Пост ицхок лейбуш кратко

Обновлено: 05.07.2024

Ицхак Лейбуш (1852, Замостье, Люблинской губернии, ныне Замосць, Польша, — 1915, Варшава), писатель, один из основоположников новой литературы на идиш. Писал также на иврите.

Родился в семье торговца, убежденного противника хасидизма (см. Митнагдим). С трех лет учил Тору, с шести — Талмуд, с двенадцати — средневековую еврейскую философию и познакомился с каббалой и литературой Хаскалы. Отец приглашал к Перецу учителей ивритской грамматики, русского и немецкого языков. Польский и французский языки Перец освоил самостоятельно. Получив в 14 лет доступ к богатой частной библиотеке, увлекся западноевропейской, русской и польской литературой. Тогда же начал писать на иврите и польском. В 1870 г. женился на дочери поэта и математика Г. И. Лихтенфельда (1811–87), поселился в Сандомире, стал совладельцем пивоварни, но вскоре разорился, брак распался, и в 1876 г. Перец уехал в Варшаву.

Перец не считал сионистскую идею осуществимой и не верил в возможность возрождения иврита как живого языка. Тем не менее, он неоднократно выражал свою симпатию еврейским поселенцам в Эрец-Исраэль. На Черновицкой конференции по языку идиш (1908) Перец выступил с апологией иврита и резко возражал против проекта резолюции, объявлявшей идиш единственным национальным языком евреев.

Ицхок-Лейбуш Перец (идиш יצחק לײבוש פּרץ, род. 18 (30) мая 1852, Замостье, Люблинская губерния, Царство Польское (ныне Люблинское воеводство, Польша) — 21 марта (3 апреля) 1915, Варшава) — еврейский писатель, классик еврейской литературы на идише, общественный деятель, оказал значительное влияние на развитие еврейской литературы и еврейской культуры дооктябрьского периода.

Биография
Родился 18 мая (30 мая по новому стилю) мая 1852 года в семье торговца в г. Замостье. Отец — Иегуди Перец (1825—1898), мать — Рывка Левин (1828—1914). Занимался самообразованием. Печатался на польском, с 1875 года на иврите, с 1888 года — на идише.
В 1876 году после окончания варшавских курсов сдал экзамен на…

Умер в 1915 году и похоронен на еврейском кладбище в Варшаве.

Семья
Первая жена — Сара Лихтенфельд (1870, развод 1875).
Дети — сыновья Люциан и Иаков (умер в детстве).
Вторая жена (с 1878) — Хелена (Нехама Рахеля) Рингельхайм (1860—1938; бездетный брак).

Библиография

Издания на русском языке:
Собрание сочинений в 4 томах (1911-1914)
Рассказы (1940)
Рассказы и сказки (1941)
Избранное (1962, 1962, 1976)
Хасидские рассказы (2004)

Увинская районная библиотека запись закреплена

Короткий рассказ. Ицхок Лейбуш Перец "Пост"

Зимний вечер. Соре сидит у каганца и штопает старый чулок. Пальцы ее окоченели, и работа медленно подвигается вперед. От холода посинели губы. Часто она бросает работу и начинает бегать по комнате, чтобы согреть озябшие ноги.

На кровати, на голом соломенном тюфяке спят, головами попарно в одну и в другую сторону, четверо детей, покрытых каким-то старьем.

— Потерпите, детки, — успокаивает их Соре, — скоро придет отец и принесет ужин. Я вас всех тогда разбужу.

— А обед? — с плачем спрашивают дети. — Ведь мы еще не обедали.

— И обед он принесет.

Она сама не верит тому, что говорит. Глазами она обводит всю комнату: не найдется ли еще что заложить… ничего!

— Ну? — тихо спрашивает Соре.

Он ставит на пол кувшины, снимает с себя коромысло, вздыхает и отвечает еще более тихим голосом:

— Дети с утра почти ничего не ели, — говорит Соре. — Хорошо, что хоть спят… Бедные дети…

Она не может удержаться и начинает тихо плакать.

— Чего же ты, глупая, плачешь? — спрашивает муж.

— Ох, Мендель, Мендель, дети так голодны.

Усилием воли она старается остановить слезы.

— И чем же все это кончится? — говорит она печально — Что ни день, становится все хуже.

— Хуже? Нет, Соре, не греши. В прошлом году было хуже, куда хуже. Мы и тогда были без куска хлеба, но к тому же еще без квартиры! Тогда дети валялись днем на улицах, ночью где-нибудь на задворках… теперь же они лежат на тюфяке и под кровлей.

Соре разрыдалась сильнее.

Она вспомнила, что именно тогда посреди улицы, она лишилась ребенка. Он простудился, охрип и умер.

Умер, как в пустыне… Нечем было и спасать… И он угас, как свечка, остальным деткам на долгие годы… И то сказать, не бегали в синагогу взывать к Всевышнему, не ходили на могилы молить души покойников о заступничестве, даже не пошептали от дурного глаза.

Он старается утешить ее:

— Полно, Соре, не плачь… не греши…

— Когда же, наконец, Бог сжалится над нами?

— Да имей ты сама жалость к себе, не принимай всего так близко к сердцу! На кого ты стала похожа! Всего прошло десять лет после нашей свадьбы, а посмотри на себя… Посмотришь, так сердце разрывается. А ведь ты была самой красивой девушкой в городе.

— А ты? Помнишь, тебя называли Мендель-силач. Теперь ты согнулся в три погибели, хвораешь… хоть скрываешь это от меня… Ох, Боже мой! Боже мой!

— Боже упаси! Да кто это сегодня ест! — вдруг отзывается Мендель.

Дети испуганно вскакивают с постели.

— Сегодня пост, — говорит Мендель с угрюмым лицом.

Дети не сразу сообразили.

— Пост? Какой пост? — спрашивают они сквозь слезы.

И Мендель, опустив глаза, поясняет, что сегодня во время утренней молитвы обронили Тору с амвона.

— Поэтому, — говорит он, — объявлен на завтра пост, всем, даже грудным детям.

Дети молчат, и он продолжает:

— Пост такой же важный, как Иом-Кипур и Тише-б’ов; начинается он сегодня вечером.

Дети быстро соскакивают с постели и босиком, в рваных рубашонках, начинают кружиться по комнате, весело вскрикивая:

— Поститься! Мы будем поститься!

Мендель заслоняет спиной каганец, чтоб дети не заметили, как мать заливается слезами.

— Тише, тише! — старается он успокоить детей. — В пост нельзя плясать: даст Бог попляшем в Симхас-Тору.

Одна из девочек начинает петь:

— Петь также грешно, — говорит он глухим голосом.

Дети понемногу успокаиваются и засыпают, утомленные пляской и пением.

Один только старший мальчик еще не спит и спрашивает:

— Папа, когда мне минет тринадцать лет? т

— Долго еще до этого, Хаимель, долго — целых четыре года, — дай Бог тебе здоровья.

"На горе высокой"..

Дрожь пробегает у Менделя по всем членам. -- Петь также грешно, -- говорит он глухим голосом. Дети понемногу успокаиваются и засыпают, утомленные пляской и пением. Один только старший мальчик еще не спит и спрашивает: -- Папа, когда мне минет тринадцать лет? т -- Долго еще до этого, Хаимель, долго -- целых четыре года, -- дай Бог тебе здоровья. -- Тогда ты мне купишь "тфилн"? [*] [*] - Филактерии. -- А то как же? -- И мешочек для них? -- Разумеется. -- И молитвенник купишь? Маленький, с золотым обрезом? -- С Божьей помощью. Моли Бога, Хаимель. -- Тогда я уж ни в один пост не стану есть. -- Да, да, Хаимель, ни в один пост. А про себя он прибавляет: -- Боже великий, только не знать бы им таких постов, как сегодня.

Читайте также: