Уход в лес кратко

Обновлено: 02.07.2024

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Уход в лес: краткое содержание, описание и аннотация

Эрнст Юнгер: другие книги автора

Кто написал Уход в лес? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

Уход в лес — читать онлайн ознакомительный отрывок

Уход в Лес – отнюдь не идиллия скрывается за этим названием. Напротив, читатель должен быть готов к рискованной прогулке не только по проторённым тропам, но и, быть может, уводящей за пределы исследованного.

Речь пойдёт о главном вопросе нашего времени, вопросе того рода, что всегда несёт в себе угрозу. Мы задаёмся многими вопросами, также как наши отцы и деды до нас. Между тем, безусловно, значительно изменился смысл того, что называют самим вопросом. Достаточно ли мы осознаём это?

Едва ли прошли времена, когда подобные вопросы воспринимались как великие загадки, или Мировые загадки, с оптимизмом, предполагающим уверенность в их разгадке. Некоторые проблемы вообще воспринимались скорее как практические задачи, вроде женского вопроса или социального вопроса. Эти проблемы также считались поддающимися решению, правда, не столько путём изысканий, сколько в ходе развития общества, и установления в нём новых порядков.

По крайней мере, социальный вопрос на просторах нашей планеты уже решён. Бесклассовое общество настолько расширило его, что он стал скорее частью внешней политики. Разумеется, это не значит, что тем самым вопросы упраздняются, как казалось в первом порыве энтузиазма, скорее, их сменяют другие вопросы, ещё более острые. Одним из них мы здесь и займёмся.

Читатель на собственном опыте может понять, что сущность вопроса изменилась. Мы живём во времена, когда к нам постоянно обращаются задающие вопросы силы. И движет этими силами отнюдь не простое любопытство. Спрашивая нас, они не ожидают, что мы внесём лепту в познание истины, или поспособствуем решению проблемы. Они не полагаются на наше решение, им важен сам наш ответ.

Это существенное различие. Оно сближает спрашивание и допрашивание. Можно проследить это по развитию опроса от избирательного бюллетеня к анкете. Избирательный бюллетень предназначен для определения простых числовых соотношений и для их подсчёта. Он должен выяснить волю избирателя, и весь избирательный процесс направлен на то, чтобы это волеизъявление было непосредственным, без посторонних влияний на результат. Поэтому выборам сопутствует чувство безопасности, и даже чувство причастности к власти, что собственно и отличает свободное волеизъявление в рамках правового поля.

Наш современник, сдающий анкету, весьма далёк от подобной безопасности. Ответы, которые он даёт, чреваты последствиями, часто его судьба зависит от них. Мы видим, как человек оказывается в том положении, когда он вынужден заполнять документы, рассчитанные погубить его. И часто совсем незначительные вещи сегодня могут привести к гибели.

Становится очевидным, что в этой перемене способа задавать вопросы, намечается совсем иной порядок, чем мы видели в начале нашего столетия. Нет больше былой безопасности, и наше мышление должно быть готовым к этому. Вопросы подбираются к нам всё ближе, они всё настойчивей к нам, и всё важнее становится способ, которым мы отвечаем. При этом нужно помнить, что молчание – это тоже ответ. Нас спросят, почему мы промолчали тогда-то и там-то, и нам придётся расплачиваться за это. Таковы патовые ситуации нашего времени, которых никто не избежит.

Примечательно, что в этом случае всё будет являться ответом, и, тем самым, поводом к ответственности. Так, сегодня, ещё недостаточно осознают, в какой степени избирательный бюллетень превратился в анкету. Но человеку, если ему, конечно, не посчастливилось жить в заповеднике, в той степени, в какой он участвует в деле, вполне это ясно. Мы всегда оглядываемся на опасность скорее в наших делах, чем в наших теориях. Но, только вместе с осознанием обретём мы новую безопасность.

Итак, избиратель, о котором мы говорим, подходит к урне с совсем иными чувствами, нежели его отец или дед. Он скорее предпочёл бы оказаться от неё подальше, но ведь тем самым он выразил бы свой недвусмысленный ответ. Но и участие также представляется опасным, ведь нужно помнить о дактилоскопии и хитроумных приёмах статистического учёта, которые могут его обличить. Зачем же нужны выборы, в том случае, если выбора больше нет?

Ответ в том, что нашему избирателю предоставляется возможность своим бюллетенем поучаствовать в жертвенном акте одобрения. Не каждый признаётся достойным этой привилегии – так в избирательных списках, разумеется, отсутствуют имена бесчисленных неизвестных, из числа которых набирают армии новых рабов. Поэтому избирателю обычно известно, чего от него ждут.

Эрнст Юнгер - Уход в лес краткое содержание

Уход в лес - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

В этом смысле всё ясно. По мере развития диктатур свободные выборы заменяются плебисцитом. Область применения плебисцита всё расширяется, распространяясь на области, ранее принадлежавшие выборам. И вскоре выборы становятся лишь одной из форм плебисцита.

Плебисцит может носить публичный характер, когда руководители, то есть символы государства, выставляют себя напоказ. Вид огромных, страстно возбуждённых масс – важнейший признак того, что мы вступили в новую эру. В этой области господствует если не единодушие, то наверняка единогласие, так как если и раздаётся вдруг несогласный голос, тут же поднимаются вихри, уничтожающие того, кому он принадлежит. Поэтому одиночка, решивший обратить на себя внимание подобным способом, с тем же успехом может осмелиться и на политическое убийство: результат для него будет одинаковым.

Впрочем, там, где плебисцит облачается в форму свободных выборов, большое значение придают их тайному характеру. Диктатура тем самым стремится доказать, что она опирается не только на подавляющее большинство, но и что её одобрение есть выражение свободного волеизъявления отдельных людей. Искусство управления заключается не только в том, чтобы ставить правильные вопросы, но и в правильной режиссуре вопрошания, право на которую монополизировано. Режиссёры должны представлять весь этот процесс в форме оглушительного хора, возбуждающего ужас и восхищение.

Пока что всё выглядит вполне очевидным, хоть и для более старого наблюдателя, быть может, в новинку. Избиратель поставлен перед вопросом, ответить на который по веским причинам стоит так, чтобы угодить спрашивающему. Однако подлинная трудность состоит в том, что при этом должна сохраняться иллюзия свободы. К тому же опрос, как и любой моральный процесс в данной области, должен формировать статистику. Деталями этой статистики мы и займёмся подробнее. Это приведёт нас к нашей теме.

С технической точки зрения, организовать выборы, при которых сто процентов голосов отдаются тому, кому нужно, едва ли представляется трудным. Этой цифры уже достигали, её даже превосходили, так что в определённых районах число голосов превышало число избирателей. Это указывает на ошибки в режиссуре, так как нельзя многого требовать от всего населения. Там где работали более ловкие пропагандисты, дела обстояли, например, следующим образом:

Эрнст Юнгер. 29 марта 1895 — 17 февраля 1998

Уход в лес — за этим заголовком скрывается отнюдь не идиллия. Читателю следует приготовиться скорее к рискованному походу, который поведёт его не только по ещё непроторенным путям, но и выведет за пределы рассмотрения.

Речь идёт об основном вопросе нашего времени, то есть, о вопросе, который в любом случае влечёт за собой угрозу. Мы ведь много говорим о вопросах, как делали это уже наши отцы и деды. Но за это время, конечно, значительно изменилось то, что в этом смысле называют вопросом. Достаточно ли мы уже осознаем это?

Ещё едва ли успели пройти времена, когда такие вопросы понимались как большие загадки, порой даже, как всемирные загадки, то есть — с оптимизмом, который приписывали их решению. Другие вопросы вообще считались скорее практическими проблемами, как женский вопрос или социальный вопрос. Эти проблемы тоже считали разрешимыми, хотя не столько путем исследований, сколько в ходе развития общества к новым порядкам.

Между тем социальный вопрос на обширных территориях нашей планеты был решён. Бесклассовое общество разработало его настолько, что он стал скорее частью внешней политики. Естественно, это не значит, что вопросы тем самым исчезают вообще, как полагали в первом порыве энтузиазма — скорее, их сменяют другие и ещё более жгучие. Мы здесь займёмся как раз одним таким вопросом.

[pullquote]С технической точки зрения, выборы, при которых 100 % голосов отдаются тому, кому нужно, едва ли представляют трудность. Эту цифру уже достигали, даже превосходили, так что в определённых районах в результате появлялось больше голосов, чем избирателей. Это указывает на ошибки в режиссуре, которых нельзя требовать от всего населения.[/pullquote]

Читатель по самому себе сознаёт, что существо вопроса изменилось. Мы живём во времена, в которых к нам беспрерывно подходят задающие вопросы силы. И эти силы наполнены не только идеальной любознательностью. Когда они подходят к нам с их вопросами, они не ожидают от нас, что мы внесём свой вклад в объективную правду, даже не то, что мы поспособствуем решению проблем. Для них важно не наше решение, а наш ответ.

Это важное различие. Оно сближает вопросы с допросами. Можно проследить это по развитию, которое ведёт от выборного бюллетеня к анкете. Выборный бюллетень нацелен на установление чистых числовых соотношений и их оценку. Он должен установить волю избирателя, и выборный процесс направлен на то, чтобы эта воля была выражена по возможности чисто и без чужих влияний. Поэтому выбор сопровождается также чувством безопасности, даже власти, как это отличает свободное проводимое в правовом пространстве волеизъявление.

Современник, которому приходится сдавать анкету, весьма сильно отдалён от такой безопасности. Ответы, которые он выдаёт, влекут за собой тяжёлые последствия; часто от них зависит его судьба. Видно, как человек приходит в такое положение, в котором от него требуют создавать документы, которые рассчитаны на его гибель. А гибель сейчас могут предопределить совсем пустяковые вещи.

Становится очевидным, что в этом изменении задавания вопросов намечается совсем другой порядок, чем мы находили его в начале нашего века. Здесь больше нет былой безопасности, и наше мышление должно к этому готовиться. Вопросы подбираются всё ближе, всё безотлагательнее к нашей жизни, и всё более важным становится тот способ, как мы на них отвечаем. При этом нужно иметь в виду, что молчание — это тоже ответ. Нас спросят, почему мы молчали тогда-то и там-то, и за это нам придётся расплачиваться. Это тупики времени, которых не избежит никто.

Примечательно, как в таком положении всё становится ответом в этом особенном смысле, и — тем самым — становится материалом для ответственности. Так, вероятно, сегодня люди ещё не достаточно отчётливо видят, в какой степени, например, избирательный бюллетень превратился в анкету. Однако человек, которому не посчастливилось жить в заповеднике, в той степени, насколько он действует, это хорошо осознает. Мы же всегда скорее согласовываем с угрозой наши действия, нежели наши теории. Но только с осознанием мы достигнем новой безопасности.

Итак, избиратель, о котором мы думаем, приближается к урне с совсем другими чувствами, чем его отец или дедушка. Он наверняка предпочёл бы остаться от неё в стороне, но, всё же, именно в этом как раз бы и выразился его недвусмысленный ответ. Но также и участие кажется опасным, там, где приходится учитывать дактилоскопию и хитрые статистические процессы. Почему всё же нужно выбирать в таком положении, в котором больше нет выбора?

Ответ состоит в том, что нашему избирателю предоставляется возможность с помощью избирательного бюллетеня принять участие в акте пожертвования одобрения. Не каждый признаётся достойным этой привилегии — так в списках, конечно, отсутствуют имена бесчисленных неизвестных, из которых набирают новые армии рабов. Поэтому избиратель обычно знает, что от него ожидается.

В этом отношении вопрос представляется ясным. В той мере, в которой развиваются диктатуры, они заменяют свободные выборы плебисцитом. Однако объём плебисцита превосходит тот сегмент, который до него получали выборы. Выбор скорее становится одной из форм плебисцита.

Плебисцит может носить общественный характер, где руководители или символы государства выставляют себя напоказ.

Вид больших, страстно возбуждённых масс — это один из самых важных признаков того, что мы вошли в новый век. В такой области господствует если и не единодушие, то всё-таки определённо единогласие, так как если где-то здесь поднимется вдруг другой, несогласный голос, то тут же образуются вихри, которые уничтожат носителя этого голоса. Поэтому одиночка, который захочет тут обратить на себя внимание таким образом, может сразу решиться на покушение: по конечным последствиям результат для него будет одинаковым.

Но там, где плебисцит маскируется под свободный выбор, там придают значение тайному характеру. Диктатура тем самым стремится привести доказательства того, что она не только опирается на огромное большинство, но что одобрение её укоренилось в то же время в свободной воле отдельных людей. Искусство руководства состоит не только в умении правильно ставить вопрос, но и в режиссуре, которая является монопольной. Она должна представлять процесс в форме мощного хора, вызывающего ужас и восхищение.

До этого момента проблемы кажутся очевидными, хотя для более старого наблюдателя они новы. Избиратель сталкивается с вопросом, ответить на который по убедительным причинам стоит так, чтобы услужить спрашивающему. Но настоящая трудность состоит в том, что в то же самое время должна сохраняться иллюзия свободы. И вместе с тем вопрос выливается, как и каждый моральный процесс в этих пространствах, в статистику. Её деталями мы займёмся ниже. Они приведут нас к нашей теме.

С технической точки зрения, выборы, при которых 100 % голосов отдаются тому, кому нужно, едва ли представляют трудность. Эту цифру уже достигали, даже превосходили, так что в определённых районах в результате появлялось больше голосов, чем избирателей. Это указывает на ошибки в режиссуре, которых нельзя требовать от всего населения. Там, где этим вопросом занимаются более тонкие пропагандисты в произведении, результат может быть, например, таким: 100 % — это идеальная цифра, которая, как все идеалы, всегда остаётся недостижимой. Потому можно лишь приблизиться к ней — очень похоже на то, как в спорте приближаются к определённым, также недостижимым рекордам на доли секунд или метров. Насколько велико теперь может быть сближение, это снова определяется множеством переплетённых между собой соображений.

Пропаганде обязательно требуется ситуация, в которой враг государства, классовый враг, враг народа совершенно наголову разбит и стал уже почти смешным, но всё-таки еще не совсем вымер.

Вот тут и есть та точка, в которой избирательный бюллетень становится анкетой. При этом не нужно принимать индивидуальную ответственность за выданный ответ всё же можно быть уверенным, что численные соотношения существуют. Можно быть уверенным, что те же 2% по правилам двойного бухгалтерского учёта появляются также в других списках, кроме статистики выборов, как например, в поименных списках заключённых тюрем и исправительно-трудовых лагерей или в тех местах, где только Бог считает жертвы.

Дальнейшее преимущество этого табу в том, что оно направлено также против класса тех, кто игнорирует выборы. Неучастие относится к позициям, которые беспокоят левиафана, всё же, посторонний легко переоценивает их возможность. Она быстро исчезает в случае угрозы.

Тогда можно всегда рассчитывать на почти полное участие в выборах, и ненамного меньше будет и количество голосов, проголосовавших за то, чего хотел от них спрашивающий.

Посещение таких мест заостряет взгляд в изучении вопросов власти. Так можно приблизиться к одному из нервных узлов. Однако это завело бы нас слишком далеко, если бы мы занялись подробностями этого учреждения. Нам будет достаточно того, что мы рассмотрим необычную фигуру человека, который вошёл на такой избирательный участок с твёрдым намерением проголосовать против.

Намерение нашего человека вовсе не так уж необычно, вероятно; оно может разделяться многими другими, которых, вероятно, значительно больше, чем упомянутые 2% электората. Напротив режиссёры стремятся показать ему, что он очень одинок. И не только это — большинство должно производить на него внушающее впечатление не только численно, но и знаками своего морального превосходства.

Насколько же, в отличие от него, свежо и уверенно чувствует себя в этот день хороший избиратель. Уже в момент завтрака он получил по радио последний стимул, последнее указание. Тогда он идёт на улицу, на которой господствует праздничное настроение. С каждого дома, из каждого окна свисают знамёна. Во дворе избирательного участка его приветствует оркестр, который играет марши. Музыканты одеты в форму, да и на самом избирательном участке хватает людей в форме. При таком воодушевлении от хорошего избирателя не ускользнет, что в кабинке на избирательном участке едва ли можно голосовать против.

Там произведут впечатление 98 других голосов, которые были отданы из 100. И так как давно и всё более глупо празднуют культ большинства, 2% просто не заметят. Они, наоборот, сыграют роль, чтобы сделать большинство наглядным и подавляющим, тогда как при 100 из 100 большинство отпало бы.

Итак, в странах, в которых ещё знают настоящие выборы, этот успех сначала вызовет удивление, внимание, а также зависть. Если воздействие успеха станет заметно и на международном уровне, эти чувства могут резко смениться ненавистью и презрением. Также и тогда, в отличие от Бога перед Содомом, не обратят внимание на двух праведников. Будет звучать протест, что там, мол, все стали на сторону зла и потому созрели к заслуженной гибели.

[pullquote]В своём подъёме диктаторы живут большой частью за счёт того, что ещё нельзя расшифровать их иероглифы.[/pullquote]

Теперь мы хотели бы отбросить 98% и обратиться к двум остальным, как к золотым песчинкам, которые мы просеяли. C этой целью мы пройдём сквозь запертую дверь, за которой считают голоса. Мы здесь войдём в одно из табуированных пространств плебисцитной демократии, о котором есть только одно официальное мнение и бесчисленные, пересказываемые шепотом, слухи.

Комиссия, которую мы здесь встречаем, тоже будет в униформе, но, вероятно, фамильярной, наполненной духом комфорта доверия. Она образована из местных представителей господствующей и единственной партии, кроме того, из пропагандистов и полицейских. Настроение подобно настроению владельца фирмы, который считает свою кассу, хотя не без напряжения, так как все присутствующие более или менее отвечают за результат. Оглашаются голоса за и голоса против — одни с благосклонным, другие со злым удовлетворением. К этому добавляются недействительные голоса и пустые листки. Наиболее неприятным будет настроение, если попадётся эпиграмма какого-то остряка, как они, конечно, стали редкими. В кругу тирании не хватает юмора, как и всего другого, что сопровождает свободу, и шутка становится всё же также тогда самой острой, если ради неё рискуют головой.

Могло бы случиться даже совсем наоборот, если спрашивающий должен был бы изобрести ещё голоса против, чтобы создать число, на которое он рассчитывал.

Несомненным остаётся то, что он даёт закон избирателям, и не они ему. Вместе с тем становится заметным политическое свержение масс с престола, которое развивал девятнадцатый век.

[pullquote]Вместе с тем становится заметным политическое свержение масс с престола, которое развивал девятнадцатый век.[/pullquote]

Именно от этого голоса или скорее от его носителя тоже может зависеть то, что всегда грозящее нам положение термитов не осуществится. Расчёт, который духу часто кажется веским, не оправдывается в этом пункте тогда, если остаётся хоть крохотная доля.

Мы здесь наталкиваемся ещё не на настоящее сопротивление, однако на сопротивление, которое ещё не знает своей собственной силы и способа, каким его можно применить. Когда наш избиратель поставил крестик в опасное место, он сделал как раз то, чего ожидал от него могущественный противник. Это действие определённо смелого человека, но в то же время одного из бесчисленных неграмотных в новых вопросах власти. Речь идёт о ком-то, кому нужно помочь.

Как, однако, должен вести себя наш человек, если он упускает последнюю предоставленную ему возможность выражения мнения? С этим вопросом мы касаемся новой науки, а именно учения о свободе человека по отношению к измененной власти. Это далеко выходит за наш единичный случай. Мы, между тем, хотели бы сначала рассмотреть его.

Это был бы первый шаг из статистически контролируемого и управляемого мира. И немедленно возникает вопрос, достаточно ли силён всё-таки отдельный человек, чтобы пойти на такой риск.

Library запись закреплена

Шуньятананда // Радикальный Гнозис

Эссе "Уход в Лес" Эрнста Юнгера (1895-1998) - манифест, посвященный попытке уберечь свободу от политического давления. Юнгер исследует саму возможность сопротивления: как независимый мыслитель может противостоять силе вездесущего государства. Независимо от того, насколько обширными становятся технологии наблюдения, лес защищает мятежника, который, в свою очередь, способен нанести тирании ответный удар.

Читайте также: