Павел флоренский столп и утверждение истины реферат
Обновлено: 02.07.2024
П. Флоренский - религиозный мыслитель, который оставил большое количество трудов по теологии, истории философии и культурологии. "Столп и утверждение истины. Опыт православной теодицеи" - один из наиболее известных научных трудов данного философа.
| Рубрика | Философия |
| Вид | презентация |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 07.05.2019 |
| Размер файла | 2,0 M |
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
HTML-версии работы пока нет.
Cкачать архив работы можно перейдя по ссылке, которая находятся ниже.
Подобные документы
Дефиниция истины как одна из дискуссионных проблем в современной философии науки. Подходы к определению истины в сфере познания истины на протяжении всей истории философии. Сопоставление истины с реальностью, оценкой, ценностью, мнением и другими словами.
статья [15,2 K], добавлен 06.09.2017
П.А. Флоренский как русский религиозный философ и ученый, краткий очерк его жизненного пути, этапы личностного и творческого становления. Описание двух этапов в этапе Флоренского, которые завершились основополагающими трудами по теодицее и антроподицее.
реферат [14,9 K], добавлен 12.12.2010
Достижение научной истины - цель познания и предмет исследования. Аспекты универсальных критериев истины. Проблемы объективной и относительной истины в философии. Знание, соответствующее реальной ситуации как предпосылка рассмотрения научной истины.
реферат [36,4 K], добавлен 28.01.2016
Что такое истина? Основные виды и формы истины. Критерии истины в познании. Полезность знания и его эффективность. Отражение действительности в сознании человека. Способы толкования истины. Учение о формах постигающего истину мышления Аристотеля.
реферат [38,6 K], добавлен 07.07.2014
В лучах сознания истина предстает в живой форме знания. Понятие истины. Критика конвенционализма, релятивизма, догматизма в понимании истины. Понятие относительной и абсолютной истины, их диалектика. Критика ошибочных взглядов в понимании критерия истины.
реферат [32,5 K], добавлен 06.09.2010
Понятие абсолютной в объективной истины. Диалектичность практики как критерия истины. Истина и пространство в архитектуре. Общее понятие пространства в математике. Истина и истинность как результаты познавательной деятельности, человеческого опыта.
реферат [33,7 K], добавлен 23.07.2015
Под критерием истины понимается разрешающая процедура, позволяющая оценивать знание как истинное, либо как ложное. Главнейшие аспекты критериев истины. Практика как критерий истины. Эмпирические критерии истины. Проблема универсальных критериев истины.
Книга с выписанным заглавием интересует автора настоящей библиографии преимущественно как диссертация, поданная на соискание (по общепринятому, плюс зафиксированному в законе, пониманию) ученой степени магистра богословия (разумеется, православного). Диссертация представлялась и защищалась в одной из Российских Духовных Академий, как известно, всех православных и имеющих право на присуждение ученых степеней, в частности магистра, лишь православного богословия.
Как бы то ни было, однако Императорская Московская Духовная Академия в заседании своего Совета от 19 мая 1914 г., увенчала магистерскими лаврами о. Флоренского.
Но подача диссертации в Академию не в том виде, в каком она пущена в широкую массу, не снимая с Академии, пытающейся здесь уподобиться Пилату, ответственности, как не смыла ее некогда с рук правителя Иудеи вода, довольно углубляют нас в сущность приемов диссертанта.
Действительно, практицизм о. Ф. далеко не исчерпывается предыдущим.
Для обхода закона Академическая практика выработала трафарет, что, хотя известная представленная на соискание степени магистра книга написана и на тему (в данном случае разница только в теме), общую с кандидатским сочинением, однако представляет существенную переработку последней.
Отмечать должным образом, при настоящем стечении обстоятельств, откровенные заимствования о. Φ . из вторых рук 18 или не совсем обычные в литературе, хотя и понятные в его положении, ссылки на гектографированные издания, 19 а также небрежности, 20 при общем стремлении несмотря на бесцеремонность 21 щепетильничать и т.п., едва ли приходится. 22
Обратимся теперь к примерам авторской методологии, в более тесном смысле слова.
Аргументирует о.Ф. свои тезисы, подчас, экстраординарными способами. «Положение,– читаем мы в прим. 41 к с. 88, – высказанное в тексте, 33 можно обосновывать множеством данных. Но для меня лично эта мысль стала очевидною после одного сновидения"… 34
Так, неприемлема для церковного сознания идея, раскрытием которой, можно сказать, даже начинается книга о.Ф, – его утверждение, согласно коему раздвоенность не целого человека, к чему приходит автор позднее, но ума, – выражаясь не совсем точно, норма для этого последнего, а не случайное, фактическое состояние. Тем менее допустим логический вывод отсюда об антиномичности догматов. Между тем, о. Φ . считает противоречивость доказательством их истинности, 56 очевидно, если быть последовательным, 57 греховной в своей сущности, ибо антиномизм, согласно уничтожающему предыдущее утверждению нашего автора, – печать греховного раздвоения рассудка. 58
Теперь нам предстоит вернуться несколько назад, столько же для согласования порядка нашей работы с книгой о. Φ ., сколько и по соображениям корректурным.
Автор подробно говорит об этом пути к познанию истины в Боге чрез Иисуса Христа и намечает отдельные моменты или ступени восхождения по этому пути; однако и на этом он не останавливается. Единоличных усилий и единоличного опыта для познания истины, по автору, недостаточно: нужно руководство со стороны св. Церкви, утверждающейся на незыблемом основании св. Вселенских Соборов… Такова задача, состав и общее направление исследований о. Серапиона. Что касается теперь выполнения этой задачи, то следует прежде всего признать, что автор вполне стоит на ее уровне. Его обширная начитанность в святоотеческой, преимущественно аскетической литературе, хорошее знакомство (по подлинникам) с философией и прочные сведения в естественных науках (автор прошел до поступления в академию университетский курс по естественно-математическому факультету): все это позволяет ему вступать в такие области человеческого ведения и затрагивать такие вопросы, которые требуют особенной подготовки и на которые поэтому не всякий отваживается… Серьезная и вдумчивая вообще мысль автора достигает иногда замечательной глубины умозрения и поражает своею тонкостию. Сочинение обилует страницами, которые проникнуты такою сильной и определенной мыслью, таким здоровым чувством одушевления и любви к истине, такою оригинальностью, что, отдыхая на них, читатель как бы забывает о тех усилиях, которые ему пришлось потратить на понимание смежных, более трудных и темных по неясности изложения отрывков сочинения. Здесь, в этих страницах, ясно виден в авторе мыслитель глубокий, – философ по природе. Но что особенно располагает рецензента в пользу автора, так это необычайная серьезность и искренность его отношения к обсуждаемым вопросам. Читая его сочинение, живо чувствуешь, что это не обычная студенческая работа, задуманная и выполненная исключительно при пособии книг; нет, – здесь излагаются мучительные вопросы, вынесенные из жизни, – вопросы, до решения которых автор доходил сам, опытом собственной жизни, размышлением и усиленной борьбою с сомнением. (Пирронисты дали могучий толчок мысли автора и имели в выработке его миросозерцания громадное отрицательное значение). На сочинении ясно отразились, с одной стороны, следы напряжения и муки, пережитой автором, когда он медленно и с препятствиями выбирался из тисков скептицизма, а с другой – торжество духа, успокоившегося, достигшего непоколебимой уверенности в христианской истине и рассеявшего, при ее свете, мрак сомнения.
См. Журн. собр. Сов. Импер. Моск. Дух. Акад. за 1914-й г., сс. 35–85, 153–154; также Церк. Вед., изд. при Св. Прав. Син. 1914 г., № 37
См. отзыв Еп. Феодора. сс. 140, 143–145
Судя по цитируемому ниже отзыву проф. С.С. Глаголева, и кандидатская работа о.Ф. была подана наполовину в печатном виде, наполовину в рукописи.
Журналы заседаний Совета Московской Духовной Академии за 1908 г., Серг. Пос. 1909 г. сс. 129–135. К слову сказать, указанные здесь существенные дефекты работы ο . Φ . не исправлены и теперь.
Α выйдут ли они когда, позволительно сомневаться, имея в виду, чтобы не ходить далеко, неудавшиеся пока опыты самого о.Ф. с начинавшимся даже изданием курса лекций по читаемому им в Академии предмету, переводом Sohm’a и т.д. Упоминать ли о безусловно невыгодном для ο . Φ . данном обещании еще в 1907–1908 гг. обнародовать рукописные сочинения о. Серапиона (Машкина).
См., напр., прим. 713 к с. 395
См., напр., прим. 20 к с. 20, 182 к 127, 585 к 755
Здесь, главным образом, имеется ввиду пользование о.Ф. рукописными работами Архим. Серапиона (Машкина).
См., напр., прим. 16 к с. 17, 495 к 279
Напр., прим.: 16 к с. 17, 91 к 76, 94 к 77, 99–100 к 81, 119 к 92, 191 к 137, 648 к 364, 781 к 435, 814 к 466, 944 к 552, 1018 к 583, 1024 к 584, 1051 к 598
Напр., прим.: 162 к с. 115, 451 к 263, 593 к 334, 619 к 349
Напр., прим.: 42 к с. 41, 250 к 168, 373 к 216, 512 к 287, 685 к 381, 750 к 425
Прим. 537 к с. 298
Сн., напр., прим. 966 к с. 563, отч. 808 к 458
Сн., напр. прим. 40 к с. 35. 115 к 90, 134 к 99, 984 к 570
Ρ . Рихтер. Скептицизм в философии. Т. I. 1910. сс. 62–65
Прилагательное от существительного, находимого в том же месте книги о.Ф. Подобным образом о.Ф. играет словами: чудо (с. 122). целомудрие (сс. 180 и сл.), таинство (с. 457), литургия, называя (с. 460) родом литургии бракосочетание.
Прим. 274 к с. 177
сс. 286–287. С сказанным во всем этом абзаце ср. прим. 626 к с. 353, 636 к 357, 803 к 443
сс. 134–135, напр., особенно наглядно уясняют способ пользования о.Ф. творениями Григория Богослова даже в пределах извлеченных нашим автором выдержек; сн. также цит. отз. Еп. Феодора, сс. 172–173
Идея предсуществования Церкви у апологетов первых веков (сн. прим. 602 к с. 338)
Имеется в виду его Les principes des mathematiques, Paris, 1905, каковая книга есть и в русском переводе.
Решительное и беспощадное осуждение этой веры о.Ф. вынес особо на сс. 64–65 своей книги.
Ук. соч. сс. 116–117
Не отсюда ли роковое противоречие целой книги?
Цит. речь пред. защ. дисс. Там же, с. 87
Не будет принято, по мнению г. Бердяева, учение свящ. Флоренского о геенне, о Софии и многих других.
Здесь у последователя Кутюра математика наизнанку, ибо в действительности, по методу приведения к абсурду, доказывается ложность теоремы.
Α , ведь, конечная цель – достижение вершины Фавора.
Cp. мысли данного абзаца с рассуждениями по тому же вопросу кн. Е.Н. Трубецкого (цит. ст. сс. 35–43)
с. 112, сн. с. 111, а также сказанное нами в тексте ниже.
В 1-м антифоне 2-го гласа.
Не здесь ли вторая причина остановки о. Φ . в свое время (см. с. 71 и у нас выше) на понятии о Боге, как любви.
Ср. П.Ан. Психологическая загадка (Цер.-Общ. Вестн., 1914, № 20. с. 5).
О. Флоренский, мало считаясь с хронологическими датами, относит к ним преп. Симеона Нового Богослова и Серафима Саровского, а также оптинских старцев: Льва, Леонида, Макария, Амвросия.
Это тоже весьма характерно: тело (не что-либо еще) в теле.
Здесь (с. 293) с о.Ф. происходит почти то же, что при доказательстве положения (с. 38) о безумии, как переживании бессубстанциальности, безопорности ума.
Ведь, с точки зрения автора (с. 292), еретиками повреждено только речение: идея святого тела.
Обратите внимание на это обилие выдержек в прим. 537 к с. 298, их подбор и частичные комментарии.
Сн. по Евхол. Гоар., греч, требн., нач. с IХ в. а также Наказн. списк. соборн. улож. 1551 г.
Цит. речь пред. защ. дисс. с. 66
Демоны, очевидно, не то же, что бесы.
с. 318 и отч. особое письмо под тем же заглавием.
Это одинаково относится и к учению о.Ф. об антиномичности догматов и самой истины; сн. кн. Е. Трубецк. Ук. соч., с. 36
Тезис для о.Ф. недоказуемый, ибо противоречит его концепции, хотя наш автор и сбивается при одном случае (сс. 214–215), на учение о своего рода предопределении.
Ср. соответствующее учение о воле Шопенгауера.
Цит. речь пред защ. дисс. с. 87
По всей вероятности здесь и кроется причина обращения нашего автора, за соответствующим доказательством, к исповеди колдуна (Там же).
Как таковой, София, конечно, предшествует миру (сн. с. 332)
До зде выдержки с с. 326
До зде выдержка с стр. 326.
До зде выдержка с стр. 349.
Доселе выдержка с стр. 350.
Насколько согласно с духом Святоотеческого богословия утверждение автора насчет памяти Божией см. в цит. отз. Еп. Феодора (сс. 177–178).
Проф. С.С. Глаголевым (сн. цит. отз. о канд. соч. о. Φ ., с. 134).
Родство о.Ф. с Паскалем отмечает и г. Бердяев (цит. соч., с. 113).
Кн. Е.Н. Трубецким (цит. соч., сс. 27, 29, 30, 32–33, 45, 50).
См. выше: П.Ан. Психологическая загадка
См. ук. статью Б. Яковенко.
Ср. цит. отз. проф. С.С. Глаголева о магист. дисс. о. Φ . (с. 82).
Сн. его отзыв о канд. сочин. о. Серапиона (по Жур. Сов. Моск. Дух. Акад. за 1896 г.. сс. 173–176. в данном случае важна с. 173).
Цит. отзыв Еп. Феодора, с. 181
Источник: Архим. Никанор (Кудрявцев). "Столп и утверждение Истины" // Миссионерское обозрение. 1916. № 1, 2. СС. 89-97, 237-257 (публик. с неб. сокращен.)
Содержание
1.Введение 3 стр.
2.Два мира 3 стр.
3.Сомнение 4 стр.
4.Триединство 5 стр.
5.Свет истины 5 стр.
6.Утишитель и противоречие 7 стр.
7.Грех 7 стр.
8.Гиена, тварь 9 стр.
9.София 9 стр.
10.Дружба и ревность 10 стр.
11.Заключение 10 стр.
Работа содержит 1 файл
Pavle Florenski.doc
Белорусский государственный университет информатики и радиоэлектроники
Этические проблемы в произведении
Павла Флоренского “Столп и утверждение истины”
1.Введение 3 стр.
2.Два мира 3 стр.
3.Сомнение 4 стр.
4.Триединство 5 стр.
5.Свет истины 5 стр.
6.Утишитель и противоречие 7 стр.
8.Гиена, тварь 9 стр.
10.Дружба и ревность 10 стр.
11.Заключение 10 стр.
Первое письмо, совсем короткое, называется "Два мира", в котором отец Павел разъясняет читателю смысл книги. Сначала автор делает небольшую попытку внести в свое произведение немного текста, связанного с описанием перемен, которые происходят в природе, о мыслях, которые возникают при этом в его душе. Всё это наталкивает отца Павла на размышления о смысле жизни ,о том какую же пользу он принёс этому миру. Вот как сам автор говорит о своём состоянии : “Да в жизни всё мечется, всё зыблется в миражных очертаниях. А из глубины души поднимается нестерпимая потребность опереть себя на столп и утверждение истины”. Сразу же перед Флоренским встаёт вопрос: “Как же подойти к этому столпу?”. Ответ на этот и на многие другие вопросы автор часто ищет в Евангелии. Вот и в данный момент он пытается разделить два мира: мир духовный и настоящий. Первая глава это только начало размышлений отца Павла Флоренского о религии, о способах познания догматов, которые и выражают цель его книги. Далее ( в последующих главах ) автор постарается дать своё толкование многим религиозным понятиям , попытается наиболее простым языком донести их значения до читателя. Он изложит свои мысли по наиболее трудным, вызывающим много споров , вопросам религиозного самопознания. Печать православия в его книге несомненна. Но столь же несомненно, что его мысль развивает на почве православия идеи, которые многим покажутся интересными. Первое письмо подготавливает читателя к дальнейшему восприятию книги, старается привлечь его теми вопросами , которые будут разбираться в этой книге.
Третье письмо называется триединство. Павел Александрович раскрывает свое понимание веры в душе человека. Приведя несколько примеров из жизни других народов, прослеживая их путь к вере, автор постулирует три ступени веры, связанные между собой. Можно привести несколько суждений отца Павла которые описывают данные выделенные ступени: Верю вопреки стонам рассудка, верю именно потому, что в самой враждебности рассудка к вере моей усматриваю залог чего-то нового, чего-то неслыханного и высшего. Затем, поднявшись на новую ступень, обеспечив себе невозможность соскользнуть на рассудочную плоскость, я говорю себе: Теперь я верю и надеюсь понять то, во что я верю”. Перехожу на третью ступень, я уразумеваю веру свою. Я вижу, что она есть поклонение "Ведомому Богу", что я не только верю, но и знаю. Границы знания и веры сливаются.И я радостный взываю: "Слава Богу за все".В данных выше высказываниях Флоренский и выделяет свои основные мысли по данной теме.Но Флоренский признается, что выделив три ступени веры, он немного забежал вперёд. Необходимо вернуться и раскрыть, в чём же заключается последняя стадия веры в Св.Троицу. Почти в каждой своей главе автор обращается к толковым славарям различных языков. Не стала исключением и данная глава. Отец Павел пытается для большей конкретности изложения рассмотреть вкратце, каковы те основные направления в понимании веры, которые запечатлены самой этимологией слова вера в различных языках. Русское, латинское, еврейское значения слов очень схожи, что и пытался доказать Павел Александрович.
Утешитель и противоречие
Что автор понимает под названием "Утешитель", данным следующей главе? Ну, в первую очередь, он снова указывает, что утешение нужно искать в Боге, в вере. Раскрывая сущность молитв, он, например, пишет о богослужении Троицына дня: "Первая молитва коленопреклонения является очевидным обращением в Богу Отцу. Вторая молитва коленопреклонения к Сыну, и, наконец, третья молитва коленопреклонения, являющаяся литургическим аналогом двух первых, - моление Господу Иисусу Христу". Далее Павел Александрович подчеркивает, что молитвы - есть сущность утешения в Боге и его основа. Как известно, многие молитвы начинаются со слов: "Во имя Отца и Сына и Святого Духа", или заканчиваются ими. Как известно, многие молитвы начинаются со слов: "Во имя Отца и Сына и Святого Духа", или заканчиваются ими. Поэтому отец Павел не мог пройти мимо разъяснений по этому вопросу. Рассуждая, анализируя и комментируя высказывания других священнослужителей, а также слова пророков из Библии и апостолов из Корана, он приходит к выводу, что чаще поклоняются Сыну (Иисусу Христу) , реже Отцу, и уж совсем мало Духу, что по его мнению неверно. И, наконец, подводя итог всему сказанному, он указывает, как и через что можно понять "Утешитель", и в чем его назначение: "Святые посты - начатки просветления тела; святые мощи, которые мы лобызаем, - проблески воскресения; святые таинства - источники обожания. Вот залоги и обручения будущего царствия. Но это царствие наступает, - лично, и наступит, - общественно -, только тогда, когда познается и познается Утешитель, как Ипостась и этим ведением постигается и постигается "Тройческое Единство", просветляющее душу".
В следующем письме "Противоречие" автор показывает, какие противоречия могут возникнуть в душе верующего и как их преодолеть. Рассуждая над понятием истины, автор приходит к рассуждениям над антимонией, и в итоге определяет, что истина и есть антимония. Однако всё в нашем мире противоречиво, по мнению Флоренского мы не должны отвергать противоречия и всё, что с ним связано. В заключение отец Павел приводит несколько антимоний относящихся к понятиям веры, греха, суда, заслуге и др.
Павел Александрович Флоренский просто раскрывает смысл понятия грех с религиозной точки зрения. Итак, грех - есть путь смерти, небытия. Это естественно следует из двойственности пути. Если один путь Истина, источник всякого бытия, то есть Истина - есть все, а вне Истины - ничего нет, то не Истина - не бытие. "Бог - Жизнь и Виновник жизни, то есть творчества. Значит Ложь есть Смерть и источник смерти, то есть уничтожения. Бог есть Лад и Строй; а Ложь - Беспорядок и Анархия. Бог есть Святость; а Ложь – Греховность.
Невольно подсказывается ответ, что греховность хотя и есть, но есть не-сущая. Бесплодие, бессилие, неспособность рождать жизнь - вот естественный плод греха. Грех не способен творить, но - только разрушать. Грех не способен рождать, ибо всякое чадородие - не иначе как от сущего отца, но - только умерщвлять. Грех бесплоден, потому что он - не жизнь, а смерть."Какова же "жизнь" Смерти, Небытия, как само осуществление Греха.
Если Грех нечто не существующее, некая пустота, неспособная к творчеству, то естественно, что ее (пустоты) проявления есть пародия, собственно пародия жизни, "жалкая обезьяна Бога”: "То что, что есть у Смерти - это лишь испоганенная ею жизни же. Даже на "Черной Мессе", в самом гнезде дьявольщины, Диавол со всеми своими поклонниками не могли придумать ничего иного, как кощунственно пародировать тайнодействия литургии, деля все наоборот. Какая пустота! Какое нищенство! Какие плоские "глубины"!"
Итак, если с одной стороны, Грех это пародия жизни, то с другой стороны - это осуществление Жизни наоборот, извращение основных жизненных проявлений с целью их разрушения.
Грех - беззаконие, как противопоставление Закону, того порядка, который установлен Господом для каждой твари и для Мира в целом, на котором Все зиждется, которым Все живет и обретает высшую Премудрость, Смысл своего существования. Развращение - раз-врат противоположность цело-мудрия - раз-вороченность души: "Целина личности разворочена, внутренние слои жизни, которым надлежит быть сокровенными даже для самого Я, они вывернуты наружу, а то, что должно быть открытым, - открытость души, то есть искренность, непосредственность, непосредственность, мотивы поступков -, это-то и запрятывается внутрь, делая личность скрытной. Развращенный человек - как бы вывороченный наизнанку человек,- человек, кажущий изнанку души и прячущий лицо ее."
Грех - уничтожение, а отсюда и самоуничтожение как противопоставление творчеству. Грех неспособен к творчеству, неспособен к созиданию, значит самовыражение Греха - есть разрушение. Грех - разделение, дробление, "царство, разделившееся на себя", как противопоставление целостности. "Грех - сам в себе не устойчив. Единство нечистоты - мнимо, и призрачность этого лже-единства обнаруживается, лишь только оно вынуждается стать лицом к лицу с Добром. Нечисть едина - пока нет Чистого, от одного только приближения Чистого скидывается с нее личина единства. Это распадение нечисти и это саморазложение "тошной силы" наглядно обрисовано в повествовании об исцелении гадаринского бесноватого, одержавшегося нечистью. Стоит обратить внимание, как внезапно меняется единственное число нечистой силы на число множественное, лишь только Господь Иисус вопросил у нее об имени ее, то есть о сокровенной ее сущности. Иисус Христос разговаривает не с самим бесноватым, а с тем, что в нем, - с нечистою силою. Эта нечистая сила - один нечистый дух, который и является одним и говорит о себе, как об одном. Но лишь только Господь вопросил об имени, лишь только захотел, чтобы эта нечисть открыла подлинную свою суть, как она рассыпалась на неопределенное множества нечистых духов же, ибо "легион" текста означает именно "бесконечно много", "неисчислимо много", "неопределенно много". - Это внезапное разложение нечисти отмечено внезапным изменением единственного числа ее в стихе девятом на число множественное, тогда как до вопрошения имени последовательно употреблялось число единственное, а после вопрошения столь же последовательно проходит везде число множественное."
Павел Александрович Флоренский (1882 — 1937) — последователь философии всеединства Соловьева, крупнейший представитель русской религиозной философской мысли, энциклопедически образованный человек, полиглот, обладавший блестящими дарованиями и работоспособностью, за что современники называли его “новым Леонардо да Винчи”.
П. Флоренский был прежде всего религиозным философом и оставил большое количество трудов по теологии, истории философии и культурологии. Среди них: “Столп и утверждение истины. Опыт православной теодицеи”, “У водоразделов мысли. Черты конкретной метафизики”, “Культ и философия”, “Вопросы религиозного самопознания”, “Иконостас”, “Космологические антиномии И. Канта” и др.
Главное произведение П. Флоренского — “Столп и утверждение истины. Опыт православной теодицеи” (1914). Название работы связано с древним летописным преданием, согласно которому в 1110 г. над Печорским монастырем явилось знамение, столп огненный, который “весь мир виде”. Столп огненный — это вид ангела, посылаемый волею Божией вести людей путями промысла, как во дни Моисея огненный столп ночью вел Израиль. Главная идея книги “Столп ….” состоит в обосновании мысли, что существенное познание Истины есть реальное вхождение в недра Божественного Триединства. То, что для субъекта знания есть истина, то для объекта его есть любовь к нему, а для созерцающего познания (познание субъектом объекта), — красота.
“Истина, Добро и Красота” — эта метафизическая триада есть не три разных начала, а одно. Это одна и та же духовная жизнь, но под разными углами зрения рассматриваемая. Как отмечает П. Флоренский, “духовная жизнь как из “Я” исходящая, в “Я” свое сосредоточие имеющее — есть Истина. Воспринимаемая как непосредственное действие другого — она есть Добро. Предметно же созерцаемая третьим, как вовне лучащаяся, — Красота. Явленная истина есть Любовь. Самая любовь моя есть действие Бога во мне и меня в Боге, — пишет Флоренский, — ибо безусловная истинность Бога именно в любви раскрывает себя. Любовь Божия переходит на нас, но знание и созерцательная радость — в Нем же пребывает.
Для П. Флоренского характерно изложение религиозно-философских идей не от своего имени, а как выражение церковной незыблемости истины. Истина для Флоренского — не условная величина, не средство манипуляции сознанием, а абсолютная ценность, связанная с религиозным сознанием. Абсолютная истина является продуктом веры, которая опирается на церковный авторитет.
Особенность религиозно-философской позиции Флоренского состоит в стремлении найти нравственную основу для свободы духа в господстве православных религиозных догматах и авторитетах.
Центром религиозно-философской проблематики П. Флоренского является концепция “метафизического всеединства” и “софиология”. Его замысел — построить “конкретную метафизику”, основанную на собирании мирового религиозного и научного опыта, т. е. цельную картину мира через узрение соответствий и взаимное просвечивание разных слоев бытия: каждый слой находит себя в другом, узнает, выявляет родственные основания. Эту задачу Флоренский пытается решить на базе “философско-математического синтеза”, цель которого он видел в выявлении и изучении некоторых первичных символов, фундаментальных духовно-материальных структур, из которых слагаются различные сферы реальности и в соответствии с которыми организуются разные области культуры. Физический мир у Флоренского тоже двойственен. Космос — это борьба двух принципов: Хаоса и Логоса. Логос — это не просто разум, но и культура, как система ценностей, которая есть не что иное, как предмет веры. Ценности такого рода имеют вневременной характер. Природа для Флоренского — не феномен, не система явлений, а подлинная реальность, бытие с бесконечной мощью сил, действующих в ней же, а не извне. Лишь в христианстве природа является не мнимым, не феноменальным бытием, не “тенью” какого-то иного бытия, а живой реальностью.
Наиболее сложным в теологической теории П. Флоренского считается понятие Софии, Премудрости Божией, которую он рассматривает как вселенскую реальность, с
Читайте также: