Петр григоренко диссидент кратко
Обновлено: 03.07.2024
Удивительно прозорливыми оказались крымские татары, еще два года назад на собственный страх и риск установив здесь бюст Петра Григоренко. Тогда их жест был истолкован превратно. Зазвучали нелепые обвинения, будто противозаконно устанавливать где бы то ни было (и в центре города тоже) памятники без санкции исполкома и с нарушением всех архитектурных норм.
Памятник (до сих пор не узаконеный исполкомом, хотя площадь уже почти носит имя либерала и генерала Григоренко) отгородили заборчиком от благоустраиваемого здания. Два года крымчане косятся на памятник, недоумевая, за что и зачем татары поставили бюст генералу столь ненавидимой ими советской власти.
Вне всех сомнений Григоренко достоин стать символом дружбы народов. Советский генерал, татарский герой, патриот Украины и гражданин США - кого с ним рядом-то поставишь? Некого. Мы знаем непозволительно мало о нем, но кто же мешает познакомиться поближе с героем наших дней?
Григоренко давно уже нет в живых, но, к счастью, он оставил после себя книгу воспоминаний, весьма и весьма откровенных. Из этих мемуаров мы и попробуем реконструировать психологический портрет генерала, диссидента и правозащитника.
Дорогого стоит само название книги: "В подполье можно встретить только крыс:" Историю своей "долгой и сложной жизни" генерал написал по приезде в Штаты, перешагнув в восьмой десяток. Она стала итогом его "поисков, увлечений и заблуждений".
Первое неожиданное признание он делает уже в предисловии, надеясь, что жизнь его "не станет примером для других". Это не ляпсус, скорее оговорка, симптоматичная для всей книги. И таких признаний генерал делает сотни. Многие взаимоисключают друг друга, но тем не менее как раз эти огрехи и помогают восстановить настоящий облик Петра Григорьевича.
Детство, в людях и прочие университеты…
Жил на свете мальчик Петя,
Много Петь живет на свете.
Только Петя мой
Был совсем другой.
Как тонко заметил натуралист Дарвин, ум и характер человека формирует его детство. Историю своей жизни генерал начинает неожиданно и по-военному прямо: "Я не был ребенком".
Увы, это только слова. Петя безусловно родился в рубашке, но без брюк с генеральскими лампасами. Лампасы появились много позднее. Сначала было детство. Мать его рано умерла, отец ушел на германский фронт, оставив на хозяйстве троих сыновей, средним из которых и был Петро.
В родном селе Петя не участвовал в детских играх, в школе "учеба не шла", как вспоминает он сам, другие ученики "относились ко мне со смешанным чувством страха и ненависти. Я чувствовал всеми фибрами враждебность среды, и быть в ней мне не хотелось".
К десяти годам мальчик начал внимательнее наблюдать за стремительно меняющимся вокруг него миром - вихри революции уже сгущались над тихим украинским селом, где жила его семья. Ребенком будущий генерал Григоренко ощутил физиологическую неприязнь к "патриотизму". Он детально описывает свои ощущения: "меня затошнило", "во мне родились отвращение и ненависть".
Тогда же Петя узнал, что он украинец и принадлежит "к той же нации, что и великий Кобзарь". Это произвело на 12-летнего мальчика "неизгладимое впечатление".
Какое впечатление на него произвела продразверстка в 22-м году, он предпочитает не вспоминать. Хотя рассказ о буднях отряда ЧОН (части особого назначения, где 15-летний Петро начал военную карьеру), проводившего зачистки окрестностей Бердянска, где после голода 20-21 годов осталась треть населения, - об этом Григоренко упоминает только вскользь. А жаль.
Из других деталей комсомольской молодости стоит "особо отметить компанейский характер тов. Григоренко". Как видим, он вовремя избавился от детской нелюдимости. В 20-е годы она могла сыграть с ним злую шутку. Петро старательно карабкался по скользким карьерным ступеням и не мог позволить себе подобную глупость.
Наедине с совестью.
В биографии славной твоей
Разве можно оставить пробелы.
Нить карьеры будущего генерала рвалась в разные стороны, крутила зигзаги, сплеталась кольцами. Он сам еще не видел, как себя обустроить. В 24-м Петро поднимает в Сталино (будущий Донецк) трудовую еврейскую школу-семилетку. Доказывает родителям учеников, как важно возродить еврейскую культуру. Напрасно - дело сохнет на корню. Новое назначение
- политрук школы трудновоспитуемых несовершеннолетних правонарушителей. И еще одно фиаско.
Сапер Григоренко - еще одна малоизученная страница биографии друга татарского народа. Впервые Петр Григорьевич меняет спокойный, размеренный тон своего рассказа. В его голосе появляется настоящее чувство - в этот раз он говорит о том, что оставило в памяти яркий след. Он уже не подбирает слов, они торопятся вырваться сами. Речь идет о "настоящей трудовой радости" - уничтожении православных храмов.
Григоренко не только сапер, он художник. Осень 1934 года прошла у него в любовании "грудами кирпичей", оставшихся от "красиво взорванных" Витебского, Смоленского, Минского соборов. Сапера Григоренко "на большом совещании Уборевич поставил в пример" другим подрывникам. Вот только гонорары за варварство платят скупо. С болью он от эстетических пассажей о "красиво осевших храмах" переходит к финансовой стороне дела. По каждому собору бухгалтер Григоренко подробно расписывает статьи своего дохода. Но не деньги главное для будущего генерала - он торопится. Засиделся, пора на повышение.
Большие перемены Предвоенные годы - время особого карьерного взлета Григоренко. Ни для кого не секрет, что тогда было репрессировано 95% советского офицерского корпуса. Освобождающиеся должности занимали те, кто обладал минимальным военным образованием. Еще одно "белое пятно" в мемуарах - отношения между майором Григоренко и сотрудниками НКВД. Он только раз проговаривается, ехидно описывая, как сдал в руки особистов комиссию, приехавшую принимать у него УР (укрепленый район). К началу войны Григоренко попал в штаб Дальневосточного фронта, а потому 1941-1943 годы провел в тылу, в Хабаровске.
Лишь в декабре 43-го штабист Григоренко попал на фронт. И вот удача! - снова в штаб, на сей раз в 10-ю гвардейскую армию, 66-ю гвардейскую дивизию. Совпадение или нет, но через несколько дней все высшие офицеры 10-й армии были репрессированы. Все, за исключением Григоренко. Петр Григорьевич был человек тертый и в скором времени уже стал начштаба дивизии 4-го Украинского фронта.
Прославили его . каски. Дотошный подполковник Григоренко следил за тем, чтобы солдаты не снимали касок ни днем ни ночью. Количество погибших резко сократилось, и опыт был востребован в других дивизиях. Закончилось все анекдотично. Пробитая каска, которая спасла жизнь самому Григоренко - ее он с охотой демонстрировал направо и налево, - пропала. Оказалось, во всяком случае так уверяет сам мемуарист, ее стянул молодой Леонид Ильич, положив, таким образом начало многолетней взаимной неприязни.
Брежневу в григоренковской книжке посвящено немало душевных слов. Олицетворением же мирового зла выступают Жуков (к которому горе-генерал всю жизнь испытывал ненависть, замешанную на черной зависти) и Хрущев.
Никита Сергеевич предстает этаким недорослем: нелепым и несмышленым одновременно. Его доклад на ХХ съезде эстет Григоренко называет "мещанскими сплетнями".
Малый народ Именно хрущевская оттепель катализирует доныне скрытые в Григоренко метаморфозы. Советский генерал, заведующий кафедрой военной академии им. Фрунзе, выступает на партийной конференции с критикой руководства партии. Мол, пора менять курс КПСС. Возвращаться к Ильичу.
Естественно, генерала подвергают остракизму. Ревизионизм - болезнь знакомая, партия умеет с ней бороться. Григоренко, не мудрствуя, уходит в оборону, применяя ленинские методы борьбы: подполье, кружки, листовки: Наконец-то он может быть самим собой, обретает свойственные ему лицо и манеру поведения. Всю жизнь копилось в нем это раздражение и неприязнь к государству, что так и не стало для него родным.
Его сажают в психушку - так газетой отгоняют злую назойливую муху. Над Хрущевым сгущаются тучи, и сюсюкать с беспокойным генералом он не намерен. Когда Брежнев приходит к власти, Григоренко выпускают. Дают "волчий билет", но он уже нащупал родственные души: десяток диссидентов, столь же остро презирающих свою страну и так же ясно знающих, как обустроить будущее "совков".
Французский историк Огюстен Кошен назвал сорт таких людей "малым народом". Это не этническая характеристика, а политическая. Точнее будет сказать "антинарод" - те, кто живет в собственном интеллектуальном мире и строит свое мировоззрение по принципу переворота: что одному здорово, другому - смерть. "Антинароду" враждебно и отвратительно все то, что составляет корни нации, ее костяк. Только себя "малый народ" называет народом, а на "большой народ" смотрит как на материал, нуждающийся в технологической обработке.
Генерал становится янычаром. Профессиональный военный, но плохой политик, с хорошими побуждениями он идет на поводу у "малого народа". Борцы с тоталитаризмом растолковывают ему "всю правду" о худшем из государств и, не жалея преклонный возраст, подымают на знамя правозащитной борьбы. В чеховские времена генералов приглашали на свадьбу. Григоренко используют на пикетах и акциях протеста. Он облачается в мундир и бесплатно (гранты появились намного позже) защищает демократию и общечеловеческие ценности, всем своим видом обвиняя советский строй в лицемерии.
"Малый народ" вовсю расшатывал и без того вялое самосознание советских граждан, уже в конце 60-х вливая в уши доверчивой стране либеральный сахар-медовик. Теперь оказалось, что медок скис, а дегтя под ним куда больше ложки. Определенно, памятники Григоренко надо ставить повсеместно - не будь его, не было бы у нас и свободы слова, и рынка, и демократических реформ: Но речь не об этом.
Встреча в подполье
Не молча злятся, а стонут;
но это стоны не откровенные,
это стоны с ехидством,
а в ехидстве-то и вся штука.
Ф. Достоевский, "Записки из подполья"
Бюст в Симферополе стоит по другому поводу. По причине взаимной симпатии между татарским народом и другом этого народа - Петром Григоренко. В борьбе за дело возвращения татар в Крым бывший генерал сыграл ключевую роль. Именно он настойчиво призывал их бороться за свои права, не брезгуя методами и средствами. Татары загипнотизировали престарелого диссидента своей "правдой", они вовсю, как обычно, кричали о ней, не обременяя себя доказательствами.
В подполье Григоренко встретил лидеров татарского движения и молодого Мустафу Джемилева, которого в книге он называет "моя боль". Именно благодаря Григоренко Мустафа получил путевку в большую политику.
Мысли вдогонку Архивы КГБ, перейдя по наследству СБУ, мало-помалу приоткрываются. Табуированная тема "депортированных", все десять последних лет разглядываемая под единственно допустимым ракурсом, пусть медленно, неохотно, но предается огласке. Отговорки номенклатуры "политически нецелесообразно" лишь обостряют противоречия. Нужны другие пути.
Григоренко боролся за "свободу слова". Что ж, попробуем пролить немного освежающих капель гласности на иссохшую почву. От "игры в одни ворота" толк невелик. Пора от воплей о перепаевании, квотах в парламенте и статусе "коренного народа" перейти к предметному разговору об антигосударственной деятельности "меджлиса", о функционировании в Крыму сети ваххабитских организаций, вскормляемых арабскими странами Ближнего Востока. О тех "туристах", что ежедневно приезжают к нам на отдых с Кавказа - их боевого опыта вполне достаточно, чтобы за лето обучить азбуке войны всех желающих.
А Мустафа продолжает криво усмехаться в усы и снисходительно раздавать указания всей вертикали власти, благо для него это горизонталь. И то правда: время работает на него.
Покойный друг татарского народа Григоренко был крайне неосмотрителен в подборе друзей. Впрочем, и Мустафа тоже. Неужто не нашлось кому поприличнее памятник поставить? Предатель, преступивший присягу, разрушитель храмов, жертва политических манипуляций и борец за права чужого народа в ущерб собственному - вряд ли можно найти фигуру сомнительнее, чем наш генерал. Но, видимо, на этот счет у дружественного горе-генералу племени были свои соображения.
И последнее. Не мешало бы разместить бюстик в каком-нибудь менее людном месте. Или Дом дружбы убрать подальше от злополучного памятника. А то ведь дурные компании развращают добрые нравы. Или есть другое мнение?
16 октября — день рождения Петра Григорьевича Григоренко (1907-1987). Советского боевого генерала, члена ЦК комсомола Украины 30-х, и вместе с тем — одного из лидеров диссидентского движения 60-х и 70-х, политзэка. Вот такая противоречивая биография.
В диссиденты в 60-е годы Пётр Григорьевич вступал как убеждённый, идейный коммунист (член ВКП(б) с 1927 года). Оппозиционная деятельность генерала началась с критики Хрущёва на партийной конференции КПСС и затем создания подпольного "Союза борьбы за возрождение ленинизма". Ничего уникального и удивительного в этом не было — ведь диссидентство шло поначалу под красными знамёнами. Но оно двигалось не влево, а вправо, и довольно скоро отбросило эти знамёна прочь.
Кстати, лет 20 назад я слушал рассказ одного старого участника диссидентского движения, Дмитрия С., ныне покойного, который весело рассказывал:
— Как-то Пётр Григоренко при мне стал вспоминать о своих фронтовых встречах с Леонидом Ильичом Брежневым, они ведь служили вместе. Были у них там конфликты. И вот описывает он с досадой одно такое столкновение с Брежневым, ругает его на чём свет стоит, а я слушаю и с удивлением понимаю, что Леонид Ильич в том конфликте был совершенно прав, а Григоренко — нет. Потому что Григоренко хотел отмазать своих подчинённых, которые натворили каких-то очень нехороших делов, а Леонид Ильич говорил, что так просто спускать подобные проступки нельзя.
Правда, потом заставить Дмитрия С. повторить этот рассказ, что называется, под запись, мне не удалось: он, кажется, пожалел, что сгоряча сболтнул такое, и сделал вид, что не помнит.
Почему Григоренко не торопился в 60-е годы в идейном смысле перейти на сторону белогвардейцев, антикоммунистов? Наверное, потому, что очень хорошо запомнил этих белых, которых видел в лицо во время гражданской войны.
В полном генеральском параде. Говорят, что эта фотография была сделана, когда Пётр Григорьевич уже был разжалован из генералов за оппозицию и надевал этот мундир "нелегально". Возможно, этим объясняется и слегка ироническое выражение лица на снимке
Приём в Белом доме. Пётр Григоренко и президент США Джимми Картер. 20 сентября 1978. Фотокарточка с автографом президента
Увы, бывшие депутаты Совета глубоко заблуждались насчёт "интеллигентных людей — офицеров". Их немедленно взяли под стражу и куда-то повели, а двоих, пытавшихся убежать, убили на месте, на глазах у юного Григоренко.
Монета Украины в честь юбилея Петра Григоренко
P.S. Кстати, проспект Маршала Жукова в Харькове в 2016 году переименовали не как-нибудь, а именно в проспект Петра Григоренко. Сейчас вокруг этого названия идёт борьба. И имя бывшего советского генерала, командира Красной Армии, увы, снова не на красной, а на противоположной стороне.
Мемориальная доска в честь Петра Григоренко в Харькове и улица его имени в Запорожской области
Исполнилось 25 лет со дня смерти генерала Петра Григоренко — одного из лидеров гражданского сопротивления советской тоталитарной машине в 1960-70-х годах. Это была гениальная догадка: поставить украинский национальный интерес на международную основу, в контекст противоборства демократического Запада с тоталитарным Востоком. Путь оказался правильным: всего за 15 лет Украина стала свободной — без войны и без насилия.
Григоренко был не просто бунтарь. Он был стратег. Поняв суть СССР как тоталитарной Империи Зла, он вдумчиво разрабатывал стратегию преодоления этого зла.
То есть он выступил против нового культа — культа Хрущева. Он сознательно восстал, понимая, что лишится генеральского чина, руководства кафедрой военной кибернетики, которую создал, всех связанных с этим благ, даже пенсии. Более того, он был помещен в психиатрическую больницу.
Впоследствии СССР, припертый доказательствами Григоренко и других правозащитников, был вынужден выйти из Международной ассоциации психиатров, иначе его бы исключили оттуда за использование психиатрии в политических целях.
С распадом СССР это жуткое зло — карательная психиатрия — было преодолено, во многом благодаря украинцу Григоренко.
Кстати, в России опять начинают использовать карательную психиатрию в политических целях. Бойтесь, чтобы этот политический вирус не перекинулся и в Украину.
Петр Григоренко в генеральском мундире Красной Армии
Он был первым историком, который указал на то, что колоссальные поражения СССР в первый период советско-германского столкновения во время Второй мировой войны были обусловлены не только тотальным истреблением перед войной военных кадров, но и главным образом тем, что СССР готовился к агрессивной войне, пренебрегая обороной.
Петр Григоренко, как никто другой, поднял вопрос о национальном угнетении в СССР. Его выступления в защиту евреев, месхов, армян, немцев Поволжья, чеченцев и многих других, его бескомпромиссная борьба за право коренных жителей Крыма жить на родной земле сделали его не только героем свободолюбивого крымскотатарского народа, но и сделали Петра Григоренко в символ борьбы за подлинное равноправие народов.
Украине сегодня явно не хватает таких борцов за толерантность и межэтнический мир. Поэтому именно имя Григоренко сегодня Украина может возносить на должную высоту перед всем человечеством.
Самиздат стал непобедимой информационной сетью, которая разрушила дезинформационную систему манипулирования массами.
Даже его антипод — Генеральный Жандарм Андропов — отмечал, что энергия Григоренко активизировала и радикализировала слабую либеральную интеллигенцию. А его стратегическая мысль отыскивала все новые формы сопротивления ресталинизации страны.
Кстати, сейчас в России начался новый этап ресталинизации, и ее поддерживают последовательные противники демократии и независимости — коммунисты Украины. Петр Григоренко еще в 1968 году инициировал дискуссию о необходимости предоставить возникшему диссидентскому движению организационную форму, выдвинул идею легалистичной, т.е. открытой правозащитной организации.
Впоследствии, в 1976 году, такими стали Хельсинкские группы. Именно при общении Петра Григоренко и Николая Руденко возникла идея создания Украинской Хельсинкской группы (9.11.1976), а уже после нее возникли Литовская, Армянская, Грузинская группы. Григоренко подчеркивал, что УГГ, в отличие от Московской ГГ, кроме прав человека, защищает еще и права нации.
Зинаида и Петро Григоренко
Генерал вместе со своими земляками в диаспоре закладывал фундамент возрождения независимой и демократической Украины. Оказавшись в изгнании, он создал и возглавил Заграничное представительство Украинской Хельсинкской группы, которое фактически стало неофициальным посольством независимой Украины еще задолго до ее появления на политической карте мира. Во многом благодаря СП УГГ, лично Григоренко, украинское правозащитное движение вышло на международную арену.
Это была гениальная догадка: поставить украинский национальный интерес на международную правовую основу, в контекст противоборства демократического Запада с тоталитарным Востоком. Этот путь оказался верным: всего за полтора десятилетия Украина стала свободной — без национально-освободительной войны, без насилия.
Григоренко объездил почти все страны Европы. Одной из его целей было создание там Хельсинских групп. Они становились общественным сопротивлением капитулянтской политике местных правительств, они давили на свои правительства и правительство СССР требованиями соблюдения хельсинкских договоренностей.
В наибольшей степени благодаря стратегическому политическому мышлению Григоренко и его личной популярности в мире Хельсинкское движение стало международным. В 1980 году, уже будучи тяжело больным, Григоренко путешествовал по Европе, готовя почву к Мадридской конференции СБСЕ. Он держался духом, чувством долга.
Его позиция была радикальной: Запад должен потребовать от СССР уважать права человека. Если людей будут и дальше преследовать за участие в Хельсинкском движении, то Запад должен разорвать Хельсинские соглашения. Разумеется, речь шла о контроле за соблюдением Хельсинкских соглашений и об ультимативной позиции Запада, которую после же занял президент США Рональд Рейган.
По поручению УГГ, СКВУ, Литовского, Латышского, Белорусского и Всемирного Конгрессов Григоренко подал в ООН Акт о деколонизации СССР. Тем самым он выбивал из рук Кремля его важную козырную карту — лицемерную поддержку борьбы колониальных народов за свою независимость (в то время как в самом Союзе было 100 колониальных народов).
Деколонизация Советского Союза казалась невероятной в 1980 году. Вспомним: даже в 1989-90 годах президент США Буш-старший, премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер высказывались против независимости Украины. Но деколонизация стала реальностью через десять лет. Потому что мировая политическая мысль была уже подготовлена выступлениями диссидентов разных республик, в т.ч. Григоренко.
Даже в смерти своей Григоренко удалось объединить людей с разным взглядам. На похоронах в Бавд-Брук были украинцы и русские, армяне и евреи, крымские татары и коренные американцы, христиане разных конфессий, иудеи и мусульмане.
Его борьба за универсальные права человека не только не противоречила здравому национальному патриотизму, а наоборот, способствовала ему и придавала уважения в мире. Ибо человечеству можно принадлежать только через определенное нацию, определенную культуру.
Однажды, еще в подростковом возрасте, он, осознав себя украинцем, не забыл об этом даже в то время, когда считал себя коммунистом. Как и Тарас Шевченко, он уехал из Украины подростком, но не поддался русификации. Через всю жизнь он пронес Украину в сердце. Это прекрасный пример для денационализированных украинцев как вне Украины, и в самой Украине.
Эти воспоминания — его исповедь. Он обрел раскаяние за участие в коммунистической партии. На такую исповедь нужно немалое мужество. Он вернулся к вере своего детства — и это тоже хороший путь для других.
В 70-80-х годах ХХ столетия Петр Григоренко был самым популярным в мире украинцем. Он представлял Украину с лучшей стороны, потому что сам был человеком высоких моральных качеств и самоотверженного гражданского служения. Его бесстрашие и чувство достоинства зажигали других людей.
Петр Григоренко — личность планетарного масштаба. Он поднимает престиж Украины на международный уровень. Не понимают, не хотят воспринимать этого разве люди, которые заинтересованы держать Украину на провинциальном уровне. Сознательные же украинцы радуются, что был такой Великий Украинский — генерал Петр Григоренко. И пусть молодые люди знают, что принадлежать к нации Петра Григоренко — это престижно, это почетно. На примере этой действительно героической фигуры следует воспитывать молодое поколение граждан Украины.
На аверсе монеты на зеркальном фоне вверху полукругом размещена надпись НАЦИОНАЛЬНЫЙ БАНК УКРАИНЫ, под которым - малый Государственный Герб Украины, номинал - 2 ГРИВНІ/2007, внизу изображена символическая композиция - росток пробивает кирпичную стену. Также на монете размещен логотип Монетного двора Национального банка Украины.
Реверс монеты Петр Григоренко
На реверсе монеты изображен портрет Петра Григоренко во время речи, под которым - годы жизни 1907/1987, слева полукругом размещена надпись - ПЕТР ГРИГОРЕНКО.
Петр Григорьевич Григоренко (род. 16.10.1907 в с. Борисовка Приморского района Запорожской обл. — 21.02.1987, Нью-Йорк, США).
Генерал, правозащитник, член-основатель Московской и Украинской Хельсинских групп.
Родился в крестьянской семье. Работал слесарем, сцепщиком вагонов, кочегаром, машинистом паровоза. Был активистом комсомольского движения. Один из организаторов комсомольской ячейки в своем селе (1922), делегат съезда (1930) и член ЦК Комсомола Украины (1929-1931).
В 1927 вступил в Коммунистическую партию. В 1929 окончил рабфак, учился на инженерно-строительном факультете Технологического института в Харькове (1929-1931).
С 1931 — профессиональный военный. Окончил Военно-инженерную академию им. Куйбышева, в 1934-1937 служил на командных должностях в Белорусском военном округе, затем был слушателем академии Генерального штаба. В 1939-1943 служил на Дальнем Востоке; участник боев на реке Халхин-Гол (1939).
В 1944-1945 — на фронтах Великой Отечественной войны, дважды ранен. Закончил войну в звании полковника на должности начальника штаба дивизии. Награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны и шестью медалями.
В декабре 1945 — сентябре 1961 — на преподавательской и научной работе в Военной академии им. М.В.Фрунзе.
(Публикуется с сокращениями)
Известный правозащитник Петр Григоренко в отличие от многих других диссидентов покидать родину не собирался. Хотя в США уже давно проживал его сын. В 1977 году генерал вылетел к сыну, но назад уже не вернулся. За океаном Григоренко тут же предложили работу в военной академии. Однако читать лекции в Америке Петр Григорьевич отказался.
Военная служба
В Витебск Григоренко уже не вернулся. В конце 1930-х годов он был направлен на Дальний Восток, где принимал участие в боях на Халхин-Голе и был ранен. Там же Петр Григорьевич встретил и Великую Отечественную войну.
Правозащитная деятельность
Незапланированная эмиграция
Читайте также: