Интеллигенция и революция реферат

Обновлено: 05.07.2024

сту­дент 1 го кур­са эко­но­ми­ко-пра­во­во­го фа­куль­те­та 4 ой груп­пы Гор­ба­чев Сер­гей Те­ма: “Ин­тел­ли­ген­ция и ре­во­лю­ция”. (ре­фе­рат) На­уч­ный ру­ко­во­ди­тель: док­тор ис­то­ри­че­ских на­ук, про­фес­сор Шев­ла­ков Сер­гей Ни­ко­лае­вич План: I. Всту­п­ле­ние . . . . . . . . . . . . . . . 3 II. Ос­нов­ная часть . . . . . . . . . . . 4 III. За­клю­че­ние . . . . . . . . . . . . 25 Спи­сок ис­поль­зуе­мой ли­те­ра­ту­ры: 1. “Ве­ли­кая

Ок­тябрь­ская со­циа­ли­сти­че­ская ре­во­лю­ция”. Эн­цик­ло­пе­дия. Мо­ск­ва, 1977 г. 2. “Со­вет­ская ис­то­ри­че­ская эн­цик­ло­пе­дия”. Мо­ск­ва, 1965 г. 3. Л. Люкс. “Ле­то­пись три­ум­фаль­но­го по­ра­же­ния”. Во­про­сы фи­ло­со­фии. Мо­ск­ва, 1991 г. 4. “Ли­те­ра­тур­ный Пе­тер­бург, Пет­ро­град”. Мо­ск­ва, 1991 г. 5. В.П. Ба­жов “Ин­тел­ли­ген­ция: во­про­сы и от­ве­ты”. Мо­ск­ва, 1991 г. При ра­бо­те над этим ре­фе­ра­том кро­ме

вы­ше­ука­зан­ной ли­те­ра­ту­ры я ис­поль­зо­вал еще ряд ма­те­риа­лов вплоть до школь­ных за­пи­сей, ко­то­рые мне не по­ка­за­лось нуж­ным ука­зы­вать в спи­ске ис­поль­зо­ван­ной ли­те­ра­ту­ры. Я ни в ко­ей ме­ре не пре­тен­дую на то, что­бы по­ста­вить свою под­пись в кон­це ра­бо­ты, как ав­тор тек­ста. Этот ре­фе­рат яв­ля­ет­ся обоб­ще­ни­ем всей ин­фор­ма­ции, ко­то­рую я по­черп­нул из раз­лич­ных книг. И так

как я при­знаю это, я не счел не­об­хо­ди­мым ука­зы­вать в тек­сте ра­бо­ты сно­ски. Всту­п­ле­ние. К из­люб­лен­ным за­пад­ным сте­рео­ти­пам от­но­сит­ся те­зис о так на­зы­вае­мой раб­ской пси­хо­ло­гии, буд­то бы рас­про­стра­нен­ной в Рос­сии. Как из­вест­но, этим кли­ше поль­зу­ют­ся уже дав­но, в его рас­про­стра­не­нии уча­ст­во­ва­ли пред­ста­ви­те­ли са­мых раз­лич­ных по­ли­ти­че­ских на­прав­ле­ний.

Дос­та­точ­но вспом­нить, с од­ной сто­ро­ны, Мар­кса и Эн­гель­са, а с дру­гой — та­ких кон­сер­ва­тив­ных ав­то­ров, как Кюс­тин или То­к­виль. Столь шаб­лон­ный об­раз Рос­сии не учи­ты­ва­ет, од­на­ко, яв­ле­ния, пред­став­ляю­щие со­бой пол­ную про­ти­во­по­лож­ность то­му, что в за­пад­ных кру­гах яв­ля­ет­ся “ти­пич­но рус­ским”: речь идет о ре­во­лю­ци­он­ной ин­тел­ли­ген­ции. Вряд ли ка­кая-ни­будь дру­гая

При работе над этим сочинением кроме вышеуказанной литературы я использовал еще ряд материалов вплоть до школьных записей, которые мне не показалось нужным указывать в списке использованной литературы. Я ни в коей мере не претендую на то, чтобы поставить свою подпись в конце работы, как автор текста. Этот реферат является обобщением всей информации, которую я почерпнул из различных книг. И так как я признаю это, я не счел необходимым указывать в тексте работы сноски.

К излюбленным западным стереотипам относится тезис о так называемой рабской

Как известно, этим клише пользуются уже давно, в его распространении участвовали представители самых различных политических направлений. Достаточно вспомнить, с одной стороны, Маркса и Энгельса, а с другой – таких консервативных авторов, как Кюстин или Токвиль. Столь шаблонный образ России не учитывает, однако, явления, представляющие собой полную противоположность тому, что в западных кругах является “типично русским”: речь идет о революционной интеллигенции.

Вряд ли какая-нибудь другая общественная группа в новой европейской истории была

В самом деле, этой кучке людей удалось потрясти основы могущественной монархии и в значительной степени способствовать ее краху. И это несмотря на то, что революционная интеллигенция не имела никакого влияния на аппарат власти, не была сколько-нибудь укорена в обществе и в буквальном смысле слова олицетворяла беспочвенность.

О причинах решающего успеха интеллигенции ведутся страстные споры и в России и на Западе. Но не меньшей загадкой остается и ее крушение через каких-нибудь десять лет после триумфа 1917 года. Вслед за Георгием Федотовым и некоторыми другими русскими мыслителями мы можем рассматривать интеллигенцию как своего рода духовный орден. “Устав” этого ордена, хоть и неписаный, не уступал по своей строгости и жесткой регламентации уставу любого католического монашеского ордена.

Вступление в “общество посвященных” было связано с множеством обязательств, ренегатство наказывалось общественной опалой. Возникновение интеллигенции было результатом перелома в истории страны, который совершился за очень короткое время.

Большинство историков согласно в том, что члены ордена, контуры которого начали вырисовываться в тридцатых годах прошлого века, принадлежали уже к совершенно другой духовной формации, нежели организаторы декабрьского восстания 1825 года. Декабристы отнюдь не избегали контактов с государством, это были люди, находившиеся на государственной службе, нередко занимавшие очень влиятельные посты. Они пытались воспользоваться государственным механизмом, прежде всего армией, для осуществления своей программы. Хотя они стремились установить новую форму правления – превратить самодержавие в конституционную монархию, – их образ действий (дворцовый переворот) восходил все-таки к XV

И этой реальностью стал быстро укрепившийся в Советской России бюрократически-тоталитарный режим. Интеллигенция, искренне не ведая того, привела его к власти, освятила этот путь. Но она же в глазах режима выступала с самого начала его первейшим социальным противником. Прежде всего не устраивали присущие интеллигенции независи­мость критического отношения к действительности, независимость мысли и действия как таковая. Это была социальная группа, труднее всего подчинявшаяся внешнему воздейст­вию, ибо, как известно, духовные ценности обладают свойством высокой сопротивля­емости.

Все возраставшее давление на интеллигенцию, развивавшееся по нескольким направле­ниям (экономическому, политическому и собственно идейно-нравственному) привело к возникновению новых парадигм (идеальных социальных типов), на которые стала ориентироваться российская интеллигенция послеоктябрьского периода[7]. Проиллюстрируем эти парадигмы весьма силуэтными портретами выдающихся русских интеллигентов, волею судеб олицетворивших их.

Рассмотренные парадигмы, отражавшие расслоение русской интеллигенции в после­революционный период вплоть до 90-х г., между тем должны быть дополнены одним ком­ментарием. Состоит он в следующем.

Изначальный нравственный мир русской интеллигенции не мог сохраниться после революции 1917 года. Однако он все же сохранялся как воспоминание, как исторически удаленная, но все же существующая система ценностного отсчета, как образец, пусть и недостижимый. Роль подобных нравственных ориентиров, принципов в жизни общества огромна. Отдельные фрагменты старого мира ценностей можно было видеть рассеянными в тех или иных областях советской культуры, словно остатки древних городов, которые включаются в современную застройку мегаполисов.

Ныне нередко строят предположения о том, что бы могло случиться с Россией, не будь революции 1917 года, не произойди убийство Столыпина, не будь распутинщины, не отрекись Николай II от власти и т.д. При этом имеют в виду, что выбранная историей альтернатива была заведомо наихудшей и что все остальные наверняка бы привели Россию к процветанию. Возможно, но далеко не обязательно.

В заключение данной работы мы, безусловно, отметим важность рассмотренного события, его огромное значение, но не сможем дать ему оценку, сказать, отрицательная она или положительная. В работе, соответственно в первой и во второй ее частях приведены, в общем-то разные взгляды на рассматриваемые события, не противоположные, а именно разные. Таких разных взглядов сегодня множество, большинство из них имеют какую-либо идеологическую окраску, но есть, конечно, и очень близкие к истине - беспристрастные взгляды. Чем дальше, тем их будет больше, можно быть уверенными в этом. Когда пройдет больше времени и идеологический след будет не таким ярким, когда влияние наследия идей и взглядов, доставшихся нам с времен СССР станет слабее, тогда ответ на вопрос о роли и месте, о значении октябрьской революции 1917 года, станет ближе. Пока же есть только новые вопросы….

Со времени сталинского "Краткого курса" в советской и отчасти в зарубеж­ной исторической науке господствует точка зрения, согласно которой Октябрь­ская революция представляет собой классическую социалистическую револю­цию, свергнувшую буржуазное Временное правительство, утвердившую дик­татуру пролетариата и тем самым открывшую прямую дорогу для строи­тельства социализма, для всех последующих "социалистических экспериментов" послеоктябрьской России. Если принять эту упрощенную и во многом фальшивую схему Октября, возникает ряд недоуменных вопросов. Главные из них таковы.

Октябрь был необходим в первую очередь для того, чтобы завершить буржуазно-демократическую революцию, чего не хотела делать имевшая власть буржуазия. Кстати, Л. Троцкий тоже писал о "самостоятельной борьбе, хотя бы только во имя демократических задач". Характе­ризуя тогдашнюю ленинскую позицию, он утверждал, что из нее вытекало: "довершить демократическую революцию возможно лишь при господстве рабочего класса".

Нужно подчеркнуть: Ленин осознавал тот факт, что не полномасштабная социальная революция рабочего класса, тождественная социалистической революции, а только "вспышка социальной революции", вспышка, обусловленная войной и стремление разорвать с войной, а значит и с империалистически-капиталистическими связями, отношениями. Ленин не­однократно подчеркивал этот отнюдь не всеобще социалистический, а частносоциалистический характер Октябрьского переворота, что, по его мнению, обязательно поставит эту революцию перед неслыханными трудностями. Так, он говорит, что "революция в стране, которая повернула против империалистической войны раньше других стран, революция в отсталой стране, которую события, благодаря отсталости этой страны, поставили, конечно, на короткое время, и, конечно, в частных вопросах впереди остальных стран, более передовых, — конечно, эта революция неизбежно осуждена на то, что она будет переживать моменты самые трудные, самые тяжелые и в ближайшем будущем самые безотрадные".

В-третьих, Октябрьская революция была необходима для того, чтобы вырвав Россию из империалистической бойни и завершив задачи буржуазной революции, создать благоприятные условия для постепенных и опосредо­ванных шагов к социализму. Если проследить историю 1917 года, начиная с Февраля, то обнаружим, как В. Ленин настойчиво повторяет основную мысль: Россия не готова для "введения" социализма. В то же время он подчеркивает и другое: жизнь заставляет Россию, как и все другие страны, осуществлять меры, представляющие собой не непосредственный переход к социализму, а подход к нему, опосредованные "шаги к социализму".

Легкая победа Октября, всколыхнувшая "наинижайшие низы" общества, породила в массах веру в близость социализма. Выражая эти настроения масс, многопартийный II Всероссийский съезд Советов декларировал социалисти­ческий выбор дальнейшего развития страны. Уже 4(17) ноября 1917 года Ленин говорил: "Теперь мы свергли иго буржуазии. Социальную революцию выдумали не мы - ее провозгласили члены съезда Советов, никто не протестовал, все приняли декрет, в котором она была провозглашена". А еще через день Ленин писал: мы будем "проводить программу, одобренную всем Всероссийским Вторым съездом Советов и состоящую в постепенных, но твердых и неуклонных шагах к социализму".

А как же с неготовностью России к социализму? Революционная эйфория, видимо, была главной причиной, подтолкнувшей Ленина и большевиков на согласие с подобными решениями. Насколько сильна была в тогдашнем обществе вера в близость социализма, в необходимость такого выбора и такого пути, свидетельствует и то, что даже в Учредительном собрании, открывшемся в марте 1918 года, партиям "социалистической ориентации" (социал-революционерам и социал-демократам) принадлежало более 85% мест. Оценивая этот факт, председатель собрания эсер В. Чернов говорил: "Страна высказалась, состав Учредительного собрания — живое свидетельство мощной тяги народов России к социализму". Эсер опровергает А. Ципко, А. Ада­мовича, В. Солоухина и других, заявляющих о том, будто Ленин и большевики насильственно навязали народу курс на социализм. Кстати, В. Чернов считал, что это мнение народа очень важно: "Оно означает конец неопределенного колеблющегося переходного периода". Констатируя "мощную тягу народов России к социализму", не подвергая сомнению социалистический выбор народа, В. Чернов предлагал свое видение этого избранного народом пути. "Социалис­тическое строительство, — считал он, — предполагает вместе с тем могучий подъем производительных сил страны. социализм не есть скороспелое приближение к равенству в нищете, не есть азартные и рискованные опыты, на почве общего упадка лишь ускоряющие разложение и разруху, напротив, он в деловой планомерной работе". Как известно, Ленин и большевики надеялись с самого начала осуществлять политику, названную позже НЭП.

Русская революция совершилась по Достоевскому, Он пророчески раскрыл ее идейную диалектику и дал ее образы. Достоевский понимал, что социализм в России есть религиозный вопрос, вопрос атеистический, что русская революционная интеллигенция совсем не политикой занята, а спасением человечества без Бога[8].

Вполне возможно, что новая Россия, избавившаяся от своего излишнего груза обще­мировой озабоченности, начнет так или иначе воспроизводить свои собственные усреднен­ные подобия Фолкнера, Дьюи, Теннесси Уильямса, Чарли Чаплина — в своем роде гени­альные. Однако удвоение даже выдающейся индивидуальности неизбежно приводит лишь к одиночеству.

1. Белковец Л. П., Белковец В. В. История государства и права России. Курс лекций. — Новоси­бирск: Новосибирское книжное издательство, 2000. – 216 с.

2. Бердяев Н. А. Духи русской революции. М. 1992.

3. Бердяев Н.А. Размышления о русской революции. М. 1992.

4. Булгаков С.Н. Интеллигенция и Религия. СПБ. 2000.

5. Волобуев П. К вопросу о закономерности Октябрьской революции. // Коммунист, 1999. № 10. - С 21.

7. Всеобщая история государства и права: Учеб. пособие / Под ред. К.И. Батыра - М.: Манускрипт, 1993.

8. Кирсанов В. Об интеллигенции в целом, о российской интеллигенции в частности. М. 2001.

9. Кузнецов И.Н. История государства и права России. М.: Амалфея. 2000.

10. Панарин А.С. Российская интеллигенция в мировых войнах и революциях ХХ века – М.: Эдиториал УРСС. 1998.

11. Покровский Н.Е. Новые горизонты или историческая западня? // СОЦИС, №11, 1994. – С. 119-128.

12. Старцев В. Альтернатива. Фантазии и реальность // Коммунист, 1994, № 15.

[1] Волобуев П. К вопросу о закономерности Октябрьской революции. // Коммунист, 1999. № 10 С 21.

[2] Белковец Л. П., Белковец В. В. История государства и права России. Курс лекций. — Новоси­бирск: Новосибирское книжное издательство, 2000. – С. 153.

[3]В. Старцев. Альтернатива. Фантазии и реальность // Коммунист, 1994, № 15. - С. 35.

[4] В. Старцев. Альтернатива. Фантазии и реальность // Коммунист, 1994, № 15. С. 36.

[5] Русский курьер, 1990, № 1. С. 7.

[6] Лев Троцкий. Сталин. Т. 1. С. 273.

[7] Покровский Н.Е. Новые горизонты или историческая западня? // СОЦИС, №11, 1994. – С. 124.

Крах старой России

Страхи, долго мучившие поэта, перестали быть абстрактными, когда на фронт пришло известие об отречении Николая II и падении монархии в результате Февральских событий. Вернувшись в Петроград, Александр Александрович буквально ликовал от осознания свершившейся революции и радовался, что власть перешла в руки Вре́менного правительства. Когда эйфория закончилась, его стала пугать мысль о свержении самодержавия, поскольку было абсолютно не понятно, что будет дальше?

В неуправляемых переменах очень трудно разглядеть какие-либо отчетливые намеки на улучшение жизни, но Блок настойчиво пытался отказаться от сомнений и грусти о потерянном, навсегда разрушенном мире.

Мировая война

Таким образом, с помощью приема повторяющегося конструкта и экспрессии Блок объяснил, как расчет на очистительную силу передела мира не оправдался, надежда осталась только на революцию.

Интеллигенция в эпоху перемен

Февраль 1917 года А. Блок воспринял как колоссальный социальный взрыв, имеющий мировое значение. Потрясение, которое должно устремить людей к свободе и величию.

Однако бескровный захват власти, неразбериха с организацией управления, множество противоречивых обещаний и пустых речей — все это огорчало поэта, считающего, что благое дело не терпит таких промедлений и топтания на месте, а интеллигенция должна быть в авангарде перемен.

Несмотря на беспокойство о судьбе народа, Блок прекрасно понимал и остро чувствовал наличие духовной пропасти между образованной частью общества и народными массами, являющимися движущей силой революции.

Главная мысль, которую он хочет донести до творческой элиты, заключается в необходимости:

По мнению Блока, интеллигенция в эпоху глобальных социальных перемен обязана сыграть важнейшую роль посредника между властью и народом. Приводится простое объяснение этой мысли при помощи яркой метафоры: только творческие люди могут слышать и понимать музыку революционной бури. С помощью художественного образа музыки Александр Блок решает три проблемы:

Призыв: «Мир и братство народов — вот знак, под которым проходит русская революция. Вот о чем ревет ее поток.

Задачи художника

Отношение к власти

Текст эссе выстроен в форме воображаемого диалога, где автор обозначает проблему интеллигенции, задает вопрос, а затем отвечает с позиции нового, победившего порядка. Крайности и перегибы, допускаемые революционерами, он пытается смягчить или представить закономерным историческим ответом угнетенных слоев населения.

Смысл расправы над всеми, кто не соглашался с методами большевиков и революцией, у Блока кратко сводится к идее возмездия не конкретным политическим силам, а старому миру.

Революция предполагает волю народа, а беспощадность расправы над царской властью оправдана временем. Поэт считает, что все происходит правильно, а те, кто не могут осознать этого очевидного факта, справедливо становятся жертвами. Ему хочется убедить читателя, что интеллигенция должна служить делу крестьян и рабочего класса. Однако в этой мысли есть явное противоречие: большевики — это не представители простого народа, охваченного стихийным порывом свержения царя, а радикальная часть русской интеллигенции, направившей лавину народного гнева в нужное русло, умело дирижируя музыкой революции.

Поэт в скором времени разочаровался в идеалах 1917 года, а также в своем творчестве, где воспевал революцию, возлагая надежды на новую прекрасную жизнь.

Незадолго до смерти Блок опять обратился к вопросу отношений интеллигенции и власти, только теперь он был убежден, что для освобождения нужны лишь покой и воля.

Читайте также:

  
• Урок иностранного языка реферат
  
• Оригинальные и генерические лекарственные средства реферат
  
• Этапы бухгалтерского учета реферат
  
• Реферат на тему естественная радиоактивность
  
• Должностные проступки и халатность социального работника реферат