Имя розы умберто эко реферат

Обновлено: 01.07.2024

Учитель проверяет на плагиат? Закажи уникальную работу у нас за 250 рублей! Напишем в течение дня!

Связаться с нами:

Действие данного романа разворачивается в четырнадцатом веке, местом действия служит аббатство, а сама фабула романа выстроена по классическому образцу детективного жанра и в некотором роде напоминает произведения об известном сыщике Шерлоке Холмсе.

Перед нами детектив средневековой эпохи, а герой призван распутать клубок разнообразных преступлений, которые происходят в аббатстве. Но автор разрушает привычные схемы, и Вильгельму не удалось предотвратить или распутать множество преступлений, которые следуют одно за другим: погибают при загадочных обстоятельствах монахи, а библиотека с бесценными рукописями сгорает в страшном пламени пожара.

Детективная фабула выбрана не случайно, поскольку она способна держать читателя в напряжении с первых до последних страниц романа. Вильгельм пытается найти организатора всех убийств, но на деле его вовсе и не было. И он был принужден признать свою роковую ошибку – он гнался за иллюзией, предполагая, что все в этом мире подчинено определенному порядку, но на самом деле нас окружает хаос, именно поэтому его умозаключения потерпели крах.

В романе присутствует множество иллюзорных аспектов. Истинной целью и подлинным замыслом писателя служило то, что роман о средних веках предстал перед нами как произведение, главным героем в котором предстал не какой-то конкретный герой, а явилось этим героем Слово.

LiveInternetLiveInternet

Muslina2010

все записи автора
Елена Бразговская
Магия сферы:

Властитель сферы, замкнутой, как сон.

Хорхе Луис Борхес

Именно эта эпоха создаёт одну из основных концептуальных метафор нашей интеллектуальной жизни – образ сферы. По Х.Л.Борхесу, история человечества может быть представлена как история становления нескольких метафор. Одна из глав такой истории написана о сфере – самой совершенной из фигур, все точки которой в равной степени удалены от поверхности3. Простота и гармоничность сферы позволяли, начиная со Средневековья, активно использовать её в качестве объяснительной модели Вселенной, Бога, Языка, Культуры. В романе интересы Эко-медиевиста и Эко-семиотика переплелись в сферическом пространстве Библиотеки. И возникла роза4.

Любая концептуальная метафора обладает огромным творческим потенциалом, выступая знаком понятия, связывающего в единое пространство множество разноплановых областей. Так, сфера – это:

геометрическая и архитектурная формы (купол); теологическая метафора Бога; поэтическая метафора полноты и бесконечности мироздания; образ замкнутой и обладающей положительной кривизной Вселенной в современной космологии; интеллектуальное пространство и др.

Только целое, по Эко, предопределяет наши открытия в частных направлениях.

Не менее интересен для меня и способ актуализации этой идеи – уже упоминавшаяся образная визуализация теоретического конструкта.

Почему сфера – это метафора (концептуальная), а не символ7?

Третье. В отличие от символа, метафора рождает визуальный образ. Техника метафоры – создание визуальных аналогий. Это позволяет нам:

сфера как онтологическая модель мира;

сфера как пространство концептуальных метафор;

сфера как методологическая модель пространства культуры;

сфера как пространство неокончательных и открытых интерпретаций.

Сфера как онтологическая модель мира

В романе отчётливо слышны голоса Иоанна Скотта Эриугены и Алана Лилльского: полагаю, что нет ни одной зримой и телесной вещи, которая бы не означала нечто нетелесное и умопостигаемое. Поэтому в мире нашем все творенья // Нам дают изображенье, как стекло зеркальное…

система подобий (все оказывалось подобным всему18), соотношение порядка и хаоса, гармония физического и метафизического;

Сфера как пространство концептуальных метафор

Значение сферичности реализовано в тексте романа через систему других концептуальных метафор: библиотека, Бог, лабиринт, книга. Так рождается замкнутый круг интерпретации, в котором каждая из метафор получает объяснение через другую / другие метафоры.

В пространство концептуальных метафор Эко включает метафоры, интерпретируемые через самих себя. Объясняя понятие, мы начинаем движение в сторону другого понятия, но с удивлением обнаруживаем, что оказались в исходной точке. В романе книги говорят о других книгах, а атрибутами Бога являются только свойства его же божественной природы.

Сфера как методологическая модель пространства культуры

не менее красноречивый язык вещей, благодаря которому мир можно читать как открытую книгу.

Приходя в восхищение от такого великолепного множества языков, данного нам Богом, Эко воспроизводит слова Р.Бэкона: путь к познанию лежит через изучение языков32.

В процессе познания понятие об объекте передаётся исключительно в знаковой форме (А. Соломоник).

Сферичен даже образ Эко как homo scriptus, человека пишущего. В романе Эко одновременно:

скриптор, который фиксирует случившиеся события (эта роль отдана Адсону);

компилятор, сводящий воедино другие книги, пишущий роман как книгу книг;

комментатор чужих текстов;

собственно автор своего романа – властитель сферы, замкнутой, как сон.

Эко-логия, Эко-номия

Имя Борхеса

Всего этого средоточия смыслов слишком много для одной текстовой фигуры и слишком мало, чтобы она носила имя Борхеса. Хорхе. Испанец. Библиотекарь. Слепец. Слишком все как-то весомо, грубо, зримо. В то время как если бы Эко хотел обыграть и спародировать зашкаленность Борхеса на лабиринтах и библиотеках, то сделал бы это по-эковски экономно, изящно, двумя-тремя штрихами, намеком.

Может быть, Эко в соответствии с постмодернистскими принципами обращать текст к массовой и к элитарной аудитории решил просто порадовать инсайтом узнавания интеллектуального читателя? Но в чем радость от Хорхе–Борхеса?

Следовательно, Хорхе–Борхес просто уводит нас от кого-то иного. По-настоящему близкого духу романа – переданной в нем идейной атмосфере XIV века, где на одном полюсе – острые рациональные теологические конструкции и карнавал – на другом.

В романе розой действительно и не пахнет. На самом деле за знаком-пустышкой розы, служащим только для дезориентации читателя, стоит библиотека-лабиринт.

Итак, есть имя Борхеса, борхесовская атрибутика, но нет преемственности художественного мира и развития идей. Есть игра стереотипами и клише, но нет ассоциативного поля. Есть коннотационные знаки, но нет магистрального центра.

Мог ли Эко в романе карнавала не обобщить все карнавальные атрибуты в конкретной повествовательной инстанции? И если да, какая повествовательная инстанция наиболее подходит для Джойса и его художественного мира?

Сальватор – настоящее животное, комок инстинктов похоти, страха и голода, в прошлом – бандит-убийца, в будущем, за пределами романа, – висельник. Самая мерзкая и гнусная фигура романа, он, как черт из табакерки (или если по теме – карнавальный шут и дурак), возникает в самое ненужное время и в самом ненужном месте, за что и бывает бит, соперничает из-за женщины с рассказчиком романа монашком Адсоном и, наконец, уж совершенно по-глупому с этой самой женщиной попадает в руки инквизиции. От него исходят волнообразные беды: все его поступки – это начало краха, разрушения, уничтожения (которое, по Бахтину, первый шаг к возрождению), в итоге вследствие его дурости и похотливости срываются межконфессиональные переговоры и происходит пожар – гибель монастыря. Сальватор же способствует и грехопадению юного невинного Адсона.

В образе Сальватора бросается в глаза полное соответствие языка, характера и внешности. Эко заставляет читателя воспринимать грубый, противоречивый, стихийный характер Сальватора через его речь, речь – через внешность, внешность – через характер.

В художественном мире Джойса карнавал словотворческий синтезируется с карнавалом мировоззренческим: буква карнавала подкрепляется его духом.

В клубке идеологических и мировоззренческих противоречий, в котором запутался Адсон, раздираемый на части францисканством, папизмом, бенедиктизмом, дольчианством, противниками и защитниками смеха, святыми грешниками и возвышенными святотатцами, выход находится в карнавале, объемлющем и небеса, и ад, и духовное, и земное, переворачивающем все с ног на голову – во всепоглощающей стихии смеха.

Имя Умберто Эко - одно из самых популярных в современной культуре Западной Европы. Семиотик, эстетик, историк средневековой литературы, критик и эссеист, профессор Болонского университета и почетный доктор многих университетов Европы и Америки, автор десятков книг, число которых он ежегодно увеличивает со скоростью, поражающей воображение, Умберто Эко - один из самых бурлящих кратеров вулкана современной интеллектуальной жизни Италии. То, что он в 1980 году круто переменил русло и вместо привычного облика академического ученого, эрудита и критика явился перед публикой как автор сенсационного романа, сразу получившего международную известность, увенчанного литературными премиями и послужившего основой также сенсационной экранизации, показалось ряду критиков неожиданным.

Оказалось, что жизнь обитателей бенедиктинского монастыря ХIV века может быть интересной людям ХХ века. И не только потому, что автор закрутил детективную и любовную интриги. Но и потому, что был создан эффект личного присутствия.

Этот роман стал самым ярким доказательством правоты историков французской Школы "Анналов", которые приглашали изучать историю через детали, частности, быт. Посредством социологии и психологии, а не политики, как это было раньше. Но дело даже не в этом, а в той степени достоверности, которая позволяет при таком подходе почувствовать далекую эпоху своей, а Другого – Ближним [2,14].

Описывая предысторию современных идей и движений, он тем самым пробовал охладить их пыл. В общем, известная практика искусства — убийства или отравления вымышленных героев в назидание живущим.

Благодаря обширнейшим знаниям Умберто Эко по истории средневековья, его познаниям в области семиотики, литературы, критики, а так же благодаря кропотливой работе над словом, занимательностью сюжета, выбором деталей, мы получаем большое наслаждение от чтения исторического романа.

Список использованной литературы

1. Андреев Л. Художественный синтез и постмодернизм //Вопросы литературы.-2001.- №1.- с.3-38

2. Затонкий Д. Постмодернизм в историческом интерьере //Вопросы литературы.- 1996.-№3.- с. 182-205.

3. Костюкович Е. Орбиты Эко //Эко У. Имя розы. - М., 1998. - С. 645-649

5. Ли Маршалл и Умберто Эко. Под Сетью (интервью)//"Искусство кино" 9/1997

8. Травина Е. Умберто ЭКО // Реальность - фантазия, в которую верят. Вопросы литературы. 1996 №5

10. Эко У. Имя розы. Детектив. Вып. 2. –М.: Книжная палата, 1989. – 496с.

Определение понятия "пастиш", его структура. Фабула романа "Имя розы" Умберто Эко. Содержание и главная идея романа. Характеристика сюжетной линии и суть названия романа. Жанр произведения "Имя розы" как исторический детектив и постмодернистский пастиш.

Рубрика	Литература
Вид	реферат
Язык	русский
Дата добавления	08.02.2017
Размер файла	32,3 K

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Введение

Но, пожалуй, наиболее точным определением будет: пастиш - это произведение, отсылающее к некоему первоисточнику, либо серии первоисточников, но не использующее тот же самый персонаж, и при этом не пародирующее данные первоисточники.

Здесь можно назвать Солара Понса - героя произведений Огюста Дерлета. Персонаж этот откровенно смоделирован на основе конан-дойлевского Шерлока Холмса. Но Понс, при этом, был поклонником Холмса, или же новым Холмсом, жившим тридцать лет спустя своего предшественника.

Действие романа разворачивается в 1327 году. Главные герои - брат Вильгельм Баскервильский и его молодой спутник брат Адсон Мелькский. Брат Вильгельм - францисканский монах и бывший инквизитор, которого посылают в богатое францисканское аббатство, чтобы расследовать обвинения в ереси, но ему, в итоге, приходится взять на себя роль детектива, когда на территории монастыря обнаруживают труп убитого монаха.

Брат Вильгельм - что-то вроде средневекового Шерлока Холмса. Его оружие - дедуктивный метод, восходящий к построениям Аристотеля (не зря имя этого персонажа отсылает нас напрямую к, наверное, самому известному из произведений Конан Дойля, а имя его спутника кажется искаженным написанием имени другого конан-дойлевского персонажа - доктора Ватсона). Таким образом, действие начинает смахивать на фабулу довольно странного, необычного детектива.

И вот, словно бы в порядковом согласии с семью днями творения, еще семь монахов погибают - один за другим, каждый при очередных ужасных обстоятельствах.

Подобно Шерлоку Холмсу, Вильгельм приезжает из Англии - но не из Скотланд-Ярда, правда, а из философской школы Роджера Бэкона и Уильяма Оккама, основателей познавательного эмпиризма, философии, основанной на точной экспертизе реальных доказательств, добытых практически и, таким образом, задолго до Шерлока Холмса и Эркюля Пуаро, выступающей в качестве великолепного инструмента для распутывания тайны. А рассказывает историю его молодой друг - монах Адсон, так же, как и доктор Ватсон у Конан Дойля, смотрит на Вильгельма сквозь призму наивного восхищения.

эко имя роза пастиш

3. Содержание романа. Исторический детектив или постмодернистский пастиш

Главной идеей романа, по сути, является противоречие, столкновение двух методов познания действительности - схоластического и дедуктивного. Сам Вильгельм Баскервильский - главный герой романа, является приверженцем именно дедуктивного метода, который, надо сказать, уже существовал, но в средние века не был особенно популярен. Вильгельм Баскервильский воспринимается, как пришелец из будущего. Он уверенно демонстрирует силу дедуктивного метода, не верит в демонов и в сверхъестественное. Он ко всему относится спокойно, с сомнением и непредвзято, а для того, чтобы проверить, либо же опровергнуть предположение, собирает необходимые факты.

Однако, и с дедуктивным методом, как выясняется не все так просто. В руках брата Вильгельма он или не работает, или же работает довольно плохо. Собирая улики и анализируя факты, Вильгельм идет все время по ложному пути. И только случайно, в финале, он выходит на настоящего убийцу. Таким образом, оказывается, что хоть схоластический метод познания никуда не годится, но метод дедуктивный не намного лучше его.

Одна из основных мыслей, которую можно вывести из романа Умберто Эко, - то, что универсальной и абсолютной истины не существует. Восприятие действительности может измениться точно так же, как может измениться точка зрения; две вещи, которые в какой-то момент кажутся противоположными одна другой, могут в действительности представлять две стороны одной и той же монеты, и суть различия между этими вещами может быть очень искажена нашим восприятием. Кроме того, истина никогда не совершенна; она либо частична, либо неполна. У человека нет подобного Богу взгляда на лабиринт вселенной - как частички вселенной, люди движутся в лабиринте, и таким образом, организация всего остального мира остаётся для них загадкой. Вера же в существование абсолютной истины, или более того - утверждение подобного существования ведёт к исключению других точек зрения и может в итоге привести к опасным последствиям; такая вера ограничивает свободу личности и делает людей уязвимыми для манипуляции и контроля извне. Чтобы оставаться свободным, необходимо подвергать сомнению любое понятие, любую идею, а также любой авторитет.

Использованная литература

Подобные документы

Знакомство с итальянским семиотиком, писателем и философом Умберто Эко. Отличительные черты итальянской литературы, ее общая характеристика. Анализ проблематики и образной системы романа У. Эко "Имя розы". Образ главного героя Вильгельма Баскервильского.

реферат [60,8 K], добавлен 26.10.2011

Замысел своего романа. Сюжет романа "Преступление и наказание", особенностях его структуры. Три этапа работы Достоевского. Ответ на главный вопрос романа. Идея любви к людям и идея презрения к ним. Идея двучастного замысла и его отражение в названии.

презентация [5,4 M], добавлен 12.02.2015

Предпосылки написания романа "Унесенные ветром" Маргарет Митчелл, его идейно-художественное содержание и отражение биографии писательницы. Место и роль романа "Унесенные ветром" в американской литературе XX века, его специфика как исторического романа.

курсовая работа [37,1 K], добавлен 09.06.2010

Краткая характеристика художественного образа Константина Левина как героя романа Л.Н. Толстого "Анна Каренина". Особенности психологического портрета Левина и определение роли героя в сюжетной линии романа. Оценка духовности и личности персонажа Левина.

реферат [17,5 K], добавлен 18.01.2014

Изучение факторов, повлиявших на написание исторического романа "Унесенные ветром" американской писательницей Маргарет Митчелл. Характеристика героев романа. Прототипы и имена персонажей произведения. Исследование идейно-художественного содержания романа.

Сама рукопись Адсона разбита на семь глав, по числу дней, а каждый день – на эпизоды, приуроченные к богослужению. Таким образом, действие в романе происходит в течении семи дней.

Таковы события того времени. Надо сказать, что Умберто Эко, как истинный знаток Средневековья предельно точен в описываемых событиях.

Вильгельм и Адсон раскрывают тайную жизнь аббатства (встречи монахов с продажными женщинами, гомосексуализм, употребление наркотических препаратов). Сам Адсон поддается искушению местной крестьянки.

Для раскрытия убийств в аббатство прибывает кардинал Бертран Поджетский и сразу приступает к делу. Он задерживает Сальватора, убогого уродца, который, желая привлечь внимание женщины с помощью черного кота, петуха и двух яиц, был задержан вместе с несчастной крестьянкой. Женщину (Адсон узнал в ней свою подругу) обвинили в колдовстве и заточили в темницу.

В результате преследования Хорхе, Адсон роняет фонарь и в библиотеке возникает пожар, потушить который не удается. Через три дня все аббатство выгорает до тла. Только спустя несколько лет, Адсон, путешествуя по тем местам, приезжает на пепелище, отыскивает несколько драгоценнейших обрывков, чтобы потом по одному слову или предложению восстановить хотя бы ничтожный список утраченных книг.

Таков занимательный сюжет романа. "Имя розы" - своеобразный детектив, действие которого происходит в средневековом монастыре.

События в романе наталкивают нас на мысль, что перед нами детектив. Автор с подозрительной настойчивостью предлагает именно такое истолкование.

Лотман Ю. предполагает, что это средневековый детектив, а герой его - бывший инквизитор (латинское inquisitor - следователь и исследователь одновременно, inquistor rerom naturae - исследователь природы, так что Вильгельм не изменил профессии, а только сменил сферу приложения своих логических способностей) - это Шерлок Холмс в рясе францисканца, который призван распутать некоторое чрезвычайно хитроумное преступление, обезвредить замыслы и как карающий меч упасть на головы преступников. Ведь Шерлок Холмс не только логик - он еще и полицейский граф Монте-Кристо - меч в руках Высшей Силы (Монте-Кристо - Провидения, Шерлок Холмс - Закона). Он настигает Зло и не дает ему восторжествовать [4,469].

Ю. Лотман пишет: «В конце концов вся "детективная" линия этого странного детектива оказывается совершенно заслоненной другими сюжетами. Интерес читателя переключается на иные события, и он начинает сознавать, что его попросту одурачили, что, вызвав в его памяти тени героя "Баскервильской собаки" и его верного спутника-летописца, автор предложил нам принять участие в одной игре, а сам играет в совершенно другую. Читателю естественно пытаться выяснить, в какую же игру с ним играют и каковы правила этой игры. Он сам оказывается в положении сыщика, но традиционные вопросы, которые всегда тревожат всех шерлоков Холмсов, мегрэ и пуаро: кто и почему совершил (совершает) убийство (убийства), дополняются гораздо более сложным: зачем и почему нам рассказывает об этих убийствах хитроумный семиотик из Милана, появляющийся в тройной маске: бенедиктинского монаха захолустного немецкого монастыря XIV века, знаменитого историка этого ордена отца Ж. Мабийона и его мифического французского переводчика аббата Валле? [4, 652]

По мнению Лотмана, автор как бы открывает перед читателем сразу две двери, ведущие в противоположных направлениях. На одной написано: детектив, на другой: исторический роман. Мистификация с рассказом о якобы найденном, а затем утраченном библиографическом раритете столь же пародийно-откровенно отсылает нас к стереотипным зачинам исторических романов, как первые главы - к детективу.

Исторический момент, к которому приурочено действие "Имени розы", определен в романе точно. По словам Адсона, "за несколько месяцев до событий, кои будут описаны, Людовик, заключив с разбитым Фредериком союз, вступил в Италию". Людовик Баварский, провозглашенный императором, вступил в Италию в 1327 году. Вот как описывает Никколо Макьявелли события, на фоне которых развертывается сюжет романа: ". Преемником его на императорском престоле стал Людовик Баварский. К тому времени папский престол перешел к Иоанну XXII, в его понтификат император не переставал преследовать гвельфов и церковь, защитниками которых выступали по преимуществу король Роберт и флорентийцы. Так начались те войны, которые Висконти вели в Ломбардии против гвельфов, а Каструччо из Лукки в Тоскане против флорентийцев Император Людовик, чтобы поднять значение своей партии да заодно и короноваться, явился в Италию" [4,653].

Одновременно тяжелые конфликты раздирали и католическую церковь. Архиепископ французского города Бордо, избранный в 1305 году на папский престол под именем Климента V, перенес резиденцию папской курии из Рима в Авиньон на юге Франции (1309 г.). Король Франции Филипп IV Красивый, отлученный предшествующим папой Бонифацием в 1303 году от церкви, получил возможность активно вмешиваться в дела папства и Италии. Италия делается ареной соперничества французского короля и императора Священной Римской Империи (Германии). Все эти события непосредственно не описываются в романе Умберто Эко. Лишь упоминания о том, как Адсон оказался в Италии, и, в дальнейшем, описание вражды "иностранцев" и "итальянцев" в стенах монастыря служат отсветами этих смут. Но они составляют фон действия и незримо присутствуют в сюжете. Более подробно касается автор (и монах-летописец) внутрицерковной борьбы.

Однако в дальнейшем, когда лозунг бедности церковной был подхвачен воинствующими народными еретическими сектами и получил широкое распространение в массе простонародья, отношение курии к францисканцам сделалось вопросом весьма деликатным. Герард Сегалелли из Пармы, призывавший вернуться к обычаям первых христиан - общности имуществ, обязательному труду для монахов, суровой простоте нравов,- был сожжен на костре в 1296 году.

Учение его подхватил Дольчино Торинелли из Новары (Пьемонт), ставший во главе широкого народного движения, возглавленного "апостольскими братьями" [4,654].

Он проповедовал отказ от собственности и насильственное осуществление раннехристианской утопии. Папа Климент V объявил крестовый поход против Дольчино и его армии, укрепившейся на горе Дзебелло и с 1305 по 1307 год упорно сопротивлявшейся, преодолевая голод, снежные заносы и эпидемии.

Одним из центральных событий романа "Имя розы" является неудачная попытка примирения папы и императора, который пытается найти союзников в ордене Св. Франциска. Эпизод этот сам по себе незначителен, но позволяет вовлечь читателя в сложные перипетии политической и церковной борьбы эпохи.

На периферии текста мелькают упоминания тамплиеров и расправы с ними, катаров, вальденцев, гумилиатов, многократно всплывает в разговорах "авиньонское пленение пап", философские и богословские дискуссии эпохи. Все эти движения остаются за текстом, но ориентироваться в них читателю необходимо, чтобы понять расстановку сил в романе, как считает Ю. Лотман.

Итак, перед нами исторический роман. Ю. Лотман пишет: «Автор сам подталкивает читателя именно к такому выводу в одном из автокомментариев к "Имени розы". Напоминая о делении исторической прозы на произведения, в центре которых - известные в истории лица, и на такие, где последние отнесены на периферию, а действуют созданные авторской фантазией образы простых людей, У. Эко отдает предпочтение второму разряду и в качестве образца, которому он якобы следовал, именует "Обрученных" Алессандро Мандзони. Однако подсказки автора "Имени розы" всегда лукавы, и параллель с великим произведением Мандзони - еще один ложный ключ, подброшенный читателю. Опыт великого романтика, конечно, не прошел мимо У. Эко. Им подсказана сама ситуация: автор держит в руках случайно дошедшую до него старинную рукопись, интересную по содержанию, но написанную на варварском языке: "Ломбардские идиомы - без числа, фразы - некстати употребленные, грамматика - произвольная, периоды - неслаженные. А далее - изысканные испанизмы". "Перемешивая с удивительной ловкостью самые противоположные свойства, он ухитряется на одной и той же странице, в одном и том же периоде, в одном и том же выражении одновременно быть и грубым и жеманным" [4,556].

По мнению Ю. Лотмана, начальный эпизод "Имени розы" приобретает ироническую окраску. Виктор Шкловский назвал бы это обнажением приема. Но тем разительнее отличие в построении сюжета. Пушкин имел основание говорить о влиянии Вальтера Скотта на Мандзони: приключения влюбленной пары на фоне широко описанных исторических событий, история, пропущенная через приключения простого человека. Сюжетная структура "Имени розы" даже отдаленно не напоминает подобной схемы: любовная интрига сведена лишь к одному эпизоду, не играющему существенной роли в композиции, все действие происходит внутри одного и

Если Вам нужна помощь с академической работой (курсовая, контрольная, диплом, реферат и т.д.), обратитесь к нашим специалистам. Более 90000 специалистов готовы Вам помочь.

Имя Умберто Эко - одно из самых популярных в современной культуре Западной Европы. Семиотик, эстетик, историк средневековой литературы, критик и эссеист, профессор Болонского университета и почетный доктор многих университетов Европы и Америки. То, что он в 1980 году круто переменил русло и вместо привычного облика академического ученого, эрудита и критика явился перед публикой как автор сенсационного романа, сразу получившего международную известность, увенчанного литературными премиями и послужившего основой также сенсационной экранизации, показалось ряду критиков неожиданным. Говорили о появлении "нового Эко". Однако если пристально вчитаться в текст романа, то станет очевидной органическая связь между ним и научными интересами его автора. Более того, сделается очевидным, что роман реализует те же концепции, которые питают научную мысль автора, что он представляет собой перевод семиотических и культурологических идей Умберто Эко на язык художественного текста. Это дает основание по-разному читать "Имя розы".

Поистине можно вообразить себе целую галерею читателей, которые, прочитав роман Эко, убедятся с удивлением, что читали совершенно различные книги.

Первый, наиболее доступный пласт смыслов, который может быть "считан" с текстовой поверхности романа, - детективный. Автор с подозрительной настойчивостью предлагает именно такое истолкование. Уже то, что отличающийся замечательной проницательностью францисканский монах XIV века, англичанин Вильгельм Баскервильский, отсылает читателя своим именем к рассказу о самом знаменитом сыщицком подвиге Шерлока Холмса, а летописец его носит имя Адсона (прозрачный намек на Ватсона у Конан Дойля), достаточно ясно ориентирует читателя. Первые же сцены, знакомящие нас с Вильгельмом Баскервильским, кажутся пародийными цитатами из эпоса о Шерлоке Холмсе: монах безошибочно описывает внешность убежавшей лошади, которую он никогда не видел, и столь же точно "вычисляет", где ее следует искать, а затем восстанавливает картину убийства - первого из происшедших в стенах злополучного монастыря, в котором развертывается сюжет романа, - хотя также не был его свидетелем.

В конце концов вся "детективная" линия этого странного детектива оказывается совершенно заслоненной другими сюжетами. Интерес читателя переключается на иные события, и он начинает сознавать, что его попросту одурачили, что, вызвав в его памяти тени героя "Баскервильской собаки" и его верного спутника-летописца, автор предложил нам принять участие в одной игре, а сам играет в совершенно другую. Читателю естественно пытаться выяснить, в какую же игру с ним играют и каковы правила этой игры. Автор как бы открывает перед читателем сразу две двери, ведущие в противоположных направлениях. На одной написано: детектив, на другой: исторический роман. Мистификация с рассказом о якобы найденном, а затем утраченном библиографическом раритете столь же пародийно-откровенно отсылает нас к стереотипным зачинам исторических романов, как первые главы - к детективу. В какую же из дверей войти? А может быть, вообще не торопиться следовать этим лукавым приглашениям и посмотреть, нет ли каких-либо других дверей? Исторический момент, к которому приурочено действие "Имени розы", определен в романе точно. По словам Адсона, "за несколько месяцев до событий, кои будут описаны, Людовик, заключив с разбитым Фредериком союз, вступил в Италию". Людовик Баварский, провозглашенный императором, вступил в Италию в 1327 году. К тому времени папский престол перешел к Иоанну XXII, в его понтификат император не переставал преследовать гвельфов и церковь, защитниками которых выступали по преимуществу король Роберт I и флорентийцы. Италия делается ареной соперничества французского короля и императора Священной Римской Империи (Германии). Все эти события непосредственно не описываются в романе Умберто Эко. Лишь упоминания о том, как Адсон оказался в Италии, и, в дальнейшем, описание вражды "иностранцев" и "итальянцев" в стенах монастыря служат отсветами этих смут. Но они составляют фон действия и незримо присутствуют в сюжете. Более подробно касается автор (и монах-летописец) внутрицерковной борьбы.

Кардинальным вопросом внутрицерковной борьбы, отражавшим основной социальный конфликт эпохи, был вопрос бедности и богатства. Основанный в начале XIII века Франциском Ассизским орден миноритов (младших братьев), в дальнейшем - францисканский, проповедовал бедность церкви. Однако в дальнейшем, когда лозунг бедности церковной был подхвачен воинствующими народными еретическими сектами и получил широкое распространение в массе простонародья, отношение курии к францисканцам сделалось вопросом весьма деликатным. Одним из центральных событий романа "Имя розы" является неудачная попытка примирения папы и императора, который пытается найти союзников в ордене Св. Франциска. Эпизод этот сам по себе незначителен, но позволяет вовлечь читателя в сложные перипетии политической и церковной борьбы эпохи. Все эти движения остаются за текстом, но ориентироваться в них читателю необходимо, чтобы понять расстановку сил в романе. Итак, исторический роман?

Автор сам подталкивает читателя именно к такому выводу в одном из автокомментариев к "Имени розы". Однако подсказки автора "Имени розы" всегда лукавы, это еще один ложный ключ, подброшенный читателю. Сюжетная структура "Имени розы" даже отдаленно не напоминает подобной схемы: любовная интрига сведена лишь к одному эпизоду, не играющему существенной роли в композиции, все действие происходит внутри одного и того же весьма ограниченного пространства - монастыря. Значительная часть текста - размышления и умозаключения. Это не структура исторического романа.

Итак, обе двери, распахнутые перед читателем коварным автором, ведут не в просторные и ясные залы, а в некоторый запутанный лабиринт. Слово это употреблено нами не случайно: образ лабиринта - один из сквозных для самых разных культур символов - является как бы эмблемой романа У. Эко. Но "лабиринт - это в сущности перекрещение дорог, из которых некоторые не имеют выходов, заканчиваясь тупиками, через которые надо пройти, чтобы открыть путь, ведущий к центру этой странной паутины". Далее этот автор отмечает, что, в отличие от паутины, лабиринт принципиально асимметричен.

Попробуем определить в одном предложении, чем занят Вильгельм Баскервильский в монастыре. Он занят расшифровками. И в прямом смысле - чтением закодированной рукописи,- и в переносном. То, что для других людей - молчащие предметы, для него - знаки, которые многое могут рассказать тому, кто поймет их язык. Итак - расшифровки, знаки, языки. Вильгельм Баскервильский - семиотик XIII века, и все действия, поучения, обращенные к юному послушнику, выкладки можно назвать практикумом по семиотике. Он истолковывает знаки, реконструирует тексты по фрагментам и коды по текстам. Так, реконструкции подлежит утраченная вторая часть поэтики Аристотеля. Особенно изящна расшифровка сна Адсона. Адсон рассказывает Учителю свой сон, который невнимательный слушатель воспринял бы как бессмысленную путаницу образов и идей. Вильгельм ищет в нем смысл, заранее презумируя, что рассказ Адсона - некоторым образом закодированный текст. Вильгельм - не фрейдист, а семиотик: он ищет в запутанном сне юного послушника не подавленные комплексы, не скрытые вожделения, вытесненные на периферию сознания, а код, в свете которого хаотическое соединение несоединимых персонажей и действий обрело бы стройность и смысл. Код этот он сразу же называет: сон организован по структуре и системе образов знаменитого "Киприанова пира". "Люди и события последних дней стали у тебя частью одной известной истории, которую ты или сам вычитал где-то, или слышал от других мальчиков в школе, в монастыре".

Средневековый мир жил под знаком высшей целостности. Единство божественно, разделение исходит от диавола. Единство церкви воплощено в инквизиторе, единство мысли - в Хорхе, который, несмотря на слепоту, запоминает огромное число текстов, полностью, наизусть, интегрально. Такая память способна хранить тексты, но не нацелена на создание новых, и память слепого Хорхе - это модель, по которой он строит свой идеал библиотеки. Библиотека, в его представлении,- это гигантский спецхран, место, где в целостности хранятся тексты, а не место, где старые тексты служат отправными пунктами для создания новых. Символу целостности противостоит символический же образ расчленения, анализа. Ереси ("расколы") раздробляют монолитный универсум средневековья и выделяют личные отношения между человеком и Богом, человеком и государством, человеком и истиной. В конечном счете это вело к непосредственному соприкосновению между человеком и Богом и устраняло необходимость церкви (начало такой тенденции восходит к вальденцам, дальнейшее развитие пройдет сквозь века). В области мысли это привело к анализу: раздроблению, критическому рассмотрению, перекомбинации тезисов и созданию новых текстов. Хорхе воплощает дух догмы, Вильгельм - анализа. Один создает лабиринт, другой разгадывает тайны выхода из него. Поэтому библиотека для него - не место, где хранятся догмы, а запас пищи для критического разума.

Скрытым сюжетным стержнем романа является борьба за вторую книгу "Поэтики" Аристотеля [8]. Стремление Вильгельма разыскать скрытую в лабиринте библиотеки монастыря рукопись и стремление Хорхе не допустить ее обнаружения лежат в основе того интеллектуального поединка между этими персонажами, смысл которого открывается читателю лишь на последних страницах романа. Это борьба за смех-теология. Во второй день своего пребывания в монастыре Вильгельм "вытягивает" из Бенция содержание важного разговора, который произошел недавно в скриптории. "Хорхе заявил, что невместно уснащать смехотворными рисунка-ми книги, содержащие истины. А Венанций сказал, что даже у Аристотеля говорится о шутках и словесных играх как о средствах наилучшего познания истин и что, следовательно, смех не может быть дурным делом, если способствует откровению истин Венанций, который прекрасно знает. прекрасно знал греческий, сказал, что Аристотель нарочно посвятил смеху книгу, вторую книгу своей "Поэтики", и что если философ столь величайший отводит смеху целую книгу, смех, должно быть,- серьезная вещь". Смех для Вильгельма связан с миром подвижным, творческим, с миром, открытым свободе суждений. Карнавал освобождает мысль. Хорхе Бургосский недаром пытается запретить смех: "Пустословие и смехотворство неприличны вам!" Запрещение смеха в его устах равносильно утверждению неподвижности порядка в мире.

Но у карнавала есть еще одно лицо - лицо мятежа. Умберто Эко, конечно, прекрасно знает теорию карнавала М.М. Бахтина и тот глубокий след, который она оставила не только в науке, но и в общественной мысли Европы середины XX века.

Интеллектуальным стержнем романа является поединок между Вильгельмом и Хорхе. Оба они проявляют незаурядную силу ума, причем если для Вильгельма ум Хорхе "извращенный", то его собственный разум, с позиции слепого испанца, "шутовской". На самом же деле - глазами автора - они воплощают две различные ориентации культуры. Хорхе исходит из того, что истина изначально дана, ее следует только помнить. Его интеллект - это изощренная память. Создавать новые тексты кощунственно.

Отождествление ума и памяти характерно для культуры, основанной на запоминании множества текстов, а не на генерировании новых. В частности, средневековая образованность, отождествлявшая обучение с зубрежкой, видела идеал учености в безграничной памяти.

Здесь мы встречаем ряд мотивов, реализованных Умберто Эко в образе Хорхе: память как высшее проявление учености, ученый, которому читают и который не забывает ничего из прочитанного, искусство находить в книгах нужные места, скрытое от других людей и таинственно открытое лишь этому искуснику, и, наконец, мотив сожженных или разорванных книг Аристотеля, содержание которых таинственно хранится в памяти сатаны.

Вильгельм тоже стремится восстановить утраченный текст Аристотеля. Именно восстановить, так как, прежде чем найти рукопись, ему надо ее опознать, т. е. реконструировать в своем уме. Но он интересуется не текстом, который надо хранить интегрированным в памяти, а смыслом сочинения. Поэтому он, в конце концов, утешается после гибели столь вожделенного ему трактата: содержание он смог восстановить по косвенным данным, следовательно, грядущие реконструкторы (вооруженные семиотическими методами, заметим мы) также смогут это сделать. Усилие Вильгельма направлено в будущее: хранить - означает регенерировать, воссоздавать заново. Отсюда же разное отношение к библиотеке: хранить, чтобы спрятать, или хранить, чтобы постоянно генерировать вновь и вновь старое, превращая его в новое. С этим же связаны и два понимания лабиринта: войти, чтобы не выйти, - войти, чтобы найти выход.

Весь строй романа показывает, что автор на стороне Вильгельма. Однако утверждение это хочется сопроводить оговорками: лукавый автор окончил спор двух веков - Хорхе и Вильгельма - ничьей, и это заставляет предположить, что и за Хорхе видится ему какая-то правда, правда Великого инквизитора из "Братьев Карамазовых". Вообще диалогический опыт Достоевского не прошел для Эко даром, а рассуждения о сладострастии пытки звучат как прямая перекличка с русским автором.

Роман Умберто Эко начинается цитатой из Евангелия от Иоанна: "В начале было Слово" - и кончается латинской цитатой, меланхолически сообщающей, что роза увяла, а слово "роза", имя "роза" пребыло. Подлинным героем романа является Слово. По-разному ему служат Вильгельм и Хорхе. Люди создают слова, но слова управляют людьми. И наука, которая изучает место слова в культуре, отношение слова и человека, называется семиотика. "Имя розы" - роман о слове и человеке - это семиотический роман.

Апдайк

Джона Апдайка (1932–2009) называют последним классиком американской литературы. Он – автор почти трёх десятков романов, сотни рассказов, многочисленных книг стихов и эссеистики. За свою писательскую карьеру Джон Апдайк получил множество

семейно-бытовых историй и конфликтов. Но о самом обычном говорится как о значимом. Реалистические детали приобретают особый смысл при эстетизации, казалось бы, самого заурядного.

В то же время он фигура во многом драматическая. Среди своих заурядных сограждан он выделяется душевной неуспокоенностью. История Кролика была продолжена писателем ещё в 2-х романах; таким образом, из-под его пера вышла трилогия. В романе «Кролик

часть состояния своего умершего тестя, затем прочное положение в обществе. Большое место уделено взаимоотношениям героя с Рут; при этом выясняется, что её дочь не от Кролика. Возникают и нелёгкие проблемы и с сыном Нельсоном. Роман знаменовал рост мастерства писателя и был отмечен Пулитцеровской премией как лучший роман года.

литературы: Э. Хемингуэя, Д. Стейнбека, У. Фолкнера, М. Фриша, Кобо Абэ. Он глубоко философичен по содержанию и немалую роль играет в нём мифологический подтекст и параллели. Действие в романе идёт одновременно и в Соединённых Штатах в середине ХХ века, и в Греции времён античных богов и героев. Повествование охватывает несколько дней из жизни провинциального учителя биологии Джорджа Колдуэлла и его семьи. История героя воссоздаётся с соблюдением точных реальных примет места и времени действия: штат Пенсильвания в январе 1947 года, городок Олинджер. Однако в мифологическом плане Олинджер оказывается Олимпом. Джордж Колдуэлл предстает перед читателем в обличии доброго, сеющего знание мудреца-кентавра Хирона, Питер Колдуэлл – Прометея, директор школы Зиммерман – Зевса, его любовница миссис Герцог – Геры, владелец авторемонтной мастерской Хамел – Гефеста, его жена Вера – Афродиты,

пастор Марч – Марса, хозяин кафе Майнор Кретц – Миноса и так далее. По греческой легенде, Хирон был бессмертен, но, терзаемый мучительной болью от раны, нанесённой отравленной стрелой, отдал своё бессмертие Прометею, а сам был превращён Зевсом в созвездие и вознесён на небо. Чтобы приподнять этот образ, сделать его масштабным, Апдайк отождествил скромного учителя с бессмертным кентавром, жертвующим собой ради человечества, слил оба образа воедино. Тем самым Апдайк поднимал проблемы будничного существования американца середины XX века на уровень вечных тем.

Двуплановость введена в роман для того, чтобы подчеркнуть нравственно-этические проблемы, неизменность свойств человеческой природы, противоборства в ней разумного и чувственного начал, добра и зла. Таким образом, усиливая эту антитезу всеми средствами повествования, Апдайк добивается максимально плотного сращения мифа

и достоверности, заставляет нас одновременно следить за Колдуэллом, испытывающим боль в ноге, и сопутствовать Хирону в его последние часы перед тем, как кентавр вознесётся сияющим Стрельцом среди созвездий.

сама жизнь убеждает его в том, что Америка – не благословенный рай для

жизни американской школы. Олинджеровская школа символизирует

грубой силы, разврат. Духовно и физически деградировавший директор внушает школьникам не только страх, но и жажду подражания. Педагогика может быть как всесильной (эллинство, уроки Хирона), так и бессильной (Америка 60-х, уроки Колдуэлла) – делает вывод Апдайк. Американская школа – это школа, в которой педагогика бессильна. Положительное влияние учителя на формирование личности ученика практически равно нулю. Зато отрицательное влияние велико.

Уайлдер

В своих произведениях он никогда не избегал изображения страданий, горя, ситуаций духовного кризиса и отчаяния. Но при этом мир не только не обесценивался постоянным присутствием в нем человеческого страдания, а, наоборот, во многом именно через него приобретал смысл, указывал на возможность новых перспектив, на присутствие в жизни высшего замысла, придающего значение каждой мелкой детали повседневного быта. В раннем творчестве Уайлдера эта осмысленность напрямую отождествлялась с христианской верой, с религиозным мировосприятием, хотя даже на том этапе его религиозность никогда не отличалась догматичностью. В позднем творчестве Уайлдер отошел от однозначно христианской точки зрения на мир, его концепция приобрела универсальные философские черты, но главная мысль — о присутствии некоего плана, изначально лежащего в основе всего сущего - по-прежнему доминировала в его произведениях.

Читайте также:

Имя розы умберто эко реферат

LiveInternetLiveInternet

Популярные сегодня пересказы

Эко-логия, Эко-номия

Подобные документы