Учение о душе тертуллиана реферат

Обновлено: 30.06.2024

Другой подход к этой проблеме мы видим у Тертуллиана — младшего современника Климента Александрийского. Тертуллиан происходил из северной Африки, из Карфагена (160—220). И как личность, и по своему учению Тертуллиан во многом отличается от Климента. Пылкий, воодушевленный, он часто облекал свои мнения в форму гневных высказываний. В конце жизни Тертуллиан отошел от христианской веры и примкнул к ереси монтанистов, а потом основал свою собственную ересь и умер в отступлении от христианской Церкви.

Будучи противником философии, Тертуллиан в своих сочинениях избегает философских терминов, поэтому читать его в этом плане легко. Общая позиция Тертуллиана состояла в том, что философия абсолютно чужда христианству. Тем не менее, считая очевидными многие стоические положения, Тертуллиан привлек их в свое учение, в котором встречаются к тому же и кинические, и сократовские положения. Выходит, что он одновременно и осуждал греческих философов, и использовал их понятия.

Основной тезис Тертуллиана состоит в том, что человечество, изобретя философию, слишком все извратило. Человек должен жить более просто, не прибегая к излишнему мудрствованию в виде различных философских систем. Он должен обратиться к естественному состоянию через христианскую веру, аскетизм и самопознание.

Вера в Иисуса Христа уже содержит в себе всю истину во всей полноте, она не нуждается ни в каком доказательстве и ни в какой философии. Вера научая убеждает, а не убеждая научает. Не нужно никакого убеждения. Философы не имеют никакой твердой основы в своих учениях. Такой основой может быть только Евангелие, только Благая Весть. И после проповеди Евангелия у христиан нет необходимости ни в каком исследовании.

В толковании Св. Писания Тертуллиан избегал всякого аллегоризма, понимая Писание только буквально. Всякое аллегорическое толкование возникает тогда, когда человек считает, что он, если можно так сказать, несколько умнее Автора Св. Писания. Если Господь что-то хотел сказать, то Он это и сказал. Человек в своей гордыне придумывает всякие аллегорические толкования, которые лишь уводят христиан от истины. Если что-то в Библии непонятно, если что-то кажется противоречащим здравому смыслу или противоречит другим положениям Св. Писания, то это означает, что истина, сокрытая в Библии, превосходит наше понимание. Это лишний раз доказывает богодухновенность истины, данной нам в Писании. Это высшая истина, в которую можно лишь верить, а не подвергать ее каким-то сомнениям и толкованиям. И верить надо тем более, чем меньше она тривиальна и чем более парадоксальна.

Отсюда вытекает известный тертуллиановский тезис: "Верую, ибо абсурдно". Эта фраза самому Тертуллиану не принадлежит, но у него встречается много выражений, в которых видна приверженность данному тезису, например: “После погребения Христос воскрес, и это несомненно, ибо невозможно”. Евангельские события не укладываются в рамки никакого человеческого понимания. Каким образом можно вывести истины, изложенные в Евангелии? Какой человеческий разум может придумать, что девственница рождает Сына Божьего, Который является и Человеком, и Богом? Он никому не известен, Он не царь, как того хотел ветхозаветный Израиль. Он гоним, предан позорной смерти, умирает, потом воскресает, а ученики Его не узнают. Поэтому Тертуллиан заявляет, что он верует, ибо его вера абсурдна. Абсурдность христианства есть высшая мера его истинности, высшее свидетельство его Божественного происхождения.

Но Тертуллиан отрицает не весь разум, а чрезмерный интеллектуализм, который был присущ древним грекам. Истину Тертуллиан призывает видеть в глубинах души. Для этого надо упростить душу, лишить ее мудрствования. В такой душе, где нет ничего наносного, ничего чуждого, нет никакой философии, и находится истинное знание о Боге, поскольку душа по природе христианка.

С другой стороны, в трактате "О свидетельствах души" Тертуллиан заявляет, что душа не родилась христианкой. Эти фразы кажутся противоречащими друг другу. Однако Тертуллиан имеет в виду то, что каждая душа имеет в своих глубинах способность познать Бога, стать христианкой. Но христианами люди не рождаются, это не дается как нечто готовое. Человек должен открыть в глубинах души свою истинную природу. В этом задача каждого человека. Было бы слишком легко, если бы душа была и по природе и по рождению христианка.

Путь к вере, по Тертуллиану, пролегает не только через Откровение, не только через Св. Писание, но и через самопознание. Тертуллиан утверждает, что изобретения философов ниже свидетельства души, поскольку душа старше любого слова. Именно поэтому, считает Тертуллиан, Иисус Христос в качестве Своих апостолов выбрал простых рыбаков, а не философов, т.е. людей, неимеющих лишнего знания, а только чистую душу.

Отход от чистоты души к ее философизации порождает все ереси, поэтому, как говорит Тертуллиан, если мудрость мира сего есть безумие, то безумие есть мудрость, т.е. истинная философия есть отказ от всякой мудрости, от всякой философии. Главная причина всех ересей есть философия. Поэтому, стараясь сохранить единство Церкви (а в то время уже возникают ереси гностицизма, монтанизма и др.), Тертуллиан старался уязвить философию, считая, что именно она виновна в появлении ересей. Этому посвящен трактат "К язычникам". Он утверждает, что Аристотель дал орудие еретикам, а Сократ есть орудие диавола для того, чтобы вести людей к погибели.

"Что общего у Афин и Иерусалима? У Академии и Церкви? У философии и христианства?" — риторически вопрошает Тертуллиан. В XX в. эти же фразы повторит известный русский философ Лев Шестов. Он повторит положение Тертуллиана о превосходстве веры над философией. Но Тертуллиан использует сократовский метод самопознания, кинический принцип опрощения жизни и многие стоические положения.

Тертуллиан утверждает, что существует некоторая единая познавательная способность, чувства и разум — проявления этой способности. И в мыслях, и в чувствах проявляется одна душа. И чувства, и разум по своей природе безошибочны и дают нам истину в ее полноте, в ее целостности. Ошибается в дальнейшем человек, который неправильно использует данные чувства и разума.

Потом Тертуллиан примкнул к ереси монтанистов — видимо, потому, что они, будучи мистически настроенными, утверждали приоритет своего внутреннего мира перед Откровением. Монтанисты пришли к выводу, что откровение, которое было дано Монтану, в некотором смысле выше Откровений, которые даны апостолам, как Откровения, данные Иисусу Христу, выше откровений, данных Моисею.

В своем понимании души и, главным образом, Бога Тертуллиан основывался на стоических положениях. Правда, есть и расхождения. Он считал, что Бог непостижим, хотя свойства Его видны из Его творений, т.е. из природы. Поскольку природа едина, то Бог Един, поскольку сотворена, то Бог Благ. Но вслед за стоиками Тертуллиан повторяет, что Бог есть некий материальный дух. И вообще в мире нет ничего нематериального. Материальность имеет только разные оттенки, разные степени. Материальность души отличается от материальности вещей, а материальность Бога превосходит материальность души. Бестелесного ничего нет. Сам Бог есть Тело (трактат "О душе"). Душа тоже телесна, ибо в противном случае она не могла бы руководить телом. Душа — это тончайшее тело, разлитое в нашем материальном теле, во всем человеке. В качестве доказательства Тертуллиан приводит тот факт, что человек при рождении наследует материальные свойства родителей, что ребенок похож на родителей не только внешне, но и некоторыми чертами характера, т.е. душой.

Некоторые аргументы Тертуллиан черпает и в Библии, приводя известную притчу о богаче и Лазаре, где сказано, что душа Лазаря наслаждается прохладой, а душа богача мучается от жажды. Мучения и наслаждение не могут испытывать те, кто не наделен телесной природой. Однако вслед за стоиками Тертуллиан утверждает, что, с одной стороны, судьба человека полностью определена Божественным провидением (Бог предвидел все — даже гонения на христиан), но не отрицает человеческой свободы, иначе не нужен был бы закон. Человек свободен и может выбирать между добром и злом. Будучи не совсем благ, не имея совершенной божественной природы, человек часто выбирает не совсем то, что ему нужно. Задача человеческой жизни состоит в выборе между добром и злом в пользу добра. Человек должен становиться добродетельным, т.е. тем, что заложено в природе его души.

Ориген

Ориген (185—254) тоже происходил из Северной Африки. Родился в христианской семье. Одном время учился вместе с Плотином у Аммония Саккаса. Порфирий отзывался о нем чрезвычайно высоко.

Влияние Оригена на последующую христианскую мысль невозможно преувеличить, поскольку ему принадлежит роль первопроходца во многих вопросах, в том числе и в смене философских ориентиров. Если до Оригена христианство в основном ориентировалось на стоическую философию, то Ориген был первым, кто сделал упор на платонизм, который в дальнейшем и в западной, и в восточной философии стал, вместе с плотиновской философией, основой христианской философии.

Это был чрезвычайно образованный в области философии человек, но, в отличие от Плотина, он считал, что вера выше философии. Человеческий разум может существовать для того, чтобы прояснять положения христианства. Философия не вредит Библии, а Библия не мешает философии, поскольку христианство не имеет ничего противоразумного. В Писании есть все, но чтобы правильно понять истину, нужна хорошая философская образованность, нужно уметь толковать то, что изложено в Библии.

Основные философские мысли Оригена изложены в трактате "О началах". Кроме того, у него есть трактат "Против Кельса". Ориген писал много работ, и во многих его трактатах не содержится тех еретических учений, за которые оригенизм был осужден. Вся его ересь — в трактате "О началах", где он излагает свое понимание Бога, хотя во многом оно и близко православному пониманию.

Бог Един и Единствен, т.е. Он — Монада и Генада. Бог есть Ум и Источник ума. Он лишен всякой материальности. Он выше всяческого бытия, сущности и мышления. Бог полностью непостижим. Судить о Нем можно с помощью апофатического богословия, а положительные термины распространяются только на Его творения. Бог не может быть телом, ибо тело временно, делимо, состоит из частей. Бог же вечен, прост и неизменяем. Бога-Сына Ориген трактует как Премудрость, как Логос, как Слово Божие. Рождение Бога-Сына Ориген описывает часто теми же словами, что и Плотин. Рождение Сына есть вечный процесс.

Ориген был первым христианским богословом, который применил к Лицам Св. Троицы термин "ипостась" и достаточно последовательно проводил принцип Единства Бога в Его Троичности. Основной отход от христианской веры состоит в его учении о мире, в космологии и учении о душе. Ориген утверждает, что мир сотворен из ничего, иначе материя была бы совечна Богу, но поскольку Бог не может не творить, то это творение продолжается вечно, т.к. если Бог в какой-то момент не творил бы, то Он не был бы Творцом, а это невозможно. Бог не может быть непостоянным и изменчивым. Поэтому мир творится всегда — значит, творятся разные миры. В отличие от стоиков, Ориген считает, что эти миры не повторяют один другой, но развиваются. И в этом развитии существует прогресс. Эти миры ограничены в пространстве и во времени.

Содержание

1. Жизнеописание 3
2. Сочинения 5
3. Богословское учение Тертуллиана 7
3.1 Экклесиология 7
3.2 Учение о Троице и о Христе 11
3.3 Нравственность 12
4. Заключение 15
5. Список литературы 18

Прикрепленные файлы: 1 файл

Реферат Тертуллиан.docx

Тертуллиан, жизнеописание, учение.

1. Жизнеописание 3

3. Богословское учение Тертуллиана 7

3.1 Экклесиология 7

3.2 Учение о Троице и о Христе 11

3.3 Нравственность 12

4. Заключение 15

5. Список литературы 18

Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан родился между 145 и 160 годами в Карфагене в языческой семье. Отец его быль римским сотником в Карфагене и, благодаря своему положению, дал прекрасное образование сыну. Учился Тертуллиан вероятно, в Риме, после чего вернулся в Карфаген. Затем он занимал должность адвоката, то есть был профессиональным юристом, что отложило отпечаток на терминологию его богословских сочинений.

Крещение Тертуллиан принял уже в зрелом возрасте между 185 и 197 годами. Одной из причин, побудивших к этому была виденная им твердость христиан в гонениях. Тертуллиан отдался Христианству со всей страстностью своего пылкого до фанатизма характера.

Известно, что Тертуллиан был женат, так как сохранились его письма к супруге. За ревностное служение Церкви, он был возведен в пресвитерский сан около 195 года. Находясь в союзе с Церковью, Тертуллиан старался о распространении веры Христовой. Он выступал как апологет проив язычников и как защитник христиан перед государственной властью.

Здесь необходимо сказать о том, что собою представлял монтанизм, так как это учение известно, главным образом, по сочинениям Тертуллиана.

К приверженности суровым требованиям монтанистов Тертуллиана привело неверно им понятое стремление собственного духа к строгой жизни по евангельским заповедям. Под конец жизни Тертуллиан, разочаровавшись в монтанизме, отказался от него. Но вместе с группой своих последователей он так и не присоединился к Церкви. Тертуллиан скончался в глубокой старости, около 221 года. И только спустя многие десятилетия блаженному Августину удалось вернут в лоно Церкви группу тертуллианитов, сохранявшую все это время свое автономное существование.

Благосклонное отношение Церкви в позднейшие времена к писаниям Тертуллиана связано, во-первых, с тем, что направленность его сочинении является специально догматической и потому не носит явно еретического характера, во-вторых, с тем, что последователи Тертуллиана в конце концов вернулись в лоно Церкви.

Тертуллиан был первым значительным христианским богословом, писавшим на латинском языке. По причинам, описанным выше, он не значится в числе отцов Церкви, но его сочинения чрезвычайно важны для истории Церкви и интересны в философском отношении.

Тертуллиан занимался писательской деятельностью с 193 по 220 гг. (он умер вскоре после 220 г.). Его наследие представляет огромный вклад в христианское предание. Замечательно, что даже и в некоторых его сочинениях, написанных после ухода в монтанизм, мы обнаруживаем вполне православное богословие: интересный пример того, как человек может правильно мыслить, несмотря на принадлежность к еретической секте. Главные творения Тертуллиана можно разделить на три группы (этот список далеко не полон):

Сочинения Тертуллиана возникали в связи с практическими нуждами церковной жизни и были ответом на гонения, ереси и богословские споры. Они ценны для церковной истории, так как отражают жизнь того периода Карфагенской Церкви.

Ранние сочинения Тертуллиана были написаны по-гречески, но они не сохранились до нашего времени.

Тертуллиан явился предтечей и в какой-то степени основоположником латинского богословия, как такового. На созданном им основании священномученик Киприан и блаженный Августин построили западное латинское богословие, в котором латино-карфагенская школа стала доминирующей в последующие века.

3. Богословское учение Тертуллиана

По своему психологическому типу Тертуллиан является характерным представителем латино-карфагенской школы. Его больше интересовали практические вопросы христианской морали (эта черта свойственна и многим последующим латинским писателям), чем теоретические размышления над догматами веры, к которым были так склонны восточные богословы.

Хотя в теории Тертуллиан отрицал значение человеческого разума в раскрытии догматов веры, на деле он сам много рассуждал отвлеченно и погрешал поспешными обобщенями, упрощая сложные вопросы.

«Еретическое учение есть человеческое и бесовское. Философия, предприемлюшая дерзновенно исследовать природу Божества и судьбы Его, послужила орудием этой мирской мудрости. Она произвела все ереси. Он (апостол) был в Афинах, где лично узнал эту мирскую философию, тщеславящуюся тем, что учит истине, повреждая ее, и разделяющуюся на многие секты, которые, подобно ересям, суть заклятые враги между собою.

Ничему хорошему научиться у философов нельзя, и философия есть причина всех бед и ересей. Единственным объективным критерием истины является правило веры:

Тертуллиан излагает правило веры в тех же выражениях, что и св. Ириней, хотя известно, что они знакомы не были и никогда не встречались.

Вот правило или символ нашей веры. Мы исповедуем его всенародно. Мы веруем, что существует единый Бог, Творец мира, извлекший его из ничтожества Словом своим, рожденным прежде всех век. Мы веруем, что Слово сие есть Сын Божий, многократно являвшийся патриархам под именем Бога, одушевлявший пророков, снисшедший наитием Бога Духа Святого в утробу девы Марии, воплотившийся и рожденный от нее; что Слово сие есть Господь наш Иисус Христос, проповедовавший новый закон и новое обетование царствия небесного- Мы веруем, что Иисус Христос сотворил многие чудеса, был распят, в третий день после своей смерти воскрес; вознесся на небо, где воссел одесную Отца своего; что Он вместо себя послал Духа Святого, дабы просвещать и руководить Церковь свою; что наконец Он придет с великою славой даровать святым своим жизнь вечную и неизреченное блаженство, и осудить злых людей в огонь вечный, воскресив тела как наши, так и всех других людей. (Там же. 13 гл.)

Мы видим, что это правило веры обладает той же структурой, что и наш Символ веры. И действительно, символы веры развились из древнейших правил веры, которые заучивались оглашенными во время их катехизического наставления. Правило веры, говорит Тертуллиан, унаследовано нами от апостолов, назначенных самим Христом:

Из этого текста следует, что никто не может просто взять и основать новую церковь без всякой преемственности с прошлым, понимаемой как единство общей веры. Отсюда вытекает центральный принцип православной экклесиологии: в силу единства общей веры все церкви идентичны друг другу, ни одна из них не выше и не лучше другой, и фактически существует лишь одна Церковь, основанная Христом. Все многообразие церквей существует лишь как свидетельство этой Церкви в разных частях мира. Поэтому ни одна церковь не может претендовать на первенство перед остальными на основании какого-то внешнего признака.

Не вполне канонична версия Тертуллиана и с точки зрения языческих писателей и поэтов, согласно которым, семенами для спартов явились зубы не их самих, а дракона, убитого Кадмом 113 . Тертуллиан не только превращает исподволь этот миф в реальный факт, но и расширяет его, говоря о зубах всех людей.

Источники

Ученые, изучавшие творчество Тертуллиана, говорят о сложности определения его источников. Этому существует несколько причин: во-первых, он охотно брал цитаты из вторых рук 116 ; во-вторых, он очень часто не ссылался на цитируемую литературу; в-третьих, многие труды, которые он использовал, сегодня утеряны 117 . Кроме того, все, что он заимствовал, он основательно перерабатывал, ставя свои обширные познания на службу практической цели 118 . Подобно другим опытным риторам, Тертуллиан выбирал нужный материал из нескольких основных источников, широко используя при этом второстепенные (справочники, доксографы и прочее) 119 . Следует внести в этот список причин еще одну: Тертуллиан иногда делал неверные указания на свой источник 120 .

В тертуллиановских сочинениях содержатся семь прямых цитат из греческой литературы и 26 – из римской 121 . Однако греческие языческие авторы гораздо чаще упоминаются Тертуллианом, чем латинские, а прозаики – чаще поэтов. Он называет восемь греческих эпических и лирических поэтов и драматургов (всего 24 упоминания) и четырех писавших гекзаметрами римских поэтов. При этом Энний назван два раза, Лукреций, Вергилий и Овидий – по одному. Также редко апологет упоминает драматических поэтов: трагика Пакувия, комедиографа Новия, мимографа Лаберия, составителя центонов Госидия Гету 122 .

Тертуллиан, получивший хорошее образование, мог и должен был пользоваться сочинениями предшествовавших ему писателей. Во-первых, в этих сочинениях он находил нужную ему информацию. Во-вторых, ссылками на известных авторов он придавал вес своим суждениям, делал их понятными читателям и заодно опровергал тезис о необразованности христиан.

На Геродота Тертуллиан ссылается в трех местах (46, 4; 49, 2; 57,10) 132 рассматриваемого трактата. Во всех этих случаях информация о Геродоте почерпнута из несохранившейся книги о снах Гермиппа Беритского 133 .

Какие труды упомянутых им философов Тертуллиан читал непосредственно, а с какими был знаком благодаря справочникам компендиям и комментариям? 139

Тертуллиан, вероятно, не читал тех античных философов, которых он упомянул, никак не выделяя, лишь однажды в одном ряду с другими. Таковы [1] Евбул (названный наряду с Критолаем, Ксенократом, Платоном и Аристотелем – 5, 1), [2] Гиппарх, Гиппон и Критий (названные наряду с Гераклитом, Фалесом, Эмпедоклом, Эпикуром, Критолаем – 5, 2), [3] Анаксимен (названный наряду с Энесидемом, Гераклитом и Гераклидом Понтийским – 9, 5), [4] Аполлофан и Панэций (названные наряду с Платоном, Зеноном, Аристотелем, Сораном, Хрисиппом и особо отмеченным Посидонием –14, 2), [5] Ксенофан и Парменид (названные наряду с Анаксагором, Эмпедоклом, Стратоном, Демокритом, Аристотелем – 43, 2).

В трактате кратко излагаются отдельные положения учений Зенона (5 глава), Клеанфа (5 и 25 главы), Хрисиппа (5 глава), Эмпедокла (8 и 20 главы), Посидония (14 глава), Ария (54 и 55 главы), ссылки на Критолая, Гераклида Понтийского, Стратона, Фалеса, Энесидема.

Я от всей души благодарю проф. Валерия Семеновича Дурова, заведующего кафедрой классической филологии Санкт-Петербургского государственного университета, за его помощь, оказанную мне при подготовке издания. Валерий Семенович проверил мой перевод, указал на ошибки и неточности и предложил свое понимание многих сложных частей латинского текста.

Перевод выполнен по изданию: Corpus Christianorum. Series Latina II. Q. S. F. Tertulliani opera. Pars II. Opera Montanistica. Turnholti: Typographi Brepols, 1954 (Cura et studio J. H. Waszink).

Перевод издан Казанской Духовной академией в 1899 г.

Столяров А. А. Тертуллиан. Эпоха. Жизнь. Учение / / Тертуллиан. Избранные сочинения: пер. с лат. / Общ. ред. и сост. А. А. Столярова. М., 1994. С. 11.

Бычков В. В. Эстетика Отцов Церкви. С. 191. В. Френд называет Тертуллиана западным двойником (Western counterpart) Татиана [Frend W. Martyrdom and persecution in the early Church. P. 285].

Бычков В. В. Эстетика Отцов Церкви. С. 244.

Столяров А. А. Тертуллиан. С. 24. Об использовании Тертуллианом аллегорического метода при интерпретации библейских текстов см.: Morgan J. The importance of Tertullian in the development of Christian dogma. P. 117–118.

Odeum, здание, предназначенное для мусических состязаний. О карфагенском Одеоне см.: Noeldechen E. Das Odeum Karthagos und Tertullian’s Skorpiace. 212 / / Zeitschrift für kirchliche Wissenschaft und kirchliches Leben. 1886. Heft. 2. S. 87–98.

Согласно другому чтению, fructificaturi.

См., например: Еврипид. Финикиянки, 657 слл., 818 слл.; Павсаний. Описание Эллады, IX 5, 3; Аполлоний Родосский. Аргонавтика, III 1177–1180, 1183–1187; Аполлодор. Мифологическая библиотека, III 4, 1; Вергилий. Георгики, II 140–142; Овидий. Метаморфозы, VII 121–129.

Эти три причины приводит П. Монсо. См.: Monceaux. Histoire littéraire de l’Afrique chrétienne. T. 1: Tertullien et les origines. Paris, 1901. P. 219.

См.: Nisters B. Tertullian. S. 61.

Hagendahl H. Von Tertullian zu Cassiodor. S. 18. T. Д. Барнес говорит об использовании Тертуллианом справочников или антологий (handbooks or florilegia) и компиляций. См.: Barnes T. D. Tertullian: a historical and literary study. 2 nd ed. Oxford, 1985. P. 196.

См.: Krause W. Die Stellung der frühchristlichen Autoren zur heidnischen Literatur. S. 174.

Hagendahl H. Von Tertullian zu Cassiodor. S. 17–18.

По мнению В. Краузе, об этом свидетельствует характер цитат из греческой и римской литературы и способ их приведения [Krause W. Die Stellung der frühchristlichen Autoren zur heidnischen Literatur. S. 174].

См.: О прескрипции еретиков, 7, 9.

См., например: О душе, 17, 9; 25, 8.

Albrecht M. von. Geschichte der römischen Literatur. S. 1215.

Остан, Тифон, Дардан, Дамигерон, Нектабис и Береника (57, 1).

Albrecht M. von. Geschichte der römischen Literatur. S. 1215.

Barnes T. D. Tertullian: a historical and literary study. P. 197.

Заимствовать информацию о Нероне у Сорана Тертуллиан не мог (см.: Barnes Т. D. Tertullian: a historical and literary study. P. 198).

О сне Энния писали Гораций (Послания, II 1,50–52) и Персий (Сатиры, VI 9–11).

Хагендаль допускает, что человек с тертуллиановским знанием языка и интересом к философии читал в оригинале платоновские диалоги. Однако, по мнению ученого, способ цитирования и анекдотический характер приводимых отрывков в большинстве случаев говорят в пользу заимствования из вторичных источников [Hagendahl Н. Von Tertullian zu Cassiodor. S. 18].

Cp.: Barnes T. D. Tertullian: a historical and literary study. P. 205.

Источник: перевод с латинского, вступительная статья, комментарии и указатель А.Ю. Братухина. На-учное издание. Санкт-Петербург, 2004

От Отца через Сына (a Patre per Filium) получил бытие и Дух Святой (Adv. Praxeam 4); а так как Сын в качестве отдельного от Бога Лица явился только перед сотворением мира, то и исхождение Духа могло быть только после этого.

Как же решает Тертуллиан вопрос о единосущии и ипостасном различии Божественных Лиц? Тертуллиан решительно утверждает, что все три Лица — Бог: et Pater Deus, et Filius Deus, et Spiritus Sanctus Deus, et Deus unusquisque [и Отец — Бог, и Сын — Бог, и Дух Святой — Бог, и Каждый (из Них) — Бог] (Adv. Praxeam 13). Отец, Сын и Святой Дух находятся в постоянном союзе и общении между Собой (Adv. Praxeam 2), неотделимы и неразлучны (Adv. Praxeam 18). Поэтому связь (connexus) Отца в Сыне и Сына в Св. Духе производит Трех соединенных (cohaerentes), Одного из Другого, так что Три составляют Одно, а не Одного (tres unum sunt, (sed) non unus: Adv. Praxeam 25). Это единство сущности находит свое основание в том, что обособление Логоса от Отца в отличную от Него Ипостась не разрушает субстанционального единства Отца с Сыном, потому что оно [(обособление)] не простирается на внутреннюю природу, подобно тому как отделение луча от солнца, реки от источника не разрушает их единства и равенства по существу с солнцем и источником. Различие между Лицами Св. Троицы Тертуллиан понимает не как разделение Их сущности или отсечение (separatio, diversitas, divisio), в результате которого получились бы самостоятельные существа, но как внутреннее различение, распределение (distributio, distinctio), причем ни полнота целого, ни взаимная связь частей с ним не изменяется. Они отличаются не существенными свойствами, но по степени, не по субстанции, а по форме (tres [autem поп statu, sed gradu,] пес substantia, sed forma), не no власти, но no виду (пес potestate, sed specie: Adv. Praxeam 2). Тертуллиан выработал для такого учения и точную формулу, которая осталась формулой латинской Церкви: trespersonae, una substantia [три Лица, одна сущность].

По вопросу об ипостасном различии Божественных Лиц Тертуллиан устанавливает, что как отдельные виды одного и того же рода Они имеют Свои особые признаки, отличающие их друг от друга: Отец ни от кого не происходит и не рождается (Adv. Praxeam 19), Сын рождается и открывается людям (Adv. Praxeam 20), Дух исходит от Отца через Сына (Adv. Praxeam 4). Со времени обособления Божественных Лиц ипостасное различие Их проводится у Тертуллиана очень резко. Они суть Иной, Иной и Иной (alius, alius, alius), но не иное (aliud), и исчисляются как первое, второе и третье (Adv. Praxeam 9; 13).

Несмотря, однако, на решительное утверждение единосущия, Тертуллиан не возвысился до учения о равенстве Божественных Лиц. Это ясно сказалось уже в его учении о рождении Логоса во времени. Та же последовательность обнаруживается в его субординационизме, который составляет существенную черту в учении Тертуллиана об ипостасном отличии Логоса от Отца. Сущность Логоса качественно совершенно тождественна с субстанцией Отца, но по своему происхождению является уже истечением из нее и по объему меньше Отчей сущности. Отец есть вся субстанция (tota substantia) и полнота Божества, Сын — только некоторая доля (portio) этой субстанции и полноты (Adv. Praxeam 9). Также и Дух Святой есть только Свет, возженный от Света (Сына), как бы portio Сына (Apologet. 21). Вместе с апологетами Тертуллиан высказывает положение о безусловной невидимости и бесстрастности Отца в противоположность видимости и способности к страданиям Логоса. Отец невидим по причине полноты Своего величия, а Сын видим по причине мерности Его истечения (Adv. Praxeam 14). Это различие между невидимым и видимым Богом было и до вочеловечения Логоса; это различие обусловливается постоянным различием в ипостасных свойствах Отца и Логоса. Последний, в противоположность Отцу, с самого начала Своего ипостасного существования имел Свою отличную от Отца форму — тело, и обладал способностью быть видимым именно как носитель отдельной от Отца телесной формы, как образ Божий, а не Сам Бог (Adv. Marcionem V, 19). Поэтому Сын один может войти в соприкосновение с конечным (Adv. Marcionem II, 27).

Тело Иисуса Христа, по учению Тертуллиана, реально, рождено как наше и состоит из плоти и кости (De carne Christi 1; 5; 9). [Еретики,] отрицая эту реальность, вместе с тем отрицают страдания и смерть Спасителя и обращают в иллюзию все домостроительство искупления. Сын Божий принял наше тело, потому что Он должен был спасти это тело (De carne Christi 16; 14); Он принял также нашу душу — духовную и разумную (De carne Christi 10—14). Он — совершенный человек, участвующий в наших страданиях, в немощах нашей природы, кроме греха (De carne Christi 5—9): Он — новый человек, новый Адам (De resurr. carnis 53). Но Он и Бог. Таким образом, во Христе одно Лицо из двух естеств.

Таким образом, вся религия здесь обращается в правовые отношения к Богу, и такое понимание ее, естественно, не оставляет места ни мистическому созерцанию, ни непосредственному и внутреннему опыту, излиянию сердца и преданности души Богу. Следствие этого неизбежно простирается на всю нравственную жизнь: в христианской жизни главная задача сводится к тому, чтобы исполнить закон или приобрести заслугу перед Богом; а по заслугам дается Божественная награда. Это учение Тертуллиана о значении заслуг, как выражение всего духа его нравственно-догматического учения, оказало сильное влияние на латинское богословие. По замечанию одного римско-католического ученого[865], латинское богословие было бы совершенно иссушено, если бы другие влияния в IV и V вв., в особенности влияние Августина, не исправили тех крайностей, какие представляло богословие Тертуллиана. Но, с другой стороны, как было сказано, Тертуллиан имеет перед латинским богословием исключительную заслугу: латинский богословский язык — его творение; не обращая внимания на правила латинского классического языка и постоянно нарушая его чистоту, он обогатил его новыми терминами, приспособил для выражения новых идей, сообщил ему богословскую точность и определенность и создал значительное число догматических формул. Латинское богословие обязано Тертуллиану и формами мысли, и формами языка.

1. Богословие

1. Богословие Молчание и слово Григорий считал служение слову главным делом своей жизни. Однако еще до окончания Афинской Академии он знал, что посвятит себя не слову как искусству, но слову о Боге, знал, что станет не" "любословом" "("philologos" "), но" "philosophos" "("философом" "), не

3. Учение о Св. Троице Тертуллиана и Оригане и общая схема построения этого учения в доникейский период.

3. Учение о Св. Троице Тертуллиана и Оригане и общая схема построения этого учения в доникейский период. Возникновение еретической системы Савеллия, окончательно сформировавшейся во время после Оригена, свидетельствует о недочетах в богословских системах того времени,

Богословие

Богословие Св. Афанасий ни в одном из своих творений не излагал своего богословского учения в виде цельной системы. Он был человек практической деятельности, и его творения, как было отмечено, написаны по требованию обстоятельств церковной и личной жизни — для защиты

Богословское учение Тертуллиана

Богословие

1. Федеральное богословие или богословие завета (Federal Theology)

Богословие

Богословие Наиболее важной особенностью богословия Иоанна является его изображение Христа. Как уже отмечалось, его главной целью было создание целостной богословской концепции. Внимание Иоанна сосредоточено на мессианстве и Сыновстве Иисуса. Мессианский статус

§46. Епископат времен Иринея и Тертуллиана

§197. Произведения Тертуллиана

§197. Произведения Тертуллиана Тертуллиан развил невероятную литературную активность на двух языках примерно между 190 и 220 г. Его ранние книги на греческом языке и некоторые на латинском утрачены. Те, что до нас дошли, в основном короткие, но их много, и они охватывают почти

Сведения о жизни Тертуллиана

Сведения о жизни Тертуллиана О жизни Тертуллиана сохранилось мало сведений. Исследователь должен основываться почти исключительно на его собственных произведениях, которые дают материал преимущественно для определения внутреннего развития этой примечательной

Литературная деятельность Тертуллиана

Литературная деятельность Тертуллиана Тертуллиан был необычайно плодовитый писатель. Примечательная особенность его жизненного течения, что каждый шаг его вперед обозначал разрыв с прошлым, сказалась на Тертуллиане и как писателе. Обладая широким образованием и

Богословие

Богословие Рассматривая вышеуказанные творения, мы видим, что они обращены не столько к тем, кто только что встал на путь спасения, сколько к уже искусным в деле совершенствования — подвижникам, опытным в борьбе с грехом и в приобретении добродетелей. Этим объясняются

Среди христиан в Карфагене было уже много представителей среднего и даже высшего класса, эстетические вкусы которых также приходилось учитывать. Однако Тертуллиан не забывал и о малообразованных слоях общества. Африканский апологет писал не только для своих земляков. Он не допускал пунических ссылок в своих текстах," так что его сочинения должны были быть понятны всем жителям Римской империи, читавших по-латински. Упоминания популярных в Карфагене богов могли быть расценены читателями-неафриканцами как экзотические примеры, призванные заинтересовать лишь любознательных.

Тертуллиан Квинт Септимий Флоренс - О душе

Тертуллиан Квинт Септимий Флоренс - О душе - Содержание

Глава I. Не от философов, но от Бога следует узнавать о душе
Глава II. В том, что пишут о душе философы, много спорного и недостоверного
Глава III. Происхождение души — из дыхания Бога
Глава IV. Душа рождена и сотворена
Глава V. Душа — это тело
Глава VI. Опровержение платоников, отрицающих телесность души
Глава VII. Телесность души очевидна из слов Евангелия
Глава VIII. Душа является телом несмотря на свое отличие от других тел
Глава IX. Душа наделена определенным обликом, формой и размерами
Глава X. Душа является простой и однородной
Глава XI. Душа названа духом, потому что она дышит, а не потому что она собственно есть дух
Глава XII. О душе и уме
Глава XIII. Ум — орудие души
Глава XIV. Душа является несоставной и неделимой
Глава XV. У души есть ведущее начало, пребывающее в сердце
Глава XVI. Две части души: природное разумное начало и возникшее позже неразумное
Глава XVII. Об истинности пяти чувств
Глава XVIII. Интеллект нельзя предпочитать чувству и отделять от него
Глава XIX. Опровержение тех, кто утверждает, что человек получает интеллект позже души
Глава XX. Душа однородна по семени, разные судьбы обусловливаются внешними воздействиями
Глава XXI. О свободе воли и изменчивости природы всех рожденных и сотворенных
Глава XXII. Определение души
Глава XXIII. Мнения различных еретиков, заимствующих учение Платона
Глава XXIV. Опровержение учения Платона о воспоминании души
Глава XXV. Опровержение мнения, что душа появляется после рождения
Глава XXVI. Писание подтверждает то, что душа есть у еще неродившихся младенцев
Глава XXVII. Душа и тело зачинаются одновременно
Глава XXVIII. Разоблачение обмана Пифагора
Глава XXIX. Опровержение учения о переселении душ
Глава XXX. Опровержение учения о переселении душ (продолжение)
Глава XXXI. Нелепость учения о переселении душ
Глава XXXII. Опровержение учения о вселении человеческой души в животных
Глава XXXIII. Бессмысленность и неадекватность воздаяния, осуществляемого посредством вселения человеческой души в различных животных
Глава XXXIV. Опровержение учения Симона Самаритянина
Глава XXXV. Опровержение учения Карпократа
Глава XXXVI. О мужском и женском полах
Глава XXXVII. О вынашивании младенца, его рождении и дальнейшем росте
Глава XXXVIII. Плоть — дом души, а душа — жилец плоти
Глава XXXIX. О суевериях, связанных с родами
Глава XL. Плоть — служанка души
Глава XLI. Как нет души без греха, так нет и души без семени добра
Глава XLII. Опровержение учения Эпикура о смерти
Глава XLIII. О естественности сна
Глава XLIV. О случае с Гермотимом
Глава XLV. О сне и экстазе
Глава XLVI. О достоверности сновидений
Глава XLVII. Четыре вида сновидений
Глава XLVIII. О влиянии времени, положения человека и поста на сновидения
Глава XLIX. Не существует душ, свободных от сновидений
Глава L. Опровержение Менандра, учившего, что смерть к его последователям не относится
Глава LI. Смерть сразу и полностью отделяет душу от тела
Глава LІІ. Человек не был создан для смерти, любая смерть является насилием над природой
Глава LIII. Видимость угасания души при болезнях возникает благодаря процессам, происходящим в теле больного
Глава LIV. О прибежище души после смерти согласно различным философам
Глава LV. Преисподняя согласно учению христиан; рай сразу после смерти — привилегия мучеников
Глава LVI. Опровержение мнения, что души непогребенных и погибших преждевременно находятся среди живых
Глава LVII. Под именем душ, вызываемых магами, действуют демоны
Глава LVIII. О посмертной участи душ

Тертуллиан Квинт Септимий Флоренс - О душе - В том, что пишут о душе философы

1. Конечно, мы не будем отрицать того, что философы порою думали так же, как и мы; истина подтверждается успехом ее дел. Иногда и в бурю, когда смешались небо и море, из-за счастливой ошибки встречается на пути какая-нибудь гавань; даже во мраке можно найти некий вход и выход благодаря слепой удаче. И весьма многое нам подсказано нашей природой — обычным здравым смыслом, которым Бог удостоил одарить душу.

2. Став его обладателем, философия использовала его для прославления собственного искусства еще до того, как пристрастилась (не удивительно, если я назову это так) к красноречию, способному что угодно создать и разрушить и убеждающему скорее при помощи говорения, чем обучения. Философия облекает содержание в формы, рассматривает все то вместе, то порознь; об известном судит как о неизвестном. Ссылается на примеры, словно все подлежит сравнению; всё относит к той или иной категории, хотя даже у похожих вещей оказываются различные свойства, и ничего не оставляет во власть Богу. Свои предположения она навязала как законы природы. Я смирился бы с этим, если бы философия, оставаясь естественной, доказывала свою правоту как причастная природе, исходя из своего родства с нею.

3. Ей же кажется, что она почерпнула знания из сочинений, как полагают, священных, ибо благодаря древности многие авторы были признаны не просто божественными, но даже богами. Таковы Меркурий египетский, к которому преимущественно тяготел Платон, Силен-фригиец, которому, когда его привели пастухи, Мидас предоставил свои огромные уши, Гермотим, которому после его смерти жители Клазомен воздвигли храм, Орфей, Мусей, Ферекид, учитель Пифагора. А что делать, если философы набросились также на те сочинения, которые подверглись осуждению как псевдохристианские у нас, убежденных в недопустимости принятия чего-нибудь из того, что не согласуется с истинным и уже в самом этом веке возникшим пророчеством (поскольку мы помним и о лжепророках и о гораздо ранее появившихся падших духах-отступниках, создавших благодаря умелому использованию такого рода способностей весь облик мира сего)?

4. Наконец, даже если есть вероятность, что всякий искатель мудрости из любопытства обращается к самим пророкам, все равно ты найдешь у философов больше различий, чем общего, так как и в этом общем обнаруживается их несходство. Ведь всё, что было истинного и согласного с пророками, они или преподносят как произошедшее из другого источника, или приспосабливают к чему-нибудь другому, причем с величайшим ущербом для истины, которую заставляют либо принимать помощь от лжи, либо оказывать лжи содействие.

5. Итак, наше столкновение с философами, особенно в разбираемом вопросе, произойдет потому, что иногда общие с нами положения они снабжают своими доказательствами, противоречащими так или иначе нашим принципам; иногда же собственные положения подкрепляют общими с нами доказательствами, соответствующими так или иначе их принципам, так что истина оказывается практически отделенной от философии из-за присущего той яда. Из-за существования этих двух приносящих вред истине точек соприкосновения [между нашим учением и философией] мы вынуждены, сверяясь с божественными сочинениями, освобождать наши общие с философами положения от приводимых ими доказательств и отделять общие с ними доказательства от их положений, конечно, исключая то, чем можно будет воспользоваться как простым свидетельством без риска попасть в ловушку какого-нибудь предвзятого мнения. Ибо иногда бывает необходимо и показание соперников, если оно не приносит им пользы.

6. Я не пребываю в неведении относительно того, какое обилие материала по этому вопросу есть у философов, если учесть также число их комментаторов; сколь велико многообразие суждений, сколько существует школ, придерживающихся того или иного мнения, сколь разрослись исследования, сколько хитросплетений в изложении. Исследовал я и медицину, сестру, как говорят, философии, также претендующую на знание в этой области. Разве нет? Ведь вследствие ее заботы о теле может показаться, что она в большей степени, чем философия, сталкивается с проблемой души. Потому философия и противится сестре, что та лучше нее постигла душу, изучая ее как бы непосредственно в месте ее нахождения. Однако пусть и та и другая умерят свое желание первенствовать!

Ведь в изысканиях о душе философы руководствовались игрой свободного ума, медики же — необходимостью совершенствовать мастерство: подробно исследуется недостоверное, еще подробнее обсуждается предположительное. Сколько затруднений при доказательстве, столько же усердия при убеждении. Так что Гераклит, славящийся своей темнотой, видя, как много тумана напустили в своих сочинениях те, кто исследует душу, с отвращением к их поискам справедливо объявил, что он, как ни пытался, не обнаружил никаких границ души.

7. Христианину же достаточно немногого для понимания этого предмета. Ведь и достоверного всегда немного, да и не позволено христианину стараться узнать больше, чем можно. Бесконечные же прения и Апостол запретил. Кроме того, нельзя открывать больше того, что открыто Богом; а то, что открыто Богом, есть всё.

Читайте также: