никогда не заглядывал в дневник, чтобы проверить, правду ли говорит сын. И, может быть, именно поэтому Генка не мог солгать. Если он приносил домой посредственную отметку, то так прямо и говорил. Отец не поднимал шума.
– Наш-то сегодня опять троечку принес. А отец говорит, что это хуже двойки: ни богу свечка, ни черту кочерга, – жаловалась мать. Она любила повторять слова отца:
они казались ей самыми верными и убедительными.
– Ну, уж не будьте слишком строги: ваш-то зато сколько книг проглотил! А мою не усадишь за книжку.
– Нет-нет, вы нашего не защищайте. Он мог бы прекрасно учиться: у него ведь такие способности!
– Так ведь и моя тоже способная.
А за ужином он, как будто ни к кому определенно не обращаясь, задумчиво произносил:
– Сегодня вышла новая картина. Интересно, о чем она?
И Генке приходилось рассказывать содержание.
Иногда мама говорила отцу:
– Может, вечером сами сходим в кино? Генка достал бы билеты: он ведь специалист по этой части…
Отец смущенно разводил руками:
А Генка сердито смотрел на маму: неужели она не понимает, как сильно занят отец?!
Картину эту Генка раньше посмотреть не успел по той причине, что в дни ее первого выхода на экран он еще не родился.
А Генке особенно хотелось пойти в кино еще и для того, чтобы скорей пролетели часы ожидания. Чтобы вернуться домой, увидеть отца и по лицу мамы (именно мамы!) понять, что всё в порядке, всё в полном порядке…
Генка захватил с собой долговязого семиклассника Жору, которому беспрепятственно продавали билеты на любой сеанс. Жора доставал билеты всем мальчишкам во дворе, за что собирал с них немалый оброк: редкие марки и книги.
Ребята помчались по вечерним улицам, толкая прохожих и шепча себе под нос торопливые извинения, которые слышали только они сами. Когда добрались до кинотеатра, оказалось, что уже поздно: билеты проданы. Кончился предыдущий сеанс, из кинозала выходили люди, щурясь от света, на ходу натягивая пальто и так же на ходу обмениваясь впечатлениями. Генка глядел на них с завистью.
И вдруг он услышал такой знакомый голос:
– Тебе не холодно, малыш?
Генка повернул голову – и увидел отца. Отец, пригнувшись, помогал какой-то незнакомой белокурой женщине закутаться в пестрый платок.
Генка хотел шмыгнуть в сторону: ему ведь было-строго запрещено ходить на вечерние сеансы. Но глаза его сами собой, помимо воли, поднялись, встретились с глазами отца – и Генка изумленно отступил на шаг: он вдруг увидел, что отец сам его испугался. Да, да, отец испугался! Он, всегда такой сдержанный, неторопливый в движениях, вдруг засуетился, стал неловко вытаскивать свою руку из-под руки белокурой женщины и даже, как показалось Генке, хотел спрятаться за колонну, которая никак не могла скрыть его, потому что она была тонкая и узкая, а отец – огромный и широкоплечий.
Генка помог отцу: он выскочил на улицу и побежал так быстро, что даже долговязый Жора не поспевал за ним.
А как же испытание машины? Значит, это неправда? А может, никакой машины вовсе и нет? Отец сказал неправду… Генка не мог понять этого, это не умещалось в его сознании. Тогда, может быть, все неправда: и разговоры о книгах, и советы отца, и споры за ужином? Все, все неправда!
– Зайди, Гена! Я достала книгу, которую ты просил!
Но Генка только махнул рукой: он не хотел брать книгу, которую советовал ему прочитать отец. Он почему-то не верил этой книге…
Вернувшись домой, Генка сразу же лег в постель.
– Что с тобой? Ты такой горячий… Нет ли у тебя температуры? – тревожно спросила мама. (Больше всего она волновалась, когда отцу или Генке нездоровилось: всякая, даже самая пустяковая, болезнь казалась ей тогда неизлечимой.)
– Не волнуйся, мамочка… Я очень устал, и все! – как никогда ласково ответил Генка.
А на самом деле он просто не хотел, он не мог слышать, что сегодня скажет отец, когда мама откроет ему дверь.
Генка очень любил смотреть фильмы, на которые дети до шестнадцати лет не допускались. Он любил читать книги, на которых не было обозначено, для какого они возраста: значит, для взрослых!
И когда однажды по радио объявили лекцию для родителей, Генка решил, что эту лекцию ему непременно надо послушать.
А вот Генка своего отца одновременно и уважал и побаивался.
Он тяжело опустил на стол свою руку, такую огромную, что вилки и ложки казались в ней игрушечными.
- Теперь мы будем читать вместе!
- Как - вместе? - удивился Генка. - Вслух, что ли?
А за ужином начинался экзамен.
- Ты опять пропускаешь описания природы? - спрашивал отец.
- Я ничего не пропускаю, - оправдывался Генка.
- Не лги! Хуже всего, когда ты говоришь неправду. Ну, с чем, например, здесь сравнивается запах первого снега?
Генка ерзал на стуле. Ему хотелось сбегать на улицу и понюхать снег: может, он угадает, о каком именно сравнении спрашивал его отец.
- Писатель сравнивает запах первого снега с запахом арбуза! Это очень образно и очень точно. А ты это место пропустил!
Потом экзамены за ужином кончились, но стали возникать споры о книгах.
Иногда в спор вмешивалась и мама. Отец сразу же соглашался с ней. А мама почему-то начинала сердиться:
- Женщине только в трамвае положено уступать место.
А в спорах эта, вежливость ни к чему.
Мама была машинисткой. Работу она брала на дом. Ей казалось, что отлучись она из квартиры на день - и случится что-то ужасное, произойдет какая-нибудь непоправимая катастрофа.
По утрам маме некуда было спешить, но вставала она раньше всех. Готовила завтрак отцу и Генке. Прощаясь с мамой, отец целовал ее в голову и говорил каждый раз одни и те же слова:
- До свидания, малыш мой родной!
А мама вдруг менялась в лице, краснела. И Генке начинало казаться, что она вставала так рано только для того, чтобы услышать эти слова.
Отец и сын вместе выходили на улицу, вместе шли до угла.
Это было очень приятно - идти рядом с отцом: мама осталась дома, а они, мужчины, деловые люди, спешат, торопятся…
На углу они прощались - коротко, по-мужски.
- Ну, иди, - говорил отец.
А вечером Генка с нетерпением ждал возвращения отца.
Он сразу узнавал его шаги. Отец поднимался так не спеша, словно, сделав шаг, раздумывал, идти ли ему дальше или, может быть, вернуться вниз. Один неторопливый звонок…
Генке очень хотелось открыть отцу дверь. Но он чувствовал, что еще больше этого хочет мама. И он уступал ей дорогу.
Но звучали эти слова еще ласковее, потому что отец, видно, успевал сильно соскучиться за день.
Генка терпеть не мог нежностей, но от слов, которые отец говорил маме, ему становилось как-то спокойно и хорошоОтец заглядывал маме в лицо.
- Какие у тебя глаза воспаленные… И зачем нам нужна эта трещотка? (Так он называл пишущую машинку.)
У Генки отец будто мимоходом спрашивал:
- Ну, как дела с науками?
Он никогда не заглядывал в дневник, чтобы проверить, правду ли говорит сын. И, может быть, именно поэтому Генка не мог солгать. Если он приносил домой посредственную отметку, то так прямо и говорил. Отец не поднимал шума.
- Наш-то сегодня опять троечку принес. А отец говорит, что это хуже двойки: ни богу свечка, ни черту кочерга, - жаловалась мать. Она любила повторять слова отца:
они казались ей самыми верными и убедительными.
- Ну, уж не будьте слишком строги: ваш-то зато сколько книг проглотил! А мою не усадишь за книжку.
- Нет-нет, вы нашего не защищайте. Он мог бы прекрасно учиться: у него ведь такие способности!
- Так ведь и моя тоже способная.
А за ужином он, как будто ни к кому определенно не обращаясь, задумчиво произносил:
- Сегодня вышла новая картина. Интересно, о чем она?
И Генке приходилось рассказывать содержание.
Иногда мама говорила отцу:
- Может, вечером сами сходим в кино? Генка достал бы билеты: он ведь специалист по этой части…
Отец смущенно разводил руками:
А Генка сердито смотрел на маму: неужели она не понимает, как сильно занят отец?!
Картину эту Генка раньше посмотреть не успел по той причине, что в дни ее первого выхода на экран он еще не родился.
А Генке особенно хотелось пойти в кино еще и для того, чтобы скорей пролетели часы ожидания. Чтобы вернуться домой, увидеть отца и по лицу мамы (именно мамы!) понять, что всё в порядке, всё в полном порядке…
Генка захватил с собой долговязого семиклассника Жору, которому беспрепятственно продавали билеты на любой сеанс. Жора доставал билеты всем мальчишкам во дворе, за что собирал с них немалый оброк: редкие марки и книги.
Ребята помчались по вечерним улицам, толкая прохожих и шепча себе под нос торопливые извинения, которые слышали только они сами. Когда добрались до кинотеатра, оказалось, что уже поздно: билеты проданы. Кончился предыдущий сеанс, из кинозала выходили люди, щурясь от света, на ходу натягивая пальто и так же на ходу обмениваясь впечатлениями. Генка глядел на них с завистью.
И вдруг он услышал такой знакомый голос:
- Тебе не холодно, малыш?
Генка повернул голову - и увидел отца. Отец, пригнувшись, помогал какой-то незнакомой белокурой женщине закутаться в пестрый платок.
Генка хотел шмыгнуть в сторону: ему ведь было-строго запрещено ходить на вечерние сеансы. Но глаза его сами собой, помимо воли, поднялись, встретились с глазами отца - и Генка изумленно отступил на шаг: он вдруг увидел, что отец сам его испугался. Да, да, отец испугался! Он, всегда такой сдержанный, неторопливый в движениях, вдруг засуетился, стал неловко вытаскивать свою руку из-под руки белокурой женщины и даже, как показалось Генке, хотел спрятаться за колонну, которая никак не могла скрыть его, потому что она была тонкая и узкая, а отец - огромный и широкоплечий.
Генка помог отцу: он выскочил на улицу и побежал так быстро, что даже долговязый Жора не поспевал за ним.
А как же испытание машины? Значит, это неправда? А может, никакой машины вовсе и нет? Отец сказал неправду… Генка не мог понять этого, это не умещалось в его сознании. Тогда, может быть, все неправда: и разговоры о книгах, и советы отца, и споры за ужином? Все, все неправда!
- Зайди, Гена! Я достала книгу, которую ты просил!
Но Генка только махнул рукой: он не хотел брать книгу, которую советовал ему прочитать отец. Он почему-то не верил этой книге…
Вернувшись домой, Генка сразу же лег в постель.
- Что с тобой? Ты такой горячий… Нет ли у тебя температуры? - тревожно спросила мама. (Больше всего она волновалась, когда отцу или Генке нездоровилось: всякая, даже самая пустяковая, болезнь казалась ей тогда неизлечимой.)
- Не волнуйся, мамочка… Я очень устал, и все! - как никогда ласково ответил Генка.
А на самом деле он просто не хотел, он не мог слышать, что сегодня скажет отец, когда мама откроет ему дверь.
Читайте также: