Понятие исихазма в христианстве реферат
Обновлено: 03.07.2024
И. как отшельническая монашеская жизнь
Основные черты И.
Среди отдаленных предтеч И. как особого образа жизни и воздержания можно назвать в античности пифагорейцев, стоиков (достижение бесстрастия, ἀπάθεια) и эпикурейцев (учение об атараксии, ἀταραξία), а также евр. секту терапевтов, о к-рой повествует Филон Александрийский. Непосредственное становление И. неразрывно связано с возникновением монашества (ср.: Nikolaou. 1995. S. 84-93; среди множества обзорных работ по истории и богословию монашества см. особенно: Théologie de la vie monastique. 1961; Desprez. 1998; Хосроев. 2004; подробнее см.: ИАБ, № 4; лексическому обзору основных аскетико-мистических понятий в ранней и византийской святоотеческой лит-ре посвящены работы Г. Зибена ( Sieben. 1980; справочник охватывает более широкий пласт греч. и лат. лексики) и П. Микеля (о греч. лексике см.: ИАБ, № 1. 506, 507 и отд. статьи по именному указателю); обзор основных понятий см. также в монографии С. М. Зарина (ИАБ, № 1. 81), снабженной указателем важнейших аскетических терминов (С. 683-687); см. также тематическую антологию монашеских текстов I тыс. в итал. пер.: d'Ayala Valva. 2009).
Как правило, первые монахи, удаляясь от мира и от людей, избегали священнического сана из-за связанного с ним служения и из-за опасения развить в себе тщеславие (κενοδοξία, см.: Miquel. 1967). Во время поста нек-рые монахи удалялись вглубь пустыни, как, напр., Евфимий Великий вместе со своим учеником ( Cyrille de Scythopolis. Vie de St. Euthyme. 56. 25 / Ed. A. J. Festugière. P., 1962. P. 110. (Les moines d'Orient; T. 3. Pt. 1)). Изредка монахи жили в полном затворе, как, напр., Варсонофий Великий, в существовании к-рого иные даже сомневались, поскольку никогда не видели подвижника, допускавшего в свою келью лишь игумена. Тем не менее, имея перед собой примеры пророка Илии и Иоанна Крестителя, иногда по особому призванию или послушанию монахи после долгого подвизания выходили из затвора для наставления людей. Это допускает, напр., авва Аммон (ИАБ, № 4. 480-490), ученик Антония Великого, в первом письме об исихии (Ep. 1. 1 // PO. T. 11. Fasc. 4. N 55. P. 433). Лишь позже идеи монашества и руководства паствой и Церковью объединились в Восточной Церкви (см., напр.: Sterk. 2004), не требовавшей, однако, обязательного целибата для священников, как это сложилось в Западной Церкви. В некоторой степени требование обязательного безбрачия (целибата или монашества) епископата диктовалось не только аскетико-богословскими, но и практическими соображениями, в частности заботой о целости и сохранности церковного имущества после смерти епископа. Тем не менее ощущение нек-рого несоответствия монашеских обетов отречения от мира и епископского служения в миру сохранилось в греч. Церквах и до сего времени.
Основные представители и направления И.
В др. странах влияние И. выразилось прежде всего в активной переводческой деятельности: в Грузии (ИАБ, № 14; традиция умной молитвы прослеживается уже с VI в.) особенно потрудились на этой ниве Евфимий Святогорец (955-1028) и Георгий Святогорец (1009-1065); в Болгарии (ИАБ, № 11) - ученики прп. Феодосия Тырновского (1300-1363) и свт. Евфимия (ок. 1331-1409); в Румынии - прп. Паисий (Величковский) (1722-1794; ИАБ, № 9. 367-456; № 13) и его ученики (об И. в Румынии см., в частности: ИАБ, № 13. 297). Изучение особенностей рецепции И. в этих странах еще только предстоит (см. напр.: Ευαγγέλου. 2010).
И. и западная традиция
Научное изучение И.
Перу франц. правосл. ученого Ж. К. Ларше принадлежит фундаментальная трилогия - сводка аскетического святоотеческого учения, выполненная на совр. научном уровне ( Larch é . 1991; Idem. 1992; Idem. 2000; ср.: Ларше. 2010).
Библиогр.: ИАБ (рец.: Скоков С. Н. Фундаментальная библиография исихазма // БТ. 2004. Сб. 39. С. 345-350; Desprez V. // Collectanea Cisterciensia. Scourmont, 2009. Vol. 2. P. 421-422).
Явление исихазма в христианстве остается мало изученным со стороны теологии. Эссе позволит учителю разобраться в этом понятии.
Содержимое разработки
учитель начальных классов МБОУ
г. Ангарск, 2019 г.
Исихастская традиция в разрезе времен и понятий 4
Исихазм – духовная практика или жизненный путь? 5
Список использованных источников 8
С развитием прогресса человечество стремительно забывает о тех этических и моральных ценностях, на которых издревле строилось общество; те устои, которые это общество организовывали, делали единым организмом, одухотворяли его, наделяя существование идеей. В том числе в погоне за контролем над умами и сердцами людей, по политическим и иным соображениям искажается роль религии.
Исихастская традиция в разрезе времен и понятий
Исихазм – духовная практика или жизненный путь?
За понятием исихазма стоит множество имен святых, – последователей и наставников, – так или иначе проповедующих практику нравственного очищения через молитву. Но можно ли говорить о том, что это понятие – искусственно созданный термин для обозначения естественного явления? Будет ли исихастской практикой простое чтение молитвы, осуществляемое прихожанами, или приверженность исихазму доступна только воцерковленным аскетам?
Из этих слов великого русского писателя, христианина можно сделать вывод, что даже если исихазм не назывался вслух как понятие, не выделялся как явление, но он присутствовал как высшее осознание божественного.
Нельзя сказать однозначно, что монахи-аскеты, следующие исихастской практике, и христиане, чистые в свои помыслах и откровенные в молитве – это не две неразделимые части одного целого, устремленного к Богу.
Исихазм – это духовное чтение, предполагающее аскетичный отшельнический образ жизни, единение разума и сердца через чтение молитвы, а также психофизические приемы, позволяющие достичь духовного единения и приблизиться к осознанию Бога.
Явление исихазма в христианстве остается мало изученным со стороны теологии. Это связано с разрозненностью сведений относительно объекта изучения, в том числе относительно информационного поля исследованиий.
Существует ряд направлений, в ключе которых можно рассматривать данное понятие: духовная практика, учение Григория Паламы, социокультурное явление.
Список использованных источников
6 Климков О. С. Православный исихазм и учение св. Григория Паламы. – там же.
-75%
Монах есть тот, у кого тело очищенное, чистые уста и просвещенный ум.
Прп. Иоанн Лествичник. Лествица, 1:4
Никто не может приблизиться к Богу, если не удалится от мира.
Прп. Исаак Сирин, Слово 1. Об отречении от мира и житии монашеском.
Введение
Мы начали наш доклад не с цитации слов и наставлений свт. Григория Паламы или прп. Григория Синаита, этих величайших учителей священного безмолвия - исихии, а с предшествующих им также величайших учителей монашеского делания, безмолвия с тем, чтобы освежить в нашей памяти главные ориентиры монашеского подвига. Эти цели монашеского подвига почти не известны современному секуляризованному обществу, а сегодня они все больше ускользают и от внимания современного монашества, все чаще ориентирующегося на разные виды внешнего социального служения.
Итак, прп. Иоанн Лествичник напоминает монаху о необходимости иметь просвещенность ума, а прп. Исаак Сирин о необходимости удаляться от мира.
Заметим, что даже и в наше время при, казалось бы, широкомасштабном подъеме церковной жизни нам приходится наблюдать явление настораживающее — невероятное влияние рационализма и перенесение светских представлений и ценностей не только в сферу церковно-приходской жизни, но и в монашество. Такой видный иерарх, как митрополит Иерофей (Влахос), во многих своих выступлениях и публикациях говорит об утрате церковного мышления, церковного сознания и секуляризации духовенства и паствы. В современном церковном обществе наблюдается охлаждение к вере, догматам веры и благочестию. Все это происходит по причине огромного влияния современной западной культуры, выстроенной на ценностях даже не христианства западного, а на идеологии глобализма и Нью Эйдж.
Но, как подчеркивает прп. Исаак Сирин, человек-монах, который стремится к совершенству и богопознанию, нуждается в удалении от мира, то есть во внешнем безмолвии, которое способствует внутреннему безмолвию, восхождению в состояние просвещения. А оно, в свою очередь, подготавливает его к ступени совершенства. То есть монашество для исполнения поставленной перед ним цели нуждается в особых условиях, одним из которых является уединенность, сосредоточенность, удаленность от общения с внешним миром, а также духовное руководство. В противном случае монашество, теряя условия для подлинно монашеского жительства, ввергаясь в пучину всевозможных житейских и церковных проблем, а также лишаясь важных святоотеческих ориентиров, обрекает себя на вымирание и исчезновение.
История исихазма
а) Понятие об исихии
Исихазм, священное безмолвие, как мы уже сказали ранее, в жизни православного монашества имеет важное, если даже не первостепенное, значение. Исихазм, священное безмолвие, имеет своим началом внешнее безмолвие, удаление от мира. То есть существует как внешний, так и внутренний исихазм. Первый вид исихии необходим в особенности для новоначальных. Ибо он не только удаляет новоначального инока от излишних впечатлений и внешних хлопот, но приучает его к жизни внимательной и сосредоточенной, отучает от постоянного кружения, рассеянности, обращает новоначального к своему внутреннему миру, что, в свою очередь, приводит к познанию своего душевно-духовного состояния.
б) История исихазма
Что же касается исторической стороны исихазма, священного безмолвия, то следует сказать, что исихия как метод аскетического делания уходит своими корнями вглубь монашеской аскетической традиции. Главы о хранении ума и помыслов мы найдем почти во всех авторитетных монашеских текстах. Об исихии как священном делании говорили и учили прп. Антоний Великий, прп. Макарий Великий, бл. Диадох Фотикийский, прп. Иоанн Лествичник, прп. Савва Освященный, прп. Симеон Новый Богослов. О нем учили и говорили великие отцы-каппадокийцы, великие отцы палестинского монашества [13]. Исихазм не являлся неким нововведением монахов последнего периода византийской истории, но восходил к истокам монашеского жительства [14].
Прп. Григорий Синаит создал великую школу исихазма, воспитанники которой самым непосредственным образом повлияли на расцвет монашества в Византии и в славянских странах, в особенности в Болгарии и Сербии. Основанные учениками прп. Григория монастыри стали очагами мощного просвещения в Сербии, Болгарии и России в то самое время, когда Византия и все Балканы стояли на грани полного поглощения турками-османами [20].
Главные разногласия между образованным монахом из Южной Италии Варлаамом Калабрийским [21] и свт. Григорием Паламой, защищавшим монахов-исихастов, также состояли и в том, что первый признавал интеллектуальную деятельность за необходимое условие и способ богопознания (познания в области светских наук и философии), в то время как свт. Григорий Палама подчеркивал, что единственным средством богопознания и достижения обожения является чистая умная молитва, сопряженная с традицией аскетического делания в лоне святоотеческого предания.
В ходе исихастских споров, к которым впоследствии присоединялись и другие критики исихии (Акиндин и Никифор Григора [25]), было выявлено учение Церкви о природе Божественного Света как нетварном и воипостасном [26], о различении в Боге сущности и энергии, о том, что не разум, а ум, очищенный от всяких страстных приражений, становясь причастником Нетварного Божественного Света, вводит человека в состояние благодатного обожения и зрения Нетварного Божественного Света.
Несомненно, важным итогом борьбы с рационализмом Варлаама было рождение такого вероучительного документа, как Святогорский Томос. В нем как в зеркале было отражено чистое учение Церкви об исихии как святоотеческой традиции, как продолжении пророческого служения, о нетварности Фаворского Света, которого удостаиваются видеть очищенным умом достигающие христианского бесстрастия и совершенства и т.д. [29].
Многие исследователи считают победу исихазма в XIV столетии, в особенности на знаменитых Константинопольских Соборах 1341, 1351гг., победой и Православия, и византинизма. Важность принятых вероучительных положений на этих соборах, полностью подтвердивших православность учения свт. Григоряи Паламы, дает право рассматривать их как Вселенские [36]. Эта победа духа над плотью имела свое отображение в богатой произведениями искусства т. н. Палеологовской эпохе и, в первую очередь, в иконографии. Иконы этого периода настолько изящны, наполнены внутренней динамикой и исходящим изнутри Божественным Светом, что невольно поражают и приводят в восхищение всякого человека, удостаивающегося их видеть теперь уже в музейных собраниях. Эти иконы в красках отражают преображенный горний мир, мир святых. И сама иконография стала выражением опытной исихии, умной молитвы, отражаемой иконописцами в красках [37].
Свои обильные плоды движение исихазма принесло в виде создания обширных и влиятельных центров средневекового просвещения – таких, как Тырновская школа в Болгарии, Троице-Сергиев монастырь в России и др [38].
Печальным явлением нашей церковной жизни, свидетельствующим о том, что монашество пренебрегаемо, является нежелание предоставлять крупным и важным монастырям, монашествующим в священном сане нашей Русской Церкви право свободно высказывать свое отношения ко многим внутрицерковным проблемам и вопросам. Это также свидетельствует о коррозии внутрицерковного сознания.
Исихазм и старчество
Несколько слов о самом старчестве. В византийской традиции старцем всегда являлся монах, необязательно в священном сане, которому доверено духовное руководство над новоначальными иноками. Старец - это не церковно-административная фигура, а харизматическая личность. Старец - это не обязательно духовник. Как подчеркивает митрополит Каллист Уаэр, «духовный отец, или старец, по существу – "харизматическая" и профетическая личность, уполномоченная в качестве таковой прямым действием Святого Духа. Он "рукополагается", но не человеческими руками, а рукою Божией. Он есть выражение Церкви скорее как "события", нежели "учреждения".
Однако между профетическим и институциональным аспектами Церкви нет резкой границы: оба вырастают друг из друга и пронизывают друг друга. Поэтому служение старца, будучи само по себе харизматическим, тесно связано с ясно очерченными функциями внутри институциональной структуры Церкви, а именно – со служением священника в качестве духовника.
В России яркими представителями исихазма являются прп. Сергий, его ученики и собеседники, с которыми связан расцвет монашеского жительства в XV-XVI столетиях, прп. Нил Сорский и его последователи, прп. Серафим Саровский, прп. Паисий (Величковский), возродитель исихии в пределах Молдовы, Валахии и России, прп. старцы Оптиной пустыни и прп. Глинской пустыни как прямые последователи и ученики прп. Паисия. К этой плеяде старчества можно отнести подвижников Черниговского и Гефсиманского скитов Троице-Сергиевой Лавры, прп. Антония (Медведева), наместника Свято-Троицкой Лавры, ученика прп. Серафима Саровского, и собеседник прп. старца Макария Оптинского, возродителя умного делания и святоотеческого наследия в стенах Троице-Сергиевой Лавры и ее скитах, а также некоторых других отдельных старцев, прославленных своим подвижническим жительством. Безусловно, в каждой из названных обителей были и свои особые традиции. К плеяде российских старцев относятся и свт. Игнатий (Брянчанинов), и свт. Феофан Затворник, и даже св. прав. Иоанн Кронштадтский.
Несомненно также и то, что Оптинское старчество среди всех названных школ старчества имеет особое, если не первостепенное, значение. Оно в чем-то напоминает и Святой Афон, но в то же время имеет свои традиции, свой путь. Оптина собирала под своим покровом не только простое сословие крестьян, но привлекало лиц из дворянского сословия, образованных и талантливых людей. Именно они (прп. Макарий, прп. Амвросий, прп. Варсонофий и др.) обладали уникальным божественным даром руководить по пути спасения многих лиц из высшего сословия, вытаскивать из воронки светской жизни таланты и направлять их к жизни если не монашеской, то жизни по Богу в миру, для спасительного служения Церкви Христовой и Отечеству.
Заключение
Поскольку вопросы, связанные с исихазмом, духовничеством и старчеством, являются наиболее важными и центральными в православной духовной жизни, то они требуют и более широкого и тщательного изучения и опытно-практического их постижения. В нашем докладе мы лишь попытались напомнить о некоторых важных сторонах исихазма и старческо-духовнического служения. Мы не в силах и не в состоянии в небольшом докладе дать полный анализ этим вопросам, мы еще раз напомним, что данный доклад посвящен центральным сторонам монашеского православного жительства. Так же в рамках небольшого доклада невозможно дать развернутую историю исихастского движения и изложить историю традиции исихазма в разных монастырях Святой Горы и Русской Православной Церкви. Эта задача, скорее всего, была бы осуществима в случае проведения специальной монашеской конференции, на которой представители разных монастырей изложили бы историю и традиции исихазма своих обителей.
Кроме того, мы хотели бы в заключение сделать, на наш взгляд, весьма важное заключение, которое основывается и на нашем многолетнем жительстве в Троице-Сергиевой Лавре, и на некоторых наших наблюдениях.
Архимандрит Кирилл, этот духоносный старец, обладающий даром духовного рассуждения, нас прежде всего учил смиренномудрию и любви друг ко другу, созидал братство прежде всего в любви. Он часто напоминал слова аввы Дорофея, что без смирения все подвиги напрасны. Эта фундаментальная мысль принадлежит не только авве Дорофею, но и большинству святых отцов-аскетов Православной Церкви [55].
Исихазм среди интеллигенции – весьма популярное понятие, однако зачастую некорректно отрефлексированное. Алексей Муравьев, религиовед, профессор многих, в том числе богословских, ВУЗов, исчерпывающе прояснил различные нюансы, связанные с этим великим восточно-христианским мистическим учением.
Каким моментом можно датировать начало этого учения?
Но у вас же есть работа про сирийский исихазм I-II века…
Современные любители исихазма говорят, что он связан и с неоплатоническими практиками и даже с йогой. Например, подобием дыхательных упражнений.
Дыхательные и прочие практики – история двадцать пятая. Как написал один аскетический византийский писатель, задача подвижника, аскета – воздействовать на душу, а поскольку душа нематериальна, получить к ней доступ можно только через тело, поэтому нужно воздействовать на тело. А как? Можно лишить чего-то: не кормить, лишить сна, телесных радостей и т.д. Это способ депривации. Другой способ – заставить делать то, что он обычно не делает. Тело имеет несколько важных функций, в том числе и дыхание - это одна из функций, на которую можно воздействовать, поэтому контроль дыхания – это всего лишь один из способов воздействовать на душу через тело, но это чистый инструмент, сам по себе не имеет никакого смысла. В конечном счете телесные практики всегда будут похожими – у человека есть весьма ограниченное количество способов воздействовать на тело, весь вопрос – в смысле. За йогой стоит индуизм с ее идеей освобождения, выхода из череды перерождения и т.д. плюс там еще могут быть элементы буддизма. В христианстве, как мы знаем, цель совершенно другая. Так что, конечно, практики могут быть похожими и даже одинаковыми… То же самое – близость исихастских практик с исламом, но там даже сложнее, потому что суфийские практики дервишей, зикр, например, - духовная практика, заключающаяся в многократном произнесении молитвенной формулы, содержащей прославление бога – она и вовсе напрямую связана с исихазмом, потому что тогда происходило взаимообогащение исламской и христианской традиций.
А откуда появилось ироничное название исихастов – пупогляды?
На самом деле, с созерцанием пупа - это такая анекдотическая история, которую часто воспроизводят без особого понимания. Имеется ввиду очень простая вещь: человек должен держать мысли не россыпью, а все движения внутренние сосредоточить в одном месте. Это место является центром организма и обычно по библейской традиции называют словом СЕРДЦЕ – то, что в середине. Поэтому примерно, если мы разделим человека на две части, получится где-то в области пупа. То, что эта тема заняла в полемике об исихазме такое непропорционально большое место, получилось довольно случайно. Просто Варлааму Калабрийскому не понравились исихасты, захотелось их уязвить посильнее.
А если взять возрождение исихазма в новое время, которое связывают с именем Паисия Величковского, - насколько это исихазм? Существует ли вообще в современном мире исихазм?
К Паисию я отношусь довольно скептически, его Нямецкий монастырь был, конечно, важным для поддержания христианского духа, но скорее локально. Он же был из киевской еврейской семьи, написал некоторое количество совершенно диких трактатов против старообрядцев. Но, действительно, то, что он попал на Афон, где в то время было движение колливадов – за оздоровление ситуации в православии, дало его мыслям важный оттенок – возродить церковь как в те времена, как когда были древние подвижники. В определенном смысле попытка возрождения исихазма была, но возродить в XVIII веке в условиях победившего просвещения то, что было в XII – XIV веках в чистом виде, конечно, невозможно. Поэтому итоги этого возрождения довольно противоречивые. Я лично скептически отношусь к возрождению исихазма в новое время, просто потому что оно во многом искусственное.
Главной целью колливадов было возвращение к святоотеческой традиции, а главным источником - традиция умного делания. Колливадов так назвали, потому что они отказывались совершать поминовение усопших по воскресным дням, считая, что это следует делать только по субботам, и от слова поминовение им было дано это прозвище, которое вскоре стало почетным. Еще одно название колливадов – субботники.
Но при этом стоит помнить, что в русском иночестве была своя традиция, продолжавшаяся без необходимости всякого возрождения исихазма, без Оптиной пустыни, без всего. Сохранялись иноческие практики, продолжавшиеся в монастырях русского Севера органическим образом, а не таким искусственным.
А откуда интерес возник в современности к исихазму?
Исихазм стал иконой, тянущейся к религии интеллигенции. Много для этого сделали парижские исследователи исихазма – Мейендорф и прочие, но они же сами вынуждены были признать, что исихазм – очень интересный предмет для исследования, но как только мы начинаем говорить об исихазме в современности, возникает непреодолимый разрыв между тем учением и действительностью, в которой сформировался запрос на новые формы религиозной практики, более адаптированные к современной жизни и с большим упором на рациональность, нежели исихазм. В исихазме, впрочем, был свой рационализм – аристотелевская философия и прочее, но из-за того, что он стал массовым, он ушел в тень под наплывом гипертрофии практики. На самом деле исихазм бессмыслен без хорошего представления об антропологии, по сути – это философия, имеющая прикладной оттенок. А когда из него делают какую-то магическую штуку, которая состоит в том, что если правильно дышать и смотреть на пуп, то спасешься, - это чистой воды постмодернизм.
А имяславие - религиозное движение XX века - как соотносится с исихазмом?
Вся профессура, вся верхушка Священного Синода – это были люди, настроенные очень рационалистически, местами даже агностически. Они, конечно, очень скептически относились к средневековой мистике. А тут получилось так, что люди были вынуждены для оправдания своих практик прибегнуть к определенным теоретическим построениям, которые вошли в конфликт с мейнстримом. Как раз тогда вышла в обиход забытая теоретическая проблематика исихазма, которой в России никогда не было.
Как это, в России исихазма не было?
Можно ли сказать, что исихасты жертвовали обычной церковной жизнью ради аскетических практик, умной молитвы и т.д.?
Статью нельзя назвать рекламной, но в ней слабо представлена критика. Пожалуйста, добавьте информацию из публикаций и других источников, позволяющих осветить объект статьи с разных сторон.
Необходимо проверить точность фактов и достоверность сведений, изложенных в этой статье.
На странице обсуждения должны быть пояснения.
Содержание
Значения термина
Российский учёный-религиовед Е. А. Торчинов определяет исихазм следующим образом:
Сущность исихазма
Философия и богословие исихазма
История исихазма
Проникновение на Русь
Ещё до этих событий преподобный Григорий Синаит переселился в населённую преимущественно славянами Фракию, и его ученики-славяне разнесли возрождённую им практику во все славянские страны. [16] Под покровительством патриарха Филофея Коккина и поддерживаемых им митрополитов Алексия и Киприана исихазм распространялся и на Русь, которую теперь часто считают "второй родиной исихазма", философским воплощением которого стали соборность, всеединство, богочеловечество [17] , русский космизм [18] . Наиболее известные русские исихасты - Антоний Печерский, Сергий Радонежский, Стефан Пермский, Феофан Грек, Андрей Рублёв, Нил Сорский, Максим Грек. При этом Русская церковь руководствовалась не радикальными трудами Паламы и паламитов, а смягчёнными компромиссными решениями соборов. Более поздние учителя русского исихазма - Паисий Величковский, который, в частности, вслед за изданием в 1782 году в Венеции колливадами "Добротолюбия" перевёл его на славянский язык, Тихон Задонский [19] , Серафим Саровский, Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник. [20]
Исихазм сегодня
В Православии богослов должен всегда оставаться чистым, праведным человеком, и это часто достигается практическим следованием исихастской традиции. Если в Синодальный период исихастская традиция не сохранялась в духовных академиях и семинариях, то сейчас, например, исихастская антропология - полноправное направление христианской антропологии. Традиция исихазма продолжается в настоящее время также во многих монастырях и исихастириях, в частности, на Афоне. [21] Выдающимся представителем этого направления в 20 веке явился старец Иосиф Исихаст. [22] [23]
Политический исихазм
Современный учёный Г. М. Прохоров развил теорию отца Иоанна Мейендорфа о политическом исихазме, согласно которой исихазм оказал определяющее влияние на политическую ситуацию Византии и Руси XIV века. Это связано с тем, что учениками св. Григория были Иоанн VI Кантакузин, Николай Кавасила и другие государственные деятели. По мысли Прохорова, многие их действия во внутренней и внешней политике связаны именно с исихазмом. Кроме того, он считает, что исихазм XIV-XVI веков, повлиявший на литературу, искусство, философию и политику, был не православным Предвозрождением, а православным Возрождением, и приводит в пример влияние гуманизма на западноевропейскую политику эпохи Возрождения. [24] Хотя взаимовлияние западноевропейского и православного Возрождения было двусторонним, но православные интеллигенты того времени, в том числе, антипаламиты (исихасты и неисихасты) и паламиты, сохранившие античное наследие и возрождавшие его, дали толчок итальянскому Возрождению. Исихастские споры, по мнению Г. М. Прохорова, стали точкой и встречи, и расхождения двух европейских Возрождений в начале пути. По мнению Прохорова, русские исихасты: Сергий Радонежский, Стефан Пермский и другие, - определяли судьбы Московского государства и создали идеологию формирования великорусской народности. Прохоров различает русский исихазм и паламизм, хотя и тот , и другой проявились как политический исихазм. Прохоров характеризует паламизм как противостоящий оказавшемуся в конечном итоге внецерковно направленным (рационалистическому) гуманизму (хотя гуманисты того времени сами не подозревали о внецерковной направленности гуманизма, и считали теорию посмертной славы Данте и ученика Варлаама Петрарки только дополнением к обещанному Церковью бессмертию) церковно-персоналистский исихазм ("христианский гуманизм"), отстаивающий тезис о возможности прямого общения человека с Богом, причём некоторые паламиты считали, что и миряне могут общаться с Богом без посредничества Церкви. В то время, как римская церковь считала, что любое человеческое существо должно быть подчинено папе, исихасты доказывали возможность соединения с Богом и тела человека без посредничества и руководства римского епископа и необходимости подчинения ему. Обоженный человек и Человек стояли в иерархии исихастов выше бесплотных ангелов и архангелов, не говоря уже о римской курии. Отстаивая единство тела, души и духа [12] человека, паламиты считали, что и тело человека соединяется с Богом. [25] [26] . Некоторые учёные и церковные деятели не только развивают теорию о политическом исихазме, например, вопреки замечанию о. Иоанна Мейендорфа, что несмотря на приверженность социальной справедливости православный может пройти с левыми только часть пути, рассматривают ленинизм как политический исихазм и религиозный материализм в марксистской оболочке [27] , но и пытаются применить её к современной ситуации. [28] .
Параллели исихазма в других религиях и культурах
Исихазм и практика западного христианства
Аналогом исихазма у католиков латинских обрядов считается практика основанного святым Венедиктом ордена бенедиктинцев и других монашеских орденов устава Святого Бенедикта, действовавших по принципу киновии ещё до введения императором Иоанном Цимисхием киновии на Афоне в 971 году. Приверженность киновии повлияла на сходство социальных концепций бенедиктинцев и православных исихастов. Не случайно ордена устава Св. Бенедикта перенимают практику Иисусовой молитвы у православных, их монахи обучаются на Афоне. [34] Франкоязычные бенедиктинцы обращают внимание на смерть Орлеанской девы со словом "Иисус", что рассматривается как форма Иисусовой молитвы. Многие монашествующие и сёстры бенедиктинских орденов считают исихазм потенциально главным средством восстановления единства Церкви. [35] . Христианский материализм учения Паламы о сердце- как он подчёркивает, независимо от того, является ли сердце органом души или нет - во многом аналогичен также считающемуся материалистическим учению о священном сердце в католицизме, проявлением всецерковного признания которого стал Праздник Святейшего Сердца Иисуса. В XVIII веке ввиду незнания исихазма типологически сходным с исихазмом считали достаточно кардинально от него отличающиеся и, в отличие от практики бенедиктинцев, не имеющие с ним генетической связи квиетизм и пиетизм. Действительно, исихазм - не бездеятельность, а, по определению св. Амвросия Медиоланского - прямо противоположное квиетизму и пиетизму "деятельное безмолвие", трезвение, подготовка к борьбе. Кроме того, в отличие от квиетизма и пиетизма богосозерцание в исихазме - не средство покаяния и исправления грешников: исихаст уже праведен в смысле исполнения Закона, добродетелен, в частности, любит людей и Отечество - поэтому он может достичь праведности веры, высот любви к Богу и возможности богосозерцания. [36]
Исихазм и суфизм
Не только учение Джалаладдина Руми, но и зикр, сама и другие обряды тарикатов можно рассматривать как связанные с арианским и православным прошлым территорий Турции и Кавказа, с развитием восточными отцами, видимо, унаследованной от кумранитов, ессеев, терапевтов исихастской традиции, своеобразно интерпретированной затем тарикатами Малой Азии и Кавказа. (Не случайно первый паламитский император Иоанн Кантакузин так любил пляски дервишей). Непосредственной аналогией молитвенной практики исихазма является зикр хафи. При этом основная метафора суфизма - опьянение и вино, "зикр апеллирует к бессознательному", основная установка исихазма, наоборот, - трезвение, "зоркая собранность сознания". [31] Практика тарикатов затем, в свою очередь оказала влияние на русское имяславие [37] .
Философия имени
С богословием имён Бога св. Григория Паламы связана философия имени А. Ф. Лосева. [38] . По мнению А. Ф. Лосева идеология "Убить Бога, чтобы занять его место" является достаточно закономерным следствием развития противостоявшего христоцентрическому гуманизму и материализму св. Григория Паламы абстрактного гуманизма и идеализма ("платонической системы"). [39]
Исихазм и неортодоксальная мистика
Читайте также: