Во все времена врачи первыми бросали вызов страшным болезням огэ кратко
Обновлено: 17.06.2024
Они, презрев обычную жизнь, выбрали себе нелегкую, сложную судьбу. Имена этих ученых вошли в историю мировой медицины. Ведь они были первыми, кто бросил вызов страшным болезням и поставил надежным заслон на пути опустошительных эпидемий.
Морис Хиллеман
Парадоксально, но его имя в Америке мало кому известно, хотя он, по сути, спас от гибели миллионы жителей планеты, не исключая и своих соотечественников. На примере Мориса Хиллемана, выдающегося американского микробиолога, в который раз убеждаешься, насколько несправедлив человеческий мир к своим настоящим героям. Если о звездах шоу-бизнеса люди могут говорить часами, взахлеб описывая даже мельчайшие подробности жизни кумиров, то совсем по-другому обстоят дела со скромными учеными, чей гений принес всем огромную пользу.
Морис Хиллеман создал более 40 вакцин, почти четверть из них ВОЗ включила в обязательный график соответствующих прививок. Сын простых американских фермеров уже в юности отличался пытливым умом и целеустремленностью. Морис с фанатичным упорством постигал науки, и его докторская диссертация произвела сенсацию среди коллег. Хиллеман впервые в мире доказал, что хламидиоз вызывается не вирусом, а внутриклеточным паразитом. А разработанную им вакцину против кори многие видные ученые назвали чудом: ежегодно она спасает от смерти миллионы человеческих жизней. Благодаря научным изысканиям Мориса Хиллемана заболеваемость гепатитом В в Америке резко снизилась. Изобретенная Хиллеманом вакцина также помогла жителям многих стран.
Эдвард Дженнер
Страх перед натуральной оспой, наверное, сидел в людях еще с далеких времен. Эпидемия этой заразы опустошала целые города, оставляя за собой голод и нищету. Британский врач Эдвард Дженнер еще в родном Беркли, изучая анатомию и работая с пациентами, загорелся идеей раз и навсегда победить натуральную оспу. Тем более что в начале XVIII века уже были попытки создать своего рода вакцину против этого страшного заболевания. Речь идет о Китае и Африке. Правда, подобные эксперименты производились варварскими способами и последствия были ужасным. К примеру, оспенные корочки растирали в порошок и вдували в нос смельчакам. Разумеется, выживали единицы, остальные становились переносчиками опасного заболевания и погибали. Исследуя особенности коровьей оспы, Эдвард Дженнер пришел к выводу, что на ее основе можно создать искусственным методом вакцину. Именно такая прививка, по его мнению, станет защитой для человечества от эпидемии натуральной оспы. Лондонское королевское общество встретило открытие в штыки. Дальновиднее всех оказались герцог Йорский и герцог Кларенс — будущий король Вильгельи IV. Они признали технику вакцинации от натуральной оспы чрезвычайно полезной и обязали провести ее в армии и на флоте.
Павел Здродовский
Судьба этого великого ученого была полна тяжелейших испытаний, но он не сломался, а мужественно боролся за свои идеи, за человеческое достоинство. Павел Феликсович Здродовский считался одним из лучших советских эпидемиологов. Благодаря его стараниям, опыту и глубоким научным знаниям, а также разработанной методике удалось победить малярию в Баку. Переезд в Ленинград, где ему предоставили работу в Институте экспериментальной медицины, сулил большие возможности для продолжения перспективных исследований. Тем более что он сейчас заведовал сектором эпидемиологии и отделом вакцинно-сывороточного производства. Однако все мечты талантливого ученого рухнули в одночасье. В октября 1938 года Здродовского арестовали и сопроводили в Бутырскую тюрьму. Скорее всего, здесь сработала существующая тогда практика: из-за зависти к успехам по ложному доносу человека можно было легко обвинить во всех смертных грехах.
Врачи во все времена первыми бросали вызовы страшным болезням. В том числе, за пределами своей родины. Одним из малоизвестных врачебных подвигов являются действия Любови Сергеевны Соболевой - врача-чумолога, работавшей в Монголии, куда её направили власти СССР для помощи монгольским гражданам.
С детства она мечтала о балете, но сопротивление семьи и перенесенный в юности туберкулез поставили крест на этих планах. Переехав из Москвы в Сочи, она была вынуждена самостоятельно зарабатывать на жизнь, сначала лаборанткой, потом сестрой милосердия. В 1916 году в звании зауряд-врача Любовь Соболева была направлена на Кавказский фронт заведовать походной лабораторией. Там она чудом избежала смерти. Срочный вызов в Москву к смертному одру матери спас ее: в прифронтовой полосе вспыхнула эпидемия чумы, и по приказу какого-то генерала населенный пункт, где дислоцировалась походная лаборатория, был предан огню. В пожаре погибли ее коллеги и друзья, а Любовь Соболева получила от чумы первый вызов.
Вскоре последовал второй вызов. В 1920 году в Батуми она заведовала бактериологической лабораторией. Однажды в городе появилась бубонная чума. Соболева обнаружила 26 случаев заболевания, поставила всем больным противочумные прививки, а после слегла сама с подозрением на чуму. В этом карантине она поняла, что борьба с чумой – ее судьба и жизненная миссия. Все последующие этапы ее биографии проходили под этим знаком.
В Монголию Л. С. Соболева попала в 1943 году в качестве заведующего противочумной станцией в г. Улясутай. Доктор Соболева много ездила по Монголии, многое видела и изучила.
Монголы доверяли советским врачам и сразу обращались к ним в случае опасности чумы.
Так произошло и в августе 1945 года. Дурная весть пришла из горной местности Цагаан-Сайр. В стойбище пастуха Бообо внезапно слегла вся семья. На место подозрительной вспышки на машине отправилась мобильная группа во главе с Соболевой. Опасения подтвердились – весь аул пастуха Бообо вымер от чумы.
Были выставлены часовые. Никто не имел права переступить запретную зону. И тут исчез один из двух оставшихся еще в живых сыновей Бообо – пятилетний Увгун-Бургут. Все бросились на его розыски. Осматривая другого ребенка, умиравшего от чумы, Любовь Соболева с ужасом обнаружила под кошмой пропавшего Увгун-Бургута. Он находился рядом с погибающим братом, а значит, был тоже обречен.
Восстав против врачебной логики, Любовь Сергеевна ушла с мальчиком в девятидневный карантин. В первый же день испуганный ребенок прокусил ей защитную перчатку и руку, оставив лишь один шанс – дождаться исхода карантина.
Договоренность с отрядом была следующей: если в течение этого срока над дымоходами юрт перестанет идти дым, значит все, кто в них, уже мертвы, и юрты необходимо сжечь, забросав факелами с безопасного расстояния. Соболева и Увгун-Бургут были больны, с высокой температурой, ознобом и кашлем. На четвертый день мальчику стало лучше, а Любовь Сергеевна сильно ослабла.
Но Любовь Сергеевна не решилась разлучить ребенка с родиной, отдав его в бездетную семью Чергай. Следующая встреча произошла лишь спустя 20 лет в Москве, когда Увгун-Бургут Соболев приехал учиться в медицинский институт. Её монгольский сын Увгун Бургут-Соболев стал врачом, заведующовал больницей в Халхин-Голе.
В 1979 году был снят документальный фильм "Девять дней и вся жизнь" - своеобразная биография о Любови Сергеевне Соболевой – доктора, спасшего жизнь монгольского мальчика во время вспышки чумы в Западной Монголии в 1945 г. Посмотрите этот фильм:
Врач-эпидемиолог Любовь Сергеевна СОБОЛЕВА.
Двадцать шесть и одна
Это была именно мечта, а не витание в облаках. И, казалось, она вполне может исполниться. Ведь Любочка успешно прошла вступительный конкурс и была зачислена в хореографическое училище при Большом театре, который называла своим вторым домом.
Однако балериной она не стала. На маму девочки, которая была ее союзницей при выборе профессии, обрушилась вся ее родня. Где это видано, чтобы девушка из приличной семьи шла в актерки?! Не было такого позора в нашем роду и никогда не будет! Уверенность мамы в правильности дочкиного выбора была поколеблена.
Но окончательно мечту о сцене разбила болезнь. У девушки обнаружили туберкулез и в качестве действенного лекарства прописали теплый воздух, южное солнце. Любочка решила пожить в Сочи.
Вести праздное существование Соболевой было не по средствам, да, верно, и не по характеру. Она работала в медучреждениях: лаборанткой, медсестрой.
В годы Первой мировой войны Любовь Соболева была уже зауряд-врачом (так называли вчерашних студентов-медиков, не успевших пройти полный курс обучения, или тех, кто прошел специальный укороченный медицинский курс) и даже заведовала одной из походных эпидемиологических лабораторий на Кавказском фронте.
Годы спустя Соболева говорила, что чума словно вела с ней какую-то игру. Свой первый удар пыталась нанести как раз в то самое время, но промахнулась. И вместо нее погибла подруга. А Соболеву спас случай.
Любовь Сергеевна получила из Москвы известие о том, что ее мать при смерти, поехала проститься. На время ее согласилась заменить в лаборатории коллега и подруга.
Вернувшись назад, в живых подругу Соболева не застала. В прифронтовой полосе у кого-то из жителей обнаружили чуму. И какой-то генерал приказал в качестве превентивной меры сжечь все дома в округе. Как уж вышло, но погибли в огне и врачи. Скорее всего, потому что покидали это село последними, а пожар уже разбушевался.
В следующий раз лицом к лицу, по словам Соболевой, она встретилась с чумой в 1920-х годах в Батуми. Выявила 26 больных и слегла сама. Пока лежала в карантине, дала себе обет: если все обойдется, будет бороться с чумой до конца своих дней.
Доктор Берлин остался примером
В 1939 году Любовь Соболева оказалась причастной к трагической тайне. Трагедия произошла с одним из самых талантливых советских эпидемиологов того времени Абрамом Берлином. Он немало сделал для того, чтобы экономику молодой Советской России не подкосила эпидемия, грозившая с Востока, из Монголии.
Этого врага индустриализации советской страны не упоминали ни в одном учебнике истории. Но он вполне мог замедлить ее сроки. Имя этому вредителю – чума. По крайней мере, так считают некоторые историки, имея в виду вспышку этой болезни в 1928 году в Монголии.
Версия такая: если бы чума перекинулась из Монголии на территорию нашей страны, Россию могли бы включить в список стран, посещать которые не рекомендуется. А ведь как раз в это время Россия заключала контракты на поставку техники с Западом, эту технику сопровождали специалисты из Европы и Штатов. Допустить хотя бы временной изоляции России было нельзя.
Руководство страны приняло решение о временном закрытии границы с Монголией из-за угрозы эпидемии чумы, а Наркомат здравоохранения РСФСР задумался о том, как организовать в Монголии надежную эпидемиологическую службу.
Одним из тех, кому поручили решение этой задачи, был совсем еще молодой доктор Берлин. Он организовал в Улан-Баторе строительство целого противочумного городка, который на долгие годы стал опорной базой и для врачей, которых командировали в Монголию из Советского Союза, и для их монгольских коллег.
Когда в СССР привезли из Европы новую противочумную вакцину, доктор Берлин, чтобы ее испытать, привил себе штамм чумы.
Распространяться о ней не полагалось.
Коллега Соболевой предположил у Берлина обычную пневмонию. Соболева заподозрила чуму.
Берлина и врачей, которые контактировали с ним, изолировали в больнице. Врачи тут же приступили к лечению больного, но на следующие сутки 36-летнего Берлина не стало. Умерли и двое медиков, пытавшихся побороть чуму. Соболеву, к ее удивлению, чума вновь оставила в живых. Словно не доиграла с ней какую-то партию.
Любовь Сергеевна говорила, что случай с Абрамом Берлином сильно на нее подействовал: ради науки человек не пожалел собственной жизни.
Если дым над юртой – победили
В 1943 году Любовь Соболеву командировали на войну с ее всегдашними врагами – опасными инфекциями в Монголию.
Однажды, ранним утром в августе 45-го, на противочумную станцию Соболевой гонец принес тревожную весть. На стойбище в высоких горах слегла от какой-то болезни вся семья пастуха.
Отряд эпидемиологов выехал по этому сигналу без промедления, но в живых застал только двух малолетних сыновей пастуха. Чума! Причем старший мальчик скорее был мертв, чем жив. А младший мелькнул и куда-то исчез.
Любовь Сергеевна вошла в юрту к умирающему, подняла ковер и с ужасом увидела, что рядом с ним – младший брат. Значит, тоже инфицирован и обречен?
Как быть с этим малышом?
Соболева придумала неожиданное решение. Пусть в отдалении, у реки, соорудят две юрты: одну – для нее, другую –для ребенка. И они уйдут в эти юрты на карантин.
Если в течение девяти дней над юртами будут подниматься дым, значит, живы. Исчезнет дым над юртами – что ж, тогда все кончено, и ее эпидемиологическому отряду надо забросать эти юрты горящими факелами.
Когда в защитном костюме Любовь Сергеевна зашла в юрту к пятилетнему сыну пастуха, ребенок заплакал от страха. Соболева сняла маску, чтобы он успокоился, и поняла, что не сможет оставить мальчика одного. Потом он еще прокусил ее защитную перчатку, когда обмывала его в специальном растворе.
Самочувствие обоих вызывало тревогу. Потом мальчику стало лучше, а доктору – наоборот. Соболевой показалось, что это уже конец. Но и в четвертый раз страшная опасность ее миновала!
Когда окончился карантин, местные жители сообщили Любови Сергеевне, что есть в Монголии древний обычай: тот, кто спасает сироту, становится его родителем.
Сердце Соболевой дрогнуло: может, усыновить мальчика, увезти в Москву? Но будет ли она ему хорошей матерью? Ее собственных детей воспитывал их отец. А для нее на первом месте всегда была работа. Семейной жизни она еще в молодые годы предпочла свои бесконечные экспедиции на борьбу с эпидемиями. Сейчас ей уже 53, но отказаться от этой работы выше ее сил. К тому же усыновить этого ребенка – значит, оторвать его от родины, национальных корней. Стоит ли?
Соболева выбрала другое решение: нашла хорошую бездетную монгольскую пару, которая с радостью приняла в свою семью этого мальчугана.
И все же ребенок с момента своего спасения стал носить фамилию Соболевой. Это тоже древняя монгольская традиция: к имени спасенного прибавляется имя его спасителя. Так Увгун-Бургут (Степной Орел) стал Увгун-Бургут Соболев.
Он пошел по стопам своей названной матери: захотел стать врачом, учился в Советском Союзе. Они встретились вновь в Москве, спустя двадцать лет после этой удивительной истории.
Врачи во все времена первыми бросали вызовы страшным болезням. В том числе, за пределами своей родины. Одним из малоизвестных врачебных подвигов являются действия Любови Сергеевны Соболевой — врача-чумолога, работавшей в Монголии, куда её направила Москва для помощи монгольским гражданам.
С детства Любовь Соболева мечтала о балете, но сопротивление семьи и перенесенный в юности туберкулез поставили крест на этих планах. Переехав из Москвы в Сочи, Соболева сначала трудилась лаборанткой, потом сестрой милосердия. В 1916 году в звании зауряд-врача Любовь была направлена на Кавказский фронт заведовать походной лабораторией. Там она чудом избежала смерти. Срочный вызов в Москву к смертному одру матери спас ее: в прифронтовой полосе вспыхнула эпидемия чумы, погибла ее подруга Регина, а сама Любовь Соболева получила от чумы первый вызов.
Вскоре последовал второй. В 1920 году в Батуми она заведовала бактериологической лабораторией. Однажды в городе появилась бубонная чума. Соболева обнаружила 26 случаев заболевания, поставила всем больным противочумные прививки, а после слегла сама с подозрением на чуму. В этом карантине она поняла, что борьба с чумой – ее судьба и жизненная миссия. Все последующие этапы ее биографии проходили под этим знаком.
В Монголию Любовь попала в 1943 году в качестве заведующего противочумной станцией в городе Улясутай. Доктор Соболева много ездила, видела и изучила. Монголы доверяли советским врачам и сразу обращались к ним в случае опасности чумы. Так произошло и в августе 1945 года. Сначала в степи, где пастухи перегоняют скот, мальчик-пастушок нашел мертвого тарбагана (это зверек с дорогим мехом) и решил его освежевать. Вскоре мальчик заболел и умер. Большая семья скотовода Бабу была заражена. Люди умирали.
Карантин на девять дней
Были выставлены часовые. Никто не имел права переступить запретную зону. И тут исчез один из двух оставшихся еще в живых сыновей Бабу – пятилетний Увгун. Все бросились на его розыски. Осматривая другого ребенка, умиравшего от чумы, Любовь Соболева с ужасом обнаружила под кошмой пропавшего Увгуна. Он находился рядом с погибающим братом, а значит, был тоже обречен.
Читайте также: