Реферат красота в музыке
Обновлено: 02.07.2024
Без музыки не обходится ни одно значительное событие жизни: мать поет колыбельную Моцарта; во время бракосочетания торжественно звучит свадебный марш Мендельсона-Бартольди; похоронную процессию сопровождают скорбные звуки шопеновского марша.
Музыка не всегда прямо влияет на общество, но она духовно обогащает человека. Прежде всего, это относится к музыке Вольфганга Амадея Моцарта.
Каждый новый шаг в музыке сопровождается восстанием красоты: ослепительной, дерзкой, бросающей вызов консервативной публике. Именно такой кажется современникам новаторская музыка К. Глюка, Л. Бетховена, Р. Вагнера, М. Мусоргского, К. Дебюсси, А. Шенберга, С. Прокофьева. Этот ряд имен нетрудно продолжить, и тогда мы поймем, что революционное обновление выразительных средств – необходимое условие для эволюционного развития искусства.
Музыка проявляет незаинтересованный интерес к красоте. Музыка рациональна ради иррациональной красоты. Красота в музыке выше религиозных, философских, моральных сентенций. Она сияет, как солнце и становится солнечной красотой. Солнечная красота озаряет музыку Антонио Вивальди, Джоаккино Россини, Жоржа Бизе, Сергея Прокофьева. Но символом композитора солнечной красоты является Вольфганг Амадей Моцарт! Духовная красота музыки Моцарта светится, как солнце, как счастье, как Божий лик! Следовательно, моцартовскую духовную красоту образуют три субстанции: 1. Природная (солнце), 2. Человеческая (счастье), 3. Божественная (райское блаженство). Если в музыке Моцарта три субстанции находятся в гармоническом равновесии, то в музыке Россини преобладает солнечный свет, а в музыке Бизе и Прокофьева – человеческое счастье. Этим универсальная моцартовская красота принципиально отличается как от красоты Россини, так и от красоты Бизе и Прокофьева.
Петр Ильич Чайковский восхищают слушателей красивыми мелодиями – трепетными, нежными, ласковыми. Его мелодия любви, набирая силу и мощь, расширяется в пространстве и времени, пока не достигает апогея общечеловеческого счастья. Своей задушевностью лирические мелодии Чайковского близки к мелодиям Мендельсона-Бартольди и Грига. Они необыкновенно выразительны, хотя и не так ослепительно ярки, как мелодии Россини и Бизе.
Петр Чайковский создает мелодии сердечной, душевной красоты. Такой тип мелодии характерен романтической и реалистической музыке XIX столетия. Но Чайковскому выпадает великая миссия обобщить ранее накопленный опыт в мелодизме и подняться на вершину музыкального искусства. В его творчестве мелодическое мышление достигает кульминации. После Чайковского происходит медленный спад мелодической, а, значит, музыкальной красоты.
Особенно надо выделить композиторов, создающих мелодии мудрой красоты: это Иоганн Себастьян Бах, Антон Брукнер, Иоганнес Брамс. Целомудренной чистотой и взволнованной нежностью отличается лирическая тема из 3-й части Третьей симфонии Брамса! Слушая ее, кажется, будто ангел касается вашего плеча и зовет в райские кущи! А ведь это не религиозная музыка!
Музыкальная красота предназначена не только для того, чтобы ею восхищаться, она требует от слушателей активного сотворчества. Главным образом это относится к музыке композиторов-мыслителей – И.С. Баха, Г. Генделя, Л. Бетховена, Р. Вагнера, С. Франка, А. Брукнера, Г. Малера.
Моцартовская красота легкокрыла, полетна, вагнеровская – отягощена мифологией, религией, философией, штокхаузенская – омертвлена наукообразным интеллектуализмом. Композиторы –авангардисты с редкой настойчивостью изгоняют красоту из музыки, чтобы заточить ее в мрачное подземелье! Но, к счастью, не все из них фанатики-Савонаролы в музыкальном искусстве.
Крайне важно понимать, как идет процесс утверждения красоты в музыке. Не зная этого, не сумеем объяснить, почему Петр Чайковский стремится к моцартовскому, а не к бетховенскому идеалу красоты. Не поймем, почему он боготворит Моцарта и прохладно относится к Шопену – такому же чародею мелодий, как и он сам! Из ревности? Или безразличия? Моцарт для Чайковского – недосягаемая звезда! Напротив, Шопен – равный ему талант!
Красота продлевает жизнь музыки, музыка содействует торжеству красоты. Красота изначально свойственна музыке. При этом не важно, о какой музыке идет речь: старинной, классической или современной. Красивую музыку будут помнить люди многих поколений. Среди композиторов-гуманистов XX столетия выделяются благородный Ф. Крейслер, грустный Я. Сибелиус, импульсивный Э. Вилла-Лобос, лучезарный С. Прокофьев, трагедийный Б. Бриттен, жизнерадостный А. Хачатурян, возвышенный Г. Свиридов, благостный А. Пярт, вселенский Г. Канчели.
Красота имеет одно свойство: безобразное превращать в прекрасное. Красота наделяет отрицательные персонажи оперы такими чертами, какие вызывают к ним интерес и даже симпатии: получается так, что задним числом мы оправдываем их неблаговидные поступки. Зрители великодушно принимают жуликоватого Фигаро, расчетливого Дон Жуана, злонамеренного Мефистофеля, ревнивого Отелло, безумного Германа. Каков процесс преобразования безобразного в прекрасное? Он имеет несколько стадий:
1) красота господствует;
2) красота преобладает;
3) красота, соединяясь с безобразным, притягивает его к себе;
4) красота наделяет безобразное привлекательными чертами;
5) красота обращает безобразное в прекрасное;
6) прекрасное и безобразное, преобразованное в прекрасное создают диалектическое единство.
Акт преобразования совершается на уровне:
а) музыкального языка;
б) этики;
в) эстетики;
г) художественной формы;
д) талантливого произведения искусства, которое нравится людям.
Из века в век красота преобразует безобразное в прекрасное, и с каждым столетием делать это ей становится все труднее. Из века в век люди меняют свое отношение к красоте, которая ценится ими все меньше и меньше. Они по-разному относятся и к безобразному, преобразованному красотой в прекрасное: иронично – в XVIII веке; критично – в XIX; отрицательно – в XX. Люди XX столетия подвергают сомнению прекрасное и преобразованное безобразное в прекрасное, ставят под вопрос животворную силу красоты. В XX столетии преобразованное безобразное начинает отдаляться от прекрасного: когда же оно рвет тонкую нить между ними, становится действительно безобразным, превращается в сознательное отрицание добра и красоты, в озлобленность, разнузданность, жестокость, так сказать, в разрушительную, демоническую силу! Ярость безобразного доходит до предела.
Правда воплощается, главным образом, в содержании музыкального произведения, красота – в форме. Тем не менее, содержание и форма образуют неразрывное целое. В классической музыке оба элемента находятся в равновесии, в музыкальном модернизме правда главенствует над красотой. Структура классической музыки гармонична, модернизма – дисгармонична. С этой точки зрения С. Прокофьев – классик, Д. Шостакович – модернист!
Модернизм – это безраздельное господство негативного содержания над разрушенной формой. Постмодернизм – это беспомощная, а значит, провокационно-ложная попытка формы отвоевать у содержания былые позиции. Краеугольный камень модернизма – эксперимент, постмодернизма – имитация. Модернизм – это А. Шенберг – К. Штокхаузен, постмодернизм – И. Стравинский – А. Шнитке. Как видим, немецкая музыка XX века – экспериментирует, русская – подражает!
Традиция – это дерево со старыми корнями и молодой листвой. Традиция создает базу для эволюционного развития музыки, разрыв с традицией ввергает музыку в революционную пучину. Истовым революционером в музыке выступает Арнольд Шенберг, но самым радикальным – Карлхайнц Штокхаузен. Они разрушают основы музыкального искусства. Они взрывают плотину гармонии, и хлынувшие селевые потоки сносят с лица земли изящные павильоны и беседки классической музыки. Иное дело Арам Ильич Хачатурян: он развивает традиции русской классической музыки. Армянский композитор создает полноценное, жизнеутверждающее искусство. В лучах солнца зреют гроздья винограда, благоухают сады, в небе стрекочут птицы – во всем живом пульсирует энергия и радость жизни! Это великолепие звучит в блестящем Скрипичном концерте Хачатуряна – гения, открывающего нам глаза на земной рай! Не здесь ли кроется суть истинного новаторства?
Игорь Стравинский – пленник собственного любознательного ума. Композитор неудержим в поисках экстравагантных, необычных, прельстительных форм музыки. Он обладает острым чутьем к малоизвестному или забытому в искусстве.
Модернизм заменяет тонко чувствующее сердце механическим стимулятором, снаряжает композиторов математическими правилами, схемами и логическими комбинациями (для этой цели служит, в частности, 12- тоновая техника письма А. Шенберга).
Модернизм не способен ни развивать, ни преумножать классическое наследие. Шенбергская фетишизация нового является выражением страха и растерянности перед неспособностью создавать прекрасное искусство.
Модернизм и авангардизм отображают отчаяние и ужас людей, живущих в эпоху революций, мировых войн, угрозы всемирной катастрофы.
Модернизм и авангардизм – это звуковой Апокалипсис.
В модернизме зло совершает насилие над красотой, в постмодернизме – зло, принимая вид добра, имитирует красоту. В первом случае дьявол подменивает ценности открыто, во втором – скрытно. Использованная здесь христианская терминология помогает лучше понять духовную подоснову модернизма и постмодернизма. Различие их огромно. Оно значительно даже в музыке одного и того же композитора, скажем, К. Пендерецкого: в средний период творчества он слывёт авангардистом, в поздний – неоромантиком. Резкое, диссонансное звучание музыки польского композитора сменяется на благозвучное, консонансное. И все-таки, неоромантическая музыка Пендерецкого – это не подлинная, а реставрационное искусство.
Модернизм отвергает красоту, постмодернизм – препарирует ее. Однако, настоящая красота, как прошлых веков, так и нашего времени, - самодостаточна. Она существует независимо от различных эпох и стилей. Красота в своей основе – проста, скромна, сдержанна, соразмерна, светла, солнечна. Красота надеется на благополучный выход из трагических ситуаций ибо по своей природе – оптимистична и гуманна. Это - красота Сергея Прокофьева, Арама Хачатуряна, Георгия Свиридова.
Музыка XXI века противопоставляет культу зла модернизма и культу ложной красоты постмодернизма идеал истинной красоты. Время требует здорового, полноценного музыкального искусства.
Теперь определим сущность искусства.
Искусство – это египетский сфинкс, в загадочной улыбке которого таится земная и Небесная мудрость.
Искусство – это игра детей в песочнице, уверенных, что строят настоящие крепости и замки.
Соедините вместе мудрость сфинкса и наивность детей, и вы поймете, что искусство держится на мудрой и одновременно наивной красоте!
Именно ее мы видим на картинах Рафаэля Санти и слышим в музыке Вольфганга Амадея Моцарта!
- Для учеников 1-11 классов и дошкольников
- Бесплатные сертификаты учителям и участникам
Красота музыки и духовная жизнь человека
Высшие духовные ценности, хранимые музыкой, представляют собой невидимый стержень, объединяющий человечество по вертикали движения от прошлого к будущему. Будучи символом вечного движения и обновления, музыка особенно полно воплощает их незыблемость, приобщая человека к вечности. Изменчивость и гибкость музыки, ее мимолетность и текучесть, составляет полифоническое целое с вечными ценностями бытия, просвечивающими сквозь те мгновенные преображения, которыми наполнена музыка. Духовным стержнем классической музыки является единство добра, истины и красоты, выступающих в качестве различных ипостасей одного начала. То позитивное, созидающее начало, которое раскрывает во всей полноте красоту духовного мира человека, и есть добро. Красота же является внешним выражением добра и истины, их явленностью в звуковом совершенстве. В качестве неотъемлемой принадлежности любого вида искусства, красота особенно востребована в музыке, где хрупкость и мимолетность звуковой ткани требует совершенства воплощения идеи. Подлинная красота есть воплощение тех глубин и высот духа, которые вызывают потрясение и преображают, совершенствуют духовный облик человека.
Музыка помогает человеку определять его отношения с текущим временем [1, с. 30—31]. Время для человека имеет экзистенциальный характер, оно переживается им как здесь-сейчас-бытие. Настоящее нередко воспринимается человеком как истина бытия, как нечто незыблемое и несомненное, в то время, как будущее и прошлое лишены этого. Будущее для человека, исполненное сомнения и проблематичности, предстает как множество возможностей, которые могут быть реализованы. Мощный потенциал будущего состоит в том, что в нем заложена надежда на саму возможность жизни. Сопряжение настоящего с прошлым и будущим образует некую вертикальную координату, позволяющую человеку распространять свое присутствие на значительный объем времени. В этом реализуется на расстоянии сам факт его присутствия, чем определяется возможность бытия. Прошлое ценно для человека в той степени, в какой оно сопрягается с настоящим и позволяет наполнить это настоящее новыми смыслами. Быть в прошлом — значит быть в памяти, в будущем — в воображении.
Музыка пробуждает в человеке все духовные силы, которые дремлют в его подсознании. Она актуализирует неявное знание, являющееся личным духовным опытом человека. Вечные ценности, открываемые нами в классической музыке, служат напоминанием о высшем назначении человека, о его миссии творца духовности. Музыка возвращает человека к мысли о бесконечности его духовной сущности.
Список литературы:
1. Бахтизина Д.И. Время в музыке// Вестник Омского университета. — 2009. — № 4. — С. 30—33.
2. Лангер С. Философия в новом ключе. М.: Республика, 2000. — 287 с.
3. Соловьев В.С. Сочинения в 2-х тт. Т. 2 /общ. ред. и сост. А.В. Гулыги, А.Ф. Лосева. М.: Мысль, 1988.
4. Тиллих П. Вечное сейчас (три проповеди из книги)// Вопросы философии. — 2005. — № 5. — С. 161—174.
5. Хюбнер Б. Смысл в бес-СМЫСЛЕННОЕ время: метафизические расчеты, просчеты и сведение счетов. Мн.: Экономпресс, 2006. — 384 с.
Презентация на тему: " Красота в музыке" — Транскрипт:
4 Музыка проявляет незаинтересованный интерес к красоте. Музыка рациональна ради иррациональной красоты. Ее красота выше религии, философии, морали. Она сияет, как солнце, и становится солнечной красотой. Солнечной красотой наполнена музыка Антонио Вивальди, Джоаккино Россини, Жоржа Бизе, Сергея Прокофьева. Но символом композитора солнечной красоты, прежде всего, является Вольфганг Амадей Моцарт!
5 Если в музыке Моцарта три субстанции находятся в гармоническом равновесии, то в музыке Россини господствует солнечный свет, а в музыке Бизе и Прокофьева преобладает человеческое счастье. Этим универсальная моцартовская красота принципиально отличается как от красоты Россини, так и от красоты Бизе и Прокофьева. Моцартовская красота легкокрыла, отягощена мифологией, религией, моралью, омертвлена наукообразным интеллектуализмом. Композиторы XX столетия с завидной настойчивостью изгоняли красоту из музыки, пока не заточили ее в мрачное подземелье!
6 Произведения Петра Ильича Чайковского восхищают слушателей красивыми мелодиями: трепетными, нежными, интимно-ласковыми. Это мелодии любви: они, делаясь зрелыми, мужественными, развертываются в пространстве и времени, пока не достигают вершин общечеловеческого счастья. Своей задушевностью лирические мелодии Чайковского близки к мелодиям Феликса Мендельсона-Бартольди и Эдварда Грига. Они на редкость выразительны, хотя не столь ослепительно яркие, как мелодии Россини и Бизе. Чайковский создавал мелодии душевно-сердечной, эмоциональной красоты. Такой тип мелодий преобладал в романтической и реалистической музыке XIX столетия. Однако Чайковскому выпала счастливая миссия обобщить ранее накопленный опыт и оказаться на вершине эпохи. В его творчестве мелодическое мышление достигает кульминации. После Чайковского начинается спад мелодической и, следовательно, музыкальной красоты. Особенно надо выделить композиторов, создававших мелодии мудрой красоты: это Иоганн Себастьян Бах, Антон Брукнер, Иоганнес Брамс. Как прекрасна своей целомудренной чистотой и взволнованной нежностью лирическая тема 3-й части Третьей симфонии Иоганнеса Брамса! Слушая ее, кажется, что к твоему плечу прикасается крыло ангела, зовущего тебя в мир райского блаженства! А ведь это – не религиозная музыка!
7 Музыкальная красота предназначена не только для того, чтобы ею любоваться, она требует от слушателей активного сотворчества. Главным образом это относится к музыке композиторов-мыслителей – Иоганна Себастьяна Баха, Георга Фридриха Генделя, Людвига ван Бетховена, Рихарда Вагнера, Сезара Франка, Антона Брукнера, Густава Малера, Сергея Прокофьева. Крайне важно понимать, как протекают процессы утверждения красоты в музыке. Не зная этого, мы не сумеем объяснить, почему Чайковский стремился к моцартовскому, а не к бетховенскому идеалу красоты. Не поймем, почему Чайковский боготворил Моцарта и прохладно относился к Фредерику Шопену – такому же чародею мелодий, каким был сам! Из ревности? Или из равнодушия? Моцарт для Чайковского – недосягаемая звезда! Напротив, Шопен – вполне доступен ему!
8 Красота продлевает жизнь музыки, музыка содействует торжеству красоты. В гениальном произведении красота и музыка неотделимы одна от другой. При этом не так уж важно, о какой музыке идет речь: классической или современной. К какому бы веку не принадлежала прекрасная музыка, она останется в памяти людей многих поколений. Среди выдающихся композиторов-гуманистов выделяются благородный Фриц Крейслер, грустный Ян Сибелиус, импульсивный Эйтор Вилла-Лобос, блестящий Сергей Прокофьев, жизнеутверждающий Арам Хачатурян, возвышенный Георгий Свиридов, благостный Арво Пярт, вселенский Гия Канчели.
9 Когда слушаешь талантливое произведение, кажется, что красота музыки замедляет ход времени, а в момент ее торжества – оно вовсе останавливается.
10 Глубоко символично, что Реквием Моцарта и Шестая симфония Чайковского были, во-первых, последними их произведениями, во-вторых, трагедийными, в-третьих, прекрасными, в-четвертых, с потрясающей силой выразительности, в-пятых, в высшей степени гениальными! Траурный Реквием Моцарта и скорбь Шестой симфонии Чайковского вводят нас в атмосферу прощания с усопшим. В такую минуту мы думаем о жизни и смерти, о бренности земного существования, о добрых делах умершего человека… Тягостный гнет утраты постепенно рассеивается. В момент погребения мы уже знаем, что душа человека будет там, где отсутствует время, что она вознесется к Богу и бессмертию. Трагическая остановка времени дарит надежду на вечную жизнь и небесное блаженство: здесь-то и происходит торжество духовной красоты в гениальной музыке! Красота безобразное превращает в прекрасное. Отрицательный персонаж оперы она наделяет качествами, пробуждающими к нему интерес и даже симпатию: мы задним числом оправдываем его неблаговидные поступки. Зрители великодушно принимают жуликоватого Фигаро, расчетливого Дон Жуана, злонамеренного Мефистофеля, ревнивого Отелло, безумного Германа.
"Когда я очутился в больнице и был так слаб, что не мог самостоятельно зажечь свет, я опустился на самое дно депрессии, но это помогло мне творить. Это плохо для моей жены и детей, но это было хорошо для созидания. Условия, а не талант – вот что такое творчество."
Интервью Криса Ри
Ближайшие концерты
31 октября 2013 18:30 Royal Albert Hall, London Chris Rea - Bluesfest 2013 Великобритания
Музыкальный мир
Видеогалерея
Немного о красоте музыки
Представьте себе, что вы стукнули пальцем по поверхности стола. Услышали звук. Можно ли считать этот звук насыщенным, и будет ли он являться музыкой? Теперь представьте, как будто бьёте в колокол на колокольне. Издаваемый при этом звук уже будет считаться тоном, а тон, в свою очередь, уже является единицей музыкальных звуков.
Музыка – это такой вид искусства, задача которого состоит в том, чтобы объединить и согласовать между собой такие тона в звуки и их группы. При этом компоновка таких звуков может быть обширной: иногда они следуют один за другим, иногда пересекаются или сталкиваются, а также могут играть вместе и гармонично.
Зачастую такие объединения звуков несут в себе достаточно много значений. Мелодию можно охарактеризовать всплесками взлетов и падений, присутствует и равномерное движение. Можно определить ритмический рисунок ударов, который делится на части и определяется скоростью, темпом. Огромную роль играет и распределение громкости между звуками.
Все звуки по своей природе являются техническими или электронными, но при прослушивании готовой композиции мы даже не задумываемся об этом, мы просто наслаждаемся их совокупностью.
Не всегда удается выразить словами те чувства, которые мы испытываем, когда слушаем музыку, ведь они разнообразны и у каждого человека вызывают определенные мысли и ассоциации. Может подняться настроение, или наоборот вдруг станет печально. Можно испытывать неудержимую радость, любовь и нежность. Но музыка захватывает нас не тем, какие чувства она вызывает, а своей красотой – нам приятно слушать ее.
Бывает так, что мы можем получить удовольствие лишь от одного всего лишь звука, а не произведения в целом. Кому то нравиться чистый женский вокал, кому то по душе звуки скрипки или фортепиано. Такая мелодия может быть хорошо знакома, можно слушать ее постоянно, но каждый раз при повторном прослушивании она будет вызывать все те же чувства и ассоциации, что и в первый раз.
Музыка бывает разной. У каждого свои предпочтения, но вся музыка, любая композиция пытается донести до нас нечто большее! Музыкой возможно даже любить!
Читайте также: