Отношение церкви к войне кратко
Обновлено: 04.07.2024
Как проповедовать Христа после того, как брат пошел на брата, и каждый из них призывает одну и ту же Церковь в помощники?
Как проповедовать Христа после того, как брат пошел на брата, и каждый из них призывает одну и ту же Церковь в помощники?
Сейчас обе воюющие стороны не только не борются с Богом, но призывают Его в помощники одними и теми же словами, идя на бой друг с другом, люди молятся перед одними и теми же иконами. С каждой стороны есть священнослужители, духовно окормляющие воюющих.
Война и мiр
И вот, чтобы осознать эту связь войны, Церкви и жизни людей, потребовалось оказаться современником событий, происходящих сейчас совсем рядом.
Вообще, еще лет 15 назад казалось, что все принципиальные духовные вопросы решены и остается только следовать написанному святыми отцами, приносить покаяние в повседневных грехах, регулярно прибегать к таинствам – и духовная жизнь будет благоустроена, да и вся жизнь изменится.
И сейчас, после многомесячного военного противостояния на Украине, после того, как разделение прошло по судьбам множества до этого мирно живших рядом людей, после тысяч невинных жертв – оказалось, что нынешнее время ставит перед всей Церковью новые духовные вопросы. Вопросы, пока не разрешенные и нуждающиеся в осмыслении. И эти вопросы имеют отношение не только ко времени, но и к Вечности.
После произошедшего уже невозможно привычным языком говорить о Боге с людьми, захваченными и измененными произошедшими событиями. Да, Церковь всегда остается Той же носительницей Откровения, но ей свойственно заново осознавать Себя на каждом этапе своего земного бытия. А констатация того, что мы вошли в новый этап жизни, думаю, разногласий не вызывает.
И христиане призваны ответить на вызовы жестокого мира.
Брат на брата
Первая особенность нынешней войны – это не только война между людьми братских народов или даже одного народа, но это война между членами одной Церкви.
Войны, которая вела Россия во 2-й половине XIX века, имели целью освобождение братских православных народов от иноземного и иноверного ига.
Война с немецким нацизмом вообще не была войной религиозной, так как идеологии обеих сторон были вполне атеистичны, но православными она была воспринята как война с теми, в чьи планы входило порабощение и уничтожение страны и населявших ее народов – и потому она стала священной.
Сейчас же обе воюющие стороны не только не борются с Богом, но призывают Его в помощники одними и теми же словами, идя на бой друг с другом, люди молятся перед одними и теми же иконами. С каждой стороны есть священнослужители, духовно окормляющие воюющих.
По сути, на пространстве Руси такого не было 600 лет со времен раздробленности на удельные княжества…
Повстанцы на улицах Славянска
Война как апофеоз зла
Для Спасителя главная ценность – человек, с его вечной душой, ради которой и весь мир приобретать не стоит (Мф. 16:26). На войне человек – лишь средство достижения целей. Ради этих целей он может оказаться раненым или убитым.
Христиане не должны осуждать (Мф. 7:1) – осуждение и унижение врага на войне только приветствуется, а неосуждение воспринимается как предательство своей страны и ее интересов.
Христиане призываются к сопереживанию и помощи даже чужим, врагам (Лк. 10:37, Мф. 5:44), война предполагает ненависть и месть.
Война разделяет пролитой кровью близких, друзей. Распадаются семьи, рушатся связи родителей и детей. Родные друг другу люди поддержали разные стороны войны – их родство.
Христиане призваны не бояться убивающих тело (Мф.10:28), но бояться погубить свою душу. Во время гражданской войны – а речь и об участниках, и о наблюдателях, и о современниках – гибнут именно души людей, в них прорастают ненависть, жестокость, высокомерие, мстительность.
Может ли Церковь помочь людям остаться людьми, не озвереть?
О лжи
Но перед Богом-то все равно отвечать придется.
Однако, прямую ложь можно назвать самым простым способом манипуляции сознанием аудитории. Разных способов, использующих ложь и подтасовки, изобретено уже немало. Например, один из характерных – выдается некая информация, и из нее делается яркий, запоминающийся вывод (м.б. информация не совсем достоверная, а м.б. и ее связь с выводом сомнительна, но зато вывод яркий). Далее, этот вывод часто повторяется и преподносится везде как всем очевидный, уже давно доказанный. Затем, исходная информация может быть и опровергнута, и забыта. Но вывод уже всем запомнился и сделал свое дело.
И здесь для христиан очень важно сохранять трезвое разумение и не становиться жертвами пропагандистской полуправды.
Фото: REUTERS/Gleb Garanich
О Церкви
Главный церковный миссионерский вопрос – о том, как проповедовать спасение во Христе и говорить о любви Божией, если фактически идет война между жителями одной страны или самых близких стран и народов?
С этим связано еще и внутреннее церковное разделение в период военных действий. Да, мудрыми словами и делами Патриарха Кирилла, приснопамятного митрополита Владимира и местоблюстителя митрополита Онуфрия каноническое церковное единство сохраняется. Но при этом идет война внутри одной поместной Церкви, церковное послушание теряется, и слово архиерея и даже Патриарха о миротворчестве нередко игнорируется сторонниками войны, которые хотят не мира, а победы над своими же согражданами, а слова о Боге многие хотят написать на знамени, с которым пойдут убивать ближних.
Как будут совместно совершать божественную литургию и давать друг другу целование мира священники, поддерживающие противоположные воюющие стороны и благословляющие воюющих друг с другом солдат?
Отдельный вопрос – о понимании патриотизма и вероисповедания.
Патриотизм как любовь к своей стране – ее природе, культуре, людям – не просто естественен (неестественно как раз обратное), но и дает человеку основание для жизни, для осознания себя в своей культуре и народе. Такой патриотизм вполне соответствует Евангелию – помним, как Спаситель горевал о родных городах, не пожелавших слушать Благую весть (Мф. 11:20–24), как апостол Павел желал пожертвовать собой, быть отлученным от Христа, только бы спасти своих духовно слепых единоплеменников (Рим. 9:3).
Связанный вопрос – Церковь должна находиться вне конфликтов политических, но не может быть вне конфликтов добра и зла, тем более, не может быть равнодушной к страданиям людей. И как это совместить, если война, тем более внутри одного общества, всегда сопровождается злыми делами? Выход, видимо, только один – нелицемерное миротворчество во что бы то ни стало. И правда, без прикрас и елейности, даже перед лицом сильных мира сего. И искренняя молитва. И деятельный призыв к прекращению войны.
И значит, требуется постоянно напоминать, что Церковь – не политуправление, а священники – не новые комиссары воющих сторон, И призыв к покаянию и святости так и останется миссией Церкви в мире – даже на войне.
Понятно, что спросить гораздо проще, чем ответить. Я не дерзаю даже предположить, что смог бы быстро и односложно ответить на какие-то из написанных вопросов. Для начала над ними надо задуматься. Осознавать же и отвечать – дело множества людей современности, дело Церкви – отвечать постепенно, по крупицам, не только словами, но и жизнью.
Христианство и война. Пожалуй, одна из наиболее противоречивых тем, имеющая ряд диаметрально противоположных толкований. Споры о том, можно или нельзя христианам убивать врагов Отечества, допустимо ли брать в руки оружие, позволительно ли силой защищать правое дело, ведутся давным-давно. Что же говорит на эту тему Священное Писание и традиция?
Пацифисты, например, абсолютизируют не только евангельское "бьют по одной щеке — подставь другую", но даже и библейское "не убий" — тем самым отказывая воинской службе хоть в каком-то оправдании и в упор не замечая очевидных несоответствий своей позиции. Ведь глагол, употребленный в Десяти Заповедях, означал запрет лишь на "частное" убийство — но Ветхий Завет в целом никоим образом не запрещал (и даже поощрял) убийства на войне и казни преступников. А армейские образы заняли весьма заметное место уже в Апостольских Посланиях, составляющих самую объемную часть Нового Завета.
Например, "итак станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие". (Еф.6:14-17)
Или "Итак переноси страдания, как добрый воин Иисуса Христа. Никакой воин не связывает себя делами житейскими, чтобы угодить военачальнику. Если же кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться". (2Тим2:3-5)
Правда, в первом процитированном отрывке апостол Павел подчеркивает: "Наша брань не против плоти и крови — а против духов злобы поднебесных". Но, не призывая прямо христиан брать в руки оружие, тот же апостол в послании к Римлянам так характеризует деятельность представителей власти: "ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое". Так что заслуженное возмездие за зло вполне может быть не просто попущением, но исполнением Воли Божьей.
В другую крайность впадают сторонники своего рода "ветхозаветного уклона" в христианстве. Которых особенно умиляют и кровавые расправы над врагами Божьими в доевангельских книгах Священного Писания, и ослепление Павлом волхва Вариисуса, и особенно знамение креста императору Константину Великому с надписью "сим побеждай" — из которого выводится не просто допустимость, а желательность силовых методов. А как быть с "любите врагов ваших"? Да очень просто — на этот счет появилась удобная модификация слова Спасителя: "Люби своих личных врагов — но ненавидь врагов Бога и Церкви".
На самом деле, Христос, который, кстати, и является единственным и вечным главой Церкви, в отличие от сменяющихся патриархов, действительно любит всех — "желая всем спастись и в разум истины придти" (1Тим 2:4). И поэтому в своей земной жизни Он запретил апостолам "свести огонь с неба" на неуверовавших самарян, сказав ученикам: "не знаете, какого Вы духа — Сын человеческий пришел не губить, но спасать". Вообще убить врага гораздо легче, чем вспомнить, что у него тот же Небесный Отец, что и у тебя, в силу чего вы — братья. А уж зажить с бывшим врагом действительно по-братски — так вообще архитрудно.
И спасти души человеческие от главного зла — греха с помощью оружия невозможно. Поэтому не стал Христос въезжать в Иерусалим на белом коне, как подобало уважающему себя триумфатору-военачальнику. Не стал и возглавлять, в общем-то, справедливую по земным меркам, освободительную борьбу иудеев против римлян. Потому что от внешнего порабощения освободиться легче, чем от сонма страстей, в плену которых люди находятся в рабстве почище того, что может учинить самый жестокий властелин. И не стал Спаситель призывать "12 легионов ангелов", могущих в мгновение ока не то, что снять Его с креста, но просто не допустить ареста, заодно испепелив и римлян, и первосвященников, и коварных фарисеев вместе взятых.
Но еще до Распятия Господь признавал объективность существования двух разных "царств", сфер бытия — призывая "отдавать Богу богово — а кесарю кесарево". Лучше всего, конечно, тем, кто полностью посвятил свою жизнь Творцу. Несколько раз в году, например, Церковь чтит память преподобных отцов разных египетских, синайских, палестинских и других обителей. До конца исполнивших заповедь Христа — и относительно "другой щеки", и об "отдаче с рубашкой и верхней одежды". Но — все равно убитых жестокими варварами, не могущими поверить в нестяжательность этих "граждан неба". А потому и подвергших их сначала мучительным пыткам в надежде узнать, где спрятаны несуществующие сокровища — а потом и безжалостной казни. А ведь иноки могли бы уйти под защиту городских стен, спасти свои жизни. Но не стали, положившись на Господа. Потому и почитаются по сейдень в чине мучеников — хотя формально их убийцы и не требовали отречения от Христа, их интересовали только деньги и ценности.
Но не всем христианам предназначен пусть спасения в уходе от мира. Кто-то должен в нем и оставаться — преображая его излучаемым внемирным светом евангельской правды и любви. Но при этом, увы, и отдавая свою неизбежную "дань кесарю". В том числе, и военной службой. А иначе и нельзя! Можно по зову сердца стать мучеником самому, но нельзя принудительно тащить на мученичество других. А часто и собственное вроде бы формальное мученичество оборачивается соучастием в мучительстве своих ближних. Ну чем бы закончилось массовое фактическое самоубийство призванных в Красную Армию верующих, если бы они вместо отпора фашистским оккупантам подставились под их пули? Разве что рабством для всех их соотечественников, массовым геноцидом "неполноценных народов" (в том числе и славян) — и торжеством идеологии и политики, с без преувеличения, мистически-дьявольской подоплекой.
Попутно стоит заметить, что первомученики Древней Руси, святые страстотерпцы Борис и Глеб дали без сопротивления убить себя жаждущему абсолютной власти своему брату Святополку Окаянному, не желая развязывать гражданскую войну. Но за несколько дней до убийства князь Борис, умелый и опытный воин, без всяких угрызений совести нанес серьезное поражение печенегам, угрожавшим его Родине — за что и был любим закаленными воинами киевской дружины, предлагавшим взять власть силой.
И до принятия Римской империей христианства многие христиане служили в армии. Причем часто проявляли с Божьей помощью чудеса героизма, удивлявшие даже самых мужественных язычников. И быть может, их мученичество за Христа Церковь чтит особо сильно именно потому, что на добровольную смерть шли не слабосильные женщины и прочие "гражданские", а умелые воины, способные одержать победу в одиночку над целыми толпами врагов. Потому их моральная победа над мучителями была особенно убедительной — они "подставляли другую щеку" не из-за трусости, а в силу веры и любви к Богу.
Так что и на войне можно и нужно оставаться прежде всего людьми — не забывая, что человек — это Образ Божий. Проявлять благородство к врагам, не добивать раненых и просящих пощады, не заниматься грабежом и зверствами по отношению к гражданскому населению. В то же время Церковь отдает себе отчет, что любое убийство (без которого войны, увы, немыслимы) — довольно грязное дело. Меньшее зло — но все равно зло, поскольку вместо спасения ближнего, ставшего врагом, последний просто устраняется с лица Земли.
Даже в Ветхом Завете вернувшиеся с поля боя воины подлежали ритуальному очищению. А боговдохновенный царь-пророк Давид, прародитель Христа по плоти, несмотря на громкие победы в войнах, проводимых по прямому велению Божьему, так и не был допущен к строительству величественного иерусалимского храма. "Слишком много на твоих руках крови", — сказал Давиду Господь.
И когда в VII веке византийский император Никифор Фока, словно в появившемся спустя несколько десятилетий исламе, потребовал от духовенства объявлять "мучениками" всех без исключения воинов, павших в боях за империю — Церковь на это не согласилась. А всесильному венценосцу напомнили одно из правил святителя Василия Великого, согласно которому, вернувшимся с поля брани бойцам рекомендовалось трехлетнее воздержание от Причастия. А священнослужителям по церковным канонам вообще запрещено брать в руки оружие.
Так что война, как и любые другие сферы человеческой жизни "в миру", дает участвующим в ней самые разные возможности. Можно, сославшись на "пацифистские убеждения", дезертировать, отсидеться в потайном месте — или вообще перейти на сторону врага. Можно, наоборот, настолько укорениться во вроде бы обоснованной ненависти, что не только убивать, но и изощренно истязать и унижать врагов, на самом деле уподобляясь не Богу и Ангелам, а демонам. А можно быть готовым "отдать душу свою за други своя", памятуя, что "нет больше той любви на свете" — и либо действительно сложить голову, либо чудесным образом "смертью смерть попрать", выйдя победителем из, казалось бы, безнадежной ситуации. Недаром Господь прославил в сонме святых немало благоверных князей и военачальников, например, Суворова и адмирала Ушакова.
Выбор на войне, как и в любом проявлении жизни — за каждым человеком. И рациональные рекомендации на всякий отдельный случай дать очень сложно — и не только простым людям, но даже и святым отцам. Главное, чтобы сердце человека, водимое любовью, принадлежало Богу — а Он всегда укажет и поможет найти правильный выход, для каждого свой.
Иисус Навин. Фреска X века из монастыря Святого Луки в Греции
Мы убеждены, что и в Священном Писании, и у святых отцов Церкви можно найти исчерпывающие ответы на основные вопросы, связанные с духовными проблемами современной армии. И ответы эти могут служить руководством для православных людей, так или иначе связанных с воинским служением.
Вспомнить, что же говорит Священное Писание о воинском служении, особенно важно именно в наше время, когда в обществе распространяются протестантские представления о том, что будто бы христианину запрещено участвовать в войне и служить в армии и даже брать в руки оружие. При этом делаются попытки обосновать подобные представления ссылками на Библию.
Рассмотрим, что же говорит Священное Писание о войне и воинском служении, опираясь на святоотеческое толкование текстов Священного Писания.
Итак, хотя святые отцы в своих толкованиях не одобряют обращения к оружию и начала кровопролития – что вполне естественно, однако никто из них не понимал эти слова как запрещающие воинское служение для христиан вообще. Такая трактовка встречается лишь у Тертуллиана, но он не только не был святым, но, более того, был еретиком. А то, что мнение, подобное его, не было свойственно ранней Церкви, следует из указаний на благочестивых воинов-христиан, прославившихся еще до Тертуллиана при императоре Марке Аврелии.
В древности богоизбранный народ вел частые войны с соседними народами. По закону Моисея, каждый израильтянин, исключая левитов, должен был носить оружие (см.: Числ. 1: 3; 2: 33; 26: 2). Священное Писание содержит множество стихов, в которых говорится о том, что Сам Господь благословил воинское служение, научил пророка Моисея тому, какие воинские формирования должны быть в израильском народе, как дислоцироваться, кем управляться.
Взятие города Гая и его сожжение. Ок. 950 г. Апостольская библиотека Ватикана, Рим, Италия
В качестве главной причины войн, возникающих против верующих, Священное Писание во многих местах называет их тяжкие прегрешения против Бога и нарушение верности Ему. Война является возмездием народу за всенародные грехи, наиболее же за грех отступничества.
Бог помогает в войнах праведным
Однако если верующие верны Богу и против них выступили враги, то в таком случае Господь всегда помогает одержать победу, даже несмотря на многократное численное превосходство неприятеля. В таком случае война становится способом явить силу Божию и прославить Господа и истинную веру, в том числе и перед лицом врагов-иноверцев.
О воинском деле
Те протестанты, которые утверждают, что Бог будто бы запрещает христианам участвовать в законной войне и даже просто служить в армии, не могут ответить на вопрос, почему нигде в Библии ничего подобного прямо и ясно не говорится. Чтобы оправдать свои идеи, им приходится подгонять под них библейские цитаты в собственной интерпретации, тогда как в самих этих фрагментах о воинском подвиге ничего плохого не говорится.
Подводя итог, еще раз повторим: попытки доказать, что будто бы Библия порицает воинское служение в принципе и запрещает его для верующих, несостоятельны, они основаны на произвольных и надуманных интерпретациях отдельных строк Писания при полном игнорировании других.
Господь Иисус Христос предупреждал, что войны будут сопровождать все время земного существования человечества.
В качестве главной причины войн, возникающих против верующих, Священное Писание во многих местах называет их тяжкие прегрешения против Бога и нарушение верности Ему. Но если верующие верны Богу и против них выступили враги, тогда Господь всегда помогает одержать победу, и такая война становится способом явить силу Божию и прославить Господа и истинную веру. Потому в Ветхом Завете многократно были войны, из которых некоторые происходили по повелению Божиему и совершали их святые праведники.
Писание Нового Завета также неоднократно с похвалой упоминает о воинах, притом ни разу не осуждая их службу и не приказывая оставить ее. Прославляются и подвиги ветхозаветных полководцев.
Писание во многих местах дает указание для полководца, собирающегося вести войну, призывая обдуманно подойти к планированию будущей кампании, взвешивая все за и против и обсуждая это на военном совете. Затрагиваются также вопросы денежного довольствия военнослужащих, одобряется воинская стойкость и отказ от житейских попечений ради своего служения.
Говорит Писание и о духовной подготовке воинов к битве, которая заключается, во-первых, в правильном устремлении мыслей к Богу, а во-вторых, в усиленной молитве.
Кто из священников, особенно военных, не встречался с вопросом:
И кто из священников сам не смущался этими вопросами?
«Вопрос. Всякое ли отнятие жизни есть законопреступное убийство?
Ответ. Не есть беззаконное убийство, когда отнимают жизнь по должности, как то:
1) Когда преступника наказывают смертию по правосудию.
И больше ни слова!
А между тем не подлежит никакому сомнению, что Православная Церковь глубоко права в своём отношении к войне.
Христианство принципиально войны не отрицает.
Не всякая война является злом с христианской точки зрения.
Всё самое живое, самое одухотворённое можно превратить в мёртвую букву закона.
В наши дни даже здесь оказался возможен мёртвый догматизм, превращающий дух животворящий в мертвящую букву отвлечённой догмы.
Лев Толстой — один из самых опасных врагов Христианской Церкви.
По двум причинам:
Во-первых, он абсолютно искренен в своих ошибках.
Что же получается в результате?
Толстовские ученики не имеют души Толстого. Он не мог передать им своего сердца, своей совести, своего гения. Он передал им учение. Это учение отвергает Божественность Христа и Церковь с её таинствами, пытаясь всё заменить заповедью о любви и непротивлении злу.
Громадная разница: сделать что-нибудь, потому что любишь человека, или сделать что-нибудь, потому что надо любить человека.
Как же христианин должен относиться к войне, решая этот вопрос по совести и духу, а не по мёртвой догме?
Война — великое бедствие.
И все доказывающие невозможность для христиан участвовать в войне любят говорить об её ужасах.
Но во всяком случае надо установить твёрдо:
Вопрос о войне решается совсем в другой плоскости.
Основная ошибка отрицающих войну заключается в том, что они считают равнозначащими два совершенно неодинаковых слова:
На войне целью является победа, а уничтожение жизни далеко не всегда обязательное средство для достижения этой цели.
Прочтите следующие строки:
И наконец, третья и едва ли не самая роковая ошибка принципиально осуждающих войну заключается в том, что вопрос о войне сводят к выбору:
На самом же деле такой выбор совершенно не исчерпывает вопроса. Могут быть войны, при которых христианину приходится решать совсем другое, а именно вопрос:
Может быть положение, при котором выбирать приходится между двумя неизбежными убийствами. Так сказать, из двух зол — выбирать меньшее.
И тогда христианин, идущий на войну, как бы говорит:
— Если это неизбежно, пусть лучше убит будет преступник, а невинный останется жив.
А отказывающийся от войны выбирает другое:
— Пусть будет убит невинный, а преступник живёт.
В самом деле, представьте себе такой пример: полк солдат защищает мирных жителей от наступающих большевиков.
Противники войны спросят:
— Что же: воевать? Убивать?
— Надо любить врагов. Как же я буду убивать того, кого люблю? Если я люблю — он уже не враг. Если не враг — нельзя убивать.
Умыть руки и сказать — я люблю и того и другого одинаково — это значит впасть в такой догматизм, который граничит с самым безнадёжным фарисейским лицемерием. Во-первых, такая одинаковая любовь фактически невозможна, но если бы и была возможна — остаётся ещё, кроме любви, чувство справедливости — и оно должно было бы заставить сделать выбор в пользу невинной жертвы.
Нельзя отмахиваться от вопроса и говорить:
— Я знаю одно: не убий! Это заповедь Божия. Пусть убивает злодей — я заповеди не нарушу.
Ссылаться на волю Божию и искать в ней оправдания своему попустительству невозможно!
Анализ сущности войны приводит нас к выводу, что с христианской точки зрения война не только допустима, но иногда может быть нравственно обязательной.
Допустима потому, что она не исключает возможности подлинно христианской любви к врагам. И обязательна потому, что иногда она может быть единственной возможной формой для выражения деятельной любви. Это в тех случаях, когда на войне предоставляется выбор не между пролитием и непролитием крови, а между двумя неизбежными убийствами, из которых одно — убийство злодея, а другое — убийство невинной жертвы.
Власть — это организованная сила, покоящаяся на определённых нормах, на законе, который является минимумом нравственности.
Эта организованная сила — необходимое условие бытия народа, ещё не организованного в духе и истине Церковью. Потому — она от Бога.
Но власть государства невозможна без вооружённой защиты. Поэтому апостолы, благословляя власть, как святую силу в историческом процессе, — тем самым благословляли и военную силу, которая служит её основой.
Признав всякую власть от Бога, апостолы тем самым признали от Бога и вооружённую силу, являющуюся основой государственного бытия. Признали, потенциально, и войну как неизбежный исторический факт.
Иного способа защитить своё бытие, как только силою оружия, у государства нет.
И если признаётся добром в историческом процессе государственная организация, должна быть признана относительным добром и та военная сила, которая обеспечивает её существование.
Добром должна быть признана и война, в зависимости от тех исторических причин, которые её вызывают, и в зависимости от тех государственных целей, которые она преследует.
Таким образом, и здесь, вне Церкви, моральный смысл войны определяется конечною целью, во имя которой идёт борьба государства с государством.
Моральная оценка войны не может иметь абсолютного характера. Война может быть и добром, и злом в зависимости от целей, которые она преследует. Индивидуальная христианская совесть не должна смущаться принципиальным отношением к войне. В принципе война недопустима. Но совесть должна очень смущаться вопросом: во имя чего ведется война? Ибо если не всякая война зло, то и не всякая война добро. Христианин может принять только ту войну, цели которой могут быть благословлены Церковью.
Из анализа событий в Гефсиманском саду вытекает ненужность вооружения Церкви мечом, так как абсолютная Правда и Истина, воплотившиеся в Богочеловеке и в историческом процессе реализуемые в Церкви, — сами в себе носят все силы для своего конечного торжества. Точно так же как поднимающие против неё меч сами в себе носят залог своей погибели.
И наконец, из анализа христианского отношения к власти следует положительное отношение к войне, поскольку она является реально необходимой в историческом процессе.
Да, в глазах Христа отражалась зелёная Галилея. Но в них же была запечатлена и грозная Голгофа. Да, Он трости надломленной не переломил. Но Он же проклинал негодную смоковницу и возвещал, что секира уже лежит у подножия мёртвого дерева!
В Сыне Божием была Божественная любовь, но не было слабосильной сантиментальности!
Когда-то Победоносцев писал Толстому, что они по-разному понимают Христа.
Для Победоносцева Он Муж, исполненный силы.
Для Толстого — расслабленный.
Я не принадлежу к числу поклонников Победоносцева. Я считаю, что Церковь долго не оправится от того тяжёлого наследства, которое он оставил после себя в качестве обер-прокурора.
Но здесь — Победоносцев был прав!
Выбросив душу, они в мёртвые схемы вдохнули совсем другой дух.
Христос объемлет Собой весь мир. Он всех любит… Всех призывает к Себе. Всем протягивает руку, как утопающему Петру. Но он отметает зло и бросает в огонь мёртвый сухостой.
В руках Его острая секира. Но он бережно блюдёт возрастающий мир, стремящийся к совершенству. И не топчет ногами слабых колосьев — тем более не прикрывает этой расправы сладкой улыбкой, исполненной сознательной или бессознательной фальши.
Наш Христос — Муж силы.
Слова Его горят огнём негодования, когда Он обличает. Они жгут совесть, когда Он говорит о грехах. Они воскрешают, когда Он одобряет нас.
Наш Христос — победитель мира. Не раб тления, хотя и честный вегетарианец, как думают толстовцы. Наш Христос — Сын Божий, воскресший и победивший смерть, искупивший страданиями Своими мир и давший нам обетование общего воскресения.
Мы исповедуем, что Господь создал Церковь — и врата адовы не одолеют её. Мы знаем, что Крест — непобедимое оружие правды. Мы знаем, что насильники, подымающие меч против неё, — погибнут.
Но если история мира приведёт нас к неизбежному столкновению с насильниками народа, мы подымем против них свой меч и впереди его понесём Животворящий Крест Господень!
Мы исповедуем живого Христа. Мы пребываем в живом общении с Ним в Церкви. И мы веруем не в мёртвые буквы, а в живой смысл Его слов.
Источник: Свенцицкий Валентин, прот. Диалоги: Проповеди, статьи, письма / Сост. С. В. Чертков. М.: ПСТГУ, 2010
Если вам нравится наша работа — поддержите нас:
Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)
Или с помощью этой формы, вписав любую сумму:
Крест и меч, христианство и война - для нас, людей новой эпохи гуманизма, вещи радикально противоположные. Но является ли такое положение истинным в историческом контексте?
Действительно: как Бог любви и мира может благословлять войны, где льется человеческая кровь и множится скорбь?
Снисходительное отношение к военной службе содержится в посланиях Павла и Петра, где они увещевают верующих быть послушными гражданами, так как власть предержащие получили ее от Бога (Тит., 3, 1; Тим. I, 2, 1; Рим., 13, 1, 6-7; ср. Пет. I, 2, 13-17). Хотя, апостолы нигде не высказываются о военной службе напрямую, но это происходит по той простой и очевидной причине, что в их время проблемы солдат-христиан еще не было как таковой. Самые первые факты обращения в христианство зафиксированы главным образом среди рабов, провинциалов или коренных римлян, то есть в той среде, которая так или иначе не была связана с военной службой (Капернаумский сотник, мученик. Лонгин сотник и священномученик Корнилий сотник - скорее исключение, чем правило).
Но в ближайшую эпоху проблема воинов-христиан неизбежно появляется. И отцы и учителя Церкви решают ее порой диаметрально противоположно.
К исходу I в. солдаты, принявшие новую веру, стали довольно распространенным явлением. Папа Климент I крестил их и наставлял понятными каждому воину словами.
По традиции принято считать, что первый случай массового участия христиан в военных действиях имел место в 174 г. в ходе кампании Марка Аврелия против племени квадов на территории Малой Азии. На выбившихся из сил римских солдат тогда пролился благодатный дождь. Это чудо христиане объясняли тем, что в одном из легионов были солдаты-христиане. Если верить Тертуллиану к концу II в. христиане во множестве наполняли военные лагеря. Тот же Тертуллиан считал, что христиане должны просить Бога о ниспослании императору могущественной армии.
Отрицательное же отношение к службе в армии, например св. мученика и апологета Иустина и того же Тертуллиана (в поздний период его творчества) объясняется скорее, тем, что служба в армии означала участие в языческих церемониях: отправлении культа императора, вооруженной охране языческих храмов, жертвоприношениях.
Именно поэтому среди христиан в армии появляются солдаты-мученики. Так в 202- 203 гг. в Африке погиб мученической смертью солдат по имени Василид, отказавшийся присягнуть на верность императору, которая, как считал он, несовместима с его верой. Примеры мученичества солдат за годы гонений были достаточно многочисленны (особенно в период Диоклетиана). Среди наиболее почитаемых воинов-мучеников: мученик Лонгин сотник (+I в.), священномученик Корнилий сотник (+I в.), великомученик Георгий Победоносец (+303), мученик Андрей Стратилат (+ ок. 302), мученик Савва Стратилат (+272), мученик Евдоксий (+311-312), мученик Акакий сотник (+303), мученик Маврикий и с ним 70 воинов (+305), великомученик Феодор Стратилат (+319), великомученик Евстафий Плакида (+118) и 40 Севастийских мучеников (+ ок. 320), примечательно, что многие из указанных святых проливали свою и чужую кровь за земных царей будучи христианами до момента, пока от них не потребовали отречения от Христа.
Христианство постепенно превращалось в государственную религию. Варвары давили на империю со всех сторон. Судьбы истинной веры и Римской империи в глазах христиан выглядели теперь как единая судьба. Враги империи становились врагами христианства, а враги христианства становились врагами империи.
Святитель Амвросий Медиоланский, согласный с утверждением, что есть два способа совершения несправедливости: первый - самому эту несправедливость совершать, второй - допускать, чтобы другие, совершающие несправедливость, оставались безнаказанными, пришел к выводу, что и войны бывают такие, какие было бы несправедливо не вести. Определять же, какая война праведная, а какая нет, то есть несправедливая, имела право одна только церковь, вместилище и мерило справедливости.
Читайте также: